| 18 сентября 2023 В статье кандидата богословия, секретаря учёного совета Тульской духовной семинарии, старшего преподавателя кафедры богословия и библеистики Андрея Александровича Горбачева проводится параллель между членами Символа веры и последовательно возникающими в истории Церкви ересями. Автор делает вывод, что темы триадологии первых веков христианства хронологически сменялись темами христологии, пневматологии и экклезиологии. В наше время центр богословских рассуждений сдвинулся в сторону сакраментологии. Исходя из предложенной последовательности, мы можем предположить, что последующие ереси будут относиться к темам последних двух членов Символа веры. 26 июня 2023 5 июня 2023 30 мая 2023 2 мая 2023 24 апреля 2023 5 апреля 2023 4 апреля 2023 30 марта 2023 20 марта 2023 В работе Ненада Милошевича (Православный богословский факультет Белградского университета) изложен богословско-исторический обзор подготовки и освящения святого мира. В рамках исследования были выделены три момента, связанные с указанной темой. Первый касается таинственного богословского смысла и значения святого мира. Были рассмотрены релевантные литургические источники и свидетельства святых отцов о роли мира в освящении человека, прежде всего в Таинстве миропомазания. Второй момент касается исторического развития чина подготовки и освящения мира. Экклезиологический аспект святого мира, наконец, является третьим моментом, на который работа указывает. Излагается проблематика освящения мира в Православной Церкви с раннего времени и вплоть до современности с ее сложными межправославными отношениями. Автор статьи рассуждает о том, кто все-таки должен освящать миро – Константинопольский Патриарх или каждый предстоятель Поместной Церкви? 21 февраля 2023 13 февраля 2023 При обсуждении различных богословских вопросов очень часто база аргументов каждой из сторон включает в себя ряд прецедентов из церковной истории, относящихся к авторитетному лицу или месту, которые обладают определенным атрибутом святости. При сопоставлении различных исторических прецедентов нередко возникает противоречивая картина, которая нуждается в согласовании и выяснении истины. Подходы к решению данного вопроса разрабатывались в западной средневековой схоластике, но они неприменимы в современном богословском дискурсе по ряду причин. Многие современные теологи, указывая на возрастающую значимость историко-контекстуальных исследований, не предлагают способа разрешения возникающих противоречивых исторических выводов, имеющих прямое отношение как к богословию, так и к церковно-практической жизни, что подталкивает современных авторов к догматическому релятивизму и даже адогматизму. В статье кандидата богословия, доцента Сретенской духовной академии протоиерея Вадима Леонова на основе существующих богословских методологических исследований предлагается конкретный способ решения этой проблемы. |
| 23 Не соответствует действительности уверенное утверждение Ф. Дэльгера в его письме В.Н. Бенешевичу от 16 апреля 1936 г., «что на конгресс в Софии Ваше правительство тоже было приглашено по всей форме, так что высказанное сожаление о неучастии России все-таки имело, пожалуй, действительную основу» (Медведев И.П. О неосуществленном проекте В.Н. Бенешевича ...//Петербургское византиноведение. С. 238). 24 Труды V-ro съезда русских академических организаций за границей в Софии, 14–21 сентября 1930 г. Ч. 1. София, 1932. О деятельности русской эмиграции в Болгарии в межвоенный период, см.: Руска емиграция в България 1878–2006. Библиографски указател. София, 2006. 27 Фepjanчu Б. Гeopruje Острогорски (1902–1976)//Глас Српске Akaдeмuje Наука и Уметности. 372. ucmopujckux наука. 1993. 8. С. 57–95; Ради Р. Гeopruje Острогорски и српска buзahmoлoruja//Руска eмurpaцuja у cpnckoj култури XX века. Београд, 1994. С. 147–153; Пириватри С. Гeopruje Острогорски//Руси без Pycuje-Cpncku Руси. Београд, 1994. С. 179–188. 28 Медведев И.П. В.Н. Бенешевич : судьба ученого, судьба архива. С. 370. Прим. 157. В 1936 г. сербский ученый Драгутин Анастасиевич (1877–1950), профессор греческого языка и византийской культуры Православного богословского факультета Белградского университета, писал В.Н. Бенешевичу , что для этого «почти всё было приготовлено» (Медведев И.П. В.Н. Бенешевич : судьба ученого, судьба архива. С. 371). Едва ли В.Н. Бенешевич мог забыть, что в обвинительном акте, по которому в 1929 г. его приговорили к трем годам заключения в концентрационном лагере, ему вменялось намерение устроиться за границей при содействии «главы евразийцев» Г.В. Вернадского, который летом 1926 г. «предпринял некоторые шаги в Афинах на предмет назначения Бенешевича на университетскую кафедру в Салониках» (Медведев И.П. Петербургское византиноведение... С. 278–279, прим. 6). Очень сомнительно и подлежит дополнительной проверке, однако, утверждение В.Н. Бенешевича во время следствия, что упоминавшийся в письме Вернадского от 3 августа 1926 г. «В.Н.» (кто должен был занять кафедру в Фессалониках) не он, а профессор Софийского университета В.Н. Златарски. |
| Сначала, однако, несколько слов о его жизни. В замечательной семейной автобиографии, написанной несколько лет тому назад, Н.М. совместно с братом, сестрой и женой 698 подробно рассказал об истоках, определивших всю его жизнь, – о деде священнике, об отце – московском враче, о детстве и юности, неотрываемых от духовного, культурного и бытового аромата предреволюционной Москвы. Эти московские корни сделали Н.М. навсегда, неистребимо русским, хотя большую часть своей длинной жизни прожил он на Западе, преимущественно в любимой и ставшей ему родной Англии. В «русскости» же этой органически сочетались две традиции. От своего «левитского», священнического корня унаследовал Н.М. неистребимую, кровную церковность, опыт Православия как самоочевидной и всеобъемлющей основы всей жизни, а от отца – живого воплощения добротворной и милосердной традиции русского врача – понимание жизни как служения. Этому двуединому наследию остался Н.М. верным до последнего дня своей жизни. Очутившись совсем еще молодым за рубежом России, Н.М. поступил на богословский факультет Белградского университета. В отличие, однако, от многих своих сверстников, окончив его, он не принял священства. Словно уже тогда неким внутренним чутьем он знал, что ему, да и не только ему, но и всей семье его, надлежало явить и осуществить образ именно мирянского служения Церкви, мирянства как не просто «светской» части Церкви, свободной от той всецелой самоотдачи церковному служению, которая требуется от «духовенства», а, напротив, как призвания к трудному и высокому подвигу воцерковления всей жизни, просветления всего в ней светом Христовой истины. Действительно, не только к одному Н.М., но и ко всей семье Зерновых можно отнести слова, сказанные когда-то Ю. Ф. Самариным о Хомякове: «Все мы бываем в церкви, Хомяков в церкви жил...». Вот так – Церковью и в Церкви – жила и эта удивительная семья, как бы естественно и самоочевидно претворяя свою церковность в служение людям, в помощь обездоленным, вдело просвещения, христианского свидетельства... Русский Париж тридцатых годов, золотого века русской эмиграции, невозможно представить себе без Зерновых. Без престарелого отца – бессменного председателя Московского землячества, этого средоточия эмигрантской благотворительности. Без брата Н.М. – Владимира Михайловича, присяжного врача сотен обездоленных русских беженцев. Без сестры Софьи Михайловны, неутомимой в заботах о русских детях (приют в Монжероне), безработных (Центр помощи), молодежи (курсы по истории России, русской Церкви, русской культуры). И, наконец, без Коли Зернова... |
| I. Югославия Студенческие годы (1921–1925) 1. Встреча с новой страной (Н.М. Зернов) 14 октября 1921 года, в день Покрова по старому стилю, наша семья, состоявшая из шести человек, погрузилась в Константинополе в товарный вагон, предоставленный Красным Крестом для русских беженцев. Мы, вместе с другими путниками, были счастливыми обладателями виз для въезда в Югославию. Получили мы их после долгих, казавшихся безнадёжными, хлопот. Перед нами открывался ещё один этап нашего беженства. Оно началось в феврале 1920 года, когда мы покинули наш дом в Ессентуках на Кавказе, накануне захвата станицы Красной армией. Нам удалось годом позже вторично вырваться из большевистского окружения и бежать из Грузии в Турцию. Теперь, в третий раз мы искали убежища в новой стране. Нелегко было начало нашей зарубежной жизни, но, благодаря нашим дружным усилиям, мы не только смогли просуществовать в течение шести месяцев в Константинополе, но даже скопить немного денег, достаточных по нашим расчётам на несколько недель пребывания в Белграде. Выбрали же мы родственное нам по духу православное королевство, надеясь найти там возможность получить высшее образование молодым членам нашей семьи. Белград был особенно привлекателен, так как моя младшая сестра и я хотели изучать богословие, а там был недавно открыт православный богословский факультет. Мы также слыхали, что в Югославии имеются целебные воды, и наш отец, – опытный курортный врач, стремился вернуться к этой, столь любимой им, деятельности. С такими надеждами, но и с сильными опасениями, двинулись мы в путь. Мы уже привыкли кочевать по миру нищими и бесправными беженцами, всё имущество наше умещалось в нескольких мешках. Мы были знакомы и с холодом, и с голодом, и у нас были причины думать, что и в Югославии нас могут ожидать новые испытания. Положение русских изгнанников там ухудшилось, а первая волна их была тепло встречена сербским правительством и народом. Эмигранты получали работу по специальности, учащимся давались стипендии, одно время даже русские деньги обменивались на динары. Но эта идиллия длилась недолго. Вновь прибывающие не могли рассчитывать на подобную помощь. На визах, полученных нами, было указано, что мы не имели права на государственное пособие. Всё же наши планы как раз строились на том, что нам удастся попасть в число студентов стипендиатов. |
| Будущии Патриарх Сербскии Иринеи со своеи мамои Я был законопослушен, но держался христианского пути и христианского образа жизни Таким образом, решение поступать в духовную семинарию не представляло для меня проблемы. Я закончил гимназию, поступил в семинарию, затем – на богословский факультет Белградского университета, и могу сказать, что у меня не было серьезных проблем в связи с моим решением. – И позже? – Слава Богу, и позже не было больших проблем, я не совершал ничего, что могло бы спровоцировать власти, я был законопослушен, но держался христианского пути и христианского образа жизни. – Вы служили в армии? – В армии ко мне относились довольно уважительно. Конечно, в армии царила атеистическая идеология, и первым полученным мной приказом был запрет посещать храм, это было понятно, но меня уважали и солдаты и офицеры, часто просили поговорить с ними – не с целью провокации, они просто хотели знать о том, чего не знали, и очевидно, происходили из христианских семей, так что с этой стороны в армии у меня не было проблем. После армии я приехал в Белград и продолжил обучение на юридическом факультете, и даже начал работать, но так как умер один преподаватель семинарии в Призрене, мне посоветовали предложить свою кандидатуру, и я, скорее для порядка, принял участие в конкурсе, и меня приняли как младшего преподавателя, но, знаете, мне поставили условие: я должен был быть рукоположен. Для меня это стало некоторой неожиданностью, у меня была идея принять монашество, но все-таки я думал так: если женюсь, то не буду священником, – но и мысли о монашестве были всегда, я принял постриг и отправился в Призрен уже как монах. Дружба с Патриархом Павлом – Как вы восприняли известие о вашей епископской хиротонии? – Я этого не ожидал. В то время я был очень занят организацией семинарии, восстановлением ее зданий, занимался этим с любовью, был рад своей работе, своему призыву, и избрание в епископы было неожиданностью, но я принял его с благодарностью. В течение года был викарием Его Святейшества, а затем стал епископом Нишским. |
| Новограчаницкая ассамблея 2019 г. вызвала резкую реакцию как среди многих американских сербов (которые даже создали петицию с требованием отмены незаконных, на взгляд активистов, решений), так и со стороны Священного Синода СПЦ, который на заседании осенью постановил отменить описанные решения и провести новое церковно-народное собрание. Собственно, оно и прошло в присутствии патриарха Иринея 29 февраля. Призывы патриарха во Флориде (« Не забывайте свои духовные корни», « Будьте верны своей Церкви») были далеко не формальностью и связаны, по всей видимости, именно с произошедшими настроениями (тем более что в XX веке сербское Православие в США уже имело негативный опыт раскола). Интересны персоны сербских епископов в США, организовавших прошлогоднее собрание в Новой Грачанице: это Западно-Американский Максим (Василевич; окончил Афинский университет и даже служил клириком Элладской Церкви), Новограчаницкий и Среднезападно-Американский Лонгин (Крчо; окончил Московскую духовную академию) и Восточноамериканский Ириней (Добриевич; уроженец США, окончил Свято-Владимирскую семинарию ПЦА). Епископ Максим (Василевич) имеет наиболее неоднозначную репутацию. В начале 2019 г. он высказался в поддержку «автокефалии» так наз. «Православной церкви Украины», заявив, что она якобы получена таким же образом, как и сербская автокефалия в XIII веке. Еп. Максим открыто критиковал инициативы о недопустимости сослужения с представителями Константинопольского патриархата по причине признания ПЦУ. Преосвященнейший Максим также подвергался критике за то, что излагал неправославные взгляды по ряду вопросов, в связи с чем был отстранён Св. Синодом от преподавания на богословском факультете Белградского университета Характерно, что в той ситуации за епископа Максима горой встал актив базирующейся в США «Международной православной теологической ассоциации» ( IOTA ; своего рода «теологическое НАТО», дружественное Константинополю), направивший петицию в Синод СПЦ (среди подписантов: Кирилл Говорун и Сергей Чапнин). |
| 2. Наверное, как и для всякого священника, самым радостным в служении является тайна Божественной Евхаристии, тайна Благодарения. Из богослужения мы черпаем радость жизни. Она постоянно восполняется и обновляется. Поэтому мы стараемся служить чаще. Это сообщает мир душе и всем окружающим на приходе. В силу нашей обособленной специфики — мы живём в неправославной стране и в иноязычной среде — наши прихожане понимают, что такое община. Это очень ценное качество Церкви. Когда в храме много «захожан» и «требников», сложнее построить общину, но это необходимое условие жизни православия. 3 . Приходская община, как семья, лучше организуется к различным инициативам. Благодаря этому сейчас в Бельгийской епархии в приходах организованы школы для детей, где изучают русский язык, русскую литературу и историю, ведутся различные развивающие секции. Организованы Богословско-катехизаторские курсы, которые существуют с 1992 года. Наверное, для некоторых читателей из Московских духовных школ это будет новостью, но мы давно сотрудничаем с МДА. С момента организации наших курсов к нам приезжали преподавать профессора из Академии, а также из Свято-Тихоновского университета, СПбДА, Варшавской семинарии, Минской семинарии, богословского факультета Белградского университета, Свято-Сергиевского института в Париже. Курсы закончили 142 выпускника, из них шестеро рукоположены в иереи, также шестеро в дьяконы, 20 чтецов. Можно ещё добавить дипломатических работников, которые ныне несут служение Отечеству в разных странах мира, из которых двое являются послами. За 20 лет появились первые слабые добрые плоды деятельности наших приходов. Мы начали заключать внутриприходские браки. То есть верующие молодые люди, которые сформировались на наших приходах, стали жениться на наших же прихожанках, которые воспитались при храмах. Их немного, но это очень отрадное явление, особенно в наших условиях, где весьма легко раствориться в иноязычной среде. И уже эти вновь подросшие христиане помогают в воспитании приходских детей, а некоторые даже желают рукоположиться, чтобы служить Церкви. |
| 4 Профессор Титов был научным руководителем многих сербов, которые учились в Киевской духовной академии и там писали свои кандидатские работы по темам, относящимся преимущественно к истории Сербской Церкви. В частности, Титов был научным руководителем Милоша Анджелковича (Положение Сербской Церкви с времен установления сербского княжества до нынешних времен (1815–1893), 1895), Стевы Димитриевича (Путешествие сербских иерархов и других духовных лиц в Россию в XV–XV III вв. и результаты этих поездок, 1898), Иосифа (Цвийовича) (Участие сербского православного духовенства в войне за освобождение и независимость родины, 1912) (данные по: Отчет о состоянии Киевской духовной академии за 1894/1895 учебный год//Труды Киевской духовной академии. Т. I. 1895. С. 378; Отчет о состоянии Киевской духовной академии за 1897/1898 учебный год//Труды Киевской духовной академии. Т. III. 1898. С. 39; Отчет о состоянии Киевской духовной академии за 1911/1912 учебный год//Труды Киевской духовной академии. Т. IV. 1913. С. 67). Единственная работа Ф.И. Титова по истории Сербской Церкви, написанная в Киеве: Титов Ф. Высокопреосвященный Михаил, архиепископ Белградский, Митрополит Сербский (19 августа 1826 г. – 5 февраля 1898 г.)//Труды Киевской духовной академии. Т. I. 1898. С. 390–411; С. 466–482; Т. III. 1898. С. 3–23. На данную работу ссылались впоследствии известные сербские историки Стева Димитриевич и Джоко Слиепчевич С. Митрополит Михаило Архиепископ Београдски и Митрополит као православни Србин, Словен и неимар Српске Цркве. 1933. 2. С. 73; Михаило, архиепископ београдски и митрополит Минхен, 1980. С. 7). 5 Надо учитывать тот факт, что профессор Титов преподавал на белградском Богословском факультете библейскую историю с библейской археологией, а какое-то время и догматическое богословие. См.: Архив Православног богословског факултета (Београд). Записници седница I. С. 209. 6 Рецензия на книгу Д.С. Мережковского «Иисус Неизвестный», которую Титов опубликовал в журнале «Преглед Цркве Нишке» (Титов Т. Д.С. Mepeжkobckiй. Неизвстный. Т. 1. Стр. 367. Блградъ. 1932 г.//Преглед Цркве Нишке. 1932. 11–12. С. 275–277), была заимствована журналом «Гласник Српске православне (Непознати Исус//Гласник Српске православне 1934. 5–6. С. 99–100). |
| Н.К.Гаврюшин С журнальной фотографии, опубликованной вскоре после кончины о. Киприана, смотрит на «людей грядущих» грустное, изможденное, трагическое лицо. Все словесные портреты сходятся в том, что радости бытия, «веселия сердца» он почти не знал. «Жилось ему на свете тяжело» (В.Вейдле). «В жизни он был настроен почти всегда горестно» (Б.Зайцев). «Многие не понимали, что перед ними был человек смертельно раненый – не каким-то одним обстоятельством – личной трагедией, несчастьем, – а самой жизнью. Ему было трудно жить, как другим бывает трудно всходить по лестнице» ( А.Шмеман ) 1 . Константин Эдуардович Керн принадлежал ко второму поколению русских богословов в эмиграции. Он родился в Туле 11 мая 1899 г., в 1922 г. окончил юридический, а в 1925 богословский факультет Белградского университета 2 . К этому времени на религиозно-философском горизонте не только светили такие звезды как о. с.Н.Булгаков, Б.П.Вышеславцев , В. В.Зеньковский , И.А.Ильин , Л.П.Карсавин, о. П.А.Флоренский, с.Л.Франк , но уже успели заявить о себе и более молодые – о. Г.В.Флоровский (р. 1893), еп. Кассиан (Безобразов ; р. 1892). Атмосферой «русского религиозного ренессанса» с ее утонченным эстетством о. Киприан не мог не быть затронут, ибо он в ней вырос, и хотя, по свидетельству А.Шмемана , в последние годы жизни он отрекался от всей этой «интеллигентщины» и поносил ее, «тональностью этой, особым строем сознания – отмечен он остался навсегда». В религиозно чуткой душе благоговейное отношение к старшему поколению неизбежно предшествует мировоззренческой самостоятельности, и потому надо ясно понять и почувствовать, что Вл. Соловьев и А.Блок были для Константина Керна «отцами», что любовь к К.Н.Леонтьеву и Д.С.Мережковскому совпала с вызреванием его собственных жизненных идеалов, а усомниться в церковной чуткости и богословской прозорливости о. П.А.Флоренского было для него равнозначно измене любимому человеку... Монашеский постриг Константин Керн принял в 1927 году. Трудно судить, насколько сознательным, внутренне подготовленным, духовно выверенным был этот шаг, не сыграли ли здесь решающую роль мотивы эстетические, пример того же К.Н.Леонтьева . Близко знавшие о. Киприана касаются этого вопроса весьма деликатно, но вполне определенно. |
| [серб. Леонтий (в миру Драгомир; 13(26). 08.1914, с. Бродац близ г. Биелина (ныне Республика Сербская, Босния и Герцеговина) - 9.04.1997, г. Смедерево, Сербия), серб. богослов, историк. Начальную школу окончил в родном селе. Учился в младшей гимназии в г. Биелине (1925-1929) и в Торговой академии в Сараеве (1929-1933). В 1937 г. принял монашеский постриг с именем Леонтий в мон-ре Студеница , до 1945 г. исполнял в этой обители послушание ризничего. В 1945 г. хиротонисан во иерея. В том же году окончил ДС в г. Битоле (ныне Республика Сев. Македония), в 1949 г.- Белградский богословский факультет , в 1957 г.- отд-ние истории искусств философского фак-та Белградского ун-та. В 1950 г. ушел из мон-ря, стал жить как мирянин, но продолжал именоваться Леонтием. Работал стажером в б-ке, потом ассистентом на кафедре литургики и христ. археологии на богословском фак-те (1949-1956), преподавал в ДС свт. Саввы в мон-ре Раковица . В 1956-1959 гг. преподавал в дер. Азаня близ г. Смедеревска-Паланка (Сербия). В 1959 г. стал директором музея в г. Смедереве, с 1977 г. до выхода на пенсию в 1989 г. служил старшим научным сотрудником этого музея. В 1964 г. защитил докт. дис. «Культовые лица сербов и македонцев: Историко-этнографическое исследование» (Култови лица код Срба и Македонаца: Ист.-етногр. расправа. Смедерево, 1965). В 1991 г. завещал свою личную б-ку Народной б-ке в Смедереве: она включает 2027 публикаций на разных языках, старые и редкие книги, журналы, фотографии, картины, плакаты, фильмы, вырезки из газет и журналов, рекламные и туристические проспекты, географические карты, рукописные записи и проч. Собрание П. признано культурным богатством, имеющим первостепенное значение для Республики Сербии. Научный советник САНУ, почетный член Сербского медицинского общества. Участвовал в многочисленных конференциях в Югославии и в др. странах. Владел русским, греческим, немецким, латинским и древнегреч. языками. Был награжден Октябрьской наградой г. Смедерева (1972), медалью в память об освобождении г. Смедерева (1974), золотым значком Культурно-просветительского об-ва Сербии (1985), орденом с золотым венком Президиума СФРЮ (1986), золотым ключом г. Смедерева (1987), золотой медалью Общества консерваторов Сербии (1995), Святосавский повелей г. Смедерева (1995). Похоронен на Старом кладбище в Смедереве. |
|
|
