| V. Текстологическое родство армянской версии VI. Границы возможностей армянского языка при передаче греческого (Эрролл Ф. Родс) IV. Грузинский перевод I. Проникновение христианства в Грузию и перевод Нового Завета II. Ранние рукописи грузинской версии Нового Завета III. Основа грузинской версии IV. Текстологическое родство грузинской версии V. Отредактированная грузинская версия VI. Границы возможностей грузинского языка при передаче греческого (Морис Бриер) V. Эфиопский перевод I. Распространение христианства в Эфиопии и перевод Нового Завета II. Ранние рукописи эфиопской версии III. Печатные издания эфиопского Нового Завета IV. Текстологическое родство эфиопской версии V. Границы возможностей эфиопского языка при передаче греческого (Йозеф Хофманн) VI. Младшие восточные переводы I. Арабские переводы II. Нубийский перевод III. Персидский перевод IV. Согдийский перевод V. Кавказско-албанский перевод Часть вторая – Ранние западные переводы Нового Завета VII. Латинские переводы I. Старолатинские версии II. Вульгата III. Границы возможностей латинского языка при передаче греческого (Бонифаций Фишер) VIII. Готский перевод I. Распространение христианства среди готов и перевод Нового Завета II. Готские рукописи Нового Завета III. Особенности готской версии IV. Текстологическое родство готской версии V. Границы возможностей готского языка при передаче греческого (Дж. В. С. Фридрихсен) IX. Церковнославянский перевод I. Распространение христианства среди славян и перевод Нового Завета II. Рукописи церковнославянской версии III. Описание исследований церковнославянской версии IV. Современное состояние исследований церковнославянской версии V. Границы возможностей церковнославянского языка при передаче греческого (Гораций Дж. Лант) X. Младшие западные переводы I. Англосаксонский перевод II. Древневерхненемецкий перевод III. Древнесаксонский (древненижненемецкий) перевод Приложение Читать далее Источник: Ранние переводы Нового Завета : Их источники, передача, ограничения/Б.М. Мецгер ; [Науч. ред. Е. Смагина, Г. Баранкова; Пер. с англ. С. Бабкиной] - Москва, Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2002. - 544 с. |
| Из др. источников известно, что М. подтвердил грамоту своего предшественника Стефана VIII (IX) в пользу аббатства св. Маврикия в Магдебурге, основанного имп. Оттоном I . Также понтифик утвердил имущественные права и привилегии жен. мон-ря Шильдеше (ныне в черте г. Билефельд, Вестфалия), основанного в 939 г. и находившегося под покровительством Оттона I. В послании папы Агапита II Вильгельму, архиеп. Майнцскому ( Jaff é . RPR. N 2815), упоминается, что М. назначил его предшественника архиеп. Фридриха (937-954) папским викарием и представителем (missus) в Галлии и Германии и предоставил ему право созывать Соборы и налагать церковные прещения. Фактически речь шла о подтверждении привилегии, полученной Фридрихом от папы Льва VII (936-939), согласно к-рой архиепископы Майнца унаследовали свои исключительные полномочия от св. Бонифация , «апостола Германии». М. распространил юрисдикцию архиеп. Фридриха на Галлию, под которой, вероятно, следует понимать Лотарингию, находившуюся под контролем короля Германии. В Житии св. Ульриха (Удальриха), еп. Аугсбургского (923-973) (BHL, N 8359-8360), упоминается о паломничестве святого в Рим и о его встрече с М. Когда в Риме стало известно о кончине еп. Адальберона (887-909), родственника Ульриха, понтифик предложил святому занять Аугсбургскую кафедру, но тот отказался. Тогда М. предсказал, что Ульрих станет епископом, когда Аугсбургское еп-ство будет «лежать в руинах». По мнению автора Жития, пресв. Герхарда, предсказание папы сбылось, когда территория диоцеза была разорена венграми. В житийном повествовании содержится ряд анахронизмов. Ульрих трижды посещал Рим; его встреча с М., состоявшаяся якобы во время его 1-го путешествия, соотнесена с кончиной еп. Адальберона, но в то время М. еще не занимал Папский престол. Т. о., сведения о предсказании понтифика следует признать легендарными, хотя Ульрих мог встречаться с М. По свидетельству Герхарда, в 965 г. Ульрих вновь отправился в Рим, где его с честью принял принцепс Альберик. Но Альберик скончался в 954 г., поэтому 2-е путешествие Ульриха могло состояться ранее, возможно в понтификат М. |
| В 1575 г. иезуиты выпросили у папы Григория XIII цензуру книг и перечистку библиотек. Юрий Радзивил, вступив после Протасевича в управление виленской епархией, начал свое служение торжественным сожжением запрещенных книг. В 1581 г. целые костры книг сожигаемы были на площади пред Свентоянским костелом рукой палача. Николай Сиротка истратил более 5000 червонцев на то, чтобы скупить экземпляры Библии , изданной отцом его и предать их пламени. 161 В то же время иезуиты уничтожали православные и реформатские храмы или обращали их в свою собственность. 162 VII. Образование в Польско-Литовском государстве до иезуитов и при иезуитах Первые школы в Польше, после распространения в ней христианства западного исповедания, были, как на всем западе, монастырские и кафедральные (при епископских кафедрах). Монастырские учреждались при монастырях бенедиктинцев – первого монашеского ордена, вызванного в Польшу еще при Болеславе Храбром в первой половине XI века. Кроме монастырских школ, были школы при епископских кафедрах. В XI–XII в. были такие школы в Познани, в Гнезне, в Тынце у бенедиктинцев, 163 в Смогоржеве и Кракове. В XIII в. было уже несколько таких школ. С XIII в., с введения в Польше города магдебургского права, появились школы местные или приходские (парохиальные). Кроме предметов, обозначавшихся техническими названиями trivium и quadrivium, в них преподавались катехизис и латинская обрядность. Преподавание шло на латинском языке, а в местных школах обучали, сверх того, уже в XIV в. языкам польскому и немецкому. Не нужно прибавлять, что высшее управление и наблюдение над школами принадлежало духовенству. С XIII в. молодежь польская начала посещать заграничные академии и университеты – парижский и итальянские – боннский и падуанский. В половине XIV в. основана была в Польше собственная академия. Краковская академия. – В 1364 г. Казимир Великий основал академию в Кракове, по образцу Пражской в Богемии, учрежденной императором Карлом IV в 1347 г. Папа Урбан V утвердил основание этого училища, наименовав краковского епископа постоянным его канцлером. Король построил для академии великолепные здания, дал важные преимущества как профессорам, так и студентам, и обеспечил содержание этого рассадника просвещения. Но преемник его, Лудовик Угорский, не поддержал юного училища, а невежество со всех сторон ставило ему преграды. Академия быстро склонялась к упадку и лучшие из молодежи направились, по-прежнему, в заграничные университеты. Честь возобновления академии принадлежит внучке Казимира Великого, королеве Ядвиге. В 1397 г. она выпросила у папы Бонифация XI подтверждение прав академии; обеспечила ее содержанием и на собственные бриллианты купила для нее дом и исходатайствовала у короля – супруга привилегию новому университету. Ягайло подарил ему значительные имения и пригласил в него профессоров – Иеронима из Праги и других преподавателей. С той поры краковская академия стала во главе образования в Польше и великом княжестве Литовском. 164 |
| Замечательнее всего в истории средних веков тот факт, что папство вело продолжительную и систематическую борьбу не с королями и королевствами, а именно с священной римской империей германского народа. Причина в том, что императорство также претендовало на универсальность, на главенство в целом христианском теле, как и папство, и следовательно в борьбе между sacerdotium и imperium – между двумя высшими властями, или главами этого тела, папа должен был видеть своего противника именно в императоре, хотя короли, не претендуя на универсальность власти, действовали в своих территориях, более свободно, чем император, и с большим успехом ограждали права королевской власти от иерократических притязаний, как напр. в Англии, в Скандинавии, особенно во Франции. Несмотря на то, что вышеупомянутая булла Unam Sanctam направлена была главным образом против короля французского Филиппа Красивого, преемник Бонифация VIII Климент V, перенесший папскую резиденцию из Рима в Авиньон и сделавший папскую кафедру орудием политических планов французского короля, издал бреве «Meruit», в которой для Франции, французского короля и французского народа было сделано исключение из догмата, выраженного в булле Unam Sanctam, о том, что всякое человеческое создание должно повиноваться папе под страхом лишения вечного спасения. Франция (парижский университет) сделалась главным очагом епископального движения, направленного против Рима (ср. выше § 21). Во Франции же либеральные декреты базельского собора были изданы в виде королевского закона, под именем прагматической санкции короля Карла VII, и, благодаря солидарности между королевскою властью и французской иерархией сделалось возможным образование многих национальных особенностей и порядков, которые получили название «вольностей галликанской церкви». Кроме предоставления королю широкого участия в церковном управлении страны, с ограничением в то же время влияния папы посредством placet, воспрещения въезда легатов без дозволения короля, в галликанских вольностях» значилось, как непреложная истина, что короли Франции в светских делах независимы от папы, что подданные короля не могут быть разрешаемы от присяги на верность королю, что королевские чиновники не могут быть отлучаемы от церкви за исполнение королевских распоряжений, что вообще церковное отлучение по делам гражданским не допускается, что папа не может узаконять незаконнорожденных с последствиями для гражданского порядка, восстановлять честь лиц, на которых тяготеет гражданская инфамия, что церковно-должностные акты вообще могут быть обжалуемы в государственные учреждения. |
| Дальше в этом направлении легенда, разумеется, не пошла и не могла пойти, и разве второй Данте мог бы создать из нее что-нибудь новое в том же роде, превративши, подобно ему, слабое осуждение церковной легендой современных пороков и общественно-политических нестроений в громовую сатиру, произносящую грозный приговор целым векам общественно-политического и церковного развития европейских народов. В сфере церковной легенда не пошла далее фантастических, больше или меньше окрашенных „в современный цвет“ рассказов и картин, довольствуясь притом, большею частию, как и в приведенной легенде св. Бонифация, „безличным осуждением“ и детальной разрисовкой различных пороков и добродетелей, который трудно приурочить к какому-нибудь месту, времени или обществу, хотя при более точном и обстоятельном обследовании средневековых церковных легенд не трудно проследить в них, как и в средневековых мистериях и моралите (в данном случае однородных с легендой), – проследить в них черты живой современности, сколько бы ни были общи суждения и осуждения различных визионеров, сколько бы они ни старались убегать в туманную область мистики и аллегории 66 . Особенно это заметно выступает на вид в средневековой проповеди , которая, как известно, весьма часто вводит в свой текст разного рода легенды, в том числе и эсхатологического характера. Церковные проповедники, по примеру лучших и знаменитейших представителей римской церкви (Петр Дамиан, св. Ансельм, св. Бернард, папа Григорий VII и мн. др.) 67 , в своих проповедях часто приводят легенды – и старые из различных церковных сборников, приспособляя их в интересах большей убедительности к потребностям своего времени, и вновь составленные, имевшие прямой интерес современности. Легенда служит у них в качестве аполога, с тем различием, что все сообщаемое в таком апологе и для самого проповедника и для его набожных слушателей имело значение реального факта, „видение“ в образах и гаданиях переводилось в действительность и давало посылки для таких или иных моральных выводов 68 и, разумеется, последние получали тем большую убедительность, чем более подтверждавший их аполог-легенда обнаруживала черты живой современности. |
| Достаточно сложно судить о том, насколько общим для англо-саксонской Британии было усвоение христианской веры. Это связано в первую очередь с тем, что слуха историков XIX–XX в. достиг только голос книжной культуры англо-саксов. В распоряжении исследователей VII–VIII в. есть главным образом латинские тексты, созданные внутри христианского сообщества. Их дополняют немногочисленные источники на древнеанглийском языке 147 . На основе текстов можно говорить о распространении нового вероучения «сверху вниз», от королей, знатных людей, основывавших монастыри, школы, устанавливавших контакты с церковью континента, к их подданным 148 . По-видимому, христианская культура в Британии некоторое время существовала как культура власти. Но при этом авторы дошедших до наших дней сочинений – исторических, агиографических и экзегетических трудов, учебников, церковных проповедей и гимнов, пенитенциалиев и писем, – в своих трудах добились эффекта «всеобщности». Эти тексты транслируют яркий и целостный образ единой англо-саксонской церкви, непосредственно сообщающейся с Римом, и жителей королевств, усердствующих в вере, в стремлении вести благочестивую жизнь, учиться, проповедовать, – представления интеллектуального сообщества о себе самом, о своем мире, распространенные на «всю Британию» и «народ англов». Период, когда в англо-саксонских монастырях комментировались труды отцов Церкви, преподавались латинский и греческий языки, собирались богатые библиотеки, был сравнительно кратковременным. Он охватывал время жизни примерно трех поколений – учеников Теодора и Адриана, которые в свою очередь стали учителями для Беды и его сверстников, и их «духовных детей», таких как ученик Беды Эгберт, архиепископ Йорка. Наследники этой традиции знания и веры распространили ее на континенте – благодаря трудам миссионеров в землях германцев, св. Лулла, св. Бонифация (Уинфрида, ум. 754), и деятельности при дворе Карла Великого знаменитого учителя Алкуина (735–804), который считал себя учеником Эгберта и Беды. |
| Учение об антихристе, как определенном, чрезвычайном враге Христа и Его церкви, имеющем явиться лишь в последние времена, имело в разные времена, имеет и ныне немало противников. Довольно распространенным является мнение, будто под антихристом должно разуметь не какого-либо определенного «человека беззакония», но боговраждебную духовную силу, действующую в мире, нечестие, обнаруживающееся в различных еретиках и вообще нечестивых людях. Подобное мнение было высказываемо уже во времена блаж. Августина. Во времена реформации XVI в., увлекшись ненавистью к папству, реформаторы прямо объявили, что под антихристом должно разуметь папу, точнее – длинный, проходящий через многие столетия ряд епископов на римском престоле (начиная с папы VII в. Бонифация VIII). Это мнение, высказанное Лютером, внесено в символические книги лютеранства (Art. smalc. p. II, art. IV. De papatu). В новейшее время это вероисповедное понимание заменилось в протестантстве пониманием антихриста в более общем смысле, в смысле злого, боговраждебного начала вообще. Подобное же заблуждение в учении об антихристе содержится и некоторой частью наших раскольников-старообрядцев, именно – беспоповцами. И они утверждают, что антихрист есть не одно определенное лицо, которое явится пред кончиной мира, а дух неверия и нечестия, совокупность ересей и целый ряд лиц, проникнутых этим духом. Антихрист в этом смысле, утверждают они, уже явился в мире и «духовно» царствует везде, преимущественно в нашей русской православной церкви (с 1666 г.). Но все такие мнения не имеют для себя оснований в Писании. Откровение ясно учит, что под антихристом в собственном смысле должно разуметь определенное лицо, чрезвычайного «человека беззакония», орудие сатаны, имеющее явиться в последние времена. Спаситель говорил неверующим иудеям: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене; аще ин приидет во имя свое, того приемлете ( Ин.5:43 ). Под иным в словах И. Христа надлежит разуметь особенного, чрезвычайного Его противника, и именно – антихриста. Этого иного Спаситель противопоставляет Себе. Но так как Христос есть лицо единое, то, очевидно, и под именем того иного нужно разуметь также лицо определенное; ибо свойствам и действиям одного лица можно прямо противопоставлять свойства и действия, принадлежащие также лицу, а не обществу. Слово ин И. Христос употребляет в числе единственном и пришествие иного относит к будущему времени: ин приидет ( λλος ελθη). Это также указывает на явление в будущем некоторого особенного лица. |
| Глава IX. Переход к новому времени 1. Раскол папства События бурного понтификата Бонифация VIII (1294–1303) на заре XIV столетия готовили сцену, на которой развернется история папства в позднем Средневековье. Вполне приемлемым кажется определение всего периода как «лебединой песни» средневекового папства 804 . Драматическое столкновение между папой и французским королем Филиппом IV Красивым имеет все признаки переломного момента: этот конфликт значительно подорвал авторитет и доверие к Риму. Фактически эта первая конфронтация между молодым монархическим государством и позднесредневековым папством приведет к крушению прежней григорианской системы управления. Курс папской дипломатии изменится радикально. В этом смысле происшедший конфликт обозначил разлом в истории папства. Дни «имперского» папства как важной международной силы были, так или иначе, сочтены, особенно после грубого физического насилия, учиненного над папой в Ананьи (1303). Строго говоря, это столкновение уходило корнями в предшествующую эпоху, поскольку во второй половине XIII века папство оказалось под светской властью честолюбивого Карла Анжуйского. Одним словом, задолго до событий в Ананьи римская курия попала в зависимость от французской королевской династии. (Мы уже отмечали в одной из предыдущих глав, проанжуйская политика папы в итоге окажет решающее воздействие на мертворожденную Лионскую унию.) Конечно, растущие амбиции правителей и их секулярные политические представления нельзя назвать совершенно новым явлением, однако отличие в том, что такие идеи, как светский суверенитет, статизм и антиклерикализм, впервые отчетливо были озвучены именно в XIV столетии 805 . Хотя столкновение между Филиппом IV и папой Бонифацием сравнимо по накалу с более ранним конфликтом между Григорием VII и германским императором Генрихом IV, вызвано оно было совсем другими причинами. То же можно сказать и о непосредственном поводе для раздора, – о праве короля судить духовенство и взимать с него налоги как во Франции, так и в Англии. |
| Преподавательская деятельность почившего иерарха была весьма многосторонней. В Семинарии ему поручалось ведение уроков по сравнительному богословию, литургике, общей церковной истории. В Академии он с 1954 года читал курс истории и разбора западных инославных исповеданий. С октября 1956 года, после профессора Н. П. Доктусова, он возглавил кафедру Священного Писания Нового Завета, профессором которой оставался вплоть до февраля 1992 года. В материалах лекций по истории западных исповеданий преимущественное освещение у него получали традиционные для данного курса темы: обзор церковных отношений между Востоком и Западом от начала истории до конца периода Вселенских Соборов, первые конфликты между Римом и Константинополем, патриарх Фотий, отношения между Востоком и Западом в IX-X веках, разрыв церковного общения и отделение Римской Церкви в 1054 году, возникновение догматических, канонических и литургических отличий Римско-Католической Церкви, формирование римского папизма как особой системы церковного строя, лжеисидоровские декреталии, Григорий Гильдебранд, крестовые походы, Вормский конкордат, папы Александр III и Иннокентий III, борьба против папизма в Западной Церкви, конфликт папы Бонифация VII и короля Филиппа IV, Авиньонское пленение, Великий раскол, эпоха соборов, история Ферраро-Флорентийской унии, богословский анализ дискуссии по вопросу о Филиокве, история Реформации, современный протестантизм, состояние Англиканской Церкви, экуменическое движение и политика Ватикана. В курсе лекций по Священному Писанию Нового Завета студенты получали вводные понятия о курсе новозаветной исагогики, знакомились с исторической характеристикой эллинистической эпохи, языком и палеографией новозаветной письменности, историей текстуальной критики, с общей характеристикой содержания и текста каждого из четырех канонических Евангелий. Владыка Питирим стремился привить студентам восприятие Евангелия в контексте православного благовестия, осуществляемого в рамках литургической традиции Церкви. По внутреннему характеру своего содержания, по классически ясному стилю изложения и по силе глубокой религиозной убежденности каждая лекция Владыки представляла собой блестящую академическую речь. «Исторически сложившийся апракос евангельских и апостольских чтений, – писал архиепископ Питирим, – бесспорно отражает дидактическое направление церковных чтений. История его формирования до сих пор обстоятельно не исследована, и работы в этом направлении начаты на 1-й кафедре Священного Писания в нашей Академии с 1958 года. Их значение обусловлено необходимостью дать православным пастырям метод целостного толкования Священного Писания по кругу недельных чтений». |
| Надежды Мануила на Сигизмунда, короля Венгерского, который двинулся против турок с огромным ополчением, собранным из различных стран Европы, не оправдались, потому что Сигизмунд был разбит при Никополе (в 1396 г.). Император обратился к Бонифацию, который тотчас начал проповедовать (тремя буллами) крестовый поход. Помощь пришла однако не от папы, которого никто не слушал, а от короля французского, приславшего в 1399 году 1200 французов, под начальством знаменитого Бусико, которые в соединении с родосцами, генуэзцами и венецианцами и лесбосцами очистили берега Босфора. Вероятно вследствие этого успеха император в конце того же года отправился искать помощи в Венецию, Милан, Париж и даже в Англию, хотя на этот раз хлопоты его тоже не увенчались успехом 1182 . Империи на некоторое время помогли обстоятельства: на возвратном пути из Лондона в 1402 г. Мануил узнал, что Баязет разбит Тамерланом. В 1405 г. император снова попытался обратиться к папе Иннокентию VII: но получил только откровенный ответ, что хотя падение империи несомненно, однако помочь ему он не в состоянии. Таким образом, в продолжение всего XIV столетия папы в сущности ничего не могли сделать в пользу Византийских императоров. Многократно обращались они к государям западной Европы, чтобы они помогли гибнущей под ударами турок империи, но всегда безуспешно. Причиной этого было, с одной стороны, ослабление рыцарского духа и религиозного энтузиазма, а с другой – падение папского авторитета. С 1308 года папы находились под своего рода опекой французских королей в так называемом Авиньонском пленении, а с 1378 года, когда Григорий XI удалился из Авиньона в Рим, к соблазну всей Европы произошел так-называемый «великий раскол», продолжавшийся до 1417 г., ибо одновременно с римскими папами, продолжали избираться и в Авиньоне антипапы до самого Констанцского собора (1414–1418) и даже позднее (до 1428 г.). Так и не удалось папам помочь грекам до самого падения империи. Флорентийская уния была последней неудавшейся попыткой со стороны греческого правительства добиться этой помощи, во что бы то ни стало. |
|
|
