| Любопытна дневниковая запись композитора о «Пушкинском цикле», относящаяся к 1989 г., свидетельствующая, между остальным, о том, что «об руку» с Пушкиным он шел всю жизнь. «[Этот цикл] Одна из лучших моих вещей. Его бы надо назвать «Бедная юность». Именно такой была моя юность. Бедная, нищая... бесприютная, бездомная. Такой стала вся моя жизнь и жизнь всей России, всего русского народа, лишившегося дома, крова над головой каждого человека. Надежды сулила лишь сама жизнь, судьба, бессознательная надежда на Бога. «Зимний вечер» надо сделать заново, по смыслу. Вьюга за окном тихая, негромкая (скрытая сила), буря жизни окружает человека со всех сторон. Образы Пушкина - от Русской природы и сходной с ней жизни...» Композитор часто обращался к Пушкину, но до некоторых творений поэта не касался, потому, как говорил он: «...есть такие слова, на которые я никогда не напишу музыки: «Для берегов отчизны дальней» - это изваяно на века. И еще я не буду писать на те лучшие стихотворения Пушкина, которые уже положены на музыку Глинкой. Зачем, если там уже раскрыто то, что является душою стихотворения? А в других стихах, может быть, мне удастся найти и подметить то, что не замечали другие композиторы». В 1964 г. на экраны страны вышел художественный фильм режиссера В. П. Басова «Метель». Басов пригласил Свиридова для работы над фильмом. Свиридов виртуозно владел оркестровкой, заставляя всего несколько инструментов звучать как целый оркестр. Такой композитор был для режиссера находкой. Результатом стала чарующая, завораживающая, романтическая музыка, буквально вдохнувшая жизнь в картину, она уносила зрителя в далекую эпоху, - все музыкальное полотно киноленты соткано из интонаций XIX в., изумительный образец музыкальной ретроспекции. Позже (1973) композитор на основе этой работы создал сюиту: Музыкальные иллюстрации к повести Пушкина «Метель» («Тройка», «Вальс», «Весна и осень», «Романс», «Пастораль», «Военный марш», «Венчание», «Отзвуки вальса», «Зимняя дорога»). Удивительно звучат эти пьесы, словно живописные картины, и сегодня они неизменно вызывают в памяти фрагменты того трогательного фильма. |
| Таким образом, Придворная певческая капелла продолжила выпускать дипломированных регентов, но уже не пришедших извне, а воспитанных в ней с детства, что сделало обучение в ней схожим с обучением в Синодальном училище . Со временем программа Регентских классов Придворной капеллы менялась, менялись и регентские аттестаты её выпускников. Например, в Новом положении о Регентских классах Придворной певческой капеллы, опубликованном в журнале «Хоровое и регентское дело» за 1911 год, указывается, что: «Ученики, удовлетворительно прошедшие курс и выдержавшие установленные испытания, приобретают право на получение аттестатов трёх разрядов: окончившие первый класс — аттестата 3-го разряда на звание помощника регента, окончившие второй класс — аттестата 2-го разряда на звание регента. окончившие третий класс — аттестата 1-го разряда на звание учителя церковного пения и теории музыки» . Как уже говорилось выше, с закрытием в 1907 году Регентских классов Придворной певческой капеллы для посторонних лиц, по положению 1908 года в Регентских классах стали обучаться только исключительно её малолетние воспитанники. В итоге аттестаты стали выдаваться ученикам по достижении ими 16-летнего возраста, а не взрослым мужчинам, как это было с середины XVIII века и до 1907 года. При этом посторонние лица мужского пола православного вероисповедания не моложе 16 лет и, соответственно, не обучавшиеся в Регентских классах Придворной певческой капеллы, допускались к испытаниям на право получения любого из трёх регентских аттестатов, который получали, если успешно проходили экзаменационные испытания . Синодальное училище при Синодальном хоре являлось крупнейшим центром по изучению древнерусского церковного пения и подготовке высококвалифицированных регентов и учителей церковного пения. Обучение в Синодальном училище состояло из нижнего, певческого отделения (с 1-го по 5-й класс) и верхнего — регентского (с 6-го по 9-й класс) . История Синодального училища имеет два периода — дореформенный и период преобразования, разделительной гранью которых является 1886 год. В статье «Из истории Московского Синодального училища церковного пения» в журнале Хоровое и регентское дело за 1911 год говорится: «Первый период, более продолжительный, обнимающий время около 120 лет, есть период нарождения, медленного постепенного образования, внешней формировки Синодального училища. Второй период, более краткий, обнимающий 25 лет, есть период быстрого, напряжённого и всестороннего развития нашего училища. О первой, ранней поре училища может быть речь лишь с того времени, когда малолетние певчие впервые появляются в составе Синодального хора, ранее состоявшего только из одних взрослых певчих, теноров, баритонов и басов. А малолетние певчие, дисканты и альты, как исторически нам известно, появляются в составе Синодального хора только с утверждения штата 1767 года» . |
| Без противопоставления Преподаватель Нижегородской духовной семинарии священник Андрей Логинов обратил внимание, что в раннехристианских текстах отсутствует противопоставление «священники-миряне», а самого термина «миряне» нет вообще: предполагается, что Церкви служат все её члены. Исходя из этой парадигмы, надо определять, какие будут чины и какие потребуются молитвы, полагает отец Андрей. Должность и посвящение Преподаватель Коломенской духовной семинарии протоиерей Дионисий Басов подтвердил, что в древней Церкви клириками считались все её служители, поставляемые епископом. Термин «причетники», возникший в Синодальную эпоху, не соответствует канонической практике, хотя законодательно положение причетников было приведено в соответствие с церковными установлениями. Однако в советскую эпоху и это условие было нарушено — обязанности церковнослужителей сплошь и рядом стали исполнять миряне, не входящие в клир. В современной ситуации отец Дионисий полагает необходимым отделить лиц, занимающих церковные должности, от клириков, имеющих посвящение, определив условия вступления в должность, обязанности ее обладателя и санкции за их неисполнение. В частности, отец Дионисий призвал определить порядок прислуживания в алтаре пожилых женщин в исключительных случаях, а также порядок ношения мирянами церковных одежд — как богослужебных, так и внебогослужебных — и поступления певчих в церковные хоры. Докладчик напомнил, что 15-е правило Халкидонского собора разрешает монахиням входить в алтарь только для его метения. При этом в нынешних обстоятельствах отец Дионисий считает правильным оставить исполнение пономарских послушаний монахинями на усмотрение правящего архиерея. Клирик Троицкого храма подмосковного Реутова священник Михаил Конюхов напомнил, что служение иподиакона, которое требует от церковнослужителя наибольшей ответственности (к иподиакону предъявляются повышенные требования, он не имеет права жениться, если еще не женат), сегодня часто исполняется лицами, не имеющими этого сана, — как чтецами, так и диаконами. Чин свещеносца сохранился в Русской Православной Церкви, но только в единоверческих приходах. В женских монастырях – например, Серафимо-Дивеевском – обязанности свещеносиц и посошниц исполняют монахини. |
| Все богослужения велись в сопровождении хора, который имел право петь только в Исаакиевском соборе. Хор насчитывал 50 человек: 20 взрослых и 30 малолетних, в том числе 12 басов, 12 теноров, 12 альтов и 14 дискантов. Набирали певчих преимущественно на Украине — в Киевской, Полтавской, Черниговской губерниях, в основном из лиц духовного сословия. Каталог песнопений постоянно проверялся и утверждался Святейшим Синодом. Управлял хором директор придворной певческой капеллы Львов. Большой популярностью в народе пользовался служивший в 1863–1905 годах в Исаакиевском соборе протодиакон В. Н. Малинин, обладавший феноменальным басом. Во время служб в Исаакиевском соборе употреблялись предметы, выполненные из золота и серебра фабрикантами Никольсом и Плинке, а также в мастерских П. И. Сазикова и Ф. А. Верховцева. Для изготовления богослужебных предметов была использована первая добыча серебра Алагирских рудников, пожертвованная императором Николаем I. Поэт О.Э.Мандельштам посвятил Исаакивскому собору трогательное стихотворение: Люблю под сводами седыя тишины Молебнов, панихид блужданье И трогательный чин - ему же все должны - У Исаака отпеванье. Люблю священника неторопливый шаг, Широкий вынос плащаницы И в ветхом неводе Геннисаретский мрак Великопостныя седмицы. Ветхозаветный дым на теплых алтарях И иерея возглас сирый, Смиренник царственный - снег чистый на плечах И одичалые порфиры. Соборы вечные Софии и Петра, Амбары воздуха и света, Зернохранилища вселенского добра И риги Новаго Завета. Не к вам влечется дух в годины тяжких бед, Сюда влачится по ступеням Широкопасмурным несчастья волчий след, Ему ж вовеки не изменим. Зане свободен раб, преодолевший страх, И сохранилось свыше меры В прохладных житницах, в глубоких закромах Зерно глубокой, полной веры. Весна 1921, Спустя несколько лет после Октябрьской революции, оказавшись на грани финансового краха, советское правительство вынуждено было любой ценой найти средство для пополнения государственной казны. К тому же в 1921 году страну постигло стихийное бедствие — засуха и сопровождающий ее страшный голод, охвативший 34 российские губернии. |
| – Нужно откровенно сознаться, что восстановление порядка и возобновление государственного аппарата среди распустившихся масс требует наличия силы… а так как своей силы нет, то и приходится просить временной помощи союзников. Нужно сказать правду» [XIII, с. 224]. 265 «Вольн. Сибирь». IV, с. 25. Штейдлер – автор специальной работы «Ceskoslovenske hnuti па Rusi» («Чехословацкое движение в России»). В серии «Памятники войны». Прага, 1922. 268 О пресловутой формуле организации государственной власти по принципу от нар. соц. до большевиков, выдвинутой в октябрьские дни, см. мою книгу «Чайковский», глава II «Большевики и октябрьский переворот». 269 Кроме Шумяцкого, о выступлении в Омске см.: Басов М. К истории юнкерских восстаний в Сибири. – «Сиб. Огни», 1922, 4. 270 Управляющий французским консульским агентством в Иркутске Жандр упоминает о посредничестве иностранных представителей [донесение его 23 декабря. – «Кр. Архив». XXXIV, с. 133]. 271 П.Н. Милюков [с. 30] не точно говорит, что этот съезд, как и предшествовавший, состоял только из представителей революционных организаций – советов фронтовых и профессиональных организаций. Он был созван по принципу, установленному для Всерос. Дек. Совещания, которое происходило в Петрограде. Помимо представителей советов, здесь были представлены местные самоуправления, высшие учебные заведения, кооперация, национальные организации и т.д. По партийной принадлежности главенствовали эсеры [с. 97]. Присутствовали 27 с.-д. (из них на октябрьском съезде 1 был большевиком), 11 нар. соц., 2 к.-д. идр. [«Хроника». Прил. 12]. 272 Вероятно, под впечатлением этой сибирской практики, весьма быстро развившейся, проф. Масарик, проезжавший через Сибирь, в докладной записке для Вильсона (10 апр. 1918 г.) писал, что коалиционное правительство социалистических партий и левых кадетов с участием большевиков могло бы получить всеобщее согласие [I, с. 228]. «Левых кадетов», однако, отвергала и сибирская практика. 273 Так и ставила вопрос о прекращении гражданской войны меньшевицкая конференция в Иркутске 2 февраля, «продолжение идейной борьбы с большевизмом», не доводя «до вооружённых столкновений». |
| Станислав Любомирский заботился об улучшении быта Ровна: главное своё внимание он обратил на евреев, которые, чуя наживу при богатом магнате, жившем в Ровно, нахлынули сюда в значительном количестве; для них и их кагалов он издал особый устав; для цехов Ровенских он также дал устав (1750 г.). Любомирский жил в Ровне, точно король в малом государстве: он сочинял статуты для своих подданных и воинские уставы для надворного своего войска, которого он держал больше, чем другой какой пан в Польше. 7 декабря 1753 года состоялась transakcya Кольбушовская, по которой все имения ординации Острожской розданы были последним ординатом, князем Янушом Сангушкой, разным магнатам и панам. Князья Любомирские более всех получили ординатских имений. Станиславу Любомирскому Сангушко дал Дубно, Варковичи и 72 селения, а брату его Иосифу дал Степань и 83 селения и ключ Чарторыйский. Богатства сыпались на Станислава Любомирского со всех сторон несмотря на то, что он расточал их. Вскоре умер брат его Иосиф, не оставив после себя потомства, и всё наследство по нём досталось ему – Юрию. С той поры началась жизнь пышная и роскошная на дворе Ровенском. Там было множество прислуги, милиция надворная составила целый полк из 4-х тысяч людей; кроме того – был ещё сформирован Любомирским отряд Янычар из самой красивой молодёжи, одетой в богатые мундиры, – который квартировал в селении «Басов-Кут» и отправлял службу в палаццо. Палаццо кипел жизнью. Шумные и весёлые пиры, музыка, танцы и кубки за кубками, осушаемые при громе мортир, каждый день оглашали великолепный палаццо Любомирских в Ровно. Окружавшее его шляхетство – дворяне, соседи и приятели, которое постоянно бражничало с ним и проводило время в его разгульных оргиях – всё тогда старалось угождать ему и предупреждать малейшие его прихоти и капризы. Так (рассказывает один очевидец, который находился при дворе князей Любомирских в Ровно, Шимон Закревский) однажды случилось князю подстолию Любомирскому пожаловаться, что у него нет под Ровно рощи, в которой он мог бы иногда охотиться хоть за зайцами. И что же? Соседи и приятели сговорились сделать ему сюрприз в день его именин. Кстати, князь выехал на несколько дней в Дубно к князю ординату Сангушко и должен был воротиться только в день св. Станислава. Накануне этого дня согнали тысячу подвод с молодыми деревцами, да тысячу рабочих из ближних и дальних околиц; насадили самым старательным образом довольно обширный лес, пересечённый правильными просеками, и впустили в него множество разных зверей. Как изумился и обрадовался князь, когда воротясь ночью в Ровно и проснувшись утром, увидел перед городом гору, покрытую лесом! Этот лес потом старательно поддерживали, и он до сих пор существует. |
| Долго и упорно работал Орлов над дикцией. Читали слова всем хором, отдельно по голосам. Пробовали читать шепотом, чтобы были ясны мускульные усилия губ певцов. – Пойте широко гласные, в них секрет певучести речи, и мягко, но очень ясно выговаривайте согласную, не отрывайте согласную от гласной, а то она съест и вытолкнет и певучую гласную. Просто, звучно пропел хор первые слова. На слове «великанами» Василий Сергеевич долго выравнивал звучность хора, долго по голосам работал над аккордом, и в результате звучал этот си мажорный аккорд стройно, мощно и ровно и до конца не терял своей силы. После этой мастерской работы над ровным сильным хоровым звуком и его умелым снятием на форте так нежно, чудесно прозрачно звучал ми мажорный эпизод на словах: Посмотрю на юг: нивы зрелые, Что камыш густой, тихо движутся; Мурава лугов ковром стелется, Виноград в садах наливается. Все изменялось в Орлове, когда он дирижировал этим эпизодом. Левая рука мягко и широко укладывала густые, плотные квинты органного пункта у басов, и они рождали ровное ласковое гудение безбрежных степных просторов. Правой рукой Василий Сергеевич вызывал у дискантов прекрасную певучую мелодию. Рождался под этой гибкой рукой чудесный напев и ласково, узорчато рисовал, как «нивы зрелые, что камыш густой, тихо движутся», – и весь хор прозрачно, мастерски легко пел: Мурава лугов ковром стелется, Виноград в садах наливается. Тихо, тихо звучит хор на слове «наливается». Это было знаменитое пианиссимо Синодального хора, когда в настороженной тишине зала где-то в необозримой дали еле слышно, чисто, прозрачно, как звенящая студеная струя, трепещет уходящий в небытие, в молчание хоровой звук. Он кончится, умрет, а настороженное ухо будет еще внимательно, напряженно ловить его сладкий отзвук. А дальше – как горный обвал, на огромной звуковой хоровой густоте: Гляну к северу: там в глуши пустынь, Снег, что белый пух, быстро кружится, Подымает грудь море синее, И горами лед ходит по морю, И пожар небес ярким заревом Освещает мглу непроглядную... |
| Далее о. диакон на стр. 170–172 мартовской книжки показывает рядом выписок, что я рекомендую до последней степени уступить притязаниям отрицательной критики, которая представляет все факты евангельской истории созданными фантазией верующих. О. диакон очень остроумно издевается над такою моею уступчивостью. Но дело в том, что эта мнимая моя уступчивость создана исключительно «фантазией» о. диакона. Выписки берутся им не из первого тома, в котором обсуждается евангельская история, а из второго тома (стр. 11 и 158), где идет речь не о фактах евангельской истории, а об историко-филологической базе евангельской проповеди. «Нужно признать самую решительную зависимость евангелия от ветхозаветно-иудейского языка, но вместе с тем евангелие по своему содержанию остается наиболее оригинальною проповедью в —659— истории религий». О том же, что отрицательной критике нужно уступить в вопросе о фактах евангельской истории, что нужно отказаться от всех фактов евангельской истории – этой окончательно нелепой и бесповоротно дикой мысли у меня абсолютно нигде нет. Общий взгляд на фактическую достоверность евангельской истории на стр. 138 первого тома во 2 издании (стр. 13–14 изд. 1) у меня выражен так: «Полная и незыблемая достоверность наших евангелий утверждается их внутренним характером… Апостолы не могли выдумать евангельской истории. Четвероевангелие не может быть признано выдуманным произведением». То же на стр. 148. Мой официальный рецензент профессор М.Д. Муретов заявил обо мне (Журналы Совета М.Д. А. за 1904 г. стр. 185–186): «Автор берет четвероевангелие догматически в их современном церковном виде»! Ни одного факта евангельской истории я не уступаю отрицательной критике. Что же значит выдумка о. диакона Басова? Также и в вопросе о воскресении Христа. Я признаю историческим фактом всё, о чём в евангелии повествуется как об историческом факте. Лучшим доказательством этому служит то, что о. диакон Басов, по мнению которого я считаю воскресение Христа вымыслом (февр. 114), не мог сделать мне ни одного фактического возражения. Все свои возражения против меня он сводит к следующему: «при явлениях Воскресшего ученики внимали речам, которые далеко не были отголоском их собственных мыслей, которые противоречили им в пунктах самых дорогих для их сердец, – доказательство, что здесь находился Он Сам. Эти, совершенно личные, непосредственные обращения Воскресшего и перерождали и преобразовывали веру учеников». Но это именно мысли, которые высказаны мною. Я писал: «Явления Воскресшего были духовным общением с Ним учеников. Когда Он явился Марии Магдалине, она не узнала Его по внешнему виду и не могла прикоснуться к Нему, однако она узнала от Него, что Он восходит к Отцу. Когда Он шел с двумя учениками в Эммаус и изъяснял им сказанное о Нём во всём Писании, то глаза их были удержаны, так что они не узнали Его, однако сердце их горело в |
| Первоначально мальчики-певчие вместе с регентом и надзирателем-репетитором жили в одноэтажном флигеле на территории КДА. Впосл. регенту и певчим была отведена квартира в принадлежавшем академии доме на углу Волошской и Ильинской улиц. В 1906 г. мальчиков перевели в общежитие Киево-Подольского уч-ща, воспитанниками которого они являлись. С этого времени мальчики-певчие приходили в академию лишь на спевки и богослужения. Однако в период рождественских и пасхальных каникул, когда занятий в уч-ще не было, а хор должен был петь за праздничными монастырскими богослужениями, певчих временно селили в академии. Студенты КДА исполняли партии теноров, баритонов и басов. Общее количество певчих хора КДА составляло ок. 40 чел. Пение студентов в хоре не предполагало материального вознаграждения. Оплата за пение в хоре была введена лишь осенью 1905 г. С этого времени на хор выделялось ежемесячно по 80 р. Из них 10 р. полагалось регенту и 70 р.- певчим. Регент хора избирался хористами, как правило, из своей среды. Затем кандидатуру регента представляли ректору академии на утверждение. Т. о., регент не был представителем администрации, а являлся одним из студентов, что обусловило частую смену регентов. С 1819 по 1915 г. обязанности регента в КДА исполняло 47 чел. ( Козицький П. О. Cnib i музика в Kuïbcьkiй akaдeмiï за 300 pokib ïï ichybahhя. К., 1971. С. 95-96). Хор КДА всегда ориентировался как на эталон на партесное пение кон. XVIII - нач. XIX в., поэтому в его репертуаре отсутствовали древние церковные распевы. Хор исполнял прежде всего авторские произведения совр. композиторов. Особой популярностью пользовалось творчество А. Л. Веделя и Д. С. Бортнянского . Усилия по возрождению в КДА творческого наследия Веделя предпринял А. А. Кошиц , являвшийся регентом хора в 1898-1901 гг. Привязанность хора КДА к партесному пению явно контрастировала с возросшим в России к кон. XIX в. интересом к древним церковным распевам. Поэтому сторонники возрождения уставного храмового пения порой высказывали довольно резкую критику в адрес певч. традиций КДА. Напр., 29 сент. 1882 г. П. И. Чайковский после посещения богослужения в Братском мон-ре написал гневное письмо ректору еп. Михаилу (Лузину), в к-ром требовал пересмотреть отношение к церковному пению в КДА. Однако это письмо не возымело действия. Репертуар академического хора и в дальнейшем формировался в русле сложившейся традиции. |
| Но ведь недаром же я был столько лет директором Синодального хора! Предвидя такие речи от старых, безголосых невежд, нетрудно было тут же посеять первые семена в души молодых, еще не успевших совсем опошлиться певцов, имевших еще впереди лучшее будущее, но не умевших додуматься до возможности его лучшего устройства. Поголовное, буквально поголовное, то есть из 38-ми всеми 38-ю, незнание большими придворными певчими нот, незнание самых простых гамм, незнание самых простых интервалов, незнание не только голосовых ключей, но даже нотного ключа своего голоса, умение петь только под наигрывание на скрипке, незнание не только самых обычных церковных текстов (вроде воскресных ирмосов), но даже и незнание напевов восьми гласов по Обиходу Бахметева – вот картина из взрослых, ожиревших, изленившихся, грубейших невежд, так называемых «больших придворных певчих». Из этих 38-ми печальнейших моих сослуживцев нашлось около десяти инвалидов совершенно безголосых, таких, каким в любом частном хоре не дали бы и 10 рублей жалованья в месяц, нашлось также человек 10–15 с голосами разве посредственными (на «тройку») и лишь по двое-трое хороших теноров и басов. И это была знаменитая когда-то Капелла! Ш 3 не поверил мне, когда я сообщил ему о мере такого печальнейшего состояния кадра больших певчих Придворной капеллы. Да и действительно! Можно ли было допустить что-либо подобное? Я уговорил Ш 3 приехать как-нибудь на спевку и заставить Капеллу пропеть в его присутствии что-либо с листа, конечно, взяв что-либо самое легкое для большей наглядности и выразительности результатов такого испытания. Ш 3 приехал на другой день же день и попал на спевки Капеллы так называемые «по церквам», то есть отдельно для государя со Смирновым, отдельно для императрицы Марии Федоровны с Азеевым и отдельно для так называемой «Большой церкви» с Варгиным. Был выбран нарочно самый легкий концерт Бортнянского С dur с легчайшим делением нот не далее осьмушек. Первый хор, несмотря на подыгрывание Смирнова на скрипке, встал на первой же строке, второй хор – также, третий – на третьем такте. |
|
|
