| Крепкие мышцы ударили веслами, и мы понеслись по тихому озеру на исторический „Остров“, не имеющий собственного имени, по отсутствию конкурренции на его нарицательное имя. Поэты местные, не обинуясь, зовут его „Парадисом“ (раем), в который горожане любят уединяться целыми семействами на зелень и прохладу из своего пыльного или грязного, и, во всяком случае, душного аида, чтобы не сказать прямо: ада. Кроме красот природы, влечет их туда и святыня. На таком, сравнительно малом, клочке земли находится 7 монастырей, обращенных теперь, по примеру чуть не всего Востока, в мызы или дачи, заведываемые, по старой памяти, духовным лицом, титулуемым Игуменом 175 . Наиболее посещаемые из них городской публикой, суть: Пантелеймоновский и Св. Николая. К первому мы и направлялись теперь. Положение его на берегу озера, красивое – конечно, но далеко не соответствующее идее „Рая“. Как и следовало ожидать, мы нашли его малым, тесным и нестройным, – скорее подворьем какого-нибудь монастыря, чем настоящим монастырем, и из записей тамошних узнали, что он и на самом деле есть приписной скит Метеорского Варлаамского монастыря, и считает за собою около 300 лет бытия. В начале XVI столетия два родных брата, монахи Нектарий и Феофан поселились тут в одной пещере при некоем старце Савве. По смерти его, они ушли на Афон к проживавшему там бывшему Патриарху Вселенскому Нифону, но он отослал их обратно к месту их подвига. Возвратившись, они выстроили церковь во имя Предтечи в 1508 году. Теснимые местными владыками и некоторыми из городской знати, они удалились в Метеоры, построили там так называемый Варлаамский монастырь, и приписали к нему свою Янинскую обитель. Умерли Феофан в 1544, а Нектарий в 1550 году. 176 Время постройки церкви, потому, сравнительно недавнее, но архитектурный стиль ее напоминает собою эпоху благолепных Византийских построек XII-XIII веков. Есть даже преукрашенные (со вне) тройные окна. По крайней мере, одно такое рисуется в стене алтаря. Внутри, конечно, все убого, безвкусно и запущено. |
| Среди выступавших на митинге был архимандрит Афанасий (Анастасиу), бывший настоятель Большого Метеорского монастыря, который призвал и дальше противодействовать (на тот момент) законопроекту, ссылаясь на Божественный закон и защиту православной веры, семьи и греческого общества. «Мы сталкиваемся с яростной попыткой религиозного и национального обезличивания. Политическая система и антихристианский истеблишмент, который управляет нами, пытается нагло и бесстыдно вырвать с корнем нашу историю, православную веру и эллинско-православную традицию. Эта система пытается запятнать любую красоту, храбрость и доблесть, существующие на нашей благословенной земле; очернить то, что продолжает излучать свет; убить то, что продолжает оживлять и воскрешать духовно - то, что может действительно предложить поддержку, надежду и прогресс. Мы сталкиваемся с бурей атеизма, богоборчества, обожествления человека, обожествления науки, ксеномании (чрезмерной любви ко всему иностранному), необузданного гедонизма, роскоши, всех видов поклонения плоти и, главным образом, - противоестественного, отвратительного греха гомосексуальности. Цель, конечно, очевидна и предопределена: полное подчинение нашей родины и нашего народа замыслам глобалистов, строителей Нового мирового порядка», - заявил архимандрит Афанасий. «У нас есть Святая Православная Церковь - ковчег нашего спасения, наша добрая, мудрая и любящая Мать, которая возрождает нас Святым Духом через Крещение и Миропомазание и присоединяет нас к Своему Небесному Телу, питает, воспитывает, умиротворяет, утешает, освящает, ведет нас в Рай и дарует нам участие в нетварной любви нашего Триединого Бога в Его прославленном, вечном Царстве! Наша родина благословенна, и ей предназначено Богом быть солью земли!» - добавил он. Также была зачитана речь митрополита Гуменисского Димитрия (Бекяриса). “От всей души хвалю вас за вашу бдительность и рвение ради сохранения нашей национальной идентичности, культуры и славной истории”, - сказал иерарх участникам митинга. |
| е. стоящей над обрывом, а мы все еще спали сладким и крепким сном, в отместку Анилийскому ночлегу. Братия честныя обители, окончивши свою молитву, отравлялись на дело свое и на делание свое. Пора было и нам вспомнить, что мы приехали в нее не для безделья, на что намекал и сон мой, поставивший меня среди огромного некоего здания, полузасыпанного землею, которое мы осматривали при свечах, читай: при слабом и тусклом свете сбивчивых показаний и неустойчивых заключений. Из архондарика нашего открывался обширный вид на весь склон Метеорской возвышенности до самого Саламврия (Пенея), и вся равнина Калабацкая, за которою высился громадный хребет Козяк, по картам Кожакас, направлявшийся с Юга на Север и упирающийся своею южною оконечностию, под острым углом, в Пинд. Налюбовавшись на картину природы и на свое к ней мирное расположение, мы попросили у о. Игумена позволения осмотреть все, что есть древнего и вообще любопытного в его обители... В ответ на это он поспешил сообщить нам, что по обстоятельствам, в которых некого винить кроме времени, назначенного для каждой вещи под небесем, в монастыре его не оказывается ничего интересного, хотя он и зовется „Царским“ и “Патриаршим“. То же, что еще можно показывать пытливым заезжим, все давно осмотрено и описано ими, в том числе и русским архимандритом Порфирием. Я слышал (в 1861 г.) из уст самого нашего ученого путешественника о его странствовании в этих местах и, в свое время, завидовал ему, но скупой исследователь христианских древностей Турции до сих пор ничего не сообщил к общему сведению из того, чем сам обогатился, на что я и счел долгом своим пожаловаться о. Константию, в виде anticipationis benevolentiae его. Он немедленно приказал отворить нам старую Церковь Св. Первомученика Стефана, малую и невзрачную. Внутри ее над входною дверью замечено по-гречески: Всечестный и божественный храм святаго и славнаго Апостола, Первомученика и Архидиакона Стефана историрован поспешеством и издержками преподобнейшаго кафигумена г. Митрофана иеромонаха и Григория иеромонаха. |
| Не спускаем глаз, конечно, с поминутно меняющейся панорамы Метеорской, хотя полуденное солнце и мешает нам рассматривать те части ее, которые представляют наибольший интерес минуты. Давно уже нами намечена точка к которой мы движемся от самой „Троицы,“ но как-то вышло, что она как-бы вдруг неожиданно раскрылась перед нами всею грудою своих некрасивых очертаний, напоминающих все, что не подходит под какую-нибудь правильную форму. Утес значительно больше Троицкого. Нам он назван симпатичным именем Русани. Приблизившись к нему, мы разглядываем построенный на верху скалы, другой экземпляр как-бы того же самого монастырька, но с тою отчаявающею разницей, что тут нет ничего пристроенного каким бы то ни было способом, к камню. Отвесная и голая скала торчит неприступно до самого верха, а наверху высунулась вперед ее какая-то клетка, очевидно, подъемный балкон. Кроме него, опускается из одного окошка, более других низкого, деревянная лестница, уже знакомая мне по впечатлениям вчерашнего вечера. Мы дали знать голосом столпникам, что пришли гости. Никто оттуда не отзывается, не показывается. Нетерпеливый спутник мой, недолго думая, говорить: – так лестница-то для чего же? Подходит к ней, треплет и трясет ее до того, что она начинает издавать какие-то скрипящие и воющие звуки, коробившие меня; смотрю, уже он карабкается по ней на сажень от земли! Под тяжестью его, старая расхлябавшаяся, расколотившаяся и без того жалкая, самодельная машина ходуном ходила. Мы с проводником просто кричали, а неустрашимый все лез и лез вперед на пятисаженную высоту. – Ну, а как дома-то никого нет? – говорю я в отчаянии, – и некому ему отворить окошка? Но усиленный крик наш дошел до слуха анахоретов. Окно отворилось, и высунувшаяся из него фигура ободрительно заговорила поднимавшемуся на счет благонадежности лестницы. До нас доносились одно за другим: – вперед! смелее! не бойся! еще, ну! Вот и конец! – раздалось, после всего, протяжно и весело. Фигура втащила и приняла в овои объятия аеровата нашего. |
| Монастырь преподобного Варлаама - следующий на нашем пути. К этому уже успели подъехать к монастырским стенам автобусы с интуристами-европейцами - немцами, итальянцами и другими. Вездесущие торговцы сувенирами (так и хочется сказать " матрешечники " , хотя здесь, в Греции, у них, разумеется, свой национальный ассортимент) уже встречают их, разложив свой товар. Начинаешь понимать, как нелегко современной братии и сестрам подвизаться в таких условиях всеобщего обозрения. Но ведь и обитатели секулярного мира, посещая действующие монастыри, получают видимое свидетельство о Христе, и, наверное, поэтому Господь попускает, чтобы по священной метеорской земле проходили шумные туристские толпы. Войдя в монастырь преподобного Варлаама, мы попадаем в райски нарядный весенний сад, полный цветущих плодовых деревьев. Паломников встречает отец Феофан, один из старейших насельников обители. Он застал еще те времена, когда братия в монастыре могли пользоваться только дождевой водой, которую собирали в большие деревянные бочки, теперь выставленные в качестве музейных экспонатов. Вслед за отцом Феофаном входим в храм Всех Святых. Стены его расписаны фресками, изображающими страдания мучеников первых веков. Храмовые росписи, сделанные в 1548 г. фивским художником Франко Кателано, очень точны в подробностях и реалистичны. Среди церковного убранства здесь, как и в других греческих монастырях и приходских храмах, видим многочисленные изображения двуглавых орлов: ими украшены паникадила, лампады, оклады икон. Отец Феофан рассказывает подробно о каждой фреске, и, слушая его плавную греческую речь, рассматривая картины, повествующие о подвигах веры, ощущаешь очень остро вселенскость Православия. Ведь такой же батюшка-молитвенник с удивительно светлым лицом и полной любви улыбкой мог беседовать с нами в Троице-Сергиевой Лавре или Псковских Печорах, только на голове у него была бы не греческая монашеская камилавка, а русский клобук с наметкой. Место, время и язык изменяют ничтожно мало по сравнению с благодатью Божией, которая в любом православном храме мира дарит чувство Отчего, родного дома. Начинаешь понимать, что Православие для русских отнюдь не национальная привилегия, а такой же бесценный, ничем не заслуженный дар, как и для греков, сербов, болгар, американцев… " Имэ ортодокси " , - отвечаю на вопрос продавца в иконной лавке, смущенного, видимо, моей нездешней русоволосой и голубоглазой внешностью и вездесущей журналистской пытливостью, и почему-то многократно повторяю про себя эту греческую фразу, понятную без перевода. |
| Проводник наш дает условный знак недоступным Метеоритам, извещающий о прибыли странников. Из окон дома проектируется по скале огонек и через какое-то отверстие начинается переговор. Следует за тем доклад по начальству, хлопанье дверями, клики и отклики где-то за стеною и после всего наступает мертвая тишина. Звуки возвращаются усиленные и умноженные. За большими дверями, смотревшими в лицо нам, раздаются стук, скрип и даже визг железа. Отворяются тяжелые половинки. Видится внутренность освещенной фонарями комнаты. С десяток дюжих рук выдвигают из двери мостик, обставленный перилами. Нехитрая „махина“ достигает скалы нашей и открывает прямое сообщение столпников с матерою землею. Приветствуемся и вступаем в монастырь, где нас ожидает уже о. Игумен, человек наших лет, неказистой наружности, но как скоро оказалось, весьма достойный быть тем, что есть. Нам отведено было лучшее помещение со всеми удобствами пустынными. Вкратце ознакомившись с нами, досточтимый о. Константий поспешил предоставить нам полную свободу действий, отдавши в наше распоряжение брата Софрония, готового на всякую услугу и раскланявшись с нами без всяких излишков мирской афектированной вежливости. Мы, конечно, не замедлили поставить самовар, с появлением которого на столе вся обстановка комнаты приняла радующий домашний вид. Все, столь многоразличные фазы проведенного нами дня, как-бы никогда не бывали. Блаженство наступившего покоя сглаживало все шероховатости дороги от встречи с караваном на Зиго до внушительного оклика дервен-аги. Маленькая, даже почти приятная дрожь пробегала по телу только при воспоминании Метеорской скалы, но ее делом совершенно естественным находит даже приставник, наш о. Софроний, сто раз поднимавшийся и так, и этак на бедовый утес и, все-таки, не свыкшийся с подобным делом. 206 Хронография гораздо проще поступает с филологией слова. Μτσοβον, говорит она, κα Μεσβουνον– κατ τινας т. е. по некоторым, скромничая конечно, и под «некоторыми» разумея саму себя. Срединная гора, пол-горы или еще иначе как, осмысленнее конечно предложенной нами половины яйца, но подобная эллинизация может уже войти в одну категорию с: Μσχα (от μσχος -теленок), греческим наименованием нашей Москвы. |
| Замечательна грамота боярина к келарю Архангельской обители Св. Саввы Дамаскину месяца Марта 1592 года. Исчисляя ему все вклады свои и дары Патриарху, он писал: «мы велели то все отдать тебе, великому старцу, перед Дионисием Митрополитом, да на сооружение Гефсимании дано тебе пятьсот золотых, и ты те золотые Митрополиту объяви же; а что опричь того, тебе великому старцу дано, и ты бы того не объявляя держал у себя и тем Пречистой Богородицы дом строил бы, как я тебе сам заказывал.» Не было ли в сем тайном наказе, какого либо тайного поминовения, по душе Царевича Димитрия, ибо боярин не поручал сих денег ни Митрополиту Дионисию, ни Архимандриту лавры Христофору, ни самому Патриарху Иерусалимскому, а велел только отдать ему вклады и дары и с ним советоваться о сооружении Гефсимании, для покупки села, в случае же недостатка обещал еще денег. И так, данное им келарю, имело сверх сего еще особое некое назначение. Так совершилось великое посольство Митрополита Тырновского от Собора Вселенских Патриархов для утверждения патриаршества Московского и всея Руси. Милостыня царская Востоку В 1592 году дана была жалованная грамота Архимандриту Всесвятского монастыря Метеорской горы Дамаскину, который приехал в Россию весте с Дионисием, Митрополитом Тырновским, чтобы им свободно приехать в Россию за милостынею. В том же году с послами Царскими, Григорием Нащокиным и подъячим Андреем Ивановым, посланы подарки Греческому духовенству: десяти старшим Митрополитам по сороку соболей, в тридцать, двадцать и десять рублей. На следующий год послана была милостыня на Афон от Государя с дьяком Кошуриным по случаю рождения Царевны Феодосии при известительной грамоте, что по неизреченной милости Господа Иисуса Христа и Пречистой Богородицы, упования всех Христиан, и молитвами великих Чудотворцев, и ради тщания и духовного подвига старцев Афонских, даровал Господь Царского многорасленного корня неувядаемую ветвь, плод чадородия, великого Российского царствия Царевну Великую Княжну Феодосию; посему Государь, премного благодаря Господа, воздает похвалу и их тщанию и посылает к ним молебную свою милостыню, дабы они молили Бога и Пречистую Богородицу, заступницу Христиан, и небесных бесплотных Сил и всех Святых, угодивших Богу, о здравии его и Царицы и богодарованной дочери, дабы и впредь даровал им Бог чадородие, и многорасленная ветвь царская произвела бы, в надежду великим государствам Российского царствия и всем христианским государствам святой нашей Греческой веры, на одоление врагов и на устроение мира и пр. Грамота писана в Декабре 1593 года. |
| Десница свт. Иоанна Златоуста (мон-рь Филофей на Афоне) Десница свт. Иоанна Златоуста (мон-рь Филофей на Афоне) Афонскими монахами для успокоения паломников была сложена легенда, что в Москву вместо главы И. З. была послана глава свт. Андрея Критского. Однако еще в 1709 г. в перечне ватопедских святынь значилась глава свт. Андрея Критского и не упоминалась глава И. З. ( Ипполит (Вишенский), иером. Пелгримация, или Путешественник... во Святый град Иерусалим. М., 1877. С. 111). Версия о замене нашла отражение в печатных проскинитариях монастыря Ватопед. Однако в откровенных разговорах ватопедцы отрицали напечатанное ( Григорович-Барский В. Г. Второе посещение Св. Афонской горы. СПб., 1887. С. 199-200). Вопрос о святынях остается открытым. В настоящее время в Ватопеде выставлена для поклонения глава, почитаемая как глава И. З. (с нетленным левом ухом). Глава же, привезенная Алексею Михайловичу, была возвращена РПЦ в 1988 г. музеями Московского Кремля и передана в Богоявленский (Елоховский) собор, а затем - в храм Христа Спасителя. В февр. 2010 г. по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла эту главу возили для поклонения в Знаменский Синодальный собор в Нью-Йорке. По кипр. преданию, часть главы И. З. хранится в мон-ре Пресв. Богородицы Троодитиссы . В др. греч. мон-рях также хранятся части мощей И. З.: кисть десницы - в Филофея мон-ре , др. часть десницы - в Большом Метеорском монастыре , 2 части левой руки - в Великой Лавре (плечо - дар императоров Василия II Болгаробойцы и Константина VIII), еще одна часть левой руки - в мон-ре Варлаама (Метеоры), 2 небольшие частицы руки - в монастыре св. Таксиархов на о-ве Серифос, персты - в мон-рях Дохиар , Успения Пресв. Богородицы на о-ве Идра и вмч. Георгия близ Эдипсоса на о-ве Эвбея. Колено находится в мон-ре Варлаама (Метеоры), большая часть голени и еще 4 частицы - в монастыре Пантократор , палец ноги - в мон-ре Вознесения Господня в Гераки (Ераки) близ Амальяды. Небольшие частицы мощей имеются в храме Гроба Господня в Иерусалиме, в Богословской школе на о-ве Халки в Мраморном м., на Кипре - в Киккском мон-ре , мон-ре Хрисорройятисса и в архиепископской резиденции в Никосии, на Афоне - в Иверском мон-ре , Ксенофонта монастыре , Ксиропотаме , Григория преподобного мон-ре , Ставрониките, Павла святого мон-ре , Дионисия преподобного мон-ре , Русском вмч. Пантелеимона мон-ре , Кастамоните , румын. скиту св. Иоанна Предтечи, скитах Новая Фиваида, Ксилургу (Пресв. Богородицы) и ап. Андрея Первозванного. Частицы мощей И. З. хранятся во мн. местах в Центр. Греции: в каталоге О. Мейнардуса указаны 25 мон-рей и 6 храмов (церквей и соборов), в т. ч.- мон-ри Прусу , Дусику , св. Стефана (Метеоры), Иоанна Богослова мон-рь на Патмосе . |
| В Бельгии распространено предание о том, что крестоносцы еще в 1099 году перенесли основную часть мощей свт. Василия Великого из Кесарии во Фландрию, где они появились сначала в храме св. Василия в городе Брюгге. Во второй половине XV века мощи святого были перенесены в церковь св. Донатиана, а в первой половине XIX века – в собор Спасителя Согласно «Описи реликвий города» (Reliquarum Urbis Indiculo) честная глава и рука Василия Великого находились и в римской церкви Марии Траспонтины В Венеции можно услышать рассказ о том, что в местной церкви св. Георгия Греческого хранятся мощи (одна из рук) Святого Василия, привезенные сюда из Константинополя. Германский электронный ресурс сообщает, что мощи святителя находятся и в Неаполе, не указывая при этом, в какой именно церкви. Паломникам Большого Метеорского монастыря в Греции монашествующие показывают реликварий с частью руки свт. Василия Великого. Неожиданные сведения о существовании так называемой баварской части мощей святителя удалось получить в конце декабря 2011 года в уже упомянутом Архиве католического архиепископства Мюнхена и Фрайзинга. В вышедшем в 1881 году в Аугсбурге журнале (N 8) Исторического общества Швабии и Ноубурга рассказывалось о путешествии в 1611–1613 гг. в Регенсбург, Мюнхен и другие баварские города некоего паломника Филиппа Хайхофера, видевшего мощи многих святых, выставленные в реликвариях в церкви св. Михаила в Мюнхене. Другой датированный 1888 годом мюнхенский журнал, принадлежавший одному из обществ, занимавшихся историей Баварского искусства, повествовал на своих страницах о некоторых бесследно исчезнувших сокровищах из той же церкви св. Михаила. На страницах этих журналов и других книг об истории ордена иезуитов в Баварии встречаются изображения нескольких реликвариев. Среди них – рисунок и большого настольного реликвария с крупными костными останками: св. Василия Великого и св. Паулина (какого именно – пока неизвестно. – Прим. авт.) с подробным описанием размеров и материалов, из которых он был изготовлен в 1750 году. Об этом реликварии упоминается и в одном из современных источников, рассказывающем об иезуитской церкви св. Михаила в Мюнхене |
| Для назидания монахов фрески наглядно демонстрировали, какие муки ожидают нераскаявшихся грешников, рисуя яркие сцены Страшного суда, с изображением адских пыток, усекновения голов, бичевания и сожжения на кострах. В бывшей трапезной ныне расположен музей, где можно осмотреть незатейливое помещение с ее простой утварью, лоханями и черпаками. Но монастырь сохранил и уникальнейшие реликвии и раритеты. Среди них греческая рукопись 861 г.; двустворчатая икона Богоматери, вклад Марии Палеолог, сестры основателя монастыря Иоасафа, расшитая плащаница XIV в. и др. Рядом с собором находится святой целебный источник, а с открытой террасы монастыря открывается великолепная панорама на окрестные горы, селение и соседние обители. Невдалеке от входа в монастырь расположен скит св. Афанасия Метеорского, где жил и молился основатель метеорских обителей. В XV–XVI вв., когда турки-османы оккупировали Грецию, в эти недоступные места массово бежали христиане. В этот период здесь возникло свыше тридцати монашеских общин. Это тяжелое время для многих стало духовным подвижничеством и святым молением за свою исстрадавшуюся родину. Но в XVII–XVIII вв. начинается запустение обителей, многие из них распались. XIX в. открывает Метеоры для любопытных путешественников, которые частенько стали нарушать аскетический покой насельников. Чтобы попасть сюда, редким посетителям приходилось либо взбираться по неустойчивым веревочным лестницам длиною более 30 м, либо подниматься в плетеной сетке на канате, раскачиваясь под порывами ветра на головокружительной высоте. Не каждый на это осмеливался. Снабжение монастырей и по сей день осуществляется с помощью подобных сеток. После Первой мировой войны паломничество в монастыри Метеор усилилось, как и активней стал развиваться туристический бизнес, предлагая местные уникальные природные и архитектурные достопримечательности. Из города Каламбаки проложили к наскальным монастырям новую комфортную дорогу. Сейчас до многих монастырей можно подниматься по узким серпантинам вырубленных в скалах ступеней. |
|
|
