| Подобных заявлений, ограничивающих задачу общецерковного толкования Писания при богослужении, и отличающих беседу от комментария, работы кабинетной, в беседах Оригена можно найти очень много. Так в 3-й беседе на книгу Исход, объясняя историю посольства Моисея и Аарона к фараону с целью склонить его отпустить сынов Израиля из Египта (гл. IV и V), Ориген не входит в подробное объяснение каждого пункта текста, и ссылаясь на то, что было бы слишком долго говорит о каждом из них порознь, приглашает своих слушателей внимательнее обсудить то, что говорят Моисей и Аарон, пришедши к фараону 95 . Далее, в 4-й беседе на туже книгу 96 , приступая к изъяснению истории о десяти казнях египетских, проповедник замечает: «поскольку долго изъяснять в отдельности все изречения Писания по порядку, то мы рассмотрим вкоротке главную суть всей истории», и затем продолжает, соответственно своему заявлению, изъяснять кажущиеся ему наиболее видными и возбуждающие наиболее недоумений пункты широкой и много содержательной истории. Четырнадцатую беседу на книгу Чисел (о Валааме и ослице его) Ориген начинает признанием того, что в предыдущей беседе, посвященной тому же чтению (о Валааме), многое осталось без изъяснения, и причину этого указывает в том, что беседа, говоримая в церкви для назидания, продолжается только некоторое время: «потому (замечает он) мы не имели столько времени, чтобы рассмотреть каждое слово Писания и предложить такое изъяснение его, чтобы ничто не осталось неисследованным, так как объяснение подобного рода скорее дело комментария, чем беседы» 97 . Иногда места Писания и в них отдельные пункты для изъяснения указывались проповеднику епископами. Это видно из 13-й беседы на книгу пророка Иезекииля, которую Ориген начинает словами: «приказано нам епископами рассмотреть речь на царя Тирского, чтобы мы уяснили похвалы ему и вины его; а также велено что-либо сказать и о фараоне, царе египетском (гл. 28 и 29) 98 . Сказавши довольно много о царе Тирском ( Иез.28:1–19 ), хотя и не входя в обстоятельный разбор всего текста речи на царя Тирского, Ориген чувствует, что он исполнил только половину поручения епископа, а между тем затянувшаяся беседа должна была приближаться к концу. |
| Большею частью Ориген начинает изъяснять предлежащий ему текст прямо, без особенных вступлений и подготовлений. При том порядке, какого держался Ориген по отношению к внешнему строю своих бесед, когда один ряд мыслей без органической связи следовал за другим, не было внутренней силы, которая бы давала определенную форму росту его идей, предлагаемых для назидания народу, и полагала границы объему бесед. Не будучи единым целым, а сплетением разных эпизодов, более или менее механическим, беседа могла бы разрастаться в неопределенную и даже необъятную величину. Но Ориген очень хорошо чувствовал, что слово, говоримое в церкви для назидания, ограничено временем 290 , что нельзя слишком продолжительное время держать в напряжении внимание слушателей. Потому в беседах он не распускал всех своих парусов, как выражается блаженный Иероним , сдерживал неистощимую плодовитость своей мысли и полагал меру своему слову, свободно перебегающему от одного предмета к другому. В видах соблюдения меры и экономии слова он не все, не каждое слово подряд толковал в беседах, а собирал с полей писания, по его собственному выражению, только некоторые цветки, обратившие на себя его внимание 291 . Или, начавши изъяснять более или менее известное библейское чтение, он видит, после более или менее продолжительного течения речи, что беседа его затягивается, а между тем из чтения не объяснено и половины: тогда об остальной, половине чтения он говорит очень кратко, как это видим в 13-й беседе на Иезекииля 292 . Другой раз не успевши, по тесноте времени, высказать всего, что он считал нужным сообщить слушателям для назидания по поводу того или другого библейского отдела 293 , он отлагает до другой беседы дополнение изъяснения этого отдела, боясь утомить внимание слушателей и переступить меру времени, в какое без труда может быть выслушиваемо устное, ничем не прерываемое, толкование Писания. При всем том проповеди Оригена были очень длинны, если сравнивать их с нашими проповедями. Проповедь была тогда не побочною и случайною частью богослужения, как это мы видим ныне. |
| Сегодня лицо Иакова ( Быт. 28:12 ) стало светозарно, потому что Тот Господь, Который стоял наверху лестницы, сошел вниз, дабы человек взошел на небо. Сегодня из пещеры показалась заря, и из пустой расселины явилось светлое Солнце, дабы осветить самые преисподние глубины и то пространство, которого не может осветить солнышко. Сегодня рожден нам Тот Сын, Который рожден Отцом Его прежде, нежели мир произошел, – чего не может пояснить никакой возвышенный ум. Сегодня прекращает свое действие брак самый чистый, и уступает место девству, рождающему без супружества, дабы посредством Плода его получили благословение все дети брака. Сегодня ликует целомудрие, а плотоугодие даже не слышится: ибо, где сам брак скрывается молча, там – место ли плотоугодию? Сегодня девицы должны веселиться ради Девы родившей, не ожидая, что родится и другая подобная дева, а с изумлением величая Ту, Которая произошла из среды их самих. Сегодня и матери должны радоваться, потому что Дева приравнялась к ним, и в сонме их оказалось чудо на Неповрежденной, Которая кормила грудью, тогда как девство Ее осталось невредимо. Сегодня Иосиф изумляется и Мария удивляется тому, что у Девы явилось матернее молоко: без плотского соединения родила Она, без общения с мужем оплодотворилась. Господь неба находится в пещере. Огонь – в пеленах; Пламень сосет молоко, Жар прильнул к груди. Носимого херувимами носят здесь руки; Господа колесницы (Иезекиил. 1:4) пестует здесь Дева; Волнующий грозное море сосет капли молока из грудей Девы. Впрочем, Он неизмерим, и потому мне лучше молчать; Он неизглаголан: как же я буду говорить? Не выразить Его устами: язык немотствует пред Ним. Никакое слово не изобразит Его: посему трепещет пред Ним мудрование. Молчанием Он почитается; без пытливости воздается Ему поклонение. Не красноречие витий, нет, любовь пособляет понимать Его просто. О прекрасных словах, кои сегодня рекли огненные воинства сподружий Гавриила, думай и ты, собрание церковное, и говори: „Слава в вышних Богу, и на земле мир и благая надежда у людей»! Когда одни ангелы знали тайну, тогда они одни и пели, быв исполнены удивлением; а теперь, когда сокровенности раскрылись, люди возымели надежду, а земля исполнилась миром, – весьма пристойно и долу живущим петь тоже, что поют небожители, и вместе с ними взывать: „хвала Богу низу, как и горе, и да будет воля Его на земле, как и на небе»! Да славословят Его рожденные из персти, как прославляют духи. |
| Но пока не буду говорить об этом, а желал бы я спросить вас вот о чем: почему вы прежде, постоянно согрешая, получали милости от Бога, а теперь уже не получаете, и притом, – что особенно странно, – тогда как теперь вы грешите меньше? Тогда вы и Веельфегору приносили жертвы, и тельцу покланялись, и сыновей своих закалали, и дочерей своих умерщвляли, и притом видя такие знамения; а теперь не видите ни моря разделяющегося, ни камня разверзающегося, ни пророков, к вам являющихся, ни обычного промышления о вас Божия, и однако оказываетесь более послушными. Почему же, когда у вас и меньше грехов и больше благоразумия, вы терпите большее наказание и мучение? Не очевидно ли даже для людей самых неразумных, что нынешний грех ваш гораздо больше прежних? Пока вы грешили против рабов, умерщвляя и побивая камнями пророков, вы получали прощение; а когда подняли руки на Владыку, то ваша рана стала неисцелимою. И вот уже около четырехсот лет прошло с тех пор, как разрушено самое основание вашего города, отнято священство, уничтожено царство, перемешаны колена, исчезло все славное и знаменитое у вас, так что не осталось и следа, – чего прежде никогда не бывало. В древности, хотя храм и был разрушен, оставались и пророки, и дары Духа, и чудеса; теперь же, дабы вы ясно видели, что Бог постоянно отвращается от вас, все это отнято; вас постигло рабство, пленение, лишение всех благ, а что всего тяжелее, – вы оставлены Богом. 4. С вами Бог поступил подобно тому, как если бы кто-нибудь раба, многократно наказанного и не исправившегося, лишив одежды, пустил скитаться нагим и одиноким бродягою, просить милостыни и быть изгоняемым отовсюду. А прежде у вас было не так: у вас были пророки и в Египте, и в Вавилоне, и в пустыне – в Египте Моисей, в Вавилоне Даниил и Иезекииль, в Египте опять Иеремия, – и чудеса за чудесами. Народ ваш был знаменитейшим, так что пленники, происходившие от вас, бывали выше царей. Теперь же ничего этого нет, но остается наказание, тягчайшее прежних, не только по продолжительности времени, но и по великому отвержению. |
| И ты, громогласный Иезекииль, держащий богоданный свиток Животворящего Духа, возгласи хвалу запечатленной двери, обращенной к востоку и проходимой для Бога! А также и другой кто из священноизбранного чина и весь остальной лик прозорливцев, возвысьте голос, видя приближающееся исполнение предсказаний. Что же? И вы, праотцы, разрешаемые от клятвы и опять получающие жилище сладости, из которого извергли себя,– ужели вы не воспоете Виновницу спасения приличными, величайшими похвалами? Не вам ли особенно и надобно взывать, а с вами радоваться мне и всей твари? Мудрая Анна такими мыслями, как и следовало, приспособляя себя к происходящему, с сладчайшим супругом ведя рожденную ими, в предшествии дев, несущих свечи, достигает храма. Двери (его) отверзаются, принимая умную дверь Еммануила Бога, и порог освящается вхождением Марии. Дом (Божий) весело освещается лампадами, но еще светлее сияет блистанием этой одной лампады: благолепие Ее красуется при Ее входе. Одежды рогов жертвенника покрываются багряницею от пурпуровой и девственной одежды Ее. Захария радуется, удостоившись принять Богоматерь; веселится Иоаким, совершением приношения свидетельствуя об исполнении пророчеств; торжествует Анна при освящении своей дочери; ликуют прародители, избегая осуждения; утешаются пророки, и с ними радостно движется всякий возраст, украшенный благодатию. Таким образом Богоотроковица вводится и становится у рогов (жертвенника) между родителями молящимися и священником, имеющим благословить (Ее). Опять родители взывают к священнику: приими имущую принять невещественный и необъятный огонь; приими будущее вместилище Сына и Слова Отца и единого Бога; приими отъявшую от нас поношение бесчадия и неплодство; приведи к жертвеннику Ту, Которая вселяет нас в прежнюю область рая; держи Ту, Которая Своим рождением (то есть Христом) укротит страшную для нас силу смерти и господство ада; обними Ту, Которая прикроет нашу природу, обнаженную в Едеме; возьми рукою Ту, Которая повиет пеленами удерживающего нашу неудержимо, бурно и гордо простертую руку; принеси Богу принесшую нас, в Которой сокрыто исполнение надежд наших. |
| Полный расцвет его проповеднической деятельности относится к последней трети его жизни, когда он (в 228 году, на 43 году своей жизни) был поставлен в пресвитера и окончательно поселился в Кесарии Палестинской, изредка лишь отсюда посещая Иерусалим и другие города, где также говорил проповеди. 198 Проповедовал он постоянно, не только в дни праздничные и воскресные, но иногда каждый день, 199 занимаясь исключительно в своих проповедях толкованием священного писания, под влиянием практики предшествующего века – больше Ветхого Завета, чем Нового. Проповедовал он большею частью без особенного приготовления, так как проповеди его были не чем иным как, главным образом, популярным изложением результатов, одновременно с тем производившихся, ученых его работ над библейским текстом, а иногда и по тому, что ему просто не было времени заниматься нарочитым приготовлением для проповеди. С 60-го года его жизни (около 245 г.) его проповеди стали записывать скорописцы (ταχυγρφοι) с его разрешения, но раньше беседы его были издаваемы им самим, как например беседы на евангелие от Луки, на книгу Судей и, по свидетельству Иеронима, на книгу Иова. В общем итоге к концу его жизни получилась громадная масса его проповедей, точная цифра которых не может быть определена, хотя Иероним замечает, что им сказана тысяча бесед и более того. 200 В виду того, что проповедническая деятельность Оригена продолжалась несколько десятков лет, в виду его неистощимой плодовитости, необыкновенной ревности к проповеданию, его навыка говорить без приготовления, можно предположить, что он в разное время изъяснил в проповедях все книги священного писания, за исключением разве апокалипсиса, который в его время еще не был предметом общецерковного собеседования, и произнес всего может быть не одну, а несколько тысяч бесед. 201 Но после того, как сочинения Оригена были признаны еретическими и на них воздвигнуто было гонение, – почему они, вероятно, подобно всем еретическим сочинениям истреблялись, – до нашего времени сохранилось всего лишь двести пять полных бесед и несколько отрывков; именно: 17 бесед на книгу Бытия, 13 на книгу Исход, 16 на книгу Левит, 28 на книгу Чисел, 26 на книгу Иисуса Навина, 9 на книгу Судей, 2 на 1 книгу Царств, 9 бесед на псалмы 36, 37 и 38, 2 беседы на песнь песней, 9 бесед на видения Исаии, 21 беседа на книгу Иеремии, 14 бесед на книгу Иезекииля, 39 на евангелие от Луки, и отрывки – а) из бесед на книгу Иова – о пользе для нас диавола, б) из бесед на 82 псалом, в) из 39 бесед на книгу Иеремии, г) несколько строк из бесед на деяния апостольские и два краткие отрывка из беседы на послание к Евреям. |
| Уже шумерская поэма пытается объяснить бедствия человека его грехами: «Ни одно дитя не рождается от женщины беспорочным». Нечто подобное было, вероятно, и в народном сказании об Иове. Эту сюжетную линию автор книги использовал, чтобы подвергнуть критике доктрину о прямой связи страдания с грехом и карой. К Иову, прослышав о его крушении, приходят друзья: Элифаз, Билдад и Софар — такие же почтенные идумейские шейхи, как он сам [ 9 ]. Они едва узнают его в том покрытом струпьями старике, который сидит на пустыре, где сжигают мусор. «Тогда возвысили они голос свой и возрыдали, и разодрали каждый одежду свою, и метали прах на главы свои к небу. И сидели они при нем семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели они, что скорбь его весьма велика». Это потрясающая по своей выразительности немая сцена: четыре неподвижные фигуры, четыре человека, подавленные горем и состраданием. Друзья сделали сначала самое большее, что могли — молча несли с Иовом бремя его беды. Но не для этого привел их на пустырь автор книги. Начинается беседа, открывается новая, драматическая часть «Иова», где будут долго говорить и спорить, сетовать и обличать. Стон агонии сольется в ней с богословскими рассуждениями; читатель окажется совсем в иной атмосфере, нежели в прологе и эпилоге. Три цикла бесед — наиболее оригинальная часть книги [ 10 ]. И естественно возникает вопрос о создателе «второго» Иова: кто он был поэт или философ, вложивший в уста идумейского патриарха и его друзей слова, которые не перестают волновать людей по прошествии веков? По обычаю многих восточных писателей он не открыл своего имени, он даже не доставил в заголовке имени Соломона или кого-либо из других авторитетов древности. Это еще более таинственная личность, чем Второисайя, который хотя бы намекал на события своего времени. И все же некоторые догадки и предположения и об авторе «Иова» выдвинуть можно. Прежде всего — когда он жил? Из книги видно, что поэт знаком с учением Иеремии и Иезекииля о личной ответственности человека перед Богом. Ни Иов, ни его друзья не допускают мысли, будто он наказан «за грехи отцов». Значит, книга едва ли могла быть создана ранее плена. До этого времени в библейской письменности не появляется и образа Сатаны. На период Второго Храма указывает также и обилие арамейских слов. Наконец, сходство с писаниями хакамов и последних пророков — Малахии и Захарии — довершает картину. |
| Ис.3:9–11 . Горе души их, зане умыслиша совет лукавый на себе самих, рекше: свяжем праведнаго, яко непотребен нам есть: убо плоды дел своих снедят. Горе беззаконному: лукавая бо приключатся ему по делом рук его. Теперь пророк оплакивает народ иудейский и указывает причины сетований оных. Ибо, говорит, они сказали в себе: свяжем праведнаго, яко непотребен нам есть. Ибо они не приняли чрез веру Спасителя всех Христа, но постоянно бесчестили Его и думали, что никакой пользы не будет от жизни Того, Кто пришел, чтоб чрез Него сделалось новым все, что в нас, и чтоб привести от подзаконной жизни в духовную потомков Израиля. Посему предположивши, что не будет от Него никакой пользы, они предали Его смерти, хотя Он ожил опять как Бог , опустошивший ад и разрушивший державу смерти. Ибо Он – жизнь и источник жизни. Но они умыслили против себя самих, восхотев связать праведного. И они поедают плоды дел своих. Ибо что человек посеял, то и пожнет. И те, которые ведут добрую жизнь и имеют душу, исполненную любовью к Богу, получат от этого благие плоды: противники же и непокорные и восстающие против славы божественной будут вкушать плоды дел своих, то есть, огонь, суд и наказание и все, что бывает следствием гнева божественного. Такие бедствия непременно постигнут тех, которые решились противиться Богу. Поистине горе беззаконному: лукавая бо приключатся ему по делом рук его. И как они привели Иисуса к Пилату и предали Его необузданному гневу воинов, так и сами они, говорит, преданы будут войскам римским. И мы увидим, что об этом очевидно говорит он устами Иезекииля; так как сказано нечестивому и богоубийственному Иерусалиму: как ты сделал, так будет и тебе. Воздаяние Твое возвратится на твою голову. Беседа третья Ис.3:12 . Людие мои, приставницы ваши пожинают вас, и истязающии обладают вами. Изобразив с полной наглядностью и весьма убедительно, что страна иудейская будет терпеть лишение всякого добра, и возвестив то, что случится с неистовствовавшими против Христа, он опять убеждает удерживаться от грехов и словами кротости как бы обвораживает их ради их пользы, обращая их к лучшему и научая удаляться тех, которые сделались виновниками всех бывших с ними несчастий. |
| Но так как многих беспечных это не устрашает, то они присоединяют: «тогда воздашь каждому по делам его». Видишь, сколько приносят нам пользы эти странники и пришельцы, пустынножители, или лучше – небожители. Мы странники небесные, а жители земные; а они – наоборот. После такой песни, исполнившись умиления, с горячими и обильными слезами, они отходят ко сну и спят столько, сколько потребно для малого успокоения. И опять ночь превращают в день, проводя время в благодарениях и псалмопениях. И не одни только мужи, но и жены упражняются в таком любомудрии, побеждая немощь естества избытком усердия. Итак, мы, мужи, устыдимся крепости жен и перестанем заботиться о настоящем – о тени, о мечте, о дыме. Большая часть жизни нашей проходит в бесчувствии. В юности мы почти вовсе неразумны; когда наступает старость, то притупляется в нас всякое чувство. Остается небольшой промежуток, в который мы с полным чувством можем наслаждаться удовольствием; да и в это время мы не наслаждаемся вполне, по причине бесчисленных забот и трудов. Потому-то и убеждаю искать благ неизменных, нетленных, и жизни никогда нестареющей. Можно, ведь, живя и в городе подражать любомудрию пустынножителей; и женатый и семейный может и молиться, и поститься, и приходить в умиление. Так первые христиане, наученные апостолами, жили в городах, а являли благочестие свойственное пустынножителям; иные занимались и рукоделием, как то: Прискилла и Акила. Да и все пророки имели и жен, и дома, как например: Исаия, Иезекииль, великий Моисей; однако это не препятствовало им быть добродетельными. Им и мы, подражая, будем всегда благодарить Бога и всегда воспевать Его; будем стараться о целомудрии и прочих добродетелях, и введем любомудрие пустынников в городах, чтобы нам явиться и перед Богом благоугодными, и перед людьми – почтенными, и чтобы нам удостоиться будущих благ благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого и с Которым Отцу слава, честь, держава, со Святым и животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Макарий Египетский. Собрание бесед Одни из величайших текстов христианской мистики, приписываемый Макарию Египетскому. «Духовные беседы» представляют собой высший образец «мистики сердца» — одной из двух великих аскетических традиций древней Церкви, смысл которой выражается в словах «Бесед»: «Мы вкусили Бога, мы имели опыт» — т. е. живой непосредственный опыт Богообщения. » Не богословское рассуждение. Скорее … интимные признания созерцателя, учащего и назидающего по личному опыту» как определяет Флоровский. «Духовные беседы» часто обвиняли в мессалианстве: однокоподлинно церковный характер «Духовных бесед» выдают акцент на центральной роли Христа, на Его Присутствии в Евхаристии, т. е. в Церкви. Единство христиан, «сияющих братьев» Христа, осуществляется в Церкви. «Невыразимый и непостижимый Бог в Своей благости, унизил Себя; Он облекся членами этого видимого тела, покинул Свою собственную недоступную славу; в Своем милосердии и человеколюбии Он преображается, воплощается, смешивается со святыми, набожными и верными, становится, согласно Павлу, «един дух» с ними (1 Кор. 6, 17) — душа в душу и лицо в лицо, так сказать, — делая возможным для живого существа жить в вечной молодости, испытывать бессмертие и участвовать в бессмертной славе». «Сердце» «Духовных бесед» надо понимать в библейском смысле, как средоточие духовных сил человека (в том числе и ума). Другая аскетическая традиция — «мистика ума» сольется с «мистикой сердца» (прежде всего у Диадоха Фотикийского), что предотвратит опасные уклоны в духовной жизни. В наше собрание бесед вошли все на данный момент известные «Духовные беседы», приписываемые Макарию Египетскому. Сочинения Духовные беседы Беседы 1–10 Беседа 1. Иносказательное изъяснение видения, описанного Пророком Иезекиилем. 1. Пророк Иезекииль поведал Божественное и славное явление и видение, которое видел, и описал оное, как явление, исполненное неизглаголанных таин. Видел же он на поле херувимскую колесницу, четырех духовных животных. У каждого животного было четыре лица: одно лице львиное, другое лице орлиное, еще лице тельчее и лице человеческое. И у каждого лица были крыла, так что ни у одного невозможно было различить, где — передняя, или задняя сторона. Плещи их исполнены были очес, и перси также полны очей, и не было места, неисполненного очей. При каждом лице было по три колеса, как бы колесо — в колесе, и в колесах был дух. И Пророк видел как бы подобие человека, и подножие у него — как бы сапфирное. Колесница сия (то есть Херувимы и животные) носила на себе восседающего Владыку. Куда ни угодно было Ему шествовать, — животные всюду обращены были лицом. И Пророк видел под Херувимами как бы руку человечу, которая их поддерживала и носила (Иезек. 1, 5–28). |
|
|
