| На третьем курсе темой для кандидатского сочинения избрал: " Главные моменты в истории христианского просвещения в его отношении к древнему греко-римскому образованию и греко-римской науке и литературе, от начала христианства до эпохи возрождения " . Это сочинение не только доставило автору степень кандидата богословия, но и обратило на него внимание профессуры как на весьма талантливого юношу. Ему было предложено серьезно заняться словесностью и литературой и на четвертом курсе он избрал их своей специальностью вместе с Основным богословием. По окончании курса он представил в качестве ученой работы сочинение на тему: " Основные принципы научной истории литературы " . В 1880 году по окончании Академии со степенью кандидата богословия , Плотников должен был перейти на кафедру словесности и истории литературы и работать в сфере науки, наиболее сродной его натуре, но неожиданное обстоятельство совершенно изменило его положение. В июне 1880 года, вскоре по окончании выпускных экзаменов в Академии, в Казань приехал начальник Японской миссии еп. Николай (Касаткин) . Его беседа, раскрывшая блестящую перспективу миссионерской деятельности в отдаленной Японии, произвела на Плотникова столь сильное впечатление, что он, забыв об обещании, данном Академии, сразу дал свое согласие на поступление в миссию. Но этому желанию не суждено было осуществиться, т.к. поступить в Японскую миссию можно было не иначе, как только с принятием монашества, тогда Плотников не был готов к такой перемене своего звания и наотрез отказался. Потеряв и приват-доцентуру, он вынужден был в том же 1880 году принять назначение на должность преподавателя словесности с историей русской литературы и логики в Томской семинарии , временно преподавал также гомилетику, латинский и греческий языки. Служба в Сибири была для него временем тяжких испытаний и лишений. Талантливая натура молодого преподавателя не могла ограничиваться рамками семинарской программы, а неутомимая жажда знаний и ученых работ не находили себе удовлетворения при сравнительной бедности семинарских библиотек. Все это создавало мрачное настроение и притупляло дарование. |
| В 1880 году по окончании Академии со степенью кандидата богословия, Плотников должен был перейти на кафедру словесности и истории литературы и работать в сфере науки, наиболее сродной его натуре, но неожиданное обстоятельство совершенно изменило его положение и увлекло далеко от родной Академии. В июне 1880 года, вскоре по окончании выпускных экзаменов в Академии, в Казань приехал начальник Японской миссии Преосв. Николай Касаткин . Его беседа, раскрывшая блестящую перспективу миссионерской деятельности в отдаленной Японии, произвела на Плотникова столь сильное впечатление, что он, забыв об обещании, данном Академии, сразу дал свое согласие на поступление в миссию, в надежде найти там более широкое поприще для применения своих богатых сил и дарований. Но этому желанию не суждено было осуществиться, т.к. поступить в Японскую миссию можно было не иначе, как только с принятием монашества, тогда как Плотников не был готов к такой перемене своего звания и наотрез отказался. Потеряв и приват-доцентуру в Академии, он вынужден был принять назначение на должность преподавателя словесности с историей русской литературы и логики в Томской семинарии. Служба в Сибири была для него временем тяжких испытаний и лишений. Широко талантливая натура молодого преподавателя не могла ограничиваться рамками семинарской программы, а неутомимая жажда знаний и ученых работ не находили себе удовлетворения при сравнительной бедности семинарских библиотек. Все это создавало мрачное настроение и притупляло дарование. После четырех лет работы в Томской Семинарии, в 1884 году Академия вспомнила о своем питомце и извлекла его из суровых дебрей Сибири. Совет Казанской Духовной Академии избрал его на вакантную кафедру метафизики, освободившуюся за смертью профессора. Так как устав Академии обязывал исполняющих должность доцента в течение двух лет представить магистерские диссертации, то молодой метафизик энергично взялся за работу и через год представил в Совет Академии диссертацию на тему: «История христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности. Период первый от начала христианства до Константина Великого ». |
| Конкордия и Борис Мать Конкордия была разочарована. Ее приход опять переживал трагедию. Впрочем, кроме монахини, вряд ли кто заметил бы что-то плохое в том, что о. Василий подружился с Борисом. 11 февраля, 2012 Мать Конкордия была разочарована. Ее приход опять переживал трагедию. Впрочем, кроме монахини, вряд ли кто заметил бы что-то плохое в том, что о. Василий подружился с Борисом. Мать Конкордия была разочарована. Ее приход опять переживал трагедию. Впрочем, кроме монахини, вряд ли кто заметил бы что-то плохое в том, что о. Василий подружился с Борисом. Тем более, что Борис был очень хорошим человеком. Неизменно дружелюбный и открытый для всех прихожан молодой слесарь из Москвы в каждый свой приезд привозил для храма разные подарки. Не так давно Борис сменил старое обветшалое напрестольное Евангелие, на этот раз привез новое кадило. Вроде бы все хорошо, но было две серьезных причины, заставлявшие волноваться мать Конкордию. Первое – отец настоятель буквально через три месяца поехал к епископу и выпросил для Бориса право ношения стихаря и подрясника. Второе было еще более обидным. Если бы Борис был бы академиком, профессором, ну, ладно, простым врачом, но слесарь! По глубокому убеждению монахини было бы лучше, если бы отец Василий не стремился заводить знакомства с пришлыми, оставался бы простым сельским священником, а уж, если бы и находил себе духовно близких людей в Москве, то людей гуманитарных профессий, а не плотников, ой, слесарей, впрочем, велика ли разница! Монахиня всем своим видом показывала, что происходящее не может быть допустимо на приходе. Но заметить со стороны это было непросто. Прямо показать неудовольствие было недостойно монашеского звания, да и достаточных причин к этому не было. А охи-вздохи и косые незаметные взгляды никто не замечал. photosight.ru. Фото: Николай Дементьев Матушка хотела открыться своей наперснице Вере, которая на клиросе стала незаменимой помощницей псаломщицы-монахини, но чувствовала ответственность за душу своей подопечной и не хотела ее травмировать проявлением не самых лучших чувств со стороны наставницы. |
| 08.11.1891 12.11.1894 ДОНСКАЯ 12.11.1894 16.09.1908 Афанасий Пауссиус-Кондоиди Грек ВОЛОГОДСКАЯ 09.10.1726 17.09.1735 ВЛАДИМИРСКАЯ 17.09.1735 10.10.1737 Афанасий Переяславец ВСЕРОССИЙСКАЯ 05.03.1564 16.05.1566 Афанасий Протопопов ЧИГИРИНСКАЯ 29.07.1823 13.10.1826 НИЖЕГОРОДСКАЯ 13.10.1826 24.01.1832 ТОБОЛЬСКАЯ 24.01.1832 21.09.1842 Афанасий (Александр), кн. Лузина ЛУЦКАЯ 25.11.1650 в/у ХОЛМСКАЯ (в 1630–1640-е гг.) КОВРОВСКАЯ 14(27)06.1921 02(15)01.1927 22.08.(04.09)1934) Афанасий Соколов ТОМСКАЯ 25.06.1841 24.12.1853 ИРКУТСКАЯ 24.12.1853 03.11.1856 КАЗАНСКАЯ 03.11.1856 09.11.1866 Афанасий Телятев (Телятинский, Телятьев) ДМИТРОВСКАЯ 10.03.1821 05.08.1824 ТАМБОВСКАЯ 05.08.1824 05.04.1829 ДОНСКАЯ 05.04.1829 17.10.1842 Афанасий Терлецкий ПОЛОЦКАЯ Афанасий Шумлянский ЛУЦКАЯ 08.05.1687 Аффоний НОВГОРОДСКАЯ 08.03.1635 07.01.1649 Боголеп Адамов ВЕЛИКОУСТЮЖСКАЯ 25.01.1719 15.01.1726 Боголеп Анцух МУКАЧЕВСКАЯ 27.10(09.11)1963 23.01(05.02)1965 ПЕРЕЯСЛАВ-ХМЕЛЬНИЦКАЯ 23.01(05.02)1965 12(25)05.1965 КИРОВОГРАДСКАЯ 12(25)05.1965 23.09(06.10)1977 Борис Вик НЕЖИНСКАЯ 20.03(02.04)1944 04.1945 в/у ЧЕРНИГОВСКАЯ ЧЕРНИГОВСКАЯ 04.1945 31.12.1946 13.01.1947) САРАТОВСКАЯ 31.12.1946 13.01.1947) 09(22)02.1949 ОРЕНБУРГСКАЯ 09(22)02.1949 13(26)09.1950 БЕРЛИНСКАЯ 13(26)09.1950 02(15)10.1954 в/у ЗАПАДНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ ЭКЗАРХАТ 13(26)10.1951 02(15)10.1954 в/у ЯРОСЛАВСКАЯ 18(31)07.1954 29.10(11.11)1954 АМЕРИКАНСКАЯ 02(15)10.1954 03(16)06.1962 в/у ЕКАТЕРИНОДАРСКАЯ 29.10(11.11)1954 12(25)04.1956 ОДЕССКАЯ 12(25)04.1956 03(16)04.1965 в/у ЛУГАНСКАЯ 12(25)04.1956 03(16)04.1965 в/у КИРОВОГРАДСКАЯ 03(16)11.1962 Сщмч. Борис Воскобойников КИНЕШЕМСКАЯ 23.02(07.03)1936 18.06(01.07)1936 в/у ИВАНОВО-ВОЗНЕСЕНСКАЯ 23.02(07.03)1936 18.06(01.07)1936 ИВАНОВО-ВОЗНЕСЕНСКАЯ 18.06(01.07)1936 09(23)04.1937 Борис Лентовский КРАСНОСЛОБОДСКАЯ в/у ПЕНЗЕНСКАЯ ПЕНЗЕНСКАЯ, обн. Борис Плотников КИНГИСЕППСКАЯ 09.05.1899 20.01.1901 Борис Рукин МОЖАЙСКАЯ 02(15)11.1923 09(22)12.1925 в/у ВЛАДИМИРСКАЯ 26.01(08.02)1924 25.03(07.04)1924 МОЖАЙСКАЯ, григ. |
| Одновременно с этой диссертацией он представил новую работу: «Вопрос о классиках» (Взгляд на его историю, его современное состояние и значение). Пока эти его сочинения находились на рассмотрении рецензента, он успел продолжить свой труд и довел историю христианского просвещения до конца царствования Юстиниана. Сочинение удостоено похвального отзыва со стороны рецензента, указавшего в числе многих других достоинств автора «замечательную ясность и широту его взгляда, уменье разбираться в самых сложных и трудных вопросах, способность к синтезу, обобщение разнообразных мнений и суждений, необыкновенную ясность и отчетливость изложения». Плотников был удостоен степени магистра богословия и утвержден в должности доцента Академии. К этому же времени у Плотникова вставал вопрос о жизни. Холостая одинокая жизнь тяготила его, страшно мучила тоска и неудовлетворенность жизнью, и он ухватился за мысль о монашестве. 29 марта 1886 года состоялось пострижение его с именем Бориса. Вскоре затем он был рукоположен во иеродиакона и ко дню Св. Пасхи – во иеромонаха. В октябре того же года он был назначен инспектором Московской Духовной Академии с возведением в сан архимандрита. Одновременно с инспекторством ему была предназначена кафедра «Введения в круг богословских наук”. Теперь он должен был расстаться навсегда с родной Академией и идти по пути земного поприща, открывавшего ему постепенно различные должности. В 1888 году архимандрит Борис был переведен на должность ректора Киевской духовной семинарии. Вместе с этим он сделался редактором издаваемого при семинарии журнала «Руководство для сельских пастырей» и председателем Комитета по изданию журнала «Воскресное Чтение» с повременными выпусками «Киевских листков» религиозно-нравственного содержания. В конце 1888 года был назначен председателем Киевского Епархиального Училищного Совета, а в августе 1892 года – старшим цензором С.-Петербургского Комитета Духовной Цензуры и членом Учебного Комитета при Святейшем Синоде, но занимал эти должности до момента назначения на пост ректора С.-Петербургской Духовной Академии. Призванный на трудный и ответственный пост ректора столичной Академии, архимандрит Борис целью своей деятельности поставил содействовать возможно большему преуспеянию и процветанию Академии. |
| После четырёх лет работы в Томской Семинарии, в 1884 году Академия вспомнила о своём питомце. Совет Казанской Духовной Академии избрал его на вакантную кафедру метафизики, освободившуюся за смертью профессора. Так как устав Академии обязывал исполняющих должность доцента в течение двух лет представить магистерские диссертации, то молодой метафизик энергично взялся за работу и через год представил в Совет Академии диссертацию на тему: «История христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности. Период первый от начала христианства до Константина Великого». Одновременно с этой диссертацией он представил новую работу: «Вопрос о классиках» (Взгляд на его историю, его современное состояние и значение). Пока эти его сочинения находились на рассмотрении рецензента, он успел продолжить свой труд и довёл историю христианского просвещения до конца царствования Юстиниана. Сочинение удостоено похвального отзыва со стороны рецензента, указавшего в числе многих достоинств автора «замечательную ясность и широту его взгляда, умение разбираться в самых сложных и трудных вопросах, способность к синтезу, обобщение разнообразных мнений и суждений, необыкновенную ясность и отчетливость изложения». Плотников удостоен степени магистра богословия и утвержден в должности доцента Академии. К этому же времени у Плотникова вставал вопрос о жизни. Холостая одинокая жизнь тяготила его, страшно мучила тоска и неудовлетворённость жизнью и он ухватился за мысль о монашестве. 29 марта 1886 года состоялось пострижение его в монахи с именем Борис. Вскоре затем он был рукоположён во иеродиакона и ко дню Св. Пасхи — во иеромонаха. В октябре того же года он был назначен инспектором Московской Духовной Академии с возведением в сан архимандрита. Одновременно с инспекторством ему была назначена кафедра «Введения в круг богословских наук». В 1888 году архимандрит Борис был переведён на должность ректора Киевской Духовной Семинарии. Вместе с этим он сделался редактором издаваемого при Семинарии журнала «Руководство для сельских пастырей» и председателем Комитета по изданию журнала «Воскресное чтение» с повременными выпусками «Киевских листков» религиозно-нравственного содержания. |
| Важнейшим из научных трудов епископа Бориса является его диссертация на тему «История христианского просвещения в его отношениях к древней греко-римской образованности», она состоит из трёх частей (1885 г., 1890 и 1892 гг.) и охватывает временные рамки от начала христианства до падения Константинополя. В своей работе автор представил основные явления истории культуры, отразившие взаимоотношения христианского и языческого мира, а также заострил внимание на значении античной философии в формировании греко-римской богословской мысли. По словам епископа Иннокентия (Беляева), этот труд «по полноте исследования справедливо заслуживал бы не степени магистра богословия, которой удостоен был Плотников, а доктора церковной истории» 20 . Но современники епископа Бориса, такие как проф. Ф. А. Курганов , проф. И. Е. Троицкий , проф. Н. Н. Глубоковский , К. Храневич, придерживались иной точки зрения. Труд был подвержен серьезной критике в основном за обширность темы. По мнению современников, это отнюдь не способствовало полноте раскрытия основной идеи диссертации. Так, проф. Курганов в своей критической заметке на вторую часть работы отмечает, что «предмет, рассматриваемый архимандритом Борисом, весьма важный, обширный и сложный. Он весьма легко и с большим удобством может распасться на множество частных вопросов, и притом также очень обширных» 21 . Таким образом, профессор указывает на недостаточную проработку некоторых вопросов, затронутых архм. Борисом в работе. Проф. И. Е. Троицкий , комментируя данный труд, более конкретно обозначает пробелы и недостатки диссертации. Он говорит, что Плотников раскрывает свои идеи через призму рационально-исторического оправдания христианства. Позиция Н. Н. Глубоковского о работе Плотникова солидарна с мнением епископа Иннокентия (Беляева). Он отмечает в своей книге «Русская богословская наука в её историческом развитии и новейшем состоянии», что церковно-историческая монография не ограничивается деятельностью выдающихся мужей, но также обозревает литературные их труды и анализирует доктринальные воззрения, а иногда даже подобные задачи разрешает в специальных исследованиях 22 . Рассуждая таким образом, Глубоковский указывает на ценность труда, который достоин общенаучного признания и применения не только в области церковно-исторической, но и в области патрологии 23 . |
| С 1 февраля 1912 служил в церкви Митрофаниевского кладбища. Редактор-издатель богословско-миссионерского журнала «Православный путеводитель» (декабрь 1903–1905 совместно со священником М. П. Чельцовым и К. Н. Плотниковым , с 1906–1907 – совместно с К. Н. Плотниковым). Служил в Ленинграде до 1934, когда ушел за штат. В 1937 был настоятелем Тихвинской церкви с. Романщина Лужского района Ленинградской области. 38, 44, 52, 60 Тураев Борис Александрович ; (24 июля 1868 – 23 июля 1920). Окончил восточный факультет С.-Петербургского университета (1891). С 1896 приват-доцент, с 1904 – экстраординарный, с 1911 – ординарный профессор С.-Петербургского университета. 1898 – магистр («Бог Тот. Опыт исследования в области истории древнеегипетской культуры». Лейпциг, 1898), 1902 – доктор всеобщей истории («Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии». СПб. 1902). С 1913 – член-корреспондент, 1918 – академик Российской Академии наук. С 1912 – хранитель собрания египетских древностей Музея изящных искусств в Москве. Член Предсоборного Совета и Собора 1917–1918 гг. 13 октября 1919 – 13 февраля 1920 – член Комиссии духовно-учебных заведений Петроградской епархии. Памяти Б. А. Тураева было посвящено специальное заседания Совета Петроградского Богословского института в 40-й день по его кончине – 31 августа 1920 (см. об этом: Глубоковский Н. Н. Академик профессор Борис Александрович Тураев , как христианский учитель и ученый.//Воскресное чтение. Варшава. 1929. 11. С. 169–173; 11–а. С. 185–187; 13. С. 198–205). 203, 214, 216, 220, 221, 226, 227, 232, 233, 234, 235, 236, 237, 240, 242, 249, 250, 281, 392 Тураева Елена Филимоновна, ур. Церетели, в монашестве Иулиания; (8 февраля 1868 – 1948). Родилась в семье юриста. Окончила историко-филологическое отделение Высших Женских (Бестужевских) курсов (1893). 10 октября 1894–1913 – преподавательница истории женской гимназии княгини Оболенской в С.-Петербурге. Преподавательница истории в Женском медицинским институте (1904–1918), 1-м Педагогическом институте (1918–1922), 3-м Педагогическом институте (1919–1925). |
| В форме духовного стиха «Сон Богородицы» повлиял и на богородичную иконографию. На его основе в первой половине XVIII века появился иконографический образ «Плач Богородицы при кресте», близкий к иконографии Ахтырской Богоматери. Духовный стих «Сон Богородицы» был едва ли не самым распространенным и любимым жанром на Русском Севере, его читали как средство от горя и страданий. Борис Шергин включил в свой репертуар духовных стихов «Сон Богородицы» еще в 1915 году: «На святках я выучил от одного плотника стих “Сон Богородицы”. Сначала я записал, а потом мы несколько раз вместе пропели. Я теперь “Сон Богородицы” хорошо знаю» . В 1919 году в архангельской газете «Возрождение Севера» вышла его заметка «Сон Богородицы», в которой приводятся записанные им ранее в Архангельской губернии тексты апокрифа как в форме духовного стиха, так и в форме прозы. Для своей рукописной книжицы Борис Шергин взял свою собственную редакцию апокрифа, переработанную с учетом его глубоких знаний быта поморов и созданную на основе записанных им народных текстов. Шрифт, которым написан текст, копирует древнерусский устав. Шергин использовал единый творческий метод для сказительства, литературы и изобразительного искусства – метод вольного переложения первоисточников Древнерусская книжная и народно-бытовая художественные традиции были оригинально трансформированы Шергиным в каноничную изобразительную стилистику при работе над иллюстрациями к тексту рукописной книжицы «Сон Богородицы». Борис Шергин использовал единый творческий метод для сказительства, литературы и изобразительного искусства – метод вольного переложения первоисточников. Взяв за основу какой-нибудь изобразительный прототип, Борис Викторович оставлял от него только композиционную схему, убирая все декоративные излишества. Шергин использовал в своем творчестве лаконичные образы, раскрывая сюжет и эмоциональное состояние героев ритмичными композиционными средствами через энергичную пластику рисунка. В миниатюрах «Сна Богородицы» видна рука опытного мастера, который сумел отточить свою технику исполнения и довести изображение до предельной ясности и насыщенности, несмотря на простоту композиции. Обращает на себя внимание и «светский» характер иллюстраций, набросочная, эскизная манера исполнения, ясный смысл и композиционное построение каждой миниатюры, а также цветовая палитра. Основной цвет – черный, его роль является основополагающей, так как он создает конструктивную основу всех композиций и «укрепляет» плоскость. Красный цвет придает торжественное и нарядное звучание иллюстрациям и помогает выстраивать смысловую линию композиции. |
| Немаловажное место в ряду научных работ епископа Бориса занимает труд «Общее введение в курс богословских наук». По мнению К. Храневича, этот труд «едва ли не лучшее в нашей русской богословской литературе сочинение по данному вопросу» 28 . Суть работы – это достаточно пространное рассуждение об определении религии, участии разума в религиозной жизни человека, об отношении веры к знанию. Главная задача этого рассуждения состоит в определении меры участия разума в вопросах веры. Таким образом, Плотников поднимает сложные богословские проблемы, решение которых излагает с такой ясностью, что в труде отсутствует всякая тень на «крикливую полемику» 29 . Известны труды епископа Бориса по пастырскому богословию: «Записки по пастырскому богословию» и «В каких отношениях особенно важно для пастыря обладать научным знанием богословия». Первая из этих двух работ планировалась автором как учебное пособие в данной области духовного знания, но из-за ряда недостатков не была признана. В настоящее время работа служит лишь в качестве дополнительного материала, иллюстрирующего историческое развитие пастырского богословия как науки в русском богословии конца XIX века. Вторая работа представляет собой цельный, но, к сожалению, односторонний труд. В этом сочинении автор раскрывает крайнюю важность научного знания в богословской мысли, подчеркивает актуальность поднятого вопроса, его значение для пастыря. Также этот труд представляет интерес и для современной богословской мысли, так как в нём решаются проблемы взаимоотношения науки и религии. Сразу после публикации эта работа была переведена на французский язык 30 . Преосвященный епископ Борис был известен и своими апологетическими сочинениями такими, как «Объяснения 49 главы книги бытия, с обращением особенного внимания на апологетическое значение», «О начале мира» и «О невозможности чисто физиологического объяснения душевной жизни человека». Хорошее знание автором Священного Писания , древних и новых языков, обуславливает высокий уровень и апологетическую значимость этих работ. Значительная часть остальных трудов епископа Бориса – студенческие работы. Они отличаются добросовестной разработкой предмета и зрелостью мысли, оригинальностью и свежестью взгляда. Эти работы также не менее ценны в сравнении с его богословскими сочинениями. |
|
|
