| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Как я познакомился с " Фомой " ? , часть 1 5 мин., 27.10.2010 «Как я познакомился с " Фомой " ?» Сориентироваться с ответом на этот вопрос пришлось редактору спецпроектов Константину Мацану, редактору раздела «Культура» Виталию Каплану, шеф-редактору издательских проектов Алине Дальской, обозревателю журнала Александру Ткаченко и обозревателю сайта Ольге Кирильченко. Спросили нас неожиданно, сразу после молебна святому апостолу Фоме в Казанском соборе на Красной площади, в день памяти нашего небесного покровителя. Подробности видеосъемки — в материале «Фомичи отметили " профессиональный " праздник». Расшифровка видео-ответов: Редактор спецпроектов Константин Мацан: С «Фомой» я познакомился в институте, на первом курсе на лекции по культурологии Владимира Романовича Легойды. Однажды, он свозил нас (студентов) в Саров. Вернувшись из Сарова, и исполнившись такой радостью прикосновения (первого в моей жизни) к православной вере, к православно-церковной жизни, я написал какой-то совершенно сумбурный текст и отправил его Владимиру Романовичу. Он почитал, и предложил приехать в редакцию. Я приехал в редакцию, где состоялась вторая эпохальная встреча уже с Гурболиковым Владимиром Александровичем, который сказал, что текст полная чушь, но, давай поговорим, о чем бы ты мог еще написать. Мы поговорили, и через пару дней я уехал в командировку в Нижний Новгород — брать интервью у отца Игоря Пчелинцева. Так началось знакомство с «Фомой» и продолжается по сей день любовь к этим двум главным людям. Редактор раздела Виталий Каплан: История моего знакомства с «Фомой» достаточно интересная. Впервые журнал я увидел в 1996 году, это был второй номер «Фомы» (черно-белый еще тогда). Журнал мне понравился — необычный, совершенно непохожий на другие православные издания того времени. Знакомство с редакцией состоялось в 2000 году. Дело в том, что я веду детскую Литературную студию с 1995 года, у нас есть свой сайт. |
| В облике церкви прочитываются и образ духовной твердыни и идея " восхождения души " – от алтаря до купола и далее в небо. Общий объём здания составляют ломаные и кое-где наложенные друг на друга плоскости разного наклона, формы, цвета и фактуры. Его членят лопатки, переходящие в контрфорсы , а между ними – два прямоугольные окна в строгих наличниках, к ним добавляются четыре треугольные люкарны на скатах крыши и узкое алтарное окошко в маленьком угловом выступе-эркере. В последующие годы внешний вид храма был сильно искажён переделками, исчезли многие детали, крыша была выровнена и сплошь покрыта чёрной шиферной плиткой, появился барочный золотистый куполок, но от всего этого ощущение " духовного взлёта " не исчезло. Внутреннее убранство казанского скита (Муазенэ-ле-Гран) Интерьер церкви вполне соответствует её внешним формам. Примечательно, что в соответствии с замыслом архитектора, в здании нет ни одного прямого угла (исключение составляют лишь контуры двух боковых окон), что должно вызывать ощущение " неотмирности " храма, его непохожести на привычные земные сооружения. Внутреннее пространство, следуя законам обратной перспективы, раскрывается от высоко поднятого над полом алтаря вместе с расходящимися стенами, ступенями солеи и повышающимся потолком. Этими линиями эманации " софийных " энергий и определяется внешняя архитектура храма. Описание настенных росписей в Казанском скиту (Муазенэ-ле-Гран) Сокращенное схематическое описание настенных росписей, выполненных о. Григорием Кругом приблизительно между 1964 и 1968 годами (сюда не включены иконостас, алтарная живопись и изображения Св. Престолов, начертанные на потолке): Плоскость А – входная арка : А1 – Господь Ветхий Денми А2 и А3 – Архангелы и апостолы. В алтаре пластическая экспрессия многократно возрастает: взгляд наталкивается на острые углы, выступающие грани, скошенный, изломанный потолок. Здесь многоугольное пространство являет пластическую метафору " пещеры " , раннехристианской крипты , куда нисходит божественный Дух, воплощённый в Христе, где будто взрывается " ад мысленный " и происходит таинство воскресения душ. Заметим, что снаружи стены алтаря доверху выложены местным камнем, что также соответствует образу " пещеры " . По средневековой аскетической традиции алтарное оконце изнутри заставлено иконой. |
| Кто, как не Штаупиц, ученый богослов, высокопоставленный иерарх церковной конгрегации, знаток Священного Писания, мог помочь ему советом? И в один прекрасный день Мартин на исповеди открылся ему в своих сомнениях. Увы, его постигло горькое разочарование. «Брат Мартин! – отвечал ему викарий епископа. – Я этого не понимаю!» Итак, он вновь остался наедине со своими мыслями, убежденный, как никогда, в собственной исключительности. Некоторое время спустя, после обеда в трапезной, когда Лютер молча просидел над своей тарелкой, не прикоснувшись к пище, Штаупиц остановил его в дверях. «Почему у вас такой печальный вид, брат Мартин?» На сей раз уже не Лютер обращался за содействием к старшему собрату, но сам Штаупиц, заподозрив неладное, попытался понять причину терзавшей того тоски. «Ах! – воскликнул в ответ молодой священник. – Куда же мне идти?» Штаупиц пристально взглянул ему в глаза: «Вы, очевидно, не знаете, что искушения необходимы и даже полезны. Без них вы никогда не придете к добру». Эти слова не содержали ничего, кроме и без того известной ему истины, проповедуемой католическим учением: искушение необходимо для очищения души. Однако брат Мартин понял их по-своему и пуще прежнего укрепился в сознании собственной правоты. Именно искушение, равного которому не испытывал до него никто, и приведет его к спасению. Кажется, для его изболевшейся души наконец-то забрезжил луч надежды. В самом деле, если искушение есть отклонение от нормы, то разве не следует стремиться к тому, чтобы от него избавиться? Разумея под искушением собственные страхи и тревоги, молодой Лютер как наибольшей милости чаял освобождения от этих страхов. Именно это толкало его к пристальному самокопанию: обращая свое душевное состояние в предмет изучения, он тем самым делал попытку дистанцироваться от него, вырвать его корни из собственного сознания. Но тут его поджидала еще одна ловушка. Если ему удастся удалить из души эту глубоко засевшую занозу, не значит ли это, что он вновь станет обыкновенным христианином, одним из многих? Что он уподобится всему этому сонму недалеких монахов, живущих неторопливой и серенькой жизнью? И с вершины, приблизившей его к святому апостолу Павлу, рухнет вниз, на равнины, обитаемые рядовыми Отцами Церкви? Самая тяжесть его состояния сулила ему надежду на необыкновенное избавление. Но, понимая свою непохожесть на других, так ли уж стоило стремиться от нее избавиться? |
| - Так ты знаешь латынь? - Латыни я не знаю, но Господь даровал мне понимание языков. - А почему делал вид, что тебе ничего не ясно? - Я не делал вид, я действительно не разбирал вашей речи. Наверное, вы говорили о чём-то своем, и Господь не соблаговолил мне это открыть. На лицах обеих женщин отразилось недоверие. - А теперь ты, стало быть, понимаешь... Он опустил веки, наверное, считая дальнейшие объяснения нецелесообразными. Рессамния заметила: - У нас в Риме сейчас нет братьев, которые бы имели дар говорения на других языках. - У нас в Медиолане тоже... - Видимо, в ваших общинах не благовествуют Слово Божие другим народам. - Какое там благовестие народам! - вздохнула Сапиэнтия, - мы в Медиолане тихо собираемся в кимитириях, чтобы нас никто не видел и не слышал, маскируемся под погребальные коллегии. Благовествуем, конечно, но, в основном, своим. - У нас в Пелле немного другая ситуация. У нас всё время было чувствительное противостояние между братьями из иудеев, братьями из язычников и теми евреями-христианами, что примыкали к последним. Даже при цезаре Траяне гонения нас бы не затронули, если бы нас не заложили свои же братья по вере, но иудействующие. Они пришли к выводу, что мы отступники от Закона Моисея, а стало быть, и от Христа, и выдавали нас пачками языческим властям. А мы помолились, посовещались и решили: всё одно Армагеддон, поэтому те, кто уцелел, разошлись по окрестным землям с благовестием. Апостолы поневоле. Но лично у меня с тех пор появился этот дар. Бен Иегуда немного передохнул и продолжил: - Я, сестры, только хотел вам сказать, что вы напрасно думаете, что все народы, которые были завоеваны Римом, не имели никакой цивилизации и никакой культуры. Просто она была непохожа на вашу. Но это не значит, что она была плохой. Вот у тебя дома, сестра, в Медиолане, совсем другой порядок, нежели у твоей подруги... Сапиэнтия с удивлением взглянула на старика - об этом они с Рессамнией при нем не говорили и вообще об этом никогда речь не шла ... - И тебе поначалу было здесь довольно неуютно... |
| И нам кажется, что вот-вот, еще чуть-чуть усилий, еще немножко – и мы станем счастливыми! Но дела сделаны, планы выполнены, все свершено и достигнуто... А счастливыми мы так и не стали. Радость от этих свершений была короткой и скоро прошла. И что же нам остается? Только начать все сначала: строить новые планы, ставить перед собой задачи, устремляться к очередным целям. Так проходит жизнь. А ведь достаточно лишь поднять глаза к Небу и прошептать: – «Господи, мне без Тебя одиноко и плохо, я хочу быть с Тобой, помоги мне увидеть Твою любовь!» Можно сказать это как-то иначе, слова могут быть совсем другими. Слов вообще может не быть. Но если из сердца человека вырвался такой призыв, Господь непременно на него отзовется. Никто не знает, каким именно будет этот ответ. Но человек обязательно почувствует, что Бог прикоснулся к его душе, что Бог действительно любит его. И тогда удивительная радость от этого прикосновения Божественной любви, совершенно иная, непохожая на все земные радости, уже никогда не оставит такого человека. Это и есть та самая радость к которой призывает христиан Апостол Павел словами: «Всегда радуйтесь!». Только не нужно считать, будто для того, чтобы радость о Христе никогда не покидала нас, достаточно одной лишь формальной принадлежности к Церкви. Православные так же как и все остальные люди на Земле могут уклониться в суету земных забот, увлечься делами, учебой, или личной жизнью настолько сильно, что все эти хлопоты выходят в их жизни на первый план, заслоняя собою Христа. И тогда духовная радость уходит из нашего сердца. Поэтому, рассуждая о словах «Всегда радуйтесь!» нельзя забывать, что сразу после них в Новом завете следует еще одно наставление: – «Непрестанно молитесь ( 1Фес. 5:17 )». Не растерять эту радость о Христе можно только внимательно наблюдая за своим сердцем, чтобы оно не начало радоваться земным благам более, чем Христу. Лучший способ для этого – молитва . А молитва, это всегда – труд. Христианин всегда радуется, только в том случае, если непрестанно молится, т.е. – помнит о Боге. И это вполне нормально, ведь любая другая радость в нашей жизни тоже – результат приложенных усилий. |
| Историки же науки в таких случаях вспоминают, что аргументы, высказанные Иоганном Кеплером при обосновании им его знаменитых астрономических законов, не выдерживают критики с точки зрения современных стандартов научного мышления. Но законы Кеплера верны… Протест был уместен. Но страхи неуместны никогда. В конце концов, речь в этой дискуссии идет о самом главном – о сопоставлении сил нашего Господа и «князя мира сего». Нагнетание страхов перед антихристом приводит к забвению радостного клича апостола – «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим 8, 31). И более чем неуместно принесение судеб реальных людей и реальной Церкви в жертву футурологическим теориям и страхам. Не нужно страхам будущего греха позволять в сегодняшнем дне порождать сегодняшние грехи. Слова Христа – «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф.6, 34) – и об этом. Желание облегчить свою участь в завтрашнем дне не должно понуждать меня к забвению нравственных и церковных правил сегодня. В ЗАЩИТУ КОМПЬЮТЕРА Понятно настороженное отношение православных христиан к компьютерным играм. Незнакомое всегда требует осмотрительности. «Мы росли без этих игр – так, может, лучше и наших детей уберечь от этого нового, непонятного влияния». Ну а если попробовать не пугаться неведомого, а спокойно присмотреться к нему и попытаться найти ему доброе применение? Самая опасная «сцепка» из компьютерного мира: компьютер – компьютерные игры – дети…Не крадут ли компьютеры наших детей? Дети уже и говорят на непонятном для нас языке (чаты – сайты–чипы…). Возвращать их в реальный мир приходится чуть ли не силком. Может, защитить их от странного и, скорее всего, вредного влияния? Но подождите. А разве впервые дети уходят в свои миры, непохожие на наш? Разве тот, кто в детстве зачитывался Жюль Верном, Дюма и Конан Дойлем, не уходил в миры, созданные этими писателями? И что же – неужто в итоге вырастал неспособным к слышанию евангельских слов? Не торопитесь осуждать: авантюрные романы и детективы только что перечисленных авторов государь Николай Александрович в заточении читал своим детям… А те дети, что превращали соседнюю рощу в свое тайное и сказочное место, – разве они не жили в своей «виртуальной реальности»? Разве любая детская игра не есть уже тем самым «придумка»? И легко ли отвлечь ребенка от игры? |
| Посмотрите, какие потрясающие слова об этом находим у преподобного Исаака Сирина: «Воздаяние бывает не добродетели и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению, и если не будет такового, то напрасны все труды и все добродетели» . А ведь это его высказывание можно рассматривать как в прямом смысле, так и в обратном. То есть все грехи и преступления не сами по себе губят человека, но лишь в той мере, в какой формируют в нем духовные качества, противоположные смирению и любви. Не потому ли один из распятых со Христом разбойников спасся, а другой погиб? Поэтому мы не можем с уверенностью говорить о том, кто спасется, а кто погибнет. Не бедность спасает и не богатство губит, а — духовное состояние человека. Это очень важно знать. А. Ткаченко: То есть, Вы хотите сказать, что если вот этот наш современный несчастный, обкраденный, а иногда — выброшенный на улицу человек с неприязнью относится к людям, которые имеют все, но при этом щедро жертвуют на храмы, на какие-то благочестивые дела и проекты, то он вредит своей душе больше, чем владельцы заводов-газет-пароходов? А. И. Осипов: Я не могу сказать насчет «больше», но что вредит — да, это совершенно определенно. Но и богатый никакой пользы не получит от своих пожертвований, если презирает бедного, если купола золотит, а мимо людских бедствий проходит равнодушно. О таких апостол Иаков говорит: Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы (Иак 2 :15–16)? Есть такое духовное состояние, которое в православной аскетике называется «окамененное нечувствие». Так вот, человеку, постоянно живущему в комфортабельных условиях, наверное, все же легче впасть в это опасное состояние. Обратите внимание — во всех религиях мира, при всем их разнообразии и непохожести, тем не менее, с удивительным постоянством прослеживается общий принцип: для духовного роста человека, для его совершенствования, необходим аскетизм, самоограничение. |
| Посылаю вам книги — Добротолюбие 4 и 5 томы. В них вложена и карточка. Благослови вас, Господи! Ваш доброхот Е. Феофан. 26 мая 90 г. Письмо 969. Похожая карточка. Об отступлении благодати Милость Божия буди с вами! Се вам книжка слов, а письма св. Златоуста не оказались дома. Кто-то взял и не возвратил еще. В карточку верьте. Она совершенно похожа. Это верхогляды и верхоглядки жужжат, что непохожа. Вопросы ваши. Самоцен и отступление благодати всегда неразлучны. Господь отвращает очи Свои от зазнавшегося. А за отступлением благодати не всегда падение следует. Следует только охлаждение, нехорошие движения и неустойка против страстей, не в смысле падения в дела страстные, а в смысле смятения сердечного: напр. скажет кто неприятное слово, и сердце загорится гневом и под. Хорошо, что любите память Божию, прилагайте к ней еще и страх благоговейный. Память смерти не подавляет и не угрюмость наводит, а только возбуждает сторожевую бдительность над собою. Юношеской веселости она не дает неудержимого разлива, и всему простору чувственности полагает меру и запоры. Вам желателен простор. Припомните, что не в шутку сказано слово о просторном пути. Не умеете удержать чувства своей никуда негожести. Потрудитесь укоренить его. Оно очень спасительно: смиряет и энергию возбуждает. Не хочется являться пред Богом с чувством подгневности. Это чувство не к отчаянно ведет, а преемлется упованием помилования от милосердого Бога, яко от Отца. И переходите от одного к другому. Вы хотите утопать в сластях духовных. Это расслабляет и разнеживает. Надо всегда при обвеселяющем держать и отрезвляющее. — Любовь и страх оба должны быть в силе. Ангелы предстоят Богу со страхом и трепетом, и нам Апостол повелел со страхом и трепетом содевать свое спасение. Избави вас Господи от сластолюбия духовного. Любите отрезвляющее. Сердце сокрушенно и смиренно. Господь ставший внутрь, после причащения не может оставаться там, когда сердце сочувственно относится к грешному чему. Но если такие чувства прогоняются неблаговолением к ним и очищаются покаянием, то Господь возвращается. — Возгревайте покаянные чувства — дух сокрушен, — и Господь никогда не отступит от вас. — А от грехов берегитесь. |
| По поводу этой «тьмы внешней» или «кромешной» ( το σκτος τ εξτερον) см. рассуждение блаж. Феофилакта: «Кромешная тьма, будучи удалена от Божественного света, по тому самому и составляет самое тязккое мучение, что она удалена от Бога. Можно представить на это и следующую причину? Грешник, удалившись по грехам своим от света правды, и в настоящей жизни уже находится во тьме; но поелику здесь еще есть надежда на обращение, то эта тьма не есть кромешная. А по смерти, если он не покаялся, настанет истязание и его окружит кромешная тьма. Ибо надежды на обращение тогда уже нет, и наступает совершенное. лишение Божественной благодати». Благовестник, или Толкование бла-женнаго Феофилакта, Архиепископа Болгарскаго, на Святое Евангелие, ч. I. Евангелие от Матфея. М., 1993, с. 230. Ср. у св. Исаака Сирина: «Не Дух Божий живет в тех, которые пребывают в покое, но дух дьяволов… Тем и отличаются сыны Божии от прочих, что живут они в скорбях, а мир веселится в наслаждении и покое. Ибо не благоволил Бог, чтобы возлюбленные Его покоились, пока они в теле, но. паче восхотел, чтобы они, пока в мире, пребывали в скорби, в тяготе, в трудах, в скудости, в наготе, в одиночестве, нужде, болезни, уничижении, в оскорблениях, в сердечном сокрушении, в утружденном теле, в отречении от сродников, в печальных мыслях, имели вид иной, чем у всей твари, место жительства непохожее на обыкновенное человеческое, жилище иноческое, которое безмолвно, невидно человеческому взгляду, не заключает в себе ничего такого, что веселит здесь человека. Иноки плачут, а мир смеется. Они воздыхают, а мир веселится. Они постятся, а мир роскошествует». Иже во святых отца нашего аввы Исаака Си-риянина Слова подвижническия. М., 1993, с. 155—156. Букв, «туда» (κει). Учение о «двух путях», восходящее к Священному Писанию, (как Ветхого, так и Нового Заветов), отчетливо прослеживается в самом раннем слое древнецерковной письменности: «Дидахе», «Канонах святых Апостолов» и «Послании Варнавы». См.: Сидоров А. И. К урс патрологии. Возникновение церковной письменности. М., 1996, с. 57—58, 62, 116—117. Архимандрит Киприан Керн говорит даже о «литературе двух путей» (включая в эту категорию еще и VII книгу «Апостольских Постановлений»). См.; Архимандрит Киприан (Керн). Патрология. I. Париж-М., 1996, с. 27—28. |
| Порой мы очень переоцениваем свои собственные силы. Часто думаем, что как только мы начнем вести «правильную» духовную жизнь, так у нас появятся и силы, и знания, и ответы на все вопросы Обращение человека к Богу — всегда загадка для окружающих. Что заставляет человека верить? Каким образом он вдруг начинает чувствовать Его присутствие? У каждого верующего свой путь, непохожий на другие. И часто бывает так, что мы не можем толком объяснить — каким образом нам удалось ощутить эту « уверенность в невидимом » (см. Евр. 11:1). Но когда эта «уверенность» наступает, жизнь приобретает совершенно иной смысл, иное измерение, иную сверхзадачу. Задача православного христианина кажется простой и понятной: « возлюби Господа Бога твоего… и ближнего твоего, как самого себя » (Лк. 10:27). Но выполнение этой задачи кажется настолько невозможным, что и одной отдельной взятой жизни мало. Тем не менее, другого обетования у нас нет, как нет и другой жизни, чтобы это обетование исполнить. Проблема еще осложняется тем, что каждый из нас приходит к Богу со своим багажом доцерковных (и, как правило, нецерковных) предпочтений, увлечений и интересов. Как правильно распорядиться этим грузом? Велик соблазн все отправить в мусорную корзину и начать жизнь «с чистого листа». Соблазн, конечно, велик, но на то и даются нам соблазны, чтобы мы учились их преодолевать. Чаще всего в неофитском запале мы именно так и пытаемся выстраивать свою духовную жизнь, отказываясь от всех своих доцерковных предпочтений, целиком и полностью считая, что только в церковной традиции нам необходимо черпать силы. И эта мысль правильна. Конечно, наша опора, наш фундамент должен иметь прежде всего церковное основание, но остальной строительный материал неизбежно будет сформирован из того, что еще до нашего прихода к Богу заставляло думать о Нем. « Для чистых все чисто » (1 Тит. 1:15), говорит апостол Павел, а это значит, что настоящая церковность всегда учит нас внимательно всматриваться в окружающую нас культурную среду. Порой мы очень переоцениваем свои собственные силы. Часто думаем, что как только мы начнем вести «правильную» духовную жизнь, так у нас появятся и силы, и знания, и ответы на все вопросы. Для этого «достаточно» лишь соблюдать формальные правила формальной церковности: молиться, поститься и далее — по тексту. Но жизнь учит обратному – сил не прибавляется, знания не умножаются, вопросы появляются быстрее, чем мы успеваем на них отвечать. И получается так, что настоящего духовного опыта у нас еще нет, предыдущий мы полностью отвергли и опереться нам в этом житейском море не на что. |
|
|
