| Сирия. 568–578 гг. (Археологи-ческий музей, Стамбул) Причащение апостолов. Рельеф на дискосе из Стумы. Сирия. 568–578 гг. (Археологи-ческий музей, Стамбул) Эранист - воображаемый оппонент Феодорита, представляющий монофизита Евтихия,- говорит, что как Дары «после призывания (πκλησιν) прелагаются (μεταβλλεται) и становятся другими, так и Тело Владыки после Вознесения преложилось в Божественную сущность (ες τν θεαν μετεβλθη οσαν)». Т. о., Эранист ложно учит о преложении человеческой природы Христа, основываясь на традиц. учении о евхаристическом преложении. Но и Феодорит, отрицая преложение человеческой природы в Божественную, приходит в свою очередь к отрицанию преложения Св. Даров: «После освящения таинственные символы (τ μυστικ σμβολα) не выходят из своей природы (φσεως), ибо остаются в прежней сущности (π τς προτρας οσας) и образе, и виде; и созерцаются, и осязаются такими же, как были; а тем, чем стали, помышляются и веруются». Эти рассуждения Феодорита основаны на понимании Св. Даров как «символов» (σμβολα) их «прообраза» (ρχετπ), т. е. подлинных Тела и Крови Спасителя; поэтому Св. Дары проявляют лишь «подобие» (μοιτητα) c Телом и Кровью и служат их «образом» (εκνα) - это, по Феодориту, сопоставимо с написанием «образов» художниками (ο ζωγρφοι). Итак, хотя он справедливо критикует ложное мнение о преложении человеческой природы в Божественную, в остальном логика его рассуждений о таинстве Е. напоминает высказывания несторианских авторов. То же сходство усмотривается и в присутствующей в этих словах Феодорита мысли о некой перемене в «сущности» Тела (το σματος οσα) Христа после Его воскресения (μετ τν νστασιν) (PG. 83. Col. 165-168). В др. месте «Эраниста» автор пишет, что Св. Дары, «эта всесвятая пища (τροφ)», являются «символом и образом (σμβολν τε κα τπον)» Тела и Крови Спасителя, но не Его Божества, и говорит, что в Е. происходит «перемена наименований (τν νομτων ναλλαγ)»: устанавливая таинство, Господь назвал хлеб Своим Телом подобно тому, как Он же называл Свое Тело хлебом. |
| в любом случае был пророком. Он должен был говорить «не от себя», потому что, как утверждается в одном произведении из цикла Премудрости, «никто из [следующих] своим ушам и своим глазам не будет жив» (4Q413) 1595 . И здесь, поскольку сословная дифференциация теряла свой смысл при сопоставлении пророческого сословия (уже исчезнувшего) с другими двумя, она могла потеряться и между этими двумя, т.е. Помазанник мог ожидаться как пророк царь и пророксвященник, а в силу этого и как царьсвященник. Титул царя в этом случае оказывался ведущим, когда речь шла о политических и военных деяниях, а также, что наиболее важно, метафизическом возглавлении народа 1596 . Сан архиерея – при переносе акцента на совершение искупительного жертвопри ношения для очищения грехов народа. Однако согласно Закону Моисея не существовало такого чина, в котором политическая власть царя или «князя сонмища» из потомков Иуды и духовная власть первосвященника из потомков Левия могли быть совмещены. Поэтому эсхатологический царь должен был быть назван «священником вовек» по иному чину, который предшествовал бы Синайскому законодательству, а именно, «по чину Мелхисе дека» (κατ τν μελχισεδκ). В еврейском тексте это речение выглядит так: Господь, и не раскается – Ты священник вовек, по слову Моему, 1597 . Б буквальной интерпретации оно может выглядеть как обращение к Мелхиседеку, на что и опирались, видимо, толкования кумранитов, где Мелхиседек выступает как Мессия, эсхатологи ческий священник и судия 1598 . В истории Ветхого Завета лишь один человек носил это имя – царь Салима (по распространенному преданию, будущего Иерусалима), который некогда благословил Авраама, будучи «священником Бога Всевышнего» ( , ερες το θεο ψστου), от лица Бога и получил от него десятину ( Быт 14:18–20 ). Необычайность этого благословения с точки зрения иудейской системы координат состоит в том, что сам Мелхиседек не был евреем; не упоминается даже о том, что он принадлежал к числу потомков Сима. На этом основании построено доказательство вторичности левитского священства в одном из важнейших богословских документов, опирающихся на Септуагинту, – Послании к Евреям: «И, так сказать, сам Левий, принимающий десятины, в лице Авраама дал десятину: ибо он был еще в чреслах отца, когда Мелхиседек встретил его» ( Евр 7:9–10 ). |
| И замечательно, что диаметрально противоположное славянофилам учение о власти, – учение о народовластии, о народном суверенитете, тоже впадает в одну из форм государственного позитивизма и в нем также начало свободы поглощается началом власти. Если славянофильство выродилось в консервативную государственную казенщину, культивирующую сильную власть и воздвигающую гонение на жажду свободы, то и позитивистическое учение о народовластии может выродиться в демократическую казенщину, в столь же реакционное культивирование власти насчет свободы 95 . И мы должны решительно противопоставить всякому государственному позитивизму, всякому культу власти романтический культ свободы, культ безвластия. Проблема отношения власти и свободы – основная проблема человеческой истории и самым тесным образом связана она с пониманием смысла мирового процесса. И тут есть два противоположных полюса, два типа мистицизма – мистицизм власти, с роковой неизбежностью перерождающийся в позитивисти- ческий культ государства, в казенщину, и мистицизм свободы, освещающий ярким светом всемирно-исторический процесс освобождения человечества и охраняющий романтические мечты человеческой природы. Старые славянофилы хотели соединить эти два типа мистицизма, слить два пути и были жестоко за это наказаны, были опозорены своими продолжателями, подхватившими только одну половину их учения, только идею власти и доведшими ее до того, что исчезла всякая идея и осталась одна власть, голая, ничем не прикрытая и бесстыдная. Славянофилы верили в великую миссию русского народа, но миссия эта должна была быть осуществлена для них через свободу, мистическая власть помогала этому осуществлению, освобождая народ от политики, от забот о делах мира сего. Во всяком случае для старых сл4цу?– нофилов власть не была единственным орудием осуществления нашего национального предназначения. Они идеализировали старые формы властвования и пытались приковать к ним творческий национальный дух, но для них все-таки существовали творческие задачи, к решению которых призывалась свобода. |
| Лебедева – отлично: «сочинение г. Спасского носит тип научного труда и заслуживает похвалы» (Журналы Совета Московской Духовной Академии 1890 года, стр. 107–109). Не ограничиваясь решением поставленной себе историко-литературной задачи, молодой ученый проникал и в сущность тех догматических вопросов, среди которых родилось аполлинарианство. «Не поставляя себе целью это, автор однако ж достиг того, что сочинение его служит прекрасным пособием для уяснения религиозных споров на Востоке последующего V века». 19-го июля 1890 года А.А. Спасский был утвержден вы степени кандидата богословия и как лучший (первый по разрядному списку) из своих товарищей оставлен был при Академии профессорским стипендиатом на 1890–1 учебный год. В течение этого года А.А. Спасский всецело занимался избранной областью научного знания. Исследование жизни и литературной деятельности Аполлинария в связи с другими обстоятельствами церковной жизни его эпохи, изучение христологических движений 4-го века, развившихся под воздействием учения Аполлинария, и обзоры христологических воззрений церковных писателей первых трех столетий в исторической последовательности – вот чем заполнен был стипендиатский год А.А. Спасского. Научные результаты своих годичных работ он описал в обширном отчете (Журналы Совета за 1891 годы, стр. 252–279). Замечательно, что в этом отчете уже имеются некоторый из тех мыслей, которые через 15 лет А.А. Спасский раскрывал в своей докторской диссертации. Такова, напр., мысль о томи, что, собственно, христологи- —5— ческий интерес был руководящим и одушевляющим мотивом и во время споров тринитарных, в борьбе с арианством (см. Журналы Совета за 1891 г., стр. 259–260). Проф. А.П. Лебедев , рассматривавший отчет стипендиата, отмечает в нем, прежде всего, отсутствие в отчете всякой, бьющей на эффект, рекламности: отчет не допускает никаких сомнений в том, что стипендиат действительно сделал то, что они приписывает себе. Молодой ученый, по свидетельству проф. А.П. Лебедева , не обманули надежд Академии, оставившей его на годичный срок для усовершенствования в научных знаниях (Журналы Совета за 1891 г., стр. |
| При этом Ясперс остался по духу ближе Киркегору. Хайдеггер же развил идеи Киркегора весьма односторонне, хотя и с философской монументальностью. Книга Хайдеггера «Бытие и время» — одно из классических произведений современной философской мысли. УЧЕНИЕ ХАЙДЕГГЕРА По своему характеру учение Хайдеггера (р. 1889 г) глубоко отлично от философии Киркегора. Не столь важно, что книга Хайдеггера насыщена методологией Гуссерля и написана чрезвычайно трудным языком, малодоступным даже для специалистов (кстати сказать, по трудности она может смело соперничать с «Наукой логики» Гегеля), в то время как Киркегор — один из самых блистательных стилистов в истории философии (недаром он говорил о «вегетативном» великолепии своего стиля). Главное же различие заключается в том, что для Киркегора альфа его учения — человек, омега — Бог, а весь смысл его учения — идея Бого–человечества. Философия Киркегора носит религиозный, христологи–ческий характер, хотя по форме изложения она более походит на свободное философствование, чем на богословие. В противоположность этому философия Хайдеггера одушевлена прежде всего метафизическим пафосом. Ее главная проблема — сущность бытия. Человек есть для Хайдеггера лишь «окно в сущее», средство к цели — постижению бытия. Но поскольку ключ к загадке бытия он видит в человеческой «экзистенции», то в своем антропологическом методе он во многом сходится с Киркегором. По Хайдеггеру, в человеке бытие дано не как объект, а как живой субъект (я — сущий). Человек характеризуется им как «живая метафизика бытия». «Человеческий дух есть метафизика, разыгрывающаяся с такой же необходимостью, как само бытие». Сама метафизика есть для него «эпоха в развитии бытия». Но не следует думать, что Хайдеггер идет по следу Декарта, провозгласившего: «Я мыслю, значит, я существую» — и перенесшего тем самым центр философской проблематики из бытия в сознание. Для Хайдеггера бытие невыводимо из мышления. Наоборот, мышление есть одна из функций бытия, притом бытия, оторвавшегося от самого себя. Недаром в мышлении мыслимое бытие невольно противопоставляется бытию мыслящему, объект — субъекту. |
| Для нас сейчас важно подчеркнуть то, что к концу первого тысячелетия по Рождестве Христовом мелодическое мышление, осуществляемое при помощи формул-стереотипов, начинает разрушаться и уступать место мышлению, осуществляемому при помощи звуков звукоряда. Наиболее интенсивно этот процесс протекал на Западе в каролингскую эпоху. Исследования тонариев Сен-Рикье (ок. 800) и Меца (ок. 832), трактатов Алкуина и Аврелиана из Реомэ (1-я пол. IX века), Хукбальда (ок. 870–880), проводимые в нашей стране Н.И. Ефимовой, позволяют воссоздать подробную картину превращения модуса из набора формул-стереотипов в модальный октавный ряд, практически завершившегося к началу X века. И хотя инерция традиционного мышления столь сильна, что даже в XV веке Тинкторис начинает объяснение ладов с мнемонических формул псалмодии, все же эту теоретическую реминисценцию следует рассматривать скорее как формальную дань традиции, нежели как жизненное практическое положение. Изобретение линейной нотации Гвидо Аретинским, а также введение им сольмизации и системы гексахордов свидетельствуют о том, что уже в XI веке мышление мелодическими формулами-стереотипами практически прекратило свое существование, ибо отныне строение мелодии объясняется не с помощью канонизированных формул, но с помощью звуков, организованных сольмизационными гексахордами. В Византии подобные процессы протекали не столь интенсивно, но и здесь система гласов превращается постепенно в систему звукорядов, имеющую некоторую аналогию с древнегреческой ладовой системой. Совершенно иная картина складывается в России. Восприняв византийскую певческую систему в X-XI веках, сознание новокрещеного русского народа усвоило присущие византийской системе на этой стадии исторического становления адиастемати-ческий принцип и мышление мелодическими формулами-стереотипами. Кстати, здесь уместно заметить, что, согласно мнению современных исследователей, мелодическая формульная система была заимствована от Византии и римской Schola cantorum после утверждения ее во Франции в конце VIII века. |
| Полемикой с А. Гусевым , В. Керенским и др., мы невольно увлечены были в самые низкие и душные подвалы узкой школьно-богословской мысли, заваленные хламом средневековых пережитков... Поскорей же вон отсюда на вольный и светлый простор живой мысли и живого христианского слова! Прот. И. Светлов Киев 10 марта 1905 г. Лаврский В.. прот. Мои воспоминания об архимандрите Феодоре (А.М. Бухареве)//Богословский вестник 1905. Т. 2. 7/8. С. 499–538 (3-я пагин.) —499— Считаю своим нравственным долгом способствовать, сколько могу, восстановлению в истинном виде в памяти общества духовного облика моего незабвенного учителя и отца, – архимандрита Феодора, – в мире Александра Матвеевича Бухарева . Берусь за это дело в исполнение его же завета, хотя и не ко мне обращённого. Незадолго уже до своей смерти покойный говорил жене своей, – Анне Сергеевне: „если после моей смерти будут хвалить меня, – ты, – пожалуйста, – не слушай этой лести, помни, как забывали меня – живого; но, если моё дело поймут в его истинном значении, – тогда можешь порадоваться“. И ещё: „если после моей смерти будут писать обо мне неправду, – хотя бы в похвалу мне, – ты сейчас же восстанови истину“. „Истина“ и „его дело“ для архимандрита Феодора всегда, до последних минут его жизни, были дороже его лица, его чести. А нравственный облик о. Феодора, – особенно по сложении им с себя монашества и последовавшей затем женитьбы, – и при жизни был предметом пререканий, – для многих же и предметом соблазна, – и до наших дней многими перетолковывается, и не только в порицание, но даже иногда и „в похвалу“ ему. Одни, считающие себя поборниками православия и церковности, на сложение о. Феодором монашества и его женитьбу смотрят как на падение и с торжеством указывают в этом прямое практическое проявление его будто бы уклонения от чистоты и простоты православия. Другие в сложении им монашества и вступлении в брак хотят видеть намеренный практи- ческий протест против монашества, и даже вообще против церковности, – против самого православия. |
| Заслуга автора состоит лишь в том, что весь разнообразный материал, которым владеет теперь Гомилетика, он собрал, хотя и в неизбежных при таком собирании урезках, в одну книгу и наглядно показал, насколько, действительно, богат и разнообразен этот материал. Но г. Чепик собирал этот материал механически, нисколько не заботясь ни о связи курсов друг с другом, ни о соотношении разнообразного материала в каждом из них 334 . Вследствие этого «Опыт» не менее наглядно показывает, что если в чем нуждается Гомилетика в настоящее время, так это – в разработке накопившегося материала, в систематизации его в общем, по курсам и в каждом из них в частности Первая и главная задача такой работы состоит в том, чтобы из теории Гомилетики и практики, – изучения правил, разбора образцов проповеди и из собственных опытов проповедничества, составить одно стройное целое, – чтобы правило и практическое осуществление их шли всюду об руку, – чтобы самый объем и отдельные части теоретического материала возможно полно соответствовали объему и частям практического материала. Вторая не менее важная задача – отыскать для объединения теории и практики такую почву, на которой это объединение достигалось бы возможно полно и естественно на всем протяжении науки, так чтобы весь курс Гомилетики имел один определенный характер. Третья задача – для каждого из трех курсов или классов выделить наиболее соответствующий теорети- —375— ческий и практический материал, который, давая нечто целое и законченное в себе самом, представлял бы в целом постепенное развитие, осложнение, органическое возрастание всего курса до возможной полноты и законченности. Четвертая – последняя задача состоит в том, чтобы этот курс Гомилетики был восполнен со стороны существующих в нем пробелов, – чтобы с другой стороны, при всем своем специально богословском характере, он стоял в системе общего, а тем более богословского образования не изолированно, но находил для себя в этой системе естественный базис и в порядке изучения соответствовал постановке преподавания в семинарии тех предметов, с которыми Гомилетика имеет ближайшую связь и из которых черпает для себя те или другие данные. |
| Забыв все, упал он к ее ногам. Тут постучали: " Депеша! " Виктор Алексеевич прочел вслух: " Сдано пассажирским Мценск Циммерман " . - Браво, Юлий Генрих Циммерман!.. - расхохотался он. - Кто это - Циммерман? - спросила недоуменно Даринька. Он просил сделать для него, - потерпеть. Вернутся в Уютово - узнает маленькую радость. Было около двух, в " Эрмитаже " оставлен за ними столик, надо не поздней половины третьего: съезд из Петербурга, - ожидали проездом из Крыма Государя, - все-переполнено. Просил приодеться ради такого дня, не в дорожном же сереньком. Но в чем же?.. Все предусмотрено, и, кажется, недурно вышло. Зашел купить зонтик, кстати и шляпку к зонтику, и удачно попалось на глаза, - показал он на длинную картонку, - " Мерку твою я помнил, не понравится - обмени " . - Хочешь закружить, кактогда?.. - сказала она, убегая с коробкой в будуарчик. - О-очень хочу!.. - крикнул он и услыхал восторженное: " Ах, безумец! " Выбрано было - нельзя лучше: сливочное, легкое, как воздух, и без этого надоедного хвоста! В чуть блеклых, травянистых буфах - " живые сливки сливочное-фисташковое " . Такая же и шляпка, с выгнутыми полями, особенной соломки " Ну, что он только совсем безумец!.. " - слушал он восхищенное " про себя " . - " И митенки, и зонтик ах, безумец!.. " Он остолбенел, когда она выпорхнула из будуарчика, с радостным восклицанием: " Легкое до чего!.. " - Ты совершенно ослепительна - говорил он, сходя за нею по бархатному ковру лестницы, любуясь легкой ее походкой, напевая: " Но царевна всех милее, всех " Катили к " Эрмитажу " . День был нестерпимо жаркий, удушливый; дворники поливали мостовую, парило от булыжника, томяще пахло спелой малиной от ягодных палаток. - Сейчас холодненьким освежимся, - не умолкал чем-то возбужденный Виктор Алексеевич. - Странный ты какой-то сегодня - сказала Даринька, - совсем другой. И вином пахнет от тебя - Шампанским, милая! хватили с адвокатом. Нельзя, сегодня день исто-ри-ческий!.. Почему? Узнаешь. - Опять сюрприз? - Всё сюрприз!.. - крикнул он так, что степенный кучер пошевелил затылком. XXX В ОПЬЯНЕНИИ |
| 26 В начале царствования Феодор I высек на стенах Никеи и Пруссы свои постановления и указы (Corpus inscriptionum graecarum Ed. Boeckhio et I. Franzio. B., 1877. Т. 4, N 8746—8748). 27 Ср. Homer. Il. 5, 655 и 746. 28 Антигон III (229—220 до н. э.) — царь Македонии. Стремился добиться единства Эллады под гегемонией Македонии. Получил прозвище «Досон» (постоянно обещающий). 29 По предложению крестоносцев в июне-июле 1205 г. между Ла тинской империей и Феодором I было заключено перемирие. См.: Dolger F. Regesten der Kaiserurkunde des Ostromischen Reiches von 563—1453. 2. Aufl. Bearb. von P. Wirth. Munchen , 1977. Т. 3: Regesten von 1204—1282, N 1669. 30 Давид и Алексей Комнины, внуки Андроника II. 31 Имеется в виду басня Эзопа «Обезьяна и рыбаки», в которой рас сказывается, как обезьяна решила по примеру рыбаков поймать рыбу сетью, но запуталась в ней. Из чего следует, что браться за незнакомое дело не только бесполезно, но и опасно (Басни Эзопа Пер. и коммент. М. Л. Гаспарова. М., 1968. С. 122—123 203). 32 Неточная цитата из: Ис. 40:4. 33 См.: Суд. 7:15—24. Гедеон в ветхозаветной традиции — эпи ческий герой-воитель, один из вождей племенного союза Из раиль. По повелению бога Яхве Гедеон уничтожает кочевое племя мадианитян, которое в течение семи лет разоряло Израиль. 34 Намек на: Пс. 17:20. 35 Андроника Синадина, командующего трапезундским войском в по ходе против Никеи осенью 1205 г. Помимо понтийских греков, там были и грузины. См.: Nic. Chon. Historia. P. 626. 57—68; Laurent V. Andronic Synadenos ou la carriere d " un haut fonctio naire byzantin au XIII siecle/REB. 1962. Bd. 20. P. 213—214. 36 Персами здесь Хониат называет туркмен, живущих в пограничной полосе, главным образом на левом берегу Меандра. Крепостью была Лаодикия, сожженная иконийским султаном Сулейманом II (1196—1204) в 1199 г. См.: Duda Н. W. Die Seltschukengeschichte des lbn Bibi. Kopenhagen, 1959. S. 23. 37 Ср.: Homer. Il. 25, 360—363. 38 Речь идет о византийском аристократе Мануиле Маврозоме, тесте иконийского султана Кай-Хюсрава I. Маврозом, опираясь на помощь султана, зимой 1206 г. предпринял с сельджукским войском поход на юг Никейской империи, намереваясь основать в нижнем течении Меандра независимое государство. Подробнее о нем см.: Sabbide A.G.K. Ор. cit. S. 231—246. |
|
|
