| На земле Он явил (свойства и дела) Божеские и человеческие: как человек возрастал в утробе матерней, а как Бог исшел, не нарушив девства; как человек питался матерним млеком и как Бог повелел ангелам с пастырями воспевать: Слава в вышних Богу; как человек повит был пеленами и как Бог путеводствовал волхвов звездою; как человек возлег в яслях и как Бог принял от волхвов дары и поклонение; как человек бежал во Египет, но как Богу поклонились Ему рукотворенная египетская (Ис. 19. 1); как человек пришел креститься, но как Бога, убоявшись, Иордан возвратился вспять; как человек, обнажившись, вошел в воду и как Бог принял свидетельство от Отца: Сей есть Сын мой возлюбленный; как человек постился сорок дней и взалкал и как Бог победил искусителя; как человек вошел на брак в Кану Галилейскую и как Бог преложил воду в вино; как человек спал на корабле и как Бог запретил ветрам и морю, и они послушались Его; как человек прослезился о Лазаре и как Бог воскресил его из мертвых; как человек всел на осла, но как Богу Ему взывали: Благословен грядый во имя Господне; как человек был распят и как Бог по своей власти ввел в рай распятого с Ним; как человек вкусил оцта и испустил дух и как Бог помрачил солнце и потряс землю; как человек положен был во Гробе и как Бог разрушил ад и освободил души; как человек запечатан был во Гробе и как Бог исшел, сохранив печати в целости; иудеи старались утаить Его Воскресение как человека, подкупая стражу, но как Бога Его познали все концы земли. Поистине, кто Бог велий, яко Бог наш? Той есть Бог, творяй чудеса. Крестом и страданиями на лобном месте Он соделал спасение посреде земли (Пс. 73. 12), вкусив оцта и желчи, чтобы горьким вкушением уничтожить преступление и грехи, порожденные сладким Адамовым вкушением от древа». «Но,— продолжает оратор,— сотворившие с Ним сие сами преткнулись, как бы о камень, и сокрушились» — и показывает, почему и как иудеи не приняли Спасителя и сами за то были отвергнуты, и закон, как вечерняя заря, погас; почему и как благодать распространилась между новыми народами и достигла народа русского. |
| К товарищам по производству изделий из бумаги… футлярщикам, абажурщикам, картузникам… Товарищи! Мы должны смотреть, чтобы династия из рук Романовых не перешла в руки Родзянок, Львовых, Милюковых… Не теряйте ни минуты, вступайте в профессиональные общества… Товарищи фотографы и фотографические служащие… Не нужна ли прибавка жалованья? Эксплоатация труда поразительная… … Вы, товарищи ремесленники, пасынки пролетарской семьи: капитал гнетёт вас сильнее. Идите же все на собрание! К младшим служащим в городских больницах. Погибло самодержавие, занялась заря новой жизни. Соединимся все как один и предъявим наши требования. Товарищи конторщики и банковские служащие! Медлить нельзя, нам надо сорганизоваться, наступил момент строительства государства… Мы должны своим сплочённым выступлением заявить, какая нужна свобода. Товарищи пекаря… Товарищи золотосеребренники, бронзовщики, гравёры, словолитчики, меднолитейщики, гальванопласты… Ломовики и крючники! К а тали, носак и , кладчики, разгрузчики! Пришло и нам время объединиться! Профессиональное общество фармацевтов, уцелевшее во время реакции с 1907 по 1917, примыкает к марксистам… … прачки, гладильщицы, зовите всех на собрание… Профессиональный союз работающих иглой… Доставлен с Измайловского полка мальчик Коля, 6-7 лет, спросить у швейцара… Мать убедительно просит больницы и лазареты сообщить, не находится ли на лечении мальчик Михаил, 13 лет, Шилов, или значился ли в убитых… О ВЫХОДЕ ГАЗЕТ. Исполнительный Комитет СРСД постановил допустить беспрепятственный выход всех периодических изданий без различия направлений. При этом ИК конечно оставляет за собой право принимать соответствующие меры против изданий, которые позволят себе в переживаемую революционную эпоху вредить делу революции… ВТОРОЕ НАПАДЕНИЕ. … Нападение идёт со стороны Временного правительства. Присяга, принятая правительством, направлена против Совета. Сегодня – второе нападение: военный министр приказывает объединяться всем вокруг Временного правительства. Значит: оставьте Совет Рабочих Депутатов, не верьте ему. Далее, Гучков говорит, что «в столице отдельные группы продолжают сеять раздор». Это о вас идёт речь, товарищи члены Совета. Почему же Гучков не называет вас прямо? Потому что он ещё боится вас, потому что за вас – гарнизон. Но когда вас решат разогнать или расстрелять… Гучков говорит: «Много немецких шпионов скрывается под серой солдатской шинелью.» Это – о вас, товарищи солдаты! Будьте настороже! |
| Как тут не вспомнить снова слова матери Марии: «Такого рода Посещение заражает душу, наполняет ее, как поток, как пылающий очаг… если человек не испугается, не убежит сам от себя, не откажется от своей страшной, не только человеческой, но и Богочеловеческой судьбы». Славлю и благодарю Тебя, Боже, за то, что Ты не дал мне испугаться и убежать от себя самой, не дал отказаться от «личной Голгофы, личного крестоношения»; что не пронес мимо, но заставил испить до конца, до дна, до самого донышка, чашу сию, – и этому лекарству не попустил стать горше и страшнее самой болезни. 22. 03. 03 Сегодня в храме – короткий разговор с одной молодой женщиной. Он уложился в те несколько минут, что мы ждали отца К., каждая по своему делу, после службы. «Знаете, – сказала я, – я вот сейчас думала о свободе. Раньше, до Крещения, мы были абсолютно свободны. Мы не должны были молиться, ни утром, ни вечером, не должны были вставать по воскресеньям, ни свет ни заря, когда все еще спят, и идти в храм, в любую погоду. Не должны были исповедоваться, давать отчет в своих мыслях и поступках. Мы были свободны и в жизни, и даже в смерти. А теперь мы все это должны. Но как же страшна оказалась та свобода!..». Когда я закончила этот монолог, моя собеседница, вернее, слушательница, взглянула на меня своими огромными голубыми глазами и, согласно покивав головой, тихо сказала: «Ужас!.. Не дай Бог такой свободы». 25. 03. 03 Сегодня наткнулась на документальный фильм о смерти, построенный как диалог двух академиков. Акад. Бехтерева: «Не представляю существования сознания вне мозга». Акад. Волченко: «Сознание – это разум плюс душа плюс дух». (Почему-то вспомнились столь часто нами употребляемые, но давно стершиеся, утратившие свой прямой, изначальный смысл выражения: «стоять над душой», «быть не в духе».) Долгое время я не могла смириться с разрушением Викиного мозга. Мне казалось, что именно этот факт перекрывает все возможности какого бы то ни было дальнейшего ее существования. Голсуорси подал проблеск утешения и надежды. Форд его усилил, Волченко – закрепил. |
| Предвечная Заря возвещает о полуденном Сиянии, свете Фавора и Парусии, о Солнце воплощенного Слова. Простертые к Ангелу руки Христа – это жест Того, Кто исполнил Свою миссию и показывает, что «начинается работа Духа». Христос пришел «низвести огонь» ( Лк.12:49 ), а огонь этот, по святоотеческому толкованию, есть Дух Святой. Восходящая вертикальная композиция иконы как бы раскрывает тайну Троицы. В отличие от нее есть еще композиция, построенная кругом; в центре сфер находится Ангел, выше него – небесные силы, ангелы, ниже – человечество. Вся Вселенная объединяется вокруг Славы Божией, небо и земля, ангелы и люди едины в своем великолепном славословии. Икона Софии – Премудрости Божией повторяет Деисис, но здесь Суд эсхатологически преображается в Брак Агнца. Икона Премудрости предвосхищает икону Царства, а Царство, как учат Отцы, есть Дух Святой. В этой завершающей перспективе Премудрость – уже не Рассвет Истории, а Заря Вечности. Альфа и Омега соединяются: «Да будет Свет!» обращается в завершающее «Да будет Красота!» На иконе Софии – Премудрости Божией мы можем созерцать спасающую Божественную Красоту. Видение неописуемого Царства исполняет душу предчувствием света Восьмого Дня. Святым Духом сияет человеческая природа Христа – светоч, горящий всеми цветами горнего мира, сверкающий образ славы Пресвятой Троицы. Библиография Alpatov Μ. Altrussische Ikonenmalerei. Dresden, 1958. Булгаков С. Икона и ее почитание. Париж, 1931. Davy М.-М. Essai sur la symbolique romane. Paris, 1955. Демина H. А. Троица Андрея Рублева. Μ., Искусство. 1963. Felicetti–Liebenfels W. Geschichte der Byzantinischen Ikonenmalerei. Lausanne, 1956. Gerhard W. Welt der Ikonen. Recklingshausen, 1957. Gerhard W. Marie Mere de Dieu. Neuchätel, Suisse. Grabar A. L’iconoclasme byzantin. Dossier archeologique. Paris, 1957. Grabar A. La Peinture byzantine. Geneve, 1953. Кондаков H. Русская икона. Прага, 1931. Küppers L. Göttliche Ikonen. Dusseldorf, 1949. Лазарев В. История византийской живописи. Μ., 1947. Mercier G. L’Art abstrait dans Г Art Sacre. Paris, 1964. |
| Неси меня из огня! Минуя житейские бури И мнимого рая сады, Туда, где в небесной лазури, Качаются Божьи следы. Где в Крестное знамя закован, Распятый лучами креста. Ты верой отцов очарован, Не видишь, но слышишь Христа. Рождественское Ночь Вифлеемскими плодами Осыпала холодный брег. Держу перо тремя перстами, Словно молитву человек. Звездой Рождественская елка Благословляет русский снег. К иголке тянется иголка, И к человеку человек. Как дальше жить? О чем мечтать? Отечество не виновато. Хотя приходится опять Оберегать, что сердцу свято. Стоять в родительской глуши, В монастыре среди молитвы… Горя, как пламя у свечи, Как сердце юноши в час битвы. У часовни Ксении Петербуржской В 1936 году рядом с часовней были заживо закопаны священники… И я здесь был, за Ксению молился, Возжег свечу… И дух остановился. Я вышел. В очи – красная заря, Кладбищенская затряслась земля, Российским простакам напоминая Места, где пировала волчья стая. Где в яме без молитвы и креста Толкли живых служителей Христа. Святая Ксения, моя тропа убога, Но встанет память Лазарем из гроба. Ей тыща лет, она, как Русь, мудра, Ей Пушкин диктовал со смертного одра… Но служба кончилась, и певчие устали, К огню свечи я прикоснусь перстами. Ушло мгновенье – возвращать не надо, Горит заря, как грозный отблеск ада… Ты Урал не в славе – в сраме Между небом и землей, Здесь царевен сапогами Пролетарский бил конвой. Где Свердловск и Алапаевск, Да и Пермь – по грудь в крови… Не стеная и не каясь Жили выродки твои. Бледные синеют лица, Жутко кожанки скрипят, Хочешь Богу поклониться – Да чекисты не велят. Господи! Твой бич разящий Не коснулся их голов, Образ Той животворящий Не испепелил рабов… За убийцею убийца В церкви бродят меж свечей, И до гроба мне молиться За уральских палачей. Татьяна Шорохова Тосно, Ленинградская обл. Со свечой и молитвой Вифлеемская звезда – в силе! И сияние ее – ново! В запорошенной скорбями России Бог родился на земле снова. Пусть утихнут все безумные битвы, Отогреются сердца хоть немного, |
| Игорь Тюленев Пермь Ангел-хранитель Земель этих горестный житель, В объятия ночи и дня. – Неси меня, Ангел-хранитель, Неси меня из огня! Минуя житейские бури И мнимого рая сады, Туда, где в небесной лазури, Качаются Божьи следы. Где в Крестное знамя закован, Распятый лучами креста. Ты верой отцов очарован, Не видишь, но слышишь Христа. Рождественское Ночь Вифлеемскими плодами Осыпала холодный брег. Держу перо тремя перстами, Словно молитву человек. Звездой Рождественская елка Благословляет русский снег. К иголке тянется иголка, И к человеку человек. Как дальше жить? О чем мечтать? Отечество не виновато. Хотя приходится опять Оберегать, что сердцу свято. Стоять в родительской глуши, В монастыре среди молитвы... Горя, как пламя у свечи, Как сердце юноши в час битвы. У часовни Ксении Петербуржской В 1936 году рядом с часовней были заживо закопаны священники… И я здесь был, за Ксению молился, Возжег свечу... И дух остановился. Я вышел. В очи – красная заря, Кладбищенская затряслась земля, Российским простакам напоминая Места, где пировала волчья стая. Где в яме без молитвы и креста Толкли живых служителей Христа. Святая Ксения, моя тропа убога, Но встанет память Лазарем из гроба. Ей тыща лет, она, как Русь, мудра, Ей Пушкин диктовал со смертного одра... Но служба кончилась, и певчие устали, К огню свечи я прикоснусь перстами. Ушло мгновенье – возвращать не надо, Горит заря, как грозный отблеск ада... Ты Урал не в славе – в сраме Между небом и землей, Здесь царевен сапогами Пролетарский бил конвой. Где Свердловск и Алапаевск, Да и Пермь – по грудь в крови... Не стеная и не каясь Жили выродки твои. Бледные синеют лица, Жутко кожанки скрипят, Хочешь Богу поклониться – Да чекисты не велят. Господи! Твой бич разящий Не коснулся их голов, Образ Той животворящий Не испепелил рабов... За убийцею убийца В церкви бродят меж свечей, И до гроба мне молиться За уральских палачей. Читать далее Источник: Молитвы русских поэтов XX-XXI : Антология/Всемирный русский народный собор ; [Авт. проект, сост. и биогр. ст. В.И. Калугина]. - Москва : Вече, 2011. - 959 с. : ил., нот., портр., факс. (Тысячелетие русской поэзии). Поделиться ссылкой на выделенное |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 18 голосов: 3.9 из 5) Игорь Тюленев Пермь Ангел-хранитель Земель этих горестный житель, В объятия ночи и дня. – Неси меня, Ангел-хранитель, Неси меня из огня! Минуя житейские бури И мнимого рая сады, Туда, где в небесной лазури, Качаются Божьи следы. Где в Крестное знамя закован, Распятый лучами креста. Ты верой отцов очарован, Не видишь, но слышишь Христа. Рождественское Ночь Вифлеемскими плодами Осыпала холодный брег. Держу перо тремя перстами, Словно молитву человек. Звездой Рождественская елка Благословляет русский снег. К иголке тянется иголка, И к человеку человек. Как дальше жить? О чем мечтать? Отечество не виновато. Хотя приходится опять Оберегать, что сердцу свято. Стоять в родительской глуши, В монастыре среди молитвы… Горя, как пламя у свечи, Как сердце юноши в час битвы. У часовни Ксении Петербуржской В 1936 году рядом с часовней были заживо закопаны священники… И я здесь был, за Ксению молился, Возжег свечу… И дух остановился. Я вышел. В очи – красная заря, Кладбищенская затряслась земля, Российским простакам напоминая Места, где пировала волчья стая. Где в яме без молитвы и креста Толкли живых служителей Христа. Святая Ксения, моя тропа убога, Но встанет память Лазарем из гроба. Ей тыща лет, она, как Русь, мудра, Ей Пушкин диктовал со смертного одра… Но служба кончилась, и певчие устали, К огню свечи я прикоснусь перстами. Ушло мгновенье – возвращать не надо, Горит заря, как грозный отблеск ада… Ты Урал не в славе – в сраме Между небом и землей, Здесь царевен сапогами Пролетарский бил конвой. Где Свердловск и Алапаевск, Да и Пермь – по грудь в крови… Не стеная и не каясь Жили выродки твои. Бледные синеют лица, Жутко кожанки скрипят, Хочешь Богу поклониться – Да чекисты не велят. Господи! Твой бич разящий Не коснулся их голов, Образ Той животворящий Не испепелил рабов… За убийцею убийца В церкви бродят меж свечей, И до гроба мне молиться За уральских палачей. Рекомендуем Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 1896 чел. Всего просмотров 69 млн. Всего записей 2586 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| Святое Благовещение… Праздник-от подойдёт, а меня непременно в эти дни дела, недосуг, забота житейская пристигнет. На Божьем-то берегу златая лилия, еже ангел сегодня из рая изнесе, на берегу мира Божьего вербочки распустились к завтраму. Тщусь я ухватиться за райский-то цвет, за вербочки весенние, а злоба-та дня, а своя-та неисправность, в остервенение меня приводящая, так и отхватывают от светлого-то мира, так и уносят паки в тину да в ил гнилого сего моря, вернее, рощи, в трясины житейские. Разоряясь на свою неисправность, как пёс бешеный, брателка грызу, на него свои вины накладываю. Он сегодня Богу всплакался, что ведь день велик, Благовещение… И так мне самому на себя дико стало, что хочу одно, делаю наоборот, и жизнью своей я страшно хулю имя Божье. Как праздник, так ссора. А потом горе возьмёт да сердце зажмёт. Берусь я, кошка бессилая, эту тысящепудовую и горящую свещу — Бога в жизни своей несть. И дела сего не делаю, и от дела не бегаю, и Богу от меня грех, а людям — смех, а близким, любимым — смерть… И давно я сам себе опротивел. Тщусь идти одной ногой по одной дороге, другой — в другую сторону. Далеко ли так уйдёшь?! 26 марта. Суббота Лазарева Еле душа в теле полз через Город-от из управления. Всё пешком бульварами, трамвай не ходил. Скользко, водёно, колёса-ти провертываются. Хватил марта своего… А были с брателком и чаю не пивши, — току не было. Ино дома холодной воды с сахарином выпили, хлебца поели. Брателко, может-не может, снова убежал, я поохал, что нет сегодня сил ко всенощной сбродить, да опять и утешился. Долгая заря в оконце глядит. От больших падей вод много, туманисто небо, но просвечивает солнце, пригревает, но и ветер нордвест просвистывает. Я в гору лез от Трубы, опостен Рожественного монастыря, скользко; ветер, в спину дуючи, только и пособил. Как я рад, что хоть в этот час вечерни в канун Вербного Воскресенья, любимых праздников, душа-та оттаяла, опомнилось, может, хоть на мал час убогое сердце. Ведь целый год этих дней ждёшь, Вербной субботы, Страстной недели, Пасхи, Пасхи Христовой! |
| Достигнув должного напряжения, перейдя пределы обыденных скоропреходящих желаний, направленных на малоценные и потому призрачные, нереальные объекты, – абсолютно желанное, а потому и абсолютно ценное непременно реализуется, осуществляется по той причине, что оно само есть сверхвременная реальность. Эту сверхвременную реальность мы не только воспринимаем, но и воплощает тем всемогущим органом, который именуется верой. Вера видит присносущее как грядущее, как будущее, которое непременно, силою и властью веры, станет настоящим. Отсюда высший действительный онтологизм веры, которая отличается от суеверия ценностью блаженной жизни и полноты прекрасной, духоносной плоти, преображенной по образу Богочеловека и облеченный в Его славу. «Тогда праведники воссияют, как солнце в Царстве Отца их» (Мф. 13, 43). Этот образ Царствия Божия есть образ абсолютно желанный. Здесь желание связано с горением сердца, летящим на мощных орлиных крыльях верующей любви, побеждающей запреты и оковы потусторонних сил, сокрушающей и умертвляющей «привратников ада». Силою веры, пламенем ее вожделенной любви и приходит следующая за искупительными страстями Великая Суббота, заря Воскресения, непреложный предвестник Вечного Дня. Прообразом Великой, новозаветной Субботы является ветхозаветное субботнее почивание после творческой страды. Если чутко прислушаться к сокровеннейшему голосу, звучащему в евангельских повествованиях о воскресении Христовом, если воспринять любящим и уповающим сердцем утаенную от равнодушного духа тайну Церковного Предания, выразившегося в богослужебных и учительных текстах д , то открывается, что Христос воскрес в ответ на слезы и тоску Его Матери и Учеников, в ответ на огненную, палящую жажду увидеть ушедшего Учителя. Христос воссиял из гроба, не стерпел жгучих слез тех, кто скорбел о Его утрате. Здесь – высшая мера свершения второй заповеди блаженства: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Сила надгробных рыданий раскрывается в воскресении умерших. Поэтому так несказанно переходит это рыдание в торжественно-победную «аллилуйю». Этому учит нас сам Христос, свершивший плач по умершем друге – Лазаре, прежде чем Божески властно воззвать к смердящему мертвецу: «Лазарь, иди вон!» Плач и утешение одно. Вернее сказать: утешение есть инобытие плача. Дух Святой дарует нам слезы, и Он же отирает их с наших очей. Вот почему слезы – такое бесценное сокровище, поистине бисер Духа Святого. «Печаль яже по Бозе» – залог Воскресения и жизни Вечной. Удостоверяя перед Своими страданиями общее воскресение, Христос воскресил Лазаря силою Отчего Духа и Сам затем воскрес из мертвых силою Того же Духа Утешителя. Воскресение мертвых есть самое большое утешение в трагедии бытия, ее сияющий «катарсис», ее просветление и разрешение. |
| Строитель Евгений с двумя иеромонахами, с крестами и хоругвями, вышел также из своей убогой церкви Святого Владимира на каменный холм, складенный им пред развалинами древнего соборного храма и увенчанный высоким крестом: так совершилось освящение воды. Я стоял у подошвы холма, в самих развалинах; еще ясно обозначены были стены святилища и место алтаря, ознаменованное крестом. Умилительно было слышать молитвы освящения над тем местом, где некогда освящалась вода для крещения самого Владимира; показывают посреди храма углубление купели, в которой спала чешуя с очей новопросвещенного, как некогда у апостола Павла. Священнослужители спустились с холма, чтобы окропить останки храма и обойти с пением тропарей вокруг священных обломков, откуда воссияла нам заря нашего спасения. Было предположение соорудить церковь во вкусе византийском на самих развалинах, совершенно того же размера, и план сего здания был уже утвержден; даже крестный ход назначен для того, чтобы торжественно заложить первый камень; но недавно отменили первоначальный план, чтобы не коснуться остатков бывшего святилища при копании фундамента. Теперь решено соорудить более обширный храм во имя равноапостольного князя и в нижнем его ярусе вместить неприкосновенно остатки древнего, устроив там особый придел: добрая мысль, если только осуществится. Странны судьбы Херсонеса! Сколько столетий уже тлеет он в развалинах! Камни его отчасти послужили для строения нового города, который также теперь в развалинах. Уже несколько десятков лет производился сбор по всей России для сооружения храма в Херсонесе на память крещения Просветителя Руси, но собранные деньги получили внезапно иное назначение. Не знаю, почему представилось двум именитым двигателям сего края на суше и по водам князю Воронцову и адмиралу Лазареву, будто не довольно определена местность древнего Херсонеса, хотя, казалось, ясно обозначено основание соборного храма на бывшей городской площади, и целы доселе мраморные останки с разбитыми колоннами другого великолепного храма Святого Климента, ближе к морю; стоит еще и тот исторический холм, который насыпали херсониты во время осады, отгребая землю, наносимую осаждавшими к стенам для приступа; сохранилась даже и стена Херсонеса, определяющая местность бывшего Акрополиса. |
|
|
