| Одни из ученых находят, что это действительные указы Константина, – это те ученые, которые пользуются указами, сохраненными у Евсевия, без всяких оговорок. Другие скептично относятся к этим указам; так Буркгардт полагает, что в эдиктах этих видна «рука христианских священников» (S. 348, 353), а Бригер (Brieger. Constantinus Gr. Zeitschrift für kirchengeschicte. IV, 2. S. 164) считает сомнительным, чтоб они принадлежали самому императору и выражали его образ мыслей. Еще другие из писателей, не разделяя сейчас указанных скептических мнений, полагают, что хотя они и составлены не самим императором, но выражают его подлинные мысли; так Гасс говорит: «относительно императорских указов, документов и посланий, сохраненных Евсевием, нужно сказать, что они изложены слишком теологично и слишком проникнуты духом христианским (zu christlich), чтобы думать, что в этом виде они произошли от Константина, но однако они довольно достоверны, чтобы судить по ним о воле и мнениях государя» (Gass: Herz., Encykl В. VIII, S. 200. 2-te Ausgabe); в этом же роде дает отзыв и Цан; «очень не правы те, кто сомневается в возможности судить по указам Константина о его собственных мыслях и кто полагает, что эти указы суть произведения духовных лиц, на которых Константин лишь ставил свое имя. Говорить так, значит мало знать Константина При том же эти документы написаны вовсе не языком тогдашних церковных произведений. Секретари Константина излагали его мысли, но в такой оболочке, которая нравилась повелителю» (Zahn., 21). С последним мнением нельзя не согласиться. 550 Факты эти известны, и мы не считаем нужным приводить их. Евсевий, Жизнь Константина, III, 55, 57, 58 и т.д. 551 Издавал ли Константин какой-либо общий закон против языческих культов – об этом в науке высказываются неодинаковые взгляды: одни думают, что издавал: Zahn, Constantin, S., 23; Gass Encykl. von Herz. VIII, 204; профессор Курганов, прежде указанное сочинение, стр. 24 Другие наоборот: Burckhardt, S. 361; Кипарисов, о свободе совести, стр. 168, и особенно хорошо – профессор Лашкарев, прежде указанное сочинение, стр. 112–116. Суждения последних исследователей заслуживают предпочтения пред суждениями первых. Нужно сказать, что никакого общего закона Константина против язычества не дошло до нас, а есть только очень неопределенные намеки на него у Евсевия (Жизнь Константина, II, 45) и в одном указе (341 год) сына Константинова Констанция (Cod. Theodos. XVI, 10, cap. 2). Читать далее Источник: Лебедев А.П. Из истории гонений на христиан во II, III и начале IV века//Прибавления к Творениям св. Отцов. 1884. Ч. 33. Кн. 1. С. 3-85; Кн. 2. С. 343-382; Ч. 34. Кн. 3. С. 3-83; Кн. 4. С. 366-465; 1885. Ч. 35. Кн. 1. С. 120-196. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| 203 Богословский вспоминает известную «университетскую историю 1911 г.», когда новый министр народного просвещения Л. А. Кассо допустил вмешательство полиции для пресечения студенческих митингов и сходок в Московском университете. В ответ, ректор университета А. А. Мануйлов и два его помощника – профессора М. А. Мензбир и П. А. Минаков – подали в отставку. На занимаемые должности они были избраны Советом университета, Совету же надлежало и переизбрать их. Однако, Л. А. Кассо принял отставку ректора и его помощников, нарушив, таким образом, автономию университета. В знак протеста университет покинула большая группа профессоров и преподавателей. В их числе были К. А. Тимирязев, П. Н. Лебедев, Н. А. Умов, Н. Д. Зелинский, С. А. Чаплыгин, В. И. Вернадский, В. П. Сербский, А. А. Кизеветтер, П. Н. Сакулин и др. 205 Для большей объективности работы, представляемые на премию, поступали под девизами. Автором работы о крестьянской общине был В. К. Яцунский, получивший за нее в 1915 г. премию им. Володи Павлова. 206 В конце ноября 1915 г. Сербия была полностью оккупирована. Отступающая сербская армия численностью до 150 тысяч человек перешла границу с Албанией, вышла к Адриатическому побережью и в начале января 1916 г. была эвакуирована союзниками на остров Корфу и в Бизерту. 207 Речь идет о действиях англо-французского экспедиционного корпуса под командованием ген. Саррайля. В середине октября 1915 г. корпус продвинулся на территорию Сербии, но через месяц, под давлением четырех болгарских дивизий, вынужден был вновь отступить к Салоникам, не оказав практически никакой помощи Сербии. 208 После оккупации Сербии, образовался сплошной фронт Центральных держав от Балтийского до Средиземного моря, и Германия смогла установить прямое железнодорожное сообщение с Турцией. 209 Имеется в виду Московское археологическое общество (1864–1923), основанное графом А. С. Уваровым. После его смерти (1884 г.) председателем общества стала его жена, графиня П. С. Уварова. 210 См.: Лебедев И. А. Николай Александрович Найденов, 1834–1905: Очерк жизни и деятельности. М., 1915. Вып. 1. |
| К тому времени, когда учились в нашей Академии Η. Н.Глубоковский (1884–1889 гг.) и А.А.Спасский (1886–1890 гг.), А.П.Лебедев имел уже опыт и известность и прекрасного руководителя в церковно-исторических работах, и потому нисколько не удивительно, что оба этих даровитых вологодца решили писать кандидатские сочинения именно под его руководством, по истории древней Церкви. – Большой почитатель иностранной науки, А.П.Лебедев и самые темы для кандидатских сочинений часто давал, следуя указаниям иностранных учёных. Такого происхождения и те темы, на которые писали свои кандидатские сочинения Η. Н.Глубоковский и А.А.Спасский. Обе они указаны знаменитым теперь профессором Адольфом Гарнаком в его только что вышедшем тогда 1-м изданием «Учебнике истории догматов» 5 . Но если тема о блаж. Феодорите Киррском, которую избрал себе Η. Н.Глубоковский , представляет интерес главным образом из-за личности Феодорита, как самого выдающегося и плодовитого церковного писателя V в., то тема, которая дана была А.П.Лебедевым для кандидатского сочинения А.А.Спасскому, имеет свой специальный, чисто научный интерес. Ему предложена была тема об Аполлинарии Лаодикийском. До сравнительно очень недавнего времени такая тема не представила бы особого интереса и едва ли даже могла бы дать достаточно материала для магистерской диссертации. Аполлинарий Лаодикийский был, правда, очень плодовитым писателем, и об его учёности отзывается одобрительно даже евномианин Филосторгий 6 . Но от его многочисленных сочинений не сохранилось под его именем ничего, за исключением только отрывков, приводимых полемистами против аполлинарианства и другими позднейшими авторами. При таком состоянии источников можно было написать об Аполлинарии разве только небольшую брошюру, вроде немецких докторских диссертаций, а не целую книгу в несколько сот страниц. И по-видимому, работа над Аполлинарием не обещала даже и ничего нового: ведь учение Аполлинария излагалось достаточно полно в разных историях догматов и в специальных сочинениях по истории учения о Св. Троице и о Лице Иисуса Христа. А сведений о жизни Аполлинария дошло до нас так немного, что и сам А.А.Спасский мог дать в своей книге только краткий её очерк. |
| Для надлежащего соблюдения правил и исключения возможности появления сочинений, которые «по своему направлению могут иметь вредное влияние на обучающееся юношество и на общество и могут бросить невыгодную и нежелательную тень на самые академии» 472 , академическим советам рекомендовалось назначать двух рецензентов. Первым являлся непосредственный руководитель, второй назначался ректором для надзора за «направлением». В заключение подчеркивалось, что установленные правила призваны не к стеснению академической науки, но лишь к тому, чтобы «выражалась и осуществлялась та необходимая твердость убеждений в духе православной церкви, которая одна только может сообщить богословской науке в наших учебных заведениях надлежащий жизненный характер, дать ей свойственный ей вид православной науки и обеспечить ей самобытность и прочный успех» 473 . «Пустота бы его побрала» 474 , – так, словами своего деда, выразил впоследствии А. П. Лебедев отношение академических профессоров к введению «Правил», связываемых с уставом 1884 г. в одно целое. Лебедев писал о «многострадальной духовной академии», «атрофированных мозгах и сожженных, искалеченных совестях», «ученых либералах», девизом которых стало: «ешь пирог с грибами, держи язык за зубами» 475 . Он сравнивал некоторых своих коллег по МДА с «мумиями» и замечал: «Главный ужас заключается в том, что представители академической науки и не знали того, что они на самом деле мумии (...). Да, история православной духовной академии должна быть написана слезами и кровью. В ней жилось припеваючи только таким лицам, которые бесцеремонно рассуждали так: «в нашей церкви хозяин Св. Синод, а если домохозяин прикажет, напр., окрасить свой забор полосами красными, синими, зелеными, желтыми, то мастер должен исполнить волю приказавшего». Эти слова [В. Д. Кудрявцева], говорю откровенно, наводят на меня ужас (...). Ведь дело идет о науке, – истине, об искажении образа Божия в человеке» 476 . Именно из-за этих Правил и Устава В. В. Болотов , по признанию Лебедева, «первый профессор тех времен» 477 , отложил написание своей докторской диссертации «Рустик, диакон римской церкви, и его литературные труды», замечая в письме И. |
| (Перевод творений мужей апостольских доступен русскому читателю в издании: Писания мужей апостольских: В рус. пер. Введ. и прим. прот. П. Преображенского . – М., 1860 (второе издание – СПб., 1895). Это издание, частично устаревшее, дополнено прот. В. Асмусом и А. Г. Дунаевым: Писания мужей апостольских. – Рига, 1992, Большим достоинством последнего является приложение обширной библиографии). Глава I. Вероучительные и литургико-канонические памятники первохристианской церкви 1. «Учение двенадцати Апостолов» («Дидахе») Первый перевод этого произведения на русский язык, снабженный примечаниями, появился всего год спустя после публикации текста памятника: Попов К. Учение двенадцати Апостолов//Труды Киевской Духовной Академии. – 1884. – Т. И. – С. 344–384. Затем появляется солидное исследование этого памятника, с приложением текста и перевода его: Карашев А. О новооткрытом памятнике «Учение двенадцати Апостолов». – М., 1896. Новый перевод «Дидахе» приводится и в дополненном прот. В.Асмусом и А.Г.Дунаевым сборнике «Писания мужей апостольских» (см. с. 11–38 указанного издания). Практически одновременно с последним изданием появился и наш перевод, снабженный параллельным греческим текстом, обширными комментариями и пояснительной статьей. См.: Учение двенадцати Апостолов Пер. и коммент. А. Сидорова//Символ. – 1993. – 29. – С. 275–305; Сидоров А. И. «Дидахе:» Вероучительный и литургико-канонический памятник первохристианской эпохи//Символ. – 1993. – 29. – С. 307–316. Этот памятник раннехристианской письменности был открыт в одной из Константинопольских библиотек митрополитом Никомидийским Филофеем Вриеннием в 1873 г. и спустя десять лет им же издан (1883). (О самом Вриеннии, «высокопоставленном греческом архиерее, вполне знакомом с западной наукой», и об открытии им «Дидахе» см: Лебедев А. П. История открытия в последнее десятилетие древних церковно-исторических памятников//Прибавления к изданию творений святых отцев в русском переводе. – 1889. – Ч. 43. – С. 354–357.). В полном виде он сохранился лишь в одной греческой рукописи, точно датированной 1056 г. |
| Обращаемся к вопросу, наиболее интересующему нас в настоящую минуту: в каком отношении труды Сократа, Созомена и Феодорита находятся к историческому труду их предшественника Филосторгия? До последнего времени самого вопроса об этом не существовало, так как не подозревали возможности литературной зависимости древних православных историков от арианского. Немецкий ученый Гольцгаузен в своем сочинении: De fontibus, quibus Socrates, Sozomenus et Theodoretus usi sunt, выданном в первой половине текущего столетия, перечисляя источники, какими пользовались Сократ, Созомен и Феодорит, совсем не упоминает в числе их источников произведение Филосторгия. Лишь в 1884 году один светский немецкий историк – Иееп. (имя, совсем неизвестное в богословской литературе) занялся любопытным вопросом об отношении Сократа и его сотоварищей к Филосторгию, и пришел к тому основательно доказанному заключению, что не только Сократ и Созомен, – миряне, и притом не отличавшиеся богословскою проницательностью, но и епископ Феодорит, черпали многие исторические сведения из сочинения этого арианского писателя и ни мало не сумнясь вносили их в свои исторические труды. О Сократе указанный немецкий исследователь замечает, что и по многим существенным историческим вопросам этот историк берет сведения из Филосторгия – и приводит на это длинный ряд доказательств 146 . По отношению к Созомену для того же немецкого ученого вопрос тоже решенный, что и этот историк шел по стопам Сократа. 147 Тоже самое исследователь утверждает и о Феодорите, приводя доказательства, против которых трудно спорить; при этом вышеупомянутый ученый указывает такие случаи, когда Феодорит, пользуясь данным источником, будто бы искажает известия подлинника, частью сознательно, частью бессознательно 148 . Нельзя не заметить, что исследование немецкого ученого Иеепа по указанному вопросу очень любопытно и проливает новый свет на развитие древне – церковной исторической литературы. Возликовал и сам исследователь при виде своего открытия, но он взглянул на свое открытие с такой точки зрения, которая представляется странною. |
| Переписка Глубоковского показывает, что с защитой не все обстояло просто. И если бы не вмешательство А. П. Лебедева , неизвестно, каким бы был конец этой истории. По словам Лебедева, после введения Устава 1884 г. и Правил 1889 г. защита докторских и магистерских диссертаций напоминала инквизиционный процесс; чтобы «благополучно провести свои диссертации», магистранты и докторанты «долженствовали быть мудры как змеи и просты как голуби» 790 . Диссертация должна была «неповрежденно» пройти чрез следующие инстанции: цензуру, «искус рецензентов», контроль Совета, ходатайство местного архиерея (который мог отказать в таком ходатайстве, без объяснения причин), рецензирование книги членом Синода или епархиальным архиереем, после сочинение рассматривалось в Синоде, и, наконец, все должен был подписать обер-прокурор. «Ведь это же прогон сквозь строй! – восклицал Лебедев. – Поди, угоди на всех. Одному выдавай научные знания, другому благочестие, третьему заяви себя православным, четвертому покажи обстоятельное знакомство с западною наукой, – пятому – с отцами Церкви, и проч.» 791 . Согласно правилам 1889 г., со стороны академического Совета назначались два рецензента: один «преимущественно по специальности», а второй, по словам А. П. Лебедева , «истинно Божеское наказание – есть аргус, оценивающий книгу лишь с точки зрения православия» 792 . В случае с Глубоковским «аргусом» был Д. Ф. Голубинский . Глубоковский написал сначала М. Д. Муретову . Последний сообщал в письме от 8 октября, что еще не приступал к чтению книги, но собирается дать отзыв к ноябрьскому заседанию академического совета, предупреждая, что отзыв, вероятно, «будет краткий, общий, только формально-казенный, – впрочем, не решительно это говорю, может быть и разойдусь» 799 . Он обещал предварительно сообщить свой отзыв Глубоковскому, замечая: «...надеюсь, ничего смутительного не встречу у Вас. Ведь Вы написали диссертацию, следовательно, знали, что делали. Потому к придирчивости Дим[итрия] Фед[орови]ча я отношусь с сомнением. |
| Писанию Ветхого Завета; на третьем и четвертом все «5» 291 . По свидетельству митрополита Антония (Храповицкого) , ни в каком другом сословии кроме духовенства не наблюдалось столь сильной зависимости между учебной карьерой, то есть положением учащегося в разрядном списке об успеваемости, и его дальнейшим служебным и общественным положением, поскольку «происхождение, родство, имущественное состояние и т.п. почти отсутствуют в духовно-учебной среде и обычное понятие аристократа здесь должно быть видоизменено указанием его места в разрядном списке» 292 . О настроениях на первом курсе, отношении к учебе и преподавателям Глубоковский писал товарищу по Вологодской семинарии Н. А. Ильинскому: «Про свою жизнь не могу сказать ничего особенно хорошего. Поверишь ли, меня забирает здесь такая скука, что я даже во время семестра ездил на 5 дней в Москву. Тебе может быть покажется это странным, когда ты знаешь, что я и в Вологде не скучал особенно, но странного тут ничего нет. С товарищами пока не сошелся и живу с ними как с чужими, во 2-х и лекции не представляют ничего замечательного: то вяло (Кудрявцев хотя и несравненно хорошо), то не понимаю (по пасхалии), то мелочно и пусто (библеист, Татарский) (...). Правда, на историческом отделении люди хорошие; хотя я записался на славянскую группу, но иногда хожу и туда. Ключевский русскую историю читает очень хорошо, Лебедев – тоже; но опять же все это не новость и можно узнать из книг» 293 . Рассуждая о том, что дает Академия для умственного развития и каково ее преимущество перед другими способами сделать карьеру, Глубоковский отвечал: «...она не даст ничего, без личной самодеятельности и усердия. От профессоров, брат, не много узнаешь; все, что они сообщают, проходит мимо ушей, да и можно узнать из книг (...). Итак, я не за Академию и если поехал сюда, то единственно потому, что не могу быть священником и принести особенной пользы по многим причинам» 294 . Но спустя 30 лет Николай Никанорович с благоговением и любовью вспоминал ту атмосферу, которую успел застать, несмотря на введение Устава 1884 г. |
| В настоящее время подлинность указа признает, кажется, лишь один Визелер (Die Christenverfolg. der Cäsaren, S. 18–19), который, нужно сказать, часто является недостаточно критичным в своих взглядах. 364 Philosophumena (Refutatio omnium haeresium) IX, cap. 12. Изд. Duncker’a, 1859. Здесь же упоминается и о некоторых христианах, находившихся на службе при дворе, – например, Кариофоре, Гиацинте. 366 Сведения об этих оракулах можно найти в издании Oracula Sibyllina, сделанном Friedlieb’oм, в предисловии; в статье Dechenm’a: Character und Geschichte der altchristl. Sibyllenschriffen (Zeitschrift für Kirchengeschichte, 1878, B II, S. 481–509); в сочинении Keim’a, Rom und das Christenthum, S. 495–498); в Patrologie Möhler’a; в статье Reuss’a: Herz., Encycl., B. XIV. Leipz. 1884. 367 Кейм (S. 495–496) считает Oracula Sibyllina «тонким обманом» и прибавляет, что этот «великий обман сделался однако же силою для христианства». Но такой приговор слишком строг. Справедливо замечает Dechent, что «древние не так строго смотрели на подобного рода фальсификацию, как смотрят в наше время; на что смотрят в XIX веке как на неловкую и неуклюжую мистификацию, на это самое в древности, преимущественно на Востоке, смотрели как на особый вид литературной формы», S. 484. Христианские сивиллисты тем более заслуживают извинения, что они нашли готовую литературу оракулов у иудеев и, очень вероятно, искренно верили в их древне-языческое происхождение; об этом хорошо знает и Кейм. 368 Впрочем, по мнению Friedlieb’a, восьмая книга возникла в самом конце II века (S. LIV, Einleit). 376 Görres. Das Christenthum und der Römische staat zur Zeit des Septimius Severus. S. 275 (lahrbüch. für protest. Theologie, 1878, 2). 380 Tertullianus. Ad Scapulam, cap. 4. Euhodiae procuratorem; по другому чтению: Euodi procuratorem – надсмотрщик у Еводия. Действительно, при дворе Севера существовал некто Еводий, гофмаршал и воспитатель сына Северова Каракаллы, пользовавшийся милостью государя. 381 О христианах при дворе Коммода было замечено выше (на основании св. |
| По поводу такого ходатайства молокан и ввиду всеобщего ожесточения против них православных, что усмотрено мною из прошения общества села Новопокровки, я просил губернатора, в интересах охранения православной веры и устранения всяких попыток к пропаганде со стороны молокан, не дозволять им селиться вблизи православных приходов. Кроме изложенных попыток со стороны баптистов и молокан к распространению своих учений среди православных, была также попытка и к распространению протестантизма между сектантами, проживающими в г. Ленкорани. Случай этот тем более заслуживает упоминания, что в последнее время вообще замечается распространение неизвестными лицами между православными брошюр сектантско-протестантского характера, против чего мною уже приняты меры. Некто Лаврентий Эрик Гербер, шведский подданный, протестантского вероисповедания, прибывши в гор. Ленкоран по билету выданному бакинским губернатором, начал распространять свое учение между местными сектантами. Местный священник (из русских), узнавши о таковой деятельности Гербера, заявил полиции. Призванный в полицию Гербер сознался в своей деятельности и при этом объяснил, что на распространение своего учения он имеет полномочие от такого-то миссионерского общества. По поводу этого случая я сносился с губернатором, которого просил предписать произвести формальное дознание о результатах миссионерской деятельности Гербера и принять меры к прекращению распространяемого им учения. В ответ на мое отношение губернатор уведомил, что с Гербера взята подписка не продолжать своей сектаторской деятельности и что за его действиями и образом жизни учрежден строгий негласный надзор. Деятельность Гербера успехов не имела, ибо он, как сообщил губернатор, прибывши в Ленкоран не знал русского языка и только научившись оному начал свои беседы с сектантами. В настоящее время Гербер, в виду принятых мер против его деятельности, намерен отправиться на свою родину. По поводу доходивших до меня слухов, а также донесений со стороны частных лиц о том, что в среде простого грузинского народа незаметно распространяются армянство, католичество, молоканство и протестантство, посредством издания и распространения безмездно разных книг и гравюр, я циркулярно предписал благочинным секретно допросить священников на благочиннических съездах: 1) действительно ли и кем распространяются в народе армянство, католичество и молоканство; 2) не встречал ли кто из них брошюр и гравюр неправославного содержания у православных и от кого эти брошюры и гравюры переданы православным, и если бы где-либо они оказались – представить оные мне с указанием распространителя их. |
|
|
