| Казалось бы, что тут уже не до благотворительности, не до покровительства Востоку, казалось невозможным и крайне неразумным при таких обстоятельствах тратить большие суммы вконец истощенной казны на раздачу милостыни разным просителям с Востока. Не так смотрело на это дело московское правительство: отказаться от благотворительности православному Востоку значило бы из боязни лишних, хотя бы и тяжелых для государства, расходов отказаться от исторического призвания России, от той высокой роли, какая самим Промыслом назначена Руси относительно всего православного мира, значило бы порвать связь с прежними, самыми заветными и дорогими стремлениями и преданиями Московского царства, значило бы подвергать никем более не поддерживаемое Православие на Востоке крайней опасности и сделать ответственной Москву за его если не конечное падение, то умаление на Востоке. На такой шаг московское правительство, несмотря на все свои финансовые затруднения, было не способно, особенно же Филарет Никитич, строгий ревнитель русской чести и преданий Московского царства. Поэтому с воцарением Михаила Феодоровича, и особенно с приездом Филарета Никитича, прием в Москве просителей милостыни снова был восстановлен и число их все более увеличивалось, так как Филарет Никитич хотел во всей силе поддержать и продолжить старые московские традиции по отношению к православному Востоку. Просителей не только радушно принимали, но и одаряли милостынею ничуть не меньше прежнего времени, несмотря на крайнюю скудость государственной казны. Но так как число их увеличивалось с каждым годом, а вместе с тем росло и количество злоупотреблений милостынею, то явилась потребность в каких-либо определенных правилах, имевших в виду на первый раз не столько сокращение числа просителей или количества отпускаемой им милостыни, сколько предупреждение злоупотреблений. Одною из первых мер в этом роде была дача разным восточным обителям так называемых жалованных грамот. Такие грамоты уже выдавались раньше Иваном Васильевичем и Федором Ивановичем некоторым восточным монастырям, например: Пантелеймоновскому афонскому монастырю, Благовещенскому сербскому на реке Папраче, Всесвятскому Метеорскому. |
| Кстати, палящий зной полуденный грозил нам полным разленением, столько опасным для верховой езды. Приют наш оказался на краю города. При доме есть и садик, а в садике большое тенистое дерево, под которым мы и улеглись на рогожках. Сознание удовлетворенного желания, поддерживаемое и разцвечаемое узорами (как благозвучнее назвать скорописные каракули?) записной книжки, блажило душу. Слишком быстрый переход от сухой, суровой, невзрачной природы Метеорской к мягкой, ровной, влажной, цветущей местности пригородной, в соединении с тихою обстановкою семейного быта, не прошел бесследно по сердцу, еще открытому для впечатлений всякого рода и не на одну минуту заставил меня кружиться помыслом то там, то сям, увлекая меня по временам в третью сферу жизни – историю, не общую (пусть не опасается читатель!), а ту, свою, частнейшую, до которой никому нет дела, кроме ее самотворца. Для Иоасафов отживших, отцарствовавших, давно отпраздновавших юбилей своего красного бытия, может иметь заманчивость и голый неприступный утес Метеорский. Но как согласить с общим мировым порядком вот то неестественное признание, которое я слышу в настоящую минуту, исходящее от крошечного существа, еще не расцветшего, еще не начинавшего царствовать в своем маленьком кружке идей и желаний, говорящего вам со всею прелестью неведения, что оно посвятит себя или уже посвятило даже, Богу, оставит и отца, и мать, и дом, и садик, и уйдет (с любимой куклой?) в пустыню далеко дальше Метеоров?.. Конечно, подобное бессознательное риторство слагается под воздействием частых встреч и обращений с соседними пустынножителями, но разве не точно так выходили из Авениров Иоасафы, из Растков Саввы, из Пенелоп Ирины, Мелании, Екатерины, Варвары?.. И вдруг, ex abrupto из-за этой, чарующей цветистой канвы обрисовывается в воображении моем, вместо детской, колоссальная мужская фигура с красным, рябоватым лицом, накрытым таким же фесом, со смелым взором и повелительными жестами, виденная мною не раз там далеко за горами... Какой-то старый палликар рассказывает поблизости не то Терпку, не то другому кому, про неизбежного „героя Калабаки“, славного Ходжи-Петро. |
| Хотя и упоминается что он был женат, но это не мешает ему быть напоследок дней своих и монахом. Он-то и был „третий“ Иоасаф разбираемой эпохи, променявший венец на кукуль и, в некотором роде, тоже конкурент Кантакузина на метеорское ктиторство, хотя в 1388 году ему насчитывалось бы всего 18 лет, а в год передаточного акта Царицы Марии, еще менее двумя годами 284 ! Итак, на основании того, что подручно нам в настоящие минуты, не доследившись ничего верного и совершенно ясного о метеорском Иоасафе, мы предоставляем это сделать досужему преемнику нашему по исследованию, который решится провести, по крайней мере, неделю времени в надземной обители, и пересмотрит все рукописные книги библиотеки ее со всеми их заметками, и перероет все полки, вышки, углы и подвалы монастыря, а равно пересмотрит с увеличительным стеклом все иконы, кресты и разные сосуды церковные. Нам думается, что для него не составит не только исторической загадки, но и простого вопроса личность, над уяснением которой мы напрасно столько времени трудимся. Наше занятие актами обители продолжалось до самой ночи. Утомились и зрение, и внимание. Столпники уготовали нам вечерю царскую, как и следует ожидать от Царской обители. Болевший с самого полудня Игумен, разделил с нами трапезу нашу, венцом которой было кушанье ревани, имевшее задачею своею затмить памятную Буковалу. Состояло оно из муки с медом, жареной на сковороде. О. Каллиник с младенческой простотой выхвалял его сладость при всякой новой ложке и под воздействием ее, был весьма любезен с гостями. Но... дружба дружбой, а служба службой! Чуть я замолвил ему словечко о том, чтобы две, намеченные мною и оставленные, так сказать, на верхосытку, рукописи остались в комнате нашей на всю ночь для более досужего и покойного осмотра их, он, точно очнувшись, сказал: – а они еще здесь! – и приказал сейчас же отнести их на свое место. Ничто не помогло. Признаюсь, от этого обстоятельства сладость ревани значительно для меня поубавилась, а товарищу моему она даже напомнила, по созвучию, прием ревеню. |
| На обороте передней дощечки ее читается одно и единственное слово: ωσαφ. Вот и все! Какой Иоасаф, ищи, где хочешь! По характеру письма Евангелие точно могло принадлежать императору, даже быть писано его рукою иноческою, но принадлежало-ли? Было-ли писано? Вопрос, значит, все-таки упирается в личность Метеорского Иоасафа-ктитора. Жаль мне остановиться на таком неудовлетворительном выводе, но что делать? Плохим подспорьем императорству Иоасафа может служить обстоятельство, что чей-то автограф стоит совершенно одиноко, как привычно писать царям и что всякий другой Иоасаф не император прибавил бы непременно что-нибудь к своему имени, определяющее его социальное положение. Да наконец, почему знать, не занесена-ли книга в Метеоры и отинуда? Другое подобное же, но еще меньшего объема Евангелие оказалось с припискою: настоящая книга принадлежит Неофиту иеромонаху от страны Этолии из города Ф... и архимандриту 259 . Года нет. – А кроме этих двух книжиц, будто бы уже и нет никаких других? – робко спрашиваю я. – Найдется и еще несколько, – вяло отвечают мне, – да только хлопоты с ними! Вот тут бывали когда-то, – прибавляют, указывая на целый ряд сундуков с крепкими затворами. Явно, что это своего рода книжное кладбище, в котором мирно покоятся отжившие мемвраны до невесть какого радостного утра. На усиленное желание мое взглянуть на запрятанные сокровища хотя одним глазом, мне оказали благосклонность – открыли один из сундуков. Как и следовало ожидать, попались под руку отеческие писания, и всего более Златоуст, Лествичник, Метафраст, все, конечно, пергаменты, и в большинстве – фолтанты 260 . Порывшись в них минут 5–6 и видя, что становлюсь предметом общего ожидания и, вероятно даже, нетерпения, я пожелал вечного покоя погребенным мемвранам и безнадежно отошел от их могилы. И было кстати. Меня ожидали другие предметы любопытства и, конечно, прежде всего, множество ковчежцев со св. мощами, между коими первенствовал содержавший в себе так называемые: Святыя Страсти. Я приложился к ряду маленьких отверстий, но положительно не мог дать себе отчета, что именно означается этим странным именем. |
| Вид города Скиаво на острове того же имени. Вид крепости Воло в Фессалии. Развалины церкви св. Параскевы и циклопической стены в Гардикии. Вид г. Лариссы и горы Оссы. Вид монастыря св. Стефана с северо-западной стороны. Утесы Метеорской горы Куклюли у монастыря св. Стефана. Вид церквей монастыря св. архидиакона Стефана с южной стороны. Внутренний вид монастыря св. Стефана на Метеорской горе Куклиоли в Фессалии. Снимок с литургии Преждеосвященных даров 1404 года (на прозрачной бумаге красками). Вид монастыря св. Троицы на отдельном утесе Метеорской горы Куклиоли; – снят с вершины противоположного ему утеса. Общий вид Метеорских утесов и монастырей: Преображенского, Варлаамского, Русанского, Агиамонийского, Никольского и Предтеченского. Общий вид Метеорских утесов и монастыря Русаны (в Фессалии). Виды Фессалийских монастырей: Предтеча, Анапавса (св. Николай), Агиамони, Метеоро, Ипсилотера, Варлаам. Метеорская кукла. Вид Метеоро-Преображенского монастыря с северной стороны (в Фессалии). Вид Метеоро-Преображенского монастыря с восточной стороны. Внутренний вид Преображенского монастыря на столпе Метеорском. ‘ γιος Γεργιος χαπαδξ, γιος Διμτριος μγας δοξ, и γιος Μην ς, – изображены в алтаре соборного храма Преображения Господня в Метеорском монастыре (сняты красками). Вид Варлаамского монастыря. Св. Прокопий, св. Иаков Перс, св. Говдела Перс, – изображены в монастыре Всех Святых на Метеорском столпе Варлаама (сняты красками). Пещера под монастырем Варлаама. Виды на Метеорских горах: Варлаам, Сурлути, Крокос, Кубышки, Русана, базальтовые столбики. Вид монастыря св. Димитрия. Вид Сретенского монастыря. – " Yπαπντη. Вид Фессалийских монастырей: Св. Георгия и Пандократора на утесе Дупиании. План Стагонского кафедрального собора (базилики без купола) во имя Успения пресв. Богородицы с мраморным высоким амвоном в середине XII века. Вид горы Олимпа из села Литохоро. Внутренний вид монастыря св. Дионисия на горе Олимпе. Вид монастыря пресвят. Богородицы Олимпийской близ города Елассона; вдали Олимп. |
| чудотворца Дамиана и три посоха от того куста, от которого Моисей взял жезл; Царице образ мученицы Екатерины, мощи Св. мученика Кирика. Архимандрит Синайский Паисий, при представлении получил обычное жалованье, камку смирную, один сорок соболей в двадцать пять рублей и двадцать пять рублей деньгами, и Государь приказал отпустить с ним милостыни на Синайскую гору пятьдесят рублей и двести руб. для вечного поминовения своего родителя. (Связка 14-я) 1637 В 1637 году, в Сентябре месяце, приехали в Путивль Греческие старцы из города Трикалы, Дымнова монастыря Преображения архимандрит Парфений и Метеорского скита архидиакона Стефана архимандрит Гавриил. Парфений привез с собою четыре листа от нового Константинопольского Патриарха Неофита, вступившего в Июне 1636 года на патриаршую кафедру, и от братии монастырской к Государю и Патриарху Иоасафу, а Гавриил еще от бывшего Патриарха Кирилла. Патриарх Неофит отзывался, в грамоте своей, о Преображенском монастыре, что от наругания иноплеменных, от гонения, обид, тесноты и насильства и от всяких убытков впал в великий долг; отцы мучатся и не имеют чем пособить, Агаряне же грабят и чинят всякие обиды. Уже братия хотела покинуть монастырь и разбрестись, и если не будет к ним царской милости и призрения, то в конец погибнут и монастырь опустеет; но слыша о царской щедрой милостыни, послали архимандрита своего Парфения просить помощи. Тоже писал Патриарх и к Московскому Первосвятителю, и игумен Иоаким, со всем монастырским собором, слезно плакались в грамоте своей пред Царем и Патриархом, чтобы не оставили их обители. (Связка 15-я 3) С другой стороны, старцы Метеорского скита писали, с игуменом своим Митрофаном, к Царю: «куда нам бедным прибегнуть, православным Христианам, в нынешния времена? невозможно уже терпеть долее от Агарянских рук; они мучат нас и сего ради молим и покланяемся до лица земли: да сотворите вторую милостыню и освободится святой монастырь, чтобы ему в конец не погибнуть, ибо не имеем чем пособить от умножившихся долгов своих.» |
| П.В. Безобразов Константинопольскому посольству от 8 мая 1859 г. По благословению святейшего правительствующего синода путешествуя по Востоку и отыскивая в тамошних библиотеках рукописные экземпляры Священного Писания Ветхого Завета на греческом языке для крайне надобного сличения их как с славянским текстом сего писания, так и с теми греческими текстами оного, которые напечатаны на Западе, хотя не совсем верно, однако распространены на Севере и Востоке, я нашел в книгохранилищах афонских монастырей несколько таких экземпляров и уведомил об этом духовное начальство. Но все они, к сожалению, не полны. В них нет самой важной и существенной части ветхозаветного писания, именно, всех пророчеств (Προφητολγιον). Эта часть отыскана мною в другом месте, именно, в ставропигиальном и патриаршем монастыре Преображения Господня, называемом Метеоро и находящемся в епархии стагонского епископа, подведомого ларисскому митрополиту, в Фессалии, близ города Стагона (ныне Калабака). Метеорский текст пророчеств и исторических книг Библии, писанный на бумаге in folio в два столбца, инде красными чернилами, немного подмоченный, в чернокожаном переплете, этот текст есть завидная редкость и неоцененное сокровище. Он переписан был в XIV или XV веке с древнейшего ученого издания Библии. Я просил игумена Метеорского монастыря отца Каллиника выдать его мне под расписку сроком на год и поставлял ему на вид, что наш агент в Лариссе Григорий Хаджи Лазару поручится в том, что эта рукопись по истечении года будет возвращена в свое место в неповрежденной целости. Достопочтенный игумен этот соглашался на мою просьбу с тем условием, чтобы ларисский митрополит, как епитроп Метеорского монастыря, письменно дозволил ему выдать мне просимую рукопись на определенный срок. Но этот митрополит, несмотря на усердное ходатайство помянутого агента нашего, не решился кончить это дело домашним образом и объявил, что если угодно мне или г. Хаджи Лазару, то он будет писать об этом вселенскому патриарху, от которого непосредственно зависит Метеорский монастырь, и как скоро получит от него разрешение выдать нам желанную рукопись, немедленно представит ее в нашу агенцию в Лариссе. |
| После смерти правителя Фесалии полководца Прелюба, царь Симеон Урош стал править и Фесалией. Свою столицу он переместил в центр Фесалии – в город Трикалу. Сын Прелюба, Фома, женился на дочери царя Симеона Уроша, Марии-Ангелине, и получил в управление Эпирскую область. Перед своей смертью († около 1369) он передал царство своему сыну – Иоанну Урошу Неманичу-Палеологу, т. е. преподобному Иоасафу. Святой Иоанн, в монашестве Иоасаф, родился около 1350 года. Детские годы он провел при дворе своих родителей, которые дали ему хорошее христианское воспитание. Еще в детстве он стремился к духовной жизни и отвращался мирской суеты. Умом он восходил к Богу, к вечным и непреходящим сокровищам на Небесах. Поэтому большую часть времени он проводил в храмах и в монастырях, а особенно часто посещал подвижников Святой Горы и монастыри на Метеорах. Перед смертью царь Симеон Урош Палеолог передал Иоанну престол. Но святой Иоанн, возлюбивший Господа больше, чем царские почести, вскоре передал власть своему родственнику Алексию-Ангелу Филантропину. Святой Иоанн, будучи духовным сыном преподобного Афанасия Метеорского, поселился в общежительном монастыре на Платилитосу, т. е. на Великом Метеоре у преподобного Афанасия, приняв постриг и новое монашеское имя Иоасаф. С самого начала преподобный Иоасаф вел строгую жизнь и совершал богоугодные подвиги и добродетели. Вскоре он достиг такого совершенства, что преподобный Афанасий, умирая († 1382), благословил его как своего наследника быть игуменом монастыря. Вместе с преподобным Афанасием преподобный Иоасаф построил много новых келлий, монастырскую больницу и другие помещения. Кроме того, он щедро помогал и другим метеорским монастырям, защищая их права своими царскими грамотами. Когда турки захватили Фесалию, преподобный Иоасаф был вынужден в 1394 году на некоторое время удалиться на Святую Гору. Он прожил в монастыре Ватопед несколько лет. Около 1401 года преподобный Иоасаф вновь возвратился на высокие Метеоры. Там он и преставился ко Господу, Которого так много любил и жаждал. Блаженная кончина застала преподобного Иоасафа в монашеских молитвах и подвигах в маленькой келлии на Метеоре около 1422–1423 года. Святые мощи преподобного Иоасафа доныне почивают в его святом монастыре в честь Преображения Господня, вместе с мощами преподобного Афанасия Метеорского. |
| Пасха. Воскресение Христово. Осталось 4 дня Григорий Новый Григорий Новый Григорий Новый († 1380), прп. (пам. греч. и серб. 7 дек.), основатель мон-рей Григориат (Григория преподобного мон-рь) на Афоне и Горняк в Сербии. Г. Н. почитается на Балканах, где за ним закрепились разные прозвания: Горняцкий, Молчальник (Исихаст), Новый Синаит, Синаит Младший, Ктитор и Каллиграф (Доброписец). Разрозненные и хронологически противоречивые сведения о жизни Г. Н. содержатся в неск. источниках. Житие Г. Н. на греч. языке, время составления к-рого неизвестно, после пожара 1761 г. в мон-ре Григориат, по сведениям С. Станоевича, было увезено серб. монахами, и дальнейшая его судьба неизвестна (см.: Gruji). Греч. служба с Похвальным словом, написанная ранее 1761 г., сохранилась в списках 1847 и 1850 гг. (Ath. Gregor. 145, 167). Г. Н. изложил нек-рые факты своей биографии в оставленном им Житии св. Ромила (Видинского). На основании этих источников, а также с учетом сведений из Жития предполагаемого сподвижника Г. Н. прп. Афанасия Метеорского, преданий мон-рей, в к-рых Г. Н. подвизался или был известен, архим. Иустин (Попович) составил полное Житие святого. Служба сообщает, что Г. Н. род. в Сербии (хотя выдвигались предположения о его греч. происхождении - см.: Γερϒιος (Καψνης), ρχιμ. Σ. 113, 117), подвизался в пещерах в горах на Афоне, где стал учеником прп. Григория Синаита. Среди чудес Г. Н. в службе упоминается избавление афонских мон-рей от набега пиратов-«варваров», когда по его молитве их корабли затонули. Иером. Амфилохий (Радович) высказал предположение, что Г. Н. является одним лицом со старцем Григорием, учителем прп. Афанасия Метеорского (см.: Aмфuлoxuje jepoм. Синаити и зhaчaj у животу Cpбuje XIV и XV в.//Манастир Раваница: Споменица о шecmoj 1381-1981. Београд, 1981. С. 132), хотя, по мнению Н. Вейса и др. исследователей, наставником Афанасия был прп. Григорий Синаит (Βης. Σ. 241). Соглашаясь с иером. Амфилохием, ряд исследователей (см.: Jycmuh архим.; Петр (Пиголь), игум.) дополнили биографию Г. Н. сведениями из Жития прп. Афанасия о том, что Г. Н. познакомился с Григорием Синаитом и стал его учеником на Афоне. После ухода учителя он долгое время оставался на Св. Горе с одним из соучеников, Моисеем. |
| Монастырь Варлаама Материал из Азбука паломники Идёт загрузка карты… Монастырь Варлаама или Всех Святых — один из шести действующих монастырей Метеоры, основан в XVI веке. Греческое название — Μον Βαρλαμ. Содержание История основания [ править править код ] Считают, что название монастырь получил от имени монаха Варлаама, первого поселенца, который поднялся на скалу в первой половине XIV века и построил маленький храм, посвященный Трём иерархам. Также известно, что монах Варлаам был современником святого Афанасия Метеорского , который основал монастырь Мегала Метеора . Однако настоящими основателями монастыря считают братьев Нектария и Феофана Апсара, которые поселились на Метеоре в 1510 году. Апсар — давняя, знаменитая и богатая семья из города Янина. Оба брата стали монахами в последние годы XV века, сначала обосновались на острове Янина и затем в монастыре Дионисиат на Афоне . На скале Варлаама, где оставались еще руины скита, Нектарий и Феофан при помощи еще двух монахов начали восстановление монастыря. Когда братия увеличилась, они построили Собор Всех Святых (1541). В 1544 года умер Феофан, Нектарий умирает в 1550 г. Братья погребены под юго-восточным нефом, над своими надгробьями они держат копию храма. Чрезвычайно ценную работу осуществил монах Христофор, который на протяжении десятков лет в XVIII веке упорядочивал архив монастыря и сделал полное описание письменных реликвий, некоторые из них экспонируются в музее обители. Монастырские строения [ править править код ] Собор Всех Святых [ править править код ] Известно, что Собор построен очень быстро, потому что в качестве строительного материала монахи использовали туф. Неф крестообразный. В юго-восточной части собора находится могила создателей. Под сводами храма над окном начертана следующая надпись: Нектарий и Феофан — иеромонахи и создатели, с Яннины, Апсара. Год создания — 1542. Собор расписан настенными фресками высокого мастерства, которые эксперты разделяют на 2 периода. Первый этап датируется 1548 годом, второй — завершение отделки — 1566 г. В общем иконопись храма нарядна и представляет собой много фигур. Венцом украшения являются фигуры Вседержителя на куполе, Платитера под аркой святилища. |
|
|
