| Великорусские варианты «евангелистой песни» сравнительно с галицко-русским просты и ясны. Так на вопрос, что один? следует ответ: «Един Сын Мариин королюет над нами», что два? – 2 тавлеи Моисея, что три? – св. Троица или три патриарха; что четыре? – 4 евангелиста; что пять? – 5 глав соборных или пять ран Спасителя; что шесть? – 6 херувимских крыл или 6 сосудов в Кане Галилейской; что семь? – 7 соборов или 7 чинов ангельских; что восемь? – 8 кругов солнечных или 8 гласов Божиих: что девять? – 9 в году радостей или 9 чинов ангельских; что десять? – 10 заповедей или 10 прокаженных, исцеленных Богом, или 10 «панских сакраментов», т. е. таинств Господних; что одиннадцать? – 11 апостолов или 11 малых звезд; что двенадцать? – 12 апостолов или 12 месяцев. В словах «королюет», «панский», «сакрамент» обнаружилось польское влияние, а, может быть, южнорусское схоластическое. В галицко-русском варианте любопытен только запев евангелистой песни с указанием на дьяка, как наставника, на что мы уже указали в начале настоящего исследования, когда говорили о хранителях и распространителях апокрифических сказаний и песен в южной Руси. В Малороссии, по-видимому, не знают евангелистой песни. К простому народу не привилось ее сухое догматическое содержание. 44. Апокрифические молитвы В индексе отреченных книг упоминаются «лживые молитвы». Проф. И. Я. Порфирьев в статье об апокрифических молитвах, напечатанной в «Трудах IV археологического съезда», говорит: «Как апокрифы составились в подражание сказаниям священной библейской истории, так и апокрифические молитвы составлены по образцу церковных молитв; в них те же приемы и те же выражения, с воззванием к Богу и святым в начале и славословием в конце, какие издавна усвоены церковными молитвами. Но как в апокрифах к истинным представлениям и сказаниям священной истории постоянно примешиваются вымыслы народной фантазии и древние мифические предания еще языческой старины, так и в апокрифических молитвах посреди воззваний к Спасителю, Богоматери, ангелам и святым постоянно встречаются представления из народных поверий и суеверий. |
| Таким образом, здесь, в этой области, мы сталкиваемся с двумя могущественными силами – древней, но никогда не умирающей «религией мертвых» и «культурой», которая (независимо от формирующего ее мировоззрения) всегда чувствует для себя опасность в том, что я ранее назвал «христианской революцией». Но поскольку мы никак не можем обойти эту тему стороной (иначе наш семинар оказался бы неполноценным), то продолжим разговор на эту тему и для начала решим, с чего начать, придав таким образом нашему обсуждению последовательность и упорядоченность. Мне кажется, что начинать лучше всего с того второго «слоя» погребения, о котором я лишь упомянул в прошлой лекции и который, как я уже говорил, состоит почти полностью из гимнографии. Я попытаюсь показать, что в этой погребальной гимнографии мы находим – нет, конечно, не истоки молитвы Церкви за усопших вне контекста похорон (каковая молитва всегда присутствовала в христианском богослужении), но скорее направление, по которому постепенно пошло развитие поминовения усопших. Одно замечание о гимнографии. Я должен сразу же упомянуть о том факте, который, хотя и охватывает более широкую область, чем погребальное богослужение, очень сильно на нее повлиял. Этот факт прекрасно известен всем историкам византийского богослужения и византийской литургической музыки, а именно – постепенное распространение литургической гимнографии за счет негимнографических – особенно ветхозаветных – элементов. Так, мы все знаем, что определенные группы стихир, например на «Господи, воззвах...» или на «Хвалитех», которые вначале служили просто рефреном к стихам псалмов, умудрились вытеснить сами эти псалмы. Вчера мы слышали в конце канона две стихиры, которые, совершенно очевидно, были или должны были быть стихирами хвалитными, потому что эти псалмы были очень важной частью утрени. Сегодня же стихиры сохранились, а псалмы пропали – и такое мы видим повсеместно. Кто сегодня, например, кроме специалистов, помнит, что оригинальный канон из девяти песен состоял из библейских песен? Моисей и сотворенное им на Красном море чудо упоминаются в каждом первом ирмосе каждого канона, потому что когда-то пелась вся библейская песнь, а теперь она осталась только в великопостной службе, да и то в укороченном виде. Изменение отношения к смерти |
| Имеются также грамматические ошибки в окончаниях, но их легко объяснить национальным происхождением автора. В конце работы нужно всё-таки поставить подпись. Несмотря на перечисленные недостатки, кандидатскую диссертацию можно оценить баллом «хорошо», при условии возможного исправления вышеуказанных погрешностей. —730— 6.2. ОТЗЫВ профессора А.М. ПЕНТКОВСКОГО на кандидатскую диссертацию профессорского стипендиата иеромонаха ИОАКИМА (Манукяна) по кафедре Церковной истории на тему: «История богослужения Армянской Апостольской Церкви (V–XIV вв.) и его особенности в свете Православного Предания». Диссертация иеромонаха Иоакима (Манукяна) посвящена изучению истории литургической традиции Армянской Апостольской Церкви, которая является одной из древнейших литургических традиций христианской Церкви и одним из основных источников при изучении древнейшего периода истории богослужения византийского обряда. Диссертация состоит из краткого предисловия, пяти глав («частей»), краткого заключения и библиографии. Во введении (с. 1–4) определена цель исследования, которой является «рассмотрение истории богослужения Армянской Церкви с научной точки зрения». В первой части, озаглавленной «Суточный круг богослужения», описывается история формирования суточного круга богослужения с IV по XIII век (с. 6–12), а также перечислены богослужебные книги, которые используются в современной богослужебной практике Армянской Церкви (с. 12–13). Затем автор приводит сведения об истории использования псалмов Давида, библейских песен, а также некоторых древних гимнографических произведений (например, Ефрема Сирина ) (с. 14–25), после чего переходит к изложению сведений об использовании библейских песен в богослужении и об оригинальных гимнографических сочинениях, использовавшихся в богослужении Армянской Церкви в Средние века (с. 25–33). Далее в работе приведены сведения о молитвах и диаконских ектениях (с. 33–39), причём автор одновременно рассматривает и «мелодизированные проповеди», называемые «кароз», и «кароз» – диаконские прошения, сопоставимые с прошениями ектении в византийской тра- |
| НАДЕЖДА Владимир Семенович Высоцкий, песня «Корабли постоят». Знаю, песня, которую ты очень любишь, и ты ее исполнял, «Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах, я, конечно, спою, не пройдет и полгода» — это про надежду для тебя? Да. Это про надежду. И вообще вот такие люди-маяки, как Высоцкий, они для нас для всех, все эти смыслы однажды объявив, показав, промаяковав, точно светят надеждой. И я думаю, что в то время, которое мы проживаем с вами сегодня, если б не было надежды, если бы человек этим не жил, этим посылом вперед, в будущее, в то, что будущее будет верное, правильное, божественное, я думаю, что уже на планете Земля из того количества миллиардов жителей осталась бы совсем горстка, люди бы просто умерли от уныния, отчаяния, и так депрессуха давит. Поэтому я думаю, что вот это удивительное слово «надежда», сопряженное со словами «вера», «любовь», вот такая троица, троичность этого — это то, что для нас является большим маяком. А Владимиру Семеновичу, конечно, большой-большой поклон за эту песню. Для меня, конечно, был очень неожиданным твой выбор, я так понимаю, что это одна из любимых твоих песен у Высоцкого — или не совсем так? Не знаю, я у Высоцкого, я люблю читать его стихи. Мне опять-таки судьба подарила уже несколько лет назад, я не помню… год, меня пригласил удивительный поэт, замечательный московский поэт Влад Маленко, который играл в одном театре с Высоцким, сегодня он возглавляет Театр поэтов, молодых ребят тянет. Он меня пригласил сыграть спектакль, который игрался на Таганке, это такой музыкальный стиль Любимова со стихами, песнями. Мы сыграли с таким смешанным составом: киевская группа, ребята из «Бригады С» — Дима Варшавчик, Лена Филиппова, покойный Леша Осташев, замечательный большой человек. И мы играли это на Таганке, и это было приурочено к одной из дат Высоцкого, и кроме своих песен, конечно, нужно было выбрать и исполнить что-то из его творчества. Я почему-то, по-моему, я хотел спеть «Кони», потому что для меня «Кони» — песня точно такая библейская, в ней столько этого человеческого такого, она вот точно Достоевскому Федору Михайловичу бы понравилась, ну, я думаю, что Федор Михайлович ее на небесах каким-то образом слышал и уверен, что она ему нравится. Поэтому мне, конечно, хотелось спеть «Коней», но потом каким-то образом, то, что, опять-таки сегодняшний день и «Кони» о сегодняшнем, но «Корабли»… эти «Корабли», которые… как-то они во мне жили, и я Маленко Владу говорю: «Влад, — говорю — давай-ка я спою «Корабли». Это было достаточно неожиданно, уже за день, по-моему, до спектакля, и мы исполнили эту песню. Я благодарен Таганке, благодарен Владу и, конечно, Владимиру Семеновичу, прикоснуться к этому — это большая честь и радость. |
| Пение всего этого начиналось пред алтарем певцом, за которым следовал народ, подпевавший известные стихи. Праздничное богослужение отличалось от будничного как составом (например тем, что вместо Бог Господь пелось аллилуиа), так и исполнителями: тогда как на будничном пение важнейших частей начиналось певцами, чтецами и иподиаконами, на праздничном — священниками. Иподиаконы выступают главным образом в роли певцов. Чтение почти аналогично по исполнению с пением. Все это признаки так называемого песненного последования, подробные чины которого сохранились от IX и последующих веков, сущность которого и состояла именно в торжественном пении псалмов, антифонов, прокимнов и т. п. небольших стихов, в частых молитвах (широкое участие пресвитера в богослужении) и в народном исполнении разных припевов к псалмам. Это последование, особенно в том виде, как оно представляется настоящим рассказом, имеет много общего с тогдашним западным богослужением. Одною из общих особенностей того и другого, как увидим, являлось немногочисленность песен христианского составления (господство библейского материала): на всем богослужении бывала одна, две таких песни (тропари), гимна. Но богослужение на родине настоящих рассказчиков стоит уже на переходе к позднейшему типу (нынешнему): в нем много последнего рода песен: стихиры, седальны, тропари к канону. Кондаки и каноны Между тем о палестинско-монастырском богослужении рассматриваемой эпохи до нас сохранились сведения и за дальнейшее ее течение — от VIII b. Это греч. «Часослов по уставу лавры св. отца нашего Саввы» (ρολγιον κατ καννα τς λαρας…) в рукоп. VIII–IX b. [ 21 ]. Часослов предназначался для келейного употребления, поэтому не заключает не только всех частей службы (например ектений, возгласов священника), но и некоторых служб, например Утрени. По-видимому, взамен утрени стоит в начале часослова первая кафизма. Затем следуют службы в 1 час дня, в 3, 6, 9, на причащение Преждеосвященными Дарами (соответствует изобразительным), вечерня и служба в 1 час ночи (соответствует повечерию), на которой часослов обрывается. |
| Г. жил в собственном доме, в окружении любящей семьи и неск. последователей, но, несмотря на благополучие, он по религ. и политическим соображениям на склоне лет решил переехать в Иерусалим. Он считал, что для евреев нет безопасного существования в странах диаспоры. Решение о переезде в Израиль Г. подкреплял философским учением о мистической связи Бога с народом Израиля, с землей Израиля и со священным языком Израиля - ивритом. Эпилог в кн. «Сэфер га-Кузари» отражает эти воззрения и звучит как прощание с Испанией. Г. долго обдумывал путешествие и в течение мн. лет тщательно к нему готовился. Ему помог друг Халфон Галеви-Албдамиати, богатый и влиятельный евр. купец из Египта, чьи торговые связи простирались до Йемена и Индии и к-рый посещал Испанию. В 1140 г. Г. отправляется в Палестину. Согласно плану, сначала он должен был на корабле перебраться из Испании в Египет, а оттуда уже по суше добраться до Палестины. Во время плавания на корабле Г. сочинил цикл морских песен, к-рые как по тематике, так и по настроению стали новым явлением в евр. лит-ре. Его корабль достиг гавани Александрии 3 мая 1140 г. Здесь Г. ждал радушный прием. Его поселили в доме известного евр. медика и судьи Аарона ибн аль-Аммани. Мн. евр. деятели приходили к нему, чтобы засвидетельствовать свое почтение и познакомиться. Неск. месяцев спустя Г. прибыл в Каир, где жил Самуэль бен Хананья - глава евр. общины Египта. Здесь Г. также был окружен почетом. Г. испытывал благоговейный трепет перед страной, где совершились чудеса, описанные в Библии. Ему казалось, что молодость вернулась к нему, вдохновение переполняло его, он много писал. Сведения о смерти Г. противоречивы, однако наиболее правдоподобна версия, согласно к-рой он умер и похоронен в Каире, прожив там примерно 6 месяцев. Позднее появилась легенда о том, что Г. достиг ворот Иерусалима в 1142 г. и в тот момент, когда он целовал камни города и пел элегию «Сион, неужто ты не спросишь…», его растоптал конь сарацина. Известно ок. 800 стихотворений Г., написанных в традициях религ. и светского средневек. испанско-евр. стихосложения, находившегося под влиянием араб. поэзии и библейского стиля. Стихотворения Г. эмоциональны и своеобразны, их тематика разнообразна: от любовной и сатирической до религ. и национальной. Основными темами светской поэзии Г. являются дружба, любовь, вино, скорбь о кончине друзей. Его религ. элегии включены в синагогальную литургию. В стихотворении, написанном на смерть Соломона ибн Фарузиеля, мотив личной потери объединен с трагедией евр. народа. В этих произведениях очевидно влияние фольклорных песен. Иногда они близки к балладному жанру поэзии, особенно в диалогах между живыми, провожающими усопшего в последний путь, и самим усопшим. В них скорбь об утрате переплетается с пессимистическими рассуждениями о смерти, о бренности человеческого бытия, о немилосердной судьбе. |
| Трясущаяся от яростного возбуждения рука, однако же, и в этот раз изменила Саулу, и брошенное копье пролетело мимо и вонзилось в стену, а Давид спасся бегством. Разъяренный неудачей этой новой попытки отделаться от своего ненавистного зятя, Саул велел окружить его дом и схватить его ночью. И от этой опасности он спасен был лишь хитростью своей глубоко преданной жены Мелхолы. Тогда Давид бежал к престарелому пророку Самуилу и там в сонме пророков пением и музыкой облегчил свою утомленную гонениями душу. Саул отправил в погоню за ним своих слуг и в Раму, чтобы схватить его там; но слуги три раза поддавались влиянию восторженных песен пророков и сами начинали пророчествовать. Взбешенный Саул, наконец, и сам отправился в Раму; но лишь только он заслышал знакомые ему звуки пророческих песен, как мрачная душа его просветлела, дух злобы отошел от него и опять сошел на него Дух Божий, так что он опять на время оставил свою кровожадную мысль. Давид, великодушно прощая злополучному царю, изливал свою скорбь другу своему Ионафану и пытался было чрез него расположить к себе царя. Но кровожадность царя теперь была неисцелима, и когда Ионафан при представившемся случае стал ходатайствовать пред отцем своим за своего друга Давида, то едва и сам не погиб от руки Саула, в ярости метнувшего копьем и в своего любимца наследника-сына. Узнав об этом, Давид трогательно простился с Ионафаном, который, сознавая несправедливость, терпимую своим доблестным другом, при разлуке с ним плакал горькими слезами; но Давид плакал еще больше. Любовь между ними была изумительная, какая только может быть между двумя доблестными чистыми душами. Они расставались почти навсегда и встретились между собою только еще раз в жизни, но уже при самых печальных обстоятельствах 155 . Расставшись со своим другом, Давид направился в священнический город Номву, где в это время находилась скиния, а при ней жил и первосвященник 156 . Он прибыл в город голодным и истомленным и, чтобы подкрепить свои силы, он под предлогом важного царского поручения, требовавшего необычайной поспешности, выпросил у первосвященника Ахимелеха хлебы предложения и меч Голиафа, хранившийся в скинии как трофей, и с запасом священных хлебов, которые по закону можно было вкушать только лицам священнического чина, удалился за пределы родной страны, где в виде простого странника остановился в филистимском городе Геф. |
| Израильтяне теперь были господами обширной страны, славившейся великолепными пастбищами и пересеченной многочисленными плодородными равнинами и обильными потоками. Переправа чрез Арнон и открытие первого колодца уже воспламенили поэтический дух в израильском стане; но такая победа была еще более достойной темой для их вдохновения. По обширному палаточному городу Израиля поэтому скоро раздались хвалебные песни победителей Сигона, теперь с торжеством возвращавшихся в стан. Одна из этих песен сохранена в Библии и представляет собою замечательный образчик военных песен израильского народа. Песня эта пелась двумя хорами и была следующего содержания: Первый голос (как бы обращаясь насмешливо к аморреям): „Идите в Есевон! Да устроят и утвердят город Сигона, Ибо огонь вышел нз Есевона, Пламень из города Сигонова, И пожрал Арт-Моав, И владеющих высотами Арнона“! Второй голос (как будто бы аморрей вспоминает о прежнем торжестве своего народа над моавитянами): „Горе тебе, Моав! Погиб ты, народ Хамоса! Разбежались сыновья его, И дочери его сделались пленницами аморрейского царя Сигона“ 540 Первый голос (рассказывая об окончательной победе Израиля): „Мы поразили их стрелами, Погиб Есевон до Дивона! 541 Мы опустошили их до Норы, Мы опустошили их огнем до Медевы“. Так превосходно пробужденный воинственный дух народа скоро нашел новое удовлетворение в походе на север, под предводительством двух вождей Иаира и Новаха, против Ога («длиннейшего»), аморрейского царя областей Галаада и Васана. Богатство всей этой области само по себе было достаточной приманкой для завоевателей, так как дубы васанские и громадные стада дикого скота, пасшегося на превосходных зеленых лугах этой местности, славились повсюду не менее ландшафтов и богатых пастбищ Галаада. Превосходные естественные парки, большие полосы, покрытые обильными нивами пшеницы и ячменя, вместе с деревьями и кустарниками, группирующимися с очаровательным разнообразием повсюду, и наконец темные леса и доселе очаровывают здесь путешественников. Колена Рувима, Гада и полуколено Манассии, чувствовавшие больше склонности к скотоводству, чем к земледелию, не могли выстоять против такого искушения и, по-видимому, в союзе с родственным им племенем Аммоновым, скоро превозмогли всякое затруднение и овладели этою местностью. |
| Отчасти эта связь диктуется самим составом богослужения. Чин вечерни состоит из пения и чтения псалмов, которые в более позднее время стали перемежаться пением т.н. стихир, т.е. песнопений, посвященных совершаемому празднику, и из чтения частей Ветхозаветных книг, т.н. паремий. Следовательно, больше половины вечерни состоит из ветхозаветного материала, а новые песнопения составлены языком Священного Писания, т.е. языком Септуагинты. То же можно повторить и про утреню, первая половина которой состоит также из пения и чтения псалмов, а вторая половина – из пения т.н. Ветхозаветных песен. В настоящее время эта вторая половина заменена пением и чтением т.н. канонов, составлявшихся первоначально в виде комментариев к стихам Ветхозаветных песен. Уже это одно определяет библейский характер содержания и языка канонов. Заканчивается утреня древнехристианским гимном «Слава в вышних Богу». Наконец, и самая Литургия также в значительной степени пропитана библейскими элементами. Но в ней эти элементы более переработаны. На очертание Литургии наибольшее влияние оказывает наименее читаемая в церкви книга Священного Писания – Апокалипсис. Общее оформление литургии: стояние священнослужителей вокруг Престола, вхождение и исхождение из Алтаря, терминология священнодействий: Жертва, Агнец, Престол, Жертвенник – являются, с одной стороны, воспроизведением древнего ветхозаветного священнодействия, с другой стороны, и притом в большей степени, являются отображением образов Апокалипсиса. Все литургические возгласы священника являются или буквальным воспроизведением, или перефразировкой доксологий Апокалипсиса. Например: «Богу и Отцу слава и держава, во веки веков. Аминь» ( Откр. 1:6 ); «Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков» ( Откр.5:13 ); «Достоин Ты Господи, принять славу и честь, и силу, ибо Ты всё создал» ( Откр.4:11 ). По Апокалипсису же составлены и многие песнопения Литургии, например: «Свят, Свят, Свят Господь Вседержитель, Который был и есть и грядёт» ( Откр.4:8 ). |
| Изданные при патриархе Иосифе псалтири имеют на полях против десятого от конца стиха каждой песни пометки “мин” и на шестом от конца стихе “триод”. Это дает основание полагать, что в данном случае имелось в виду употребление библейских песен на каноне только на вседневной утрене в великом посту. Замесу, что вопрос отправления канона весьма интересовал наших предков, поэтому путешествовавший на Восток старец Арсений Суханов счел нужным обратить свое внимание на современную ему восточную практику отправления канона и свои наблюдения с исключительной обстоятельностью изложил в проскинитарии. После этого в уставе 1682 г. появилось указание в духе сообщения Суханова: “К первому же тропарю припев “Слава, Господи, святому воскресению Твоему”, таже припевы песней воскресных (писаны в ирмологии)” (л.11) . Тогда же появилась в типиконе специальная 18 глава “О же когда стихословятся песни: поем Господеви и Господеви поем”, определяющая дни, в которые полагается праздничный порядок стихословия библейских песен (“Поем Господеви”) и вседневный (“Господеви поем”). Самые же библейские стихи применительно к праздничному и вседневному порядкам отправления канона в духе сообщения Проскинитария Арсения Суханова были приложены к ирмологию, где и сохраняются до последнего издания. Хвалитные псалмы исполнялись не полностью, но и далеко не в том сокращенном виде, в каком исполняются они теперь. В певческих сборниках псалмы представляются распетыми в следующем виде: “таж псалом 148 начинает пр. стран ХВАЛИТЕ ГОСПОДА С НЕБЕС прип. Тебе подобает песнь, Боже. друг. прип. Хвалите Его в вышних Его. л(евый) ХВАЛИТЕ ЕГО ВСИ АНГЕЛИ ЕГО п(равый) ХВАЛИТЕ ЕГО СОЛНЦЕ И ЛУНА л. ХВАЛИТЕ ЕГО НЕБЕСА НЕБЕС п. ДА ВОСХВАЛИТСЯ ИМЯ ГОСПОДНЕ л. ТОЙ ПОВЕЛЕ И СОЗДАШЕСЯ п. ПОСТАВИ Я В ВЕК И В ВЕК ВЕКА л. И ВСЯ БЕЗДНЫ прип.2 – Дадите славу Богу п. ЗВЕРИЕ И ВСЯ СКОТИ л. И ВСИ CYДVI ЗEMCTBVI |
|
|
