| В них участвовали Г. А. Рачинский, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, протоиерей И. Фудель и др. Собственно говоря, это были не прения, а дружеская беседа, потому что все участвовавшие в них лица дополняли новыми чертами образ К. Н. Леонтьева , данный докладчиком. Характерно категорическое замечание П. Струве, что среди русских мыслителей никто не может сравниться с К. Леонтьевым по силе ума и гениальности, никто до сих пор не превзошел его, даже Влад. Соловьев». 312 Эпиграф из статьи «О всемирной любви», вошедшей в брошюру «Наши новые христиане. Ф. М. Достоевский и гр. Л. Н. Толстой» (М., 1882. С. 14). 313 Леонтьев вспоминает о своем детстве в незавершенном мемуарном очерке «Мое обращение и жизнь нас в. Афонской горе» (см.: Леонтьев К. Н. Египетский голубь. Роман, повести, воспоминания. М., 1991). Эти страницы, обращающие нас к истокам леонтьевского эстетизма, «поэзии религиозных впечатлений детства», по своей психологической достоверности и меткости наблюдений над детским воображением стоят в ряду лучших страниц русской прозы XIX в. 314 Великое Искусство (франц.). Искусство завершенных и гармоничных форм Ренессанса и классицизма противопоставляется здесь порыву и незавершенности романтического искусства. 316 Зинаида Яковлевна Кононова (в замужестве – Остафьева) – первая любовь К. Н. Леонтьева , родственница хозяйки, у которой Леонтьев жил в Москве во время учебы в Московском университете. По сведениям А. М. Коноплянцева, биографа Леонтьева, отношения их длились пять лет и принимали разные формы – от дружбы до самой пламенной и взаимной страсти. Но брак их не состоялся по воле матери Леонтьева. Под впечатлением этого романа Леонтьев пишет свое первое литературное произведение – комедию «Женитьба по любви» (1851), которая заслуживает лестный отзыв И. С. Тургенева. Позднее 3. Я. Кононова была начальницей Нижегородского института. О своем любовном романе и начале литературной карьеры Леонтьев пишет в очерке «Тургенев в Москве» (РВ. 1888. II-III). Грифцов пользуется при написании статьи очерком А. М. Коноплянцева «Жизнь К. Н. Леонтьева в связи с развитием его миросозерцания» [см. сб. «Памяти К. Н. Леонтьева. 1891» (СПб., 1911)]. 317 Клюшников Иван Петрович (1811–1895) – поэт, член кружка Н. В. Станкевича, в начале 40-х годов прервал литературную карьеру и уехал в свое харьковское имение, где провел более полувека. Приведенные строки – из стихотворения «Я не люблю тебя; мне суждено судьбою...» (1838) (см.: Поэты кружка Н. В. Станкевича. М.; Л., 1964. С. 498). Их твердит герой так и не увидевшей свет комедии «Женитьба по любви» Андрей Киреев. |
| Вышеславцев присоединяется к остроумному современному мыслителю Николаю Гартману (Гартман Николай (1882–1950), немецкий философ, основоположник «критической (новой) онтологии»), считает его заслугой то, что он «восстановил в своих правах свободу произвола, момент абсолютного выбора» 2747 . Вышеславцев хорошо комментирует дальнейшие построения Гартмана в формуле: идеально мы детерминированы сферой ценностей, но реально (в «свободе произвола») мы остаемся не детерминированы. Для него решение проблемы (в этой антиномии) всецело дается в «сублимации свободы» (как произвола), ибо «если (!) свобода произвола сублимируется», то эта свобода в истине (а свобода произвола «сублимируется через истину») содержит в себе свободу произвола уже в преображенном виде» 2748 . Вышеславцев далее ставит вопрос: как возможна сублимация (именно в данном случае, как сублимация свободы произвола), и отвечает: она возможна, если есть «возвышенное», которое зовет к себе. Вышеславцев справедливо замечает, что для Фрейда сублимация невозможна именно потому, что у него нет метафизики, нет Абсолюта, возвышающегося над человеком. Тут Вышеславцев с большой философской тонкостью устанавливает «аксиому зависимости» 2749 – которую никак нельзя толковать в духе пантеистического натурализма» 2750 – та «зависимость», о которой здесь идет речь, не имманентная, а трансцендентная – она ставит наше «я» перед Абсолютом, а не космосом 2751 . Вслед за Гейдеггером Вышеславцев утверждает, что «трансцензус (выход за пределы данного) абсолютно существенен для самосознания, что он есть сущность духа, сущность свободы» 2752 , и в последней своей степени 2753 ; трансцензус открывает нам бытие третьего измерения – бытие Абсолютного». Над нашим «я» возвышается Абсолютное, – и только оно и возвышается – и в утверждении первореальности Абсолюта мы получаем последнее, безупречное раскрытие для нас «аксиомы зависимости» и решение вопроса о том, как возможна последняя сублимация, преобразующая наше «я», нашу «свободу произвола». «Наличность окружающей нас тайны Абсолютного, – завершает свои анализы Вышеславцев,– очевидна и несомненна»; нельзя отрицать «очевидность иррациональной глубины бытия». «Человек живет, существует, мыслит и действует, – утверждает теперь Вышеславцев, – лишь в реляции к Абсолютному» 2754 . И даже более: «если бы не было никакой зависимости от «Другого» (т.е. Абсолюта. – В.З.), то это означало бы нашу закованность в самих себе, нашу пойманность в заколдованном кругу самосознания, иначе говоря – невозможность свободного транса, свободного выхода в свободный простор Абсолютного… что есть свободная зависимость» 2755 . |
| О некоторых известных православных богословах периода рубежа веков Кто же стоит за русским богословием этого времени? Чьи имена и произведения следовало бы назвать в первую очередь? Строго говоря, необходимо было бы просмотреть все богословские дисциплины, потому что в каждой из них найдутся ученые, занимавшиеся новыми, по крайней мере для России, неизведанными еще научными вопросами. Я же ограничусь трудами историческими, поскольку именно на ниве истории создавались самые значительные труды. Родившийся в России, а позже преподававший в Соединенных Штатах православный богослов Георгий Флоровский (1893–1979), в своем труде «Пути русского богословия», именно поэтому совершенно справедливо назвал этот период истории русского богословия «исторической школой» . Вместе с тем, понятие «историческая школа» подразумевает собой и методическую переориентацию русского богословия в целом, – ту переориентацию, которая только и дала возможность для зарождения научной деятельности в самых разных областях, а впоследствии дала ей и почву для развития: в богословии стали применять историко-критические методы. Назовем лишь несколько имен: благодаря работам в области патристики стал известен петербургский богослов В.В. Болотов (1854–1900), тем более что его реплика о филиокве вызвала широкое одобрение; Е.Е. Голубинский (1834–1912), нашедший себе покровителя в области своих историко-критических работ в лице митрополита Московского Макария (Булгакова) (1816–1882): из-под пера ученого вышло обширное, хотя и едва ли критическое описание русской церковной истории (Голубинский написал «Историю русской Церкви», включившую в себя опровержение церковного «мифического» предания). После кончины митрополита Макария у Голубинского, однако, был конфликт со Св. Синодом, в результате чего ему пришлось перевестись из Московской Духовной Академии в московский университет. Эту участь он разделил с целым рядом других академических богословов, среди которых был и известный русский историк В.О. Ключевский (1841–1911), до своего перехода в московский университет служивший сначала в Московской Духовной Академии. И, наконец, назовем здесь еще Н.Н. Глубоковского (1863–1937), преподававшего в С.-Петербурге вообще-то Новый Завет, но известность получившего благодаря своим работам о Феодорите Кирском, а также благодаря своему произведению «Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии». |
| прот. Иоанн Чижевский 2 Полное Собрание Законов имеется только в немногих высших приличных местах и в дух. консисториях. С 1859 г. все Высочайшие повеления и указы Св. Синода печатались в «Церковной Летописи», при журнале «Духовная беседа», который не был обязательным к выписке для церквей; с 1876 г. печатались в журнале, тоже не обязательном для получен церквами, «Церковный Вестник», а с 1888 г. в журнале «Церковные Ведомости», получение которого обязательно для всех церквей, указы же и распоряжения епарх. начальств печатаются в «Епархиальных Ведомостях», а потому только с 1888 г., во всех архивах церквей, можно найти и постановления и распоряжения Правительства. 3 Доказательством этому служит то, что в журналах: «Церковные Ведомости» и «Церковный Вестник» в каждом почти выпуске помещаются вопросы духовенства и ответы на оные, по разным случаям церковно-гражданской практики, нередко даже по самым простым. 4 «Церковное Письмоводство» в 1893 г. напечатано третьим изданием, в том же году напечатана вторым изданием «Инструкция Церковным Старостам», а в 1896 г. вторым изданием «Об епарх. Попечительствах». Содержание брошюры «Божия Свеча» напечатано отдельно, на большом листе для рам. Под моею же редакцией напечатано первое издание «Руководства к производству, дознаний и следствий по проступкам духовенства» составленное Пермским Протоиереем А. Луканиным. 5 Так напр. Маврицким в 1878 г. «Указы Св. Синода с 1721–1876 г.» и им же в 1883 г. «Церковное Благоустройство»; в 1878 г, протоиереем Луканиным «Хронологический указатель узаконений по духовному ведомству», а в 1889 г., им же, вторым изданием «Руководство к производству дознаний и следствий по проступкам духовенства», Ивановскими в 1883 г. «Обозрение церковно-гражданских узаконений», Нечаевым в 1884 г., а в 1894 г. четвертым изданием: «Практическое руководство для священнослужителей», Забелиным в 1882 г. «Права и обязанности пресвитеров»; Барсовым «О действующих и руководствующих церковных и церковно-гражданских постановлениях по ведомству православного исповедания»; Булгаковым в 1892 г. «Настольная книга для священнослужителей»; Григоровским в 1894 г. «О родстве и свойстве» а в 1896 г. «О браке и разводе»; Завяловым «Указы Св. Синода с 1867–1896 г.»; Калашниковым в 1891 г. «Духовные и гражданские законы по делам брачным и о законности рождений», им же в 1893 г. «Алфавитный указатель действующих и руководственные канонических постановлений, указов, определений и распоряжений Св. Синода с 1721–1893 г.» и то же самое издано во многом дополненное в 1896 г. вторым изданием. – Это последнее издание, справедливо может назваться единственным, подробным справочным сводом в алфавитном порядке церковно-гражданских узаконений, и потому, вполне заслуживает внимания духовенства. |
| Но ведь и у него самого, и вообще у мыслящих христиан первой русской эмиграции была, как ни странно это выговорить, своя эйфория, хотя, грех об этом забывать, очень дорого оплаченная. Трагическая эйфория – только такой оксюморон может передать атмосферу христианской мысли в ту пору, отнюдь не только у русских беженцев. Перед лицом всей суммы «правых» и «левых» угроз тоталитаристского одичания культура заново и, казалось, надолго (уж не навсегда ли? – думалось участникам) «воцерковлялась». Это настроение было предвосхищено в стихотворной строке Честертона, написанной еще в самом начале двадцатого столетия и рисующей, как после тоскливых инфернальных игр интеллектуального и артистического декаданса конца XIX века «Бог и добрая республика вернулись на конях и в доспехах». Наш Георгий Федотов , который не был особенно расположен к католицизму, уже в свои парижские годы с неожиданной радостно-удивленной взволнованностью писал о католических тенденциях французского студенчества. (Увидеть бы ему тогда в видении Сорбонну 1968 года!) Одновременно с этим происходил взлет немецкой протестантской мысли и развертывались последствия инициатив Достоевского и Владимира Соловьева в русской православной философии, сначала на русской земле, затем в изгнании. Эти католики, протестанты и православные (вместе с иудаистом Бубером, недаром нашедшим общий язык при встрече с римским изгнанником Вяч. Ивановым) были люди одного культурного типа, исключительно благотворного для религиозно-философских интересов. Одно за другим идет несколько поколений, не похожих ни на то, что было раньше, ни на то, что приходило с тех пор или приходит теперь. После совершенно секулярной французской литературы XIX века сразу – Шарль Пеги, Поль Клодель, Жорж Бернанос, Франсис Жамм, четыре «отца Церкви», как их в шутку называли французы. После всех наших агрессивных секуляристов прошлого столетия, подготовивших большевизм, сразу столько русских религиозных мыслителей и писателей. Можно брать наугад даты: в 1866-м родились Вячеслав Иванов, Мережковский и Шестов, в 1868-м – Клодель, в 1871-м – С.Булгаков , в 1874-м – Бердяев и Честертон, в 1875-м – Альберт Швейцер, в 1878-м – Бубер, в 1881-м – Тейяр де Шарден, в 1882-м – Маритен и Флоренский, в 1884-м – Бультман, в 1885-м – Романо Гвардини, в 1886-м – Карл Барт и Тиллих. |
| При церквах, внутри городов состоящих, погребение тел не дозволять (Ук. Св. Син. 12 апр. 1833 г., 2580 Священник, который похоронит мёртвое тело в городе при церкви, а не на отведённом для сего кладбище, подвергается за сие исправительному наказанию по распоряжению своего духовного начальства 1155 (Ул. о нак., 859 ст., изд. 1885 г.). При церквах, находящихся в селениях, но не в самых церквах 1156 , дозволяется погребать тела местных протоиереев и священников, честно и беспорочно проходивших свое служение и христиански скончавшихся 1157 , но для этого необходимо особое разрешение как местной духовной, так и светской власти 1158 ; что же касается прочих лиц, то погребение оных при церквах в селениях допускается сколько возможно реже и тоже не иначе, как с разрешения местной гражданской власти по предварительном особом со стороны епархиального Архиерея разрешении, даваемом по особым уважительным причинам 1159 , как-то: в благодарность создавшему храм своим иждивением или обеспечившему содержание причта 1160 и притом имевшему житие благозаконное и кончину непостыдную 1161 (Ук. Св. Син. 1833 г. 12 апр., 2580 Опр. Св. Син. 25 авг.–22 сент. 1882, 1690 Разъясн. Опр. Св. Син. 6 июл.–1 авг. 1905 г., 3368 Приходским причтам следует твёрдо помнить, что прежде (до 1905 г.) действовавший порядок относительно погребения при церквах как священно-церковно-служителей, так и мирян теперь изменён в том отношении, что в настоящее время каждое погребение при церквах означенных лиц рассматривается, как открытие нового кладбища, и на такое погребение необходимо особое разрешение как местного епархиального начальства 1162 , так и подлежащей гражданской власти 1163 (т.е., разрешение губернатора или начальника области, а в градоначальствах – градоначальника). Для кладбищ городских отводятся места за городом, на выгонной земле, в местах удобных, расстоянием от последнего городского жилья не менее ста сажень (Уст. Врач., 704 ст.). Кладбища сельские устраиваются не ближе полуверсты от селений 1164 , при построении новых церквей 1165 (там же, 705 ст.). |
| Может быть она просветлеет, если найдется о них завещание общеполезное». В другом письме он говорит «по количеству сбереженного трудно было всему прийти законным путем. Гласность не будет благосклонна. Одно облегчение возможно – доброе завещание» (но токового, заметим, не обрелось). Еще: «Сведения о преосв. Смарагде очень печальны. Конец не соответствовал началу его деятельности» 62 . Некоторые сведения имеем мы о большом капитале, оставшемся по смерти митрополита Филофея Успенского († 1882). Это удивило всех его почитателей, потому что он слыл за великого аскета и молчальника. Преосв. Савва в своих известных «Записках» писал: «Не скрою скорби моей, что газеты с таким злорадством разнесли весть о том, что Филофей оставил после себя 97,000 рубл. Лично знав святителя и его жизнь, и то смутился и удивился тому, что копил он капитал, чего учитель его – Филарет Московский был вполне чужд». Макарий, епис. Нижегородский, обращаясь по этому поводу к одному важному светскому чиновнику указанного города, с иронией сказал: «Вот умри вы и окажись у вас 90,000, начнут говорить: награбил, а у святителя (т. е. Филофея) нашлось 90,000 – это ничего». Митрополит Платон, преемник Филофея, по известиям Архиепископ Саввы, и совсем критически отнесся к своему предшественнику и к собранному им для наследников капиталу. Даже в Киевской лавре, где жил и умер Филофей, после этого охладело к нему усердие многих. Стоустая молва поставляла происхождение этого капитала в связь с грандиозным хищением, из-за которого возникло громкое судебное «дело о Мазуриной и Булах» 63 . Самый большой капитал, который был нажит лицом архиерейского сана – это, конечно, капитал митрополита Макария Булгакова . Этот капитал, как мы видели, был нажит не совсем-то легальными путями, посредством начальственного вымогательства и в целом, вероятно, простирался до полумиллиона, как видно из того, что на разные премии его имени им накоплено более 300,000 рубл. 64 В оправдание Макария скажут: он доброе дело сделал, учредил премии, но, по нашему мнению, дело архиереев не учреждать стотысячные премии, а показывать добрый пример христианской нестяжательности. |
| Важнейшее место в системе взаимосвязанных механизмов реализации Концепции отводится выработке и применению эффективных форм государственно-общественного управления, сетевого и межотраслевого взаимодействия, социального партнёрства как средства развития воспитания, осознаваемого и осуществляемого в качестве широкой общественной практики. 4.1. Программы воспитания Для реализации Концепции государственными федеральными органами управления образованием разрабатываются примерные программы воспитания, на основе которых образовательные организации разрабатывают свои рабочие программы воспитания. Примерные программы воспитания определяют: 4.2. Технологии воспитания Ключевым отличием технологической стороны воспитания на современном этапе становится переход: Конкретные воспитательные технологии определяются образовательными организациями самостоятельно. Содержание человека II. Сущность воспитания человека 2.1. Практики воспитания человека 2.2. Пространство воспитания человека 2.3. Сферы воспитания человека III. Содержание воспитания человека 3.1. Опыт освоения содержания воспитания 3.2. Структура воспитательных результатов 3.3. Образ воспитывающего взрослого IV. Пути реализации Концепции 4.1. Программы воспитания 4.2. Технологии воспитания УДК 37.014.3 ББК 74.04(2Рос) К 35 При поддержке: Фонда по премиям памяти митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова М.П., 1816–1882 гг.), г. Москва К 35 Концепция воспитания человека в Российской Федерации. Проект/Под ред. чл.-корр. РАО В.И. Слободчикова. – М., 2022. 35 с. ISBN 978-5-906411-74-7 © Слободчиков В.И., Остапенко А.А., Черникова Т.В., Бурлакова И.И., Теплова А.Б., Хребтова А.И., Галиев С.С., Зверев С.Ю., Рыбаков С.Ю., Моисеев Д.А., Коротких С.Н. , Зелинский К.В., 2022 Отпечатано в типографии Свято-Симеоновского Архиерейского подворья Екатеринбургской епархии Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть 1. |
| По тону и характеру эти беседы напоминают чисто семейные, искрение наставления отца-христианина своим детям, наставления простые, безыскусственные, полные крепкой любви и отеческих благожеланий, и потому наставления трогательные, убедительные, глубоко западающие в душу и сердце. По изложению они вполне приспособлены к степени понимания слушателей-простолюдинов и отличаются истинно-художественною простотою (см. выше). 32) Макарий, митрополит Московский (в мире Михаил Булгаков), родился в 1816 году. Знаменитый русский богослов и церковный историк, сын священника Курской губернии, учился в Курской семинарии и Киевской духовной академии, на последнем году обучения в академии принял монашество и по окончании курса был назначен профессором русской церк. и гражданской истории; в 1842 году он был перемещен в С.-Петербургскую духовную академию на кафедру богословских наук, а потом инспектором и наконец ректором академии; в 1857 году Макарий был назначен ка епископскую кафедру в Тамбов, чрез 2 года был перемещен в Харьков, в 1866 году был назначен архиепископом Литовским, а в 1879 году возведен на митрополичью Московскую кафедру. Скончался в 1882 году. Кроме многочисленных и монументальных сочинений по догматическому и основному богословию, истории русской церкви и русского раскола оставил около 200 проповедей. По содержанию эти проповеди можно разделить на 2 разряда. В первых по времени проповедях митрополита Макария преобладает теоретическое направление; в них раскрываются отвлеченные истины веры и нравственности почти без всякого отношения к требованиям жизни, с 50х же годов проповедь Макария получает жизненное содержание. В раскрытии истин христианского нравоучения Макарий, применяясь к степени нравственного развития слушателей, строго различает евангельские заповеди, обязательные для каждого христианина, от евангельских советов, доступных и обязательных для людей, ищущих высшего совершенства. Вследствие чего нравоучение Макария отличается простотой и общедоступностью. Изложение проповедей Макария живое и прекрасно обработанное. |
| К.Р. детерминирует события Евангелия прозаическими причинами, что ослабляет звучание драмы. Например, решение Пилата о казни Христа объясняется некими политическими интригами в Риме, при которых погиб покровитель Пилата Сеян, так что Пилату приходится спасать своё положение, применяясь к ситуации и идти на поводу у настойчивых иудеев. (Забегая вперёд, скажем, что мотив измены Пилата гораздо глубже и психологически убедительнее раскрыл Булгаков в своём романе о Воланде.) Однако К.Р. ставил для себя важнейшею целью не воспроизведение исторических обстоятельств и не психологическую разработку характеров: это хотя и присутствует в драме, но образует лишь внешний её слой. Основной заботою автора было переложение основных православных истин на язык художественных образов. В этом смысле К.Р. следовал идее Гоголя: театр должен стать вспомогательной ступенью к христианству для ослеплённого и оглушённого мира, не способного воспринять истину непосредственно из Источника. Сам К.Р. ещё в раннем стихотворении «Псалмопевец Давид» (1882) утвердил: поэзия предназначена к борьбе со страстями, к очищению и просветлению души— не в нравственном только, но прежде всего в религиозном смысле. Быть может, для камерного лирического таланта К.Р. такая задача оказалась не вполне по силам: он создал талантливую историческую пьесу, но ведь он перелагал не обычный материал, а Священную Историю. В «Царе Иудейском» множество несомненных достоинств. Одно лишь: возможно ли вообще создать в рамках секулярного искусства произведение, достойное встать рядом с Первоисточником? Даже если использовать тот приём, к которому прибегнул автор, не включая Спасителя в число непосредственно действующих на сцене лиц? Кажется, вопрос риторический. С другой стороны: если сопоставлять драму К.Р. с символически-отвлечёнными пьесами Андреева или бесплотно-романтическими драмами Блока, то за нею остаётся бесспорное преимущество: всё-таки за автором стоит мудрость Евангелия. Приходится сожалеть, что литературное творчество не было основным занятием К.К.Романова: в его лице «серебряный век» мог получить более мощного оппонента. Что ж, такова промыслительная воля. Должное сказаться— сказалось, а услышать сказанное— в воле человека. |
|
|
