| Что касается предположения Смоленского об оригинальном, именно русском, происхождении музыкальных знаков в славянских рукописях XI–XII вв., то оно в последнее время признано ошибочным“ 3361 . Перу Ст. В. Смоленского принадлежат ещё несколько духовно-музыкальных произведений, таковы: а) „Главнейшие песнопения Божественной литургии, молебного пения, панихиды и всенощного бдения, сокращённых напевов: знаменного, греческого и киевского, для мужских голосов“; б) „Ектения“ (Изд. Церк. Ведом.). „Главнейшие достоинства этих переложений, говорит известный педагог Рачинский, заключаются в следующем: они с безусловной точностью воспроизводят напевы обиходные. За это ручается имя их автора – постоянного справщика синодальных нотных изданий. Гармонизация их ведена в стиле простом и строгом, без тех, сомнительного свойства, архаизмов, которые специалистам могут казаться интересными, но в сущности для слуха невыносимы. Она сплошь благозвучна и прозрачна и местами возвышается до редкого изящества. Наконец, переложения эти доступны самым скромным голосовым средствам. Не требуют они ни высоких теноров; ни феноменальных басов. Могут они быть исполняемы удовлетворительно не только певчими по ремеслу, но и людьми с самой элементарной музыкальной подготовкой“ 3362 . Ст. В. Смоленский не оставил без внимания и наш русский колокольный звон, этот наименее исследованный отдел нашего национального искусства, и в нём отыскал нечто такое, что может быть использовано в целях музыкальных. „Если археология музыкального искусства, говорит он, имеет практические цели, если проявления творчества народных художников обязывают нас вни- —667— манием к формам их вдохновений, то, отчего же не оказать внимания к церковному звону? В нём, ведь, несомненно, имеются да лицо все составные данные музыкального искусства и могут найтись особенности, может быть даже поучительные“ 3363 . „В коренной Руси очень часто случается встретить виртуозов-звонарей, талант которых родит иной раз самые удивительные, ритмические и мелодические экспромты. В этой же Руси выработались и типы разных звонов, напр. постных, позывных, похоронных, встречных, проводных, будничных, праздничных и т. п. Эти традиционные формы, в содержание которых одинаково вкладываются исполнителями иногда сущие вдохновения, – вполне свободное творчество“ 3364 . |
| Чрез несколько времени приехали к шевкалу от раскольников четыре человека, долго сидели у шевкала, а потом виделись и с Басовым; тот их всячески увещевал, царскою милостию обнадеживал и давал им государскую грамоту; но раскольники грамоты не приняли и говорили: «Ваши цари солгали голове нашему шевкалу в жалованье, обещанного не прислали, а нам и подавно солгут; а хотя и ратных людей на нас пошлют, то нам весть будет из Астрахани от иноземцев тотчас, и по ведомости пойдем мы к хану в Большую Кабарду; а там нам никто ничего не сделает». Басов узнал наверное, что шевкал раскольников не выдаст, потому что с ними вместе ворует, посылает людей своих с ними на море грабить и половину добычи берет себе. В начале 1693 года атаман козаков-раскольников Семен Саратовец с семью товарищами явился к крымскому хану с жалобою на кумыков, ханских подданных, которые осенью напали на козаков и взяли в плен 250 человек жен и детей, кроме того, отбили всю добычу, которую взяли раскольники, разбивши два персидские судна. Козаки просили управы у хана, просили также указать место, где бы им поселиться на Куме-реке особо, а между кумыками и черкесами жить больше не хотят. В думе у хана было приговорено исполнить все просьбы козаков, причем хан обещал дать им две пушки с припасами. В это время в Крыму жил русский гонец Айтемиров; толмач его при встрече с Саратовцем спросил его: «Для чего вы милость государскую к себе забыли и, оставя христианство, какого добра у бусурман себе ищете?» Саратовец отвечал: «А как нам на Дону жить? Старую веру ныне выводят, а держат новую, и крестное сложение не так, как прежде бывало, и для той новой веры с Дону у нас к Москве забрали людей добрых и заслуженных. Кирея Матвеева с товарищи, и показнили неведомо за что, и нам на Дону поэтому жить нельзя. Увидим мы и здешнюю татарскую правду, как они нам все отдадут; а если татары ничего доброго нам не сделают, то мы знаем дорогу и на Дон по-прежнему и надеемся, что великие государи принять нас туда укажут». Как видно, раскольники были удовлетворены, потому что в июне 1693 года черноярский воевода доносил астраханскому, что 6 июня прибежали безвестно сверху из стана воровские воинские люди, человек сот с пять и более, и к городу приступали, и с теми воровскими воинскими людьми бой был долгое время; а знатно с теми ворами были раскольщики-козаки. Астраханский воевода отвечал черноярскому: писал с Дону атаман Фрол Минаев, что вышли к ним в войско из-за Кубани два полоняника и сказали: воровские козаки-раскольщики, которые живут за Кубанью, собираются идти, соединясь с крымскими и едисанскими мурзами, большим собранием, для воровства, под царицынскую заставу к Волге-реке, на рыбные ватаги и к Черному яру. |
| 489 Филипп Петрович Степанов, выпускник Николаевской инженерной академии (1870-е), занял пост прокурора Московской Синодальной конторы в 1906 году; одновременно он исполнял должности управляющего Синодальными недвижимыми имуществами в Москве и ее окрестностях и управляющего Синодальным хором и училищем. В 1907 году он стал камергером двора его императорского величества. Жена Степанова, из рода князей Ширинских-Шихматовых, умерла в апреле 1908 года. Вместе с ним в двухэтажном доме на Воздвиженке (напротив нынешнего Военторга) жил сын Петр (лицеист, погиб летом 1918 года в Ярославле); две старшие дочери жили отдельно (одна была фрейлиной двора в Петербурге; другая, жившая в Москве, носила в замужестве имя баронессы Шеппинг). В отличие от своих предшественников, Шишкова и Ширинского-Шихматова, Степанов занимал весьма лояльную позицию относительно Синодального училища и хора, неизменно проявляя доброжелательный интерес к их деятельности. Плодотворность трудов Степанова на ниве церковно-певческого искусства неоднократно отмечалась в прессе тех лет. 490 Известно лишь одно сочинение Ф. П. Степанова – Литургия, которая была литографирована для Синодального хора в конце осени 1912 года. Эта Литургия исполнялась на службах в Успенском соборе, и лишь однажды в концерте (2 января 1913 года) прозвучало одно песнопение цикла – «Благослови, душе моя, Господа». 491 Работа Ермонского в Синодальном хоре была временной; он пел в партии первых басов, не получая жалованья. 492 Действительно, в 1919 году Якимов был секретарем Народной хоровой академии, в дальнейшем его имя фигурирует в списке преподавателей теории музыки, ансамбля и хорового класса 493 В памяти А. П. Смирнова слились в единое целое события разного времени: празднование 25-летия училища в 1911-м и открытие бюста Смоленского в 1913 году. Доклад Металлова, прочитанный на торжественном собрании в 1911 году, был опубликован в журнале «Хоровое и регентское дело» (1911, 12); этот текст вошел также в книгу Металлова «Синодальное училище церковного пения в его прошлом и настоящем» |
| Басы Синодального хора напоминали своим звуком отчасти виолончель – по легкости и простоте тона. От теноров Василий Сергеевич требовал мягкости, а не силы; тембр теноровой партии приближался к фальцету, хотя далеко не был подлинным фальцетом. В общем, басы и тенора Синодального хора были довольно однородной партией, свободно и легко переходя от низкого регистра к высокому, наподобие той же виолончели. В свою очередь и альты были лишены метал личности и силы тона, а были довольно мягки и слабы, служа хорошим дополнением к тембру первых дискантов чрез вторых. Партия детских голосов Синодального хора может быть сравнена со скрипкой в смысле однородности их тембра 126 . Таким образом, Синодальный хор своим общим звуком приближался к струнному квартету, где басы – виолончель, тенора тоже виолончель в ее среднем регистре, а дисканты и альты первая и вторая скрипки. Отсюда особливая прозрачность хорового ансамбля и легкость тона, которые были присущи Синодальному хору. Что касается вторых басов, а особенно октавистое, Василий Сергеевич добивался от них бархатистого звука, полного и сочного, но отнюдь не резкого; октависты, удваивая верхний бас, проводили как бы легкую тень к линии главного баса, вовсе не выделяясь из хора, на удивление миру. Петь октависты могли не сплошь всю партию баса, а только в местах, указанных автором или допущенных Василием Сергеевичем. Насколько Василий Сергеевич был строг и щепетилен в этом отношении, доказывает следующий случай. На одной из последних репетиций пред концертом хор, пропевая программу набело, исполнял едва ли не заключительный номер. И вдруг октависту зачем-то вздумалось «украсить» пение в одном из неуказанных мест, и он спел какой-то один слог в октаву. Тогда произошла незабываемая сцена. Василий Сергеевич, как ужаленный, резко ударил камертоном о край железного пульта, хор моментально остановился и.… замер: Василий Сергеевич, с искаженным от негодования лицом, уставился в глаза виновника и с минуту молча, при гробовой тишине всего хора, мерил его с головы до ног; потом, переведя глаза на партитуру, дрожащими руками открыл первую страницу первого номера и сдержанно скомандовал: «С начала!» Хор по-прежнему молча повиновался и, платясь за неисправность октависта, спел всю программу с первого номера до конца. |
| Михаил Львович был только шестью годами моложе меня, да и сам я, безбородый юноша, всего двадцати лет, но возрасту и развитию подходил к нему, не как учитель к ученику, а как старший товарищ к младшему, который доверчиво и усердно пользуется его советами и наставлениями. Такие отношения установились между нами очень скоро, еще в Мещерском (так говорилось вместо Покровского-Мещерского). Я по себе хорошо знал, сколько по доброй воле может сделать для своего умственного образования четырнадцатилетний мальчик, и в дарованиях своего ученика видел залог его будущих успехов, на которые я тем надежнее рассчитывал, что легко и скоро заметил в его откровенном и простодушном характере способность энергически стремиться к достижение предположенной цели и упорно домогаться исполнения своих желаний. В то время, при моей неопытной молодости, конечно, я не мог так ясно и точно сознавать все эти соображения, как теперь излагаю их вам; однако и тогда был я уже настолько развит, что мог, хотя и смутно, но живо их почувствовать, как бы по инстинкту оберегая себя в совершенно новом для меня, в небывалом положении. Прежде всего мне надлежало воспитать в моем ученике охоту к серьезным занятиям и пробудить любовь к науке, пользуясь его живою восприимчивостью и пытливым умом, но так, чтобы с первого же разу не причинить ни малейшего насилия этим способностям скукою и чересчур напряженным трудом, как это обыкновенно бывает с начинающими учиться, когда насильно таскают их по томительным мытарствам элементарного учебника. Оставив теорию в стороне, я избрал метод практически, и тем более потому, что он вполне согласовался с предметами моих уроков, с родным языком и отечественною историю, которая в общих чертах была уже несколько знакома Михаилу Львовичу. Сверх того, он уже не только умел разбирать церковную грамоту, но и достаточно понимал церковно-славянский язык, потому что в набожной фамилии барона Льва Карловича священное писание и богослужебные книги далеко не были в забросе, как бывают они у других сплошь да рядом. Проживая летом в Мещерском, его старшие дочери, владея хорошими голосами, любили петь на клиросе, а для басов и теноров приезжали из ближайшего соседства молодые князья Оболенские. Когда подросла Елена Львовна, у нее оказался великолепный контральто, который мог бы произвести эффект на любом концерте. Иногда и звонкий дискант Михаила Львовича раздавался в этом семейном хоре. Кто-нибудь из певцов за церковной службой читал Апостола, а Екатерина Львовна – шестопсалмие. |
| Монахам нужно и должно учиться музыке (пению): но всякое делание не должно быть самочинным, иначе – напрасный труд. Слушаю некоторые многоголосные хоры, имеющие много высокоголосных (теноров) и низкоголосных (басов) певцов, и они доставляют чрезвычайное наслаждение на слух. В этих случаях, вместо того чтобы радовать сердце словами, доставляют удовольствие слуху искусным пением. Мне нравится, когда внимание ума не привлекается абсолютно ничем: ни особенным басом, ни высокоголосным исполнением и т.д. Византийское пение не допускает украшений и показности («показухи»). Когда кто-либо поёт непринуждённо, без показности, имеет естественную красоту, и похож как бы на женщину, которой Бог дал естественную красоту. Когда же старается произвести впечатление различными приёмами, тогда похож как бы на плохую женщину, которая разными украшениями старается показать, что она – красивая. Но таким способом можно лишь вызвать отвращение. Приходят многие и просят меня помолиться за больного родственника. И я молюсь и переживаю, движимый любовью к просящему, ибо вижу, что он болеет за своего ребёнка или за жену свою и страдает. И тем заставляет меня сочувствовать, и я делаю его боль – своею болью. Но иной раз меня разочаровывают и не даёт мне сердце молиться за них. Скажу тебе один пример: Пришёл однажды начальник гимназии, пенсионер – богослов, к сожалению,– и сказал: – Геронта, у моей жены – рак, и врачи говорят, что требуется операция. Но они не знают, принесёт ли она положительный результат. Поэтому пришёл к вам, чтобы вы сказали, какое «извещение» имеете: будет ли жить, или умрёт? Мне сказали, что операция будет стоить два миллиона. И если будет жить, хорошо, если же нет, – я хочу ещё прожить свою жизнь. Итак, не хочу давать напрасно деньги, потому что я потом буду испытывать трудности и не смогу «устроить свою жизнь»! И Старец заключил: – Что сказать такому? Теперь, если и скажешь ему что-либо, скажет тебе, что ты ругаешь его без причины, и не поймёт ничего. Один отец-мирянин, пришёл к Старцу и жаловался, что дети обижают его без причины. Старец постарался убедить его, что следует посмотреть на дело духовно, и говорил: |
| Тут уже больше тридцати подписей наших ученых. Среди них - академик Н.Г. Басов, ведущий научно-популярной телепередачи " Очевидное - невероятное " профессор С.П.Капица, академик В.Л. Гинзбург и другие во главе с профессором философского факультета МГУ В.А. Кувакиным. Конвергенция произошла, безбожники всех стран объединились. Что же они поставили во главу угла, на место якобы несуществующего Бога? Для бывших советских граждан здесь нет никакого открытия, любой из нас мог бы ответить на этот вопрос даже во сне: " Разумеется, науку с ее достижениями! " . И жрецов научного прогресса как самых подкованных, способных переустроить мир, который томится в оковах традиционных религий. Переустроить так, чтобы людям было удобно и спокойно жить. Чтобы восторжествовала социальная справедливость, чтобы нас не разделяли ни границы, ни верования, ни национальные особенности. Чтобы образовалось единое мировое государство с единым управлением. А чем больше пространство, которым управляешь, тем насущнее необходимость в дистанционном управлении. И здесь неоценимую услугу могут оказать электронные надсмотрщики и контролеры. Но и для управления целым земным шаром из единого центра не обязательно, чтобы прозрачными были все, вся и всегда. Как ни крути, одним лишь глобалистским переустройством мира невозможно объяснить эту безумную электронную слежку, которая к тому же экономически разорительна. А мы привыкли слышать, что западный мир очень расчетлив и от всех проектов ждет, в конечном итоге, прибыли. В чем же здесь прибыль? Неужели только в том, что никто не сможет утаить налог от мирового правительства? Но даже если отслеженные с помощью индивидуальной электроники налоги окупят (что весьма сомнительно) капиталовложения, все равно непонятно, зачем Министерству по налогам и сборам знать, по какому маршруту передвигался в течение дня налогоплательщик и болел ли он в детстве скарлатиной. Однако, вспомнив, что вожди мирового гуманизма не просто хотят возглавить новое движение или даже государство, а претендуют на место столь самонадеянно отмененного ими Бога, неусыпной тотальной слежке наконец-то находишь объяснение. Ведь именно Бог - Вездесущий, Всевидящий, Всеслышащий, Всеведущий. |
| Дотошно разобраны в прозвищах голосовые особенности современников. Зычный, громовой бас, мощная глотка дали их обладателям прозвища Бас, Гром, Гук, Рева, Ревун, Рык, от которых пошли фамилии Басов (Мелиховская, Раздорская, Филипповская); Громов (Вешенская, Старочеркасская); Гуков (Золотовская); Ревин (Гундоровская, Кривянская, Николаевская, Ольгинская); Ревунов (Гундоровская); Ричков (Богоявленская); Рыкачев (Вешенская); Рыкунов (Цимлянская); Рычков (Кобылянская, Семикаракорская); Рычнев (Вешенская), индивидуальные артикуляционные особенности, своеобразный темп и дефекты речи зарегистрированы в исходных прозвищах фамилий Бормосов (Скородумовская); Бормотов (Вешенская, Орловская), от бормотать, говорить невнятно; Бубцов (Сиротинская, 1752 г.), от бубнить, ср. бубец; Бурков (Велико-Княжеская), от буркать, бормотать, Верескунов (Аксайская), от верещать, тараторить; Гугним (Кочетовская), от гугня, гнусавый; Дроботов (Вешенская), от дробот, частобай, скороговорка; Заикин (Вешенская, Заполянская, 1744 г.); Заичкин (Аксайская), от заикаться; Карташов (11 станиц), от карташ – картавый; Кувиков (Кочетовская), от кувякать, мямлить, говорить невнятно; Лопатилин (Кундрюченская); Лапутин (Багаевская), от лопотать, говорить быстро и неясно; Пискунов (Багаевская, Калитвенская, Нижнекундрюченская, 1752 г.), от пищать; Сипятин (Митякинская), Сиптин (Николаевская), от сипеть; Сисюкин (Калитвенская), от сюсюка, шепелявый; Тананаев (Усть-Быстрянская); Тананакин (Митякинская, Николаевская), от рязанского и тульского тананыкать, мурлыкать, напевать; Шамеев (Николаевская), Шамин (Каргальская, Кумшацкая, Романовская), Шамонин (Кривянская), от шамкать, через шама, шамоня; Шелестов (Аксайская), от шелестеть, говорить шопотом; Шепилин (Кочетовская); Шипелев (Митякинская), от шипило, человек с сиплым голосом. Традиционным источником прозвищ были характерные междометия, вводные слова, обращения. В донском фамильном словаре можно отметить такие примеры «междометийных» антропонимов: Ажинов (Багаевская, Бессергеневская, Мелиховская, Новочеркасск), от старинного аже, даже, так что; Ажнакин, (Терновская), от калужского ажно, даже; Бартенев (Заветинский р-н), от вологодского барте, пожалуйста, ладно, пускай; Булеев (Вешенская), от нижнедонского бул, було; Ештокин (Багаевская), от тамбовского ешто, опять снова; Хибалин (Атаманская), от украинского хиба, ужли, неужто; Таекин (Нижнекурмоярская), от калужского тае, тово, того; Талдыкин (Сиротинская), от тамбовского талды, тогда; Таперичкин (Кобылянская, Усть-Белокалитвенская), от псковского и тамбовского таперича, теперь; Тюкин (Нижнечирская), от тюкать, говорить «тю»; Чичасов (Мечетинская), от чичас, сейчас; Лапушкин (Скородумовская), от лапушка, ласковое обращение к женщине. |
| А вентиляция – одна вентиляционная дыра-дверь. Заметьте, что почти все взрослые певчие курят и в момент спевок, и – это вы знаете – курят с какой-то особой, мрачной настойчивостью, без перерыва, закуривая одну папиросу за другой. Ведь это за вечер не меньше 500 штук папирос. Бедные певчие, бедные их легкие, несчастные девицы, а еще более – дети!» Далее говорится о том, что дети-певчие находятся в постоянной беспрерывной работе: праздничные и воскресные богослужения, церковные требы, спевки (не менее трех в неделю). Один из участников собрания говорит, что «дети в хорах работают больше, чем лошади бельгийской конки»: « Зимой, в мороз, осенью под дождем, в рваной одежонке с «алчущими» сапогами, тянутся дети, напр., на кладбище, сопровождая покойников. Голодныя – ибо дети не всегда успевают перекусить что-нибудь. И только и радости у маленькаго певчаго на кладбище, если родственники покойнаго дадут по пятачку на булку, что далеко не всегда случается. Родственники не знают, что из уплаченных ими за требу денег детям не достается ничего» . В заключении протокола подводится итог: если взрослым певчим живется плохо при установившейся регентами больших хоров эксплуатации труда, то маленьким певчим – просто невыносимо. За исключением Синодального хора и Придворной певческой капеллы, мальчики в начале XX века во многих церковных хорах пели вместе с женщинами, при этом женщины (кроме любительских и хоров при учебных заведениях) всегда получали денежное вознаграждение, мальчики же не всегда, иногда они просто содержались на полном пансионе, как, например, в петербургском хоре К.К. Бирючева, образованном в 1889 году и состоящим к 1910 году из 63 профессиональных певцов и любителей, среди них было 20 дискантов (мальчики), 15 альтов (женщины и мальчики), 13 теноров и 15 басов. В отчетности за 1910 год говорится об отсутствии денежной оплаты для мальчиков в пользу их полного содержания: «Взрослые получают от 15 до 35 руб., женщины – от 10 до 18 руб., мальчики же, не имея денежнаго вознаграждения, содержатся на полном пансионе» . |
| Ну как вообразить всех этих разнообразных рецидивистов! Вот в Тавдинской колонии сидит 87-летний бывший офицер — царский, да наверно и белый. К 1962 году он отбыл 18 лет второй двадцатки. Окладистая борода, учётчик на производстве рукавиц. Спрашивается: за убеждения молодости — может быть сорок лет тюрьмы многовато? И сколько таких судеб, не похожих на другие! Только от Марченко мы узнаём их новый приём: вливать кипяток, чтобы погубить пищевод. Тем более, как знаем мы теперь от Марченко, что уже не ловят, а только пристреливают. Вместо выкинутого на переплавку клодтовского памятника атаману Платову. Первый секретарь ростовского обкома Басов, чьё имя вместе с именем Плиева, командующего Северо-Кавказским военным округом, будет же когда-нибудь надписано над местом массового расстрела, за эти часы приезжал в Новочеркасск, и уже бежал, напуганный (даже, говорят, с балкона 2-го этажа спрыгнул), вернулся в Ростов. Сразу после новочеркасских событий он поехал делегатом на героическую Кубу. По этой версии солдаты, отказавшиеся стрелять в толпу, сосланы в Якутию. Известно тем, кто близко был, но тот или убит, или изъят. 47 убитых только разрывными пулями засвидетельствованы достоверно. И уж они-то генералом Плиевым были задуманы. Несколько меньше, чем перед Зимним Дворцом, но ведь 9 января вся разгневанная Россия ежегодно и отмечала, а 2 июня — когда начнём отмечать? Вот новочеркасская учительница (!) в 1968 авторитетно рассказывает в поезде: " Военные не стреляли. Раз только выстрелили в воздух, предупредить. А стреляли диверсанты, разрывными пулями. Откуда взяли? У диверсантов что угодно есть. И в военных и в рабочих они стреляли… А рабочие как обезумели, напали на солдат, били — а те-то причём? Потом Микоян ходил по улицам, заходил посмотреть, как люди живут. Его женщины клубникой угощали… " Вот это пока только и остаётся в истории. Ну да из-за негров американских мы подписали, а то бы зачем она нам? Кстати, сто лет назад процесс народников был — «193-х». Шума-то, Боже, переживаний! В учебники вошёл. |
|
|
