| Но после 1386 года невозможно стало поминать московского князя прежде короля Ягайло, не нанеся тем самым последнему оскорбления. И нельзя же было поминать Ягайло — католика — как «благочестивейшего» и «благовернейшего» самодержца. С другой стороны, планы соединения церквей, которые вынашивал Киприан, могли быть скомпрометированы нарочитым и, следовательно, злонамеренным опущением имени Ягайло. Поэтому не последовательнее ли было установить менее спорное поминание православного константинопольского императора, — номинальное вселенское первенство которого признавали и латиняне, как отмечал патриарх Антоний, — и таким образом продемонстрировать независимость митрополита от «местных» князей и его надежду на грядущий триумф православия на вселенском соборе, который созовут в России или Литве под председательством императора «Нового Рима»? Религиозно-политическая идеология, которую Киприан старался выразить, установив поминание императоров в России, наглядно воспроизведена в необычном иконографическом памятнике: «большом саккосе» митрополита Фотия, преемника Киприана (1408-1431 гг.). В центре этого замечательного произведения русско-византийской вышивки изображено Сошествие Христа во ад, и по одну сторону от него, в полный рост, император Иоанн VIII Палеолог (1425-1448 гг.) и его первая жена Анна, дочь Василия Дмитриевича, а по другую — великий князь Василий Дмитриевич (1389-1425) и его жена Софья, дочь Витовта. Композиция ставит ударение на узы родства, связывающие Палеологов с княжескими династиями Москвы и Литвы и возникшие благодаря браку Иоанна VIII и Анны (1414 г.), при этом подчеркивается верховное и вселенское значение Византийской империи. Более того, значение этого главенства для местных русских интересов подчеркнуто совершенно неожиданным изображением трех святых, помещенным между фигурами Василия и его дочери Анны. Это трое святых «виленских мучеников»: Антоний, Иоанн и Евстафий, казненные Ольгердом в 1347 году и канонизированные патриархом Филофеем в 1374-ом. Иконография саккоса выражает вполне определенную идею: верность «византийскому содружеству» есть условие сохранности и развития православного христианства во всей Руси, как в Московии, так и в литовских землях. |
| Идея Вертограда: честное древо самого рая Другой пример развития киевской темы в иконографии святых князей XVII века — уникальная икона 1660-х годов «Древо Киево-Печерских святых» (Угличский историко-художественный музей)7. В чашечках, которыми заканчиваются ветви, изображены полуфигуры связанных с Киево-Печерским монастырем святых. В центральном медальоне в предстоянии перед Т-образным крестом в молитвенных позах изображены Владимир и Ольга, за Владимиром — Борис и Глеб, Михаил Черниговский и мученики «из варяг» Федор и Иоанн, принявшие смерть во время мятежа в Киеве в 983 году (память 12 июля, Борис и Глеб — 24 июля). За Ольгой представлены: боярин Феодор Черниговский и три виленских мученика Антоний, Иоанн и Евстафий, пострадавших при князе Ольгерде в Вильне в 1347 году, память которых отмечается почти одновременно с поминовением Бориса, Глеба и Ольги — 26 июля8. Поддерживающие с двух сторон крест фигуры Владимира и Ольги уподобляются здесь традиционному изображению утверждающих истинный крест равноапостольных Константина и Елены. Эта иконографическая параллель важна для понимания замысла иконы и образов князей в его контексте. Креститель Руси и его равноапостольная прародительница Ольга, принявшая христианство первой из представителей русского княжеского рода, утверждают на Руси истинную веру. Композиционное построение иконы Угличского музея в виде древа ориентируется на целый ряд гравюр киевского происхождения с изображением «Родословного древа Киево-Печерского монастыря», опирающихся в свою очередь на западные примеры9. С 1620-х годов в киевских изданиях появляются орнаментальные обрамления титульного листа с изображениями Киево-Печерской лавры и святых, где часто встречаются изображения Владимира Святославича с сыновьями, княгини Ольги, преподобных Антония и Феодосия Печерских. То есть Владимир Святославич включается в число почитаемых киевских святых (например, «Номоканон», Киев, 1629; «Пречестные акафисты», Киев, 1677). К середине века складывается иконография «Родословного древа Киево-Печерского монастыря». Это вырастающее из лаврской Великой церкви условное генеалогическое древо, по сторонам которого предстоят основатели обители преподобные Антоний и Феодосий Печерские — например, композиции фронтисписа «Печерского Отечника» 1661 года мастера Ильи10, или Выходной гравюры к «Пречестным Акафистам» 1665 года11. Исследователи отмечают близость иконографии родословного древа Киево-Печерского монастыря композиции иконы «Богоматерь Владимирская» («Древо государства Российского»), написанной Симоном Ушаковым для церкви Святой Троицы в Никитниках (1668 года, ГТГ)12. В этой историко-хронологической конструкции затрагивается тема «спиритуальной генеалогии» и идея «Вертограда», духовного и государственного строительства. |
| Но после 1386 года невозможно стало поминать московского князя прежде короля Ягайло, не нанеся тем самым последнему оскорбления. И нельзя же было поминать Ягайло — католика — как «благочестивейшего» и «благовернейшего» самодержца. С другой стороны, планы соединения церквей, которые вынашивал Киприан, могли быть скомпрометированы нарочитым и, следовательно, злонамеренным опущением имени Ягайло. Поэтому не последовательнее ли было установить менее спорное поминание православного константинопольского императора, — номинальное вселенское первенство которого признавали и латиняне, как отмечал патриарх Антоний, — и таким образом продемонстрировать независимость митрополита от «местных» князей и его надежду на грядущий триумф православия на вселенском соборе, который созовут в России или Литве под председательством императора «Нового Рима»? Религиозно–политическая идеология, которую Киприан старался выразить, установив поминание императоров в России, наглядно воспроизведена в необычном иконографическом памятнике: «большом саккосе» митрополита Фотия, преемника Киприана (1408–1431 гг.). В центре этого замечательного произведения русско–византийской вышивки изображено Сошествие Христа во ад, и по одну сторону от него, в полный рост, император Иоанн VIII Палеолог (1425–1448 гг.) и его первая жена Анна, дочь Василия Дмитриевича, а по другую — великий князь Василий Дмитриевич (1389–1425) и его жена Софья, дочь Витовта. Композиция ставит ударение на узы родства, связывающие Палеологов с княжескими династиями Москвы и Литвы и возникшие благодаря браку Иоанна VIII и Анны (1414 г.), при этом подчеркивается верховное и вселенское значение Византийской империи. Более того, значение этого главенства для местных русских интересов подчеркнуто совершенно неожиданным изображением трех святых, помещенным между фигурами Василия и его дочери Анны. Это трое святых «виленских мучеников»: Антоний, Иоанн и Евстафий, казненные Ольгердом в 1347 году и канонизированные патриархом Филофеем в 1374–ом. |
| Собор Белорусских святых. Агафангел (Преображенский, свт., митрополит Ярославский) Александр (Петровский, еп. Харьковский, сщмч.) Александр (Саульский, иерей, сщмч. ) Алексий Могильницкий, сщмч. Анатолий (Ботвинников, иеромонах, прмч.) Антоний, Иоанн и Евстафий Виленские, мчч. Афанасий (Кислов, иерей, сщмч. ) Афанасий, игум. Брестский, прмч. Борис Туровский, блгв. кн. Валентина Минская, блаж. Гавриил Белостокский мч,. млд. Гавриил, архиеп. Рязанский, свт. Галактион (Урбанович-Новиков, иеромонах, прмч.) Геннадий Могилевский, прп. Георгий, архиеп. Могилевский, свт. Гермоген (Долганов, еп. Тобольский, сщмч.) Димитрий (Власенков, муч.) Дионисий, еп. Полоцкий, свт. Евпраксия Псковская, блгв. кн. Евфросиния, игум. Полоцкая, прп. Елисей Лавришевский, прп. Иоанн Кормянский, прав. Иоанн, архиеп. Рижский, сщмч. Иоанн, еп. Рыльский, сщмч. Иоасаф, еп. Могилевский, сщмч. Иона (Лазарев, еп./Невельский/, сщмч.) Иосиф (Счененович, диакон, сщмч.) Иулиания, кн. Ольшанская, прав. Киприан (Климуц, иерей, сщмч. ) Кирилл, еп. Туровский, свт. Константин, пресвитер Шарковщинский, сщмч., Лаврентий, еп. Туровский, свт., Леонтий, архим. Виленский, прп., Макарий, игум. Пинский, прмч. Макарий, митр. Киевский, сщмч. Манефа Гомельская, преп. Мартин Туровский, прп. Мелетий (Леонтович) свт., архиеп. Харьковский Мина, еп. Полоцкий, свт. Митрофан, архиеп. Астраханский, сщмч. Никифор (Парасхес-Кантакузин, архид., сщмч.) Николай (Гаварин), пресвитер, сщмч. Павлин, архиеп. Могилевский, сщмч. Петр (Полянский, свт., митрополит Крутицкий, сщмч.) Ростислав Смоленский, блгв. кн. Симеон, еп. Полоцкий, свт. София, кн. Слуцкая, прав. Тихон (Белавин, свт., Патриарх Московский и всея Руси) Тихон (Никаноров, архиеп. Воронежский, сщмч.) Феодор, кн. Острожский, прп. Харитина, кн. Литовская, прп. Ярослав (Савицкий, прот. сщмч.) 23 новомученика Минской епархии Александр (Шалай, прот., сщмч.) Валериан (Новицкий, свящ., сщмч.) Владимир (Зубкович, прот., сщмч.) Владимир (Измайлов, прот., сщмч.) Владимир (Пастернацкий, прот., сщмч.) |
| Дело о прославлении делится на два вопроса: на канонизацию, или причисление праведников к лику святых и на открытие св. мощей. Во многих случаях оно останавливалось на первом вопросе и открытия мощей не происходило. Такое прославление называется – под спудом, когда останки никем не осмотренные остаются в земле. Таких святых в русской церкви больше, чем извлеченных из земли. В числе их много основателей монастырей. Что главным основанием по прославлению праведников... всегда чудеса, происходившие при их гробах, можно доказать фактами: св. Владимир был причислен к лику св. позже его потомков, благов. кн. Бориса и Глеба и др., потому что долго не проявлялось чудес; Антоний Печерский канонизирован позже его ученика Феодосия. По свидетельству церковной истории, всегда встречались нетленные тела, но за отсутствием чудес их не признавали за мощи. В 1479 г. было так обретено тело митрополита Филиппа I; в 1546 обрели шесть нетленных тел в Павло-Обнорском монастыре; в 1596 г. при обретении мощей свят. Гурия и Варсонофия Казанских было найдено два нетленных тела монахов; до сих пор в Киево-Печерской лавре открыто почивающий скончавшийся в 1770 г. митрополит Тобольский Павел и в г. Слуцке стоит открытый гроб вел. кн. Софии Юрьевны. Весьма ясным примером того, что дух, власть при освидетельствовании останков праведников... иметь тления тела, служит недавнее открытие мощей свят. Феодосия Черниговского (истлела только одна пятка). Сохранились в нетлении более или менее тела: м. Иоанна в Москве, Свят. Гурий Казанский, бл. Вл. Кн. Глеб – во Владимире, бл. св. Кн. Феодор, Давид и Константин – Ярославские, Свят. Иннокентий Иркутский, Дмитрий Ростовский , Феодосий Черниговский, Иоасаф Белогородский, Арсений Тверской, патриарх Афанасий в Дубенском монастыре; преподобные: Симеон Верхотурский, Варлаам Теакурский, мученики Антоний, Иоанн и Евстафий – Виленские, великомученица Варвара в Киеве и несколько преподобных в Киевских пещерах. В большинстве св. мощи состоят из нетленных костей. Кости грешных людей чернеют, распространяют зловоние, истлевают, а кости святых остаются цельными, приобретают и иногда источают миро. |
| Один есть Бог, Бог христианский, который создал небо, землю и все, что в них. Бог, которому служат греки», – так он сказал, братие, потому, что сам принял веру Христову в Греции, которая была тогда ближайшая и наиболее известная Руси страна христианская. Озлобленные смелым ответом Феодора, язычники подрубили сени его дома и под развалинами убиты отец Феодор и сын Иоанн. Это было в Киеве на том месте, где стоит теперь церковь Десятинная, построенная св. Владимиром. Он помнил св. мучеников Феодора и Иоанна. Слова Феодора, видно, дошли до его ушей и были одним из первых лучей света, разогнавшего в нем тьму языческую. Так и у нас кровь мучеников была семенем новых христиан. Скоро после св. Владимира явились у нас и другие мученики, напр., сыновья его св. Борис и Глеб, скончавшиеся за 850 лет до нашего времени. Потом, чрез два с лишним века, когда землею русскою овладели неверные татары, то русским христианам нередко приходилось твердо исповедать пред ними свою веру и страдать за нее. Так напр., пострадал св. Михаил, квязь черниговский, и боярин его Феодор. Когда потом Западная Русь подпала власть языческой Литвы, укрепившейся в Вильне, то явились и тут из самых даже литовцев, принявших русское христианство , смелые исповедники его и мученики таковы, напр., Виленские св. мученики Иоанн, Антоний и Евстафий. Как назидательно было бы вам, братие, прочитать и узнать от читавших жития и страдания как названных здесь, так и других мучеников родной нашей церкви! Даст Бог, я и сам когда-либо раскажу их вам. Теперь же попрошу вас, братие, по крайней мере, помнить, что и русская земля в разных концах своих освящена кровию мученическою, хотя и не в таком обилии, как, напр., земля греческая, где изначала и сотни лет лилась кровь христианская. Были и у нас, хотя немногочисленные, но по истине доблестные мученики, доказавшие, что и русские христиане умели стоять и умирать за веру, когда то было нужно. Теперь, братие, не преследуют нас за веру Христову. Вера сия защищенная, как бы отвоевавная мучениками, господствует в мире. |
| Сцена 4. Иоанн не отстаёт от спешащих ко двору князя друзей, опасаясь, что они будут преданы Кейстутом и повешены за нарушение эдикта. Зная усердие Кейстута в служении идолам и его коварный нрав, Иоанн понимает, что пищей, втайне доставленной крестоносцам, и золотой цепью - неким прообразом повешения - уже накрыт им " стол в петлю " . Однако Антоний и Евстафий, истолковавшие это шейное украшение согласно девизу крестоносцев " То, что связывает шеи, да принесёт лавры разуму " как обещание воинских чинов и победных лавров, уговаривают его оставить страх и пойти ко двору. Между тем, встретившийся им на пороге Доларх, осведомившись о причине их спешки, ложно заявляет, что князь занят важными делами, и не даёт до особого указания свободного доступа к нему. Сцена 5. В надежде на награду и на милость обоих князей Доларх входит к Ольгерду как вестник удачи. Однако князь, упорствующий в своём заблуждении и всё ещё пылающий гневом, при первом же упоминании о заточённом по ошибке Кейстуте, сделанном без всякого очевидного доказательства, приказывает Доларху, как рассказчику якобы нелепой истории, удалиться из дворца в изгнание. Чтобы заполучить товарищей по несчастному жребию, и храня в сердце глубокую обиду, Доларх советует Иоанну, Антонию и Евстафию немедленно отправляться во дворец, так как теперь, дескать, настало самое удобное время доложить о Кейстуте. Сам же тайком следует за ними, намереваясь чужой бедой смягчить собственную обиду. Сцена 6. Ольгерд сперва с негодованием отвергает рассказ Иоанна, Антония и Евстафия о судьбе Кейстута. Но затем, когда они по порядку и разумно излагают все обстоятельства бегства во вражеской одежде и заключения в тюрьму по ошибке, и подтверждают рассказанное золотой цепью, которую Кейстут вручил им, Ольгерд, заподозрив в их словах правду, идёт в темницу, узнаёт там с огромной радостью брата Кейстута и, покуда готовится пир, отведя его в отдельное помещение, потчует лёгкой закуской. Иоанна же, Антония и Евстафия за эту оказанную его брату услугу по настоянию Кейстута награждает высшими военными чинами, а также и Доларха, мучимого завистью, восстанавливает при дворе и возвращает свои милости, препоручив ему распоряжаться пиром. |
| Если об архипастырской активности Феодорита или Романа практически ничего не известно, то о деятельности свт. Киприана как Литовского митрополита сохранился ряд важных свидетельств. Так, при участии Киприана в начале его правления (1374-1375) была осуществлена в К-поле канонизация Виленских мучеников - литов. бояр, казненных Ольгердом в 1347 г. за их переход в Православие (см. Антоний, Иоанн и Евстафий ). Мученики, очевидно, должны были стать патронами Литовской кафедры, а сам этот акт должен был способствовать переходу в Православие язычников-литовцев. В своем послании преподобным Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому (1378) Киприан писал, что «мнозе от не видящих Бога... к православной вере святым крещением пришли» (РИБ. Т. 6. 20. Стб. 182). В том же послании содержится ряд других важных сведений о деятельности митр. Киприана. Так, оказывается, что Владимиро-Волынская епархия «колько лет стояла... без владыки, запустошала». Киприан поставил епископа и «места исправил» (Там же. Стб. 183). Это свидетельство глубины расстройства церковной жизни на землях Л. м. и того, что Галицкий митр. Антоний, получивший под свою власть Владимиро-Волынскую епархию, плохо боролся с нестроениями в ее жизни. О нестроениях говорит и замечание Киприана по поводу того, что от митрополии «давно отпал Новый городок Литовский», являвшийся первоначально резиденцией Литовских митрополитов. Киприан исправил положение, вернул митрополии ее села и десятину. В Киеве он добивался возвращения «софийских» сел, захваченных князьями и боярами. Есть основание полагать, что при участии митр. Киприана в эти годы имело место составление документов, оформивших отношения церковных кафедр на территории Л. м. со светской властью. Сохранился текст т. н. грамоты кн. Льва Даниловича 1301 г., выданной якобы Галицкой митрополии с признанием ее прав на земельные владения, «десятины» «с перевозов и з мыт», на власть над церковными людьми и суд по семейным делам (Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. М., 1976. |
| T. 2. 188-192; История РЦ. Кн. 3. Прил. 11). Предполагают, что такая реакция Патриарха была вызвана прекращением поминания визант. императора. В К-поле знакомились с ситуацией в Московии не только через епископов и посланников, но и «от ромеев, побывавших в России». Сообщения путешественников и паломников, прибывавших из Византии, были источником известий о политической ситуации в империи и соседних с ней странах, к-рые изредка встречаются в рус. летописях (примеры см.: Маджеска. 1994. Примеч. 49). Визант. имп. Иоанн VIII Палеолог с супругой Анной. Фрагмент " Большого " саккоса митр. Фотия. 1-я пол. XV в. (ГММК) Визант. имп. Иоанн VIII Палеолог с супругой Анной. Фрагмент " Большого " саккоса митр. Фотия. 1-я пол. XV в. (ГММК) В 1411 г. установился династический союз между Москвой и династией Палеологов в результате помолвки будущего имп. Иоанна VIII, сына имп. Мануила II, и Анны, дочери вел. кн. Василия Димитриевича (княжна, прибывшая в К-поль в 1414, через 3 года умерла от чумы - ODB. Vol. 1. P. 261). Чета Иоанна и Анны изображена на «Большом саккосе» митр. Фотия (1408-1431) рядом с рус. вел. кн. Василием и его женой Софьей Витовтовной ( Банк А. В. Визант. искусство в собр. Сов. Союза. Л.; М., 1966. С. 287). Между фигурами Василия и его дочери Анны помещены святые виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий, казненные литовским вел. кн. Ольгердом (1347) и канонизированные Патриархом Филофеем (1374). Вел. кн. Василий I и вел. кнг. Софья Витовтовна. Фрагмент " Большого " саккоса митр. Фотия. 1-я пол. XV в. (ГММК) Вел. кн. Василий I и вел. кнг. Софья Витовтовна. Фрагмент " Большого " саккоса митр. Фотия. 1-я пол. XV в. (ГММК) Одним из наиболее активных сторонников Флорентийской унии (1439) выступал грек Исидор, незадолго до Ферраро-Флорентийского Собора поставленный на Киевскую митрополию. Но когда митр. Исидор по возвращении торжественно провозгласил о заключении унии, он был арестован по приказу вел. кн. Василия II Васильевича, а затем бежал из Москвы. В 1441 г. Василий II направил К-польскому Патриарху почтительное послание с выражением недоумения по поводу «Исидорова дела» и просьбой о разрешении избрать митрополита на Соборе рус. епископов (РИБ. Т. 6. Стб. 525-536), но послы так и не добрались до К-поля. Категоричное неприятие унии Русской Церковью, поддержанное афонскими монахами и Иерусалимским Собором (1443), а также непрерывные войны привели к прекращению контактов с К-полем, где сидели «царь неправильный и патриарх неправильный» (Там же. Стб. 559). Дипломатичное послание московского вел. князя к имп. Константину XI (1451) с целью уладить отношения с К-полем после избрания в 1448 г. митр. Ионы оказалось запоздалой мерой (Там же. Стб. 583-584). |
| Никита Столпник, преподобномуч. Переяславский. 1186 г. 24 мая. Авраамий, муч. Болгарский (на Волге). 1229 г. 1 апреля. Василий (Василько), кн. Ростовский. 1238 г. 4 марта. Георгий Всеволодович, в. кн. Владимирский. 1238 г. 4 февраля. Меркурий, муч. Смоленский. 1238 г. 4 марта. Евпраксия, блгв. кн. Псковская. 1243 г. 16 октября. Михаил, блгв. кн., и Федор, боярине, Черниговские. 1246 г. 20 сентября. Константин, блгв. кн. Ярославский. 1257 г. 3 июля. Роман Ольгович, кн. Рязанский. 1270 г. 19 июля. Иоасаф и Василий, игумены Псковские, и с ними 17 иноков. 1299 г. 4 марта. Михаил, блгв. князь Тверской. 1318 г. 22 ноября. Иоанн, Антоний и Евстафий, муч. Виленские. 1347 г. 14 апреля. Иулиания, блгв. кн. Вяземская. 1406 г. 21 декабря. Исидор, пресвитер Юрьевский, и с ним 72 муч. 1472 г: 8 января. Макарий, митрополит Киевский. 1479 г. 1 мая. Герасим и Питирим, епископы Пермские. 1430 г. и в 1455 г. 29 января. Иоанн, муч. Казанский. 1529 г. 24 января. Адриан, преподобномуч. Ондрусовский. 1549 г. 26 августа. Адриан, игумен Пошехонский, Давид и др. иноки с ними. 1550 г. 5 марта. Стефан и Петр, муч. Казанские. 1552 г. 24 марта. Агапит, преподобномуч. Маркушевский. 1569 г. 9 января. Корнилий, игумен Псково-Печерский. 1570 г. 20 февраля. Иаков и Иоанн, отроки Менюжские (Новг.). 1570 г. 24 июня. Симон, блж. юрод. Юрьевский. 1584 г. 4 ноября. Димитрий, царевич Московский. 1591 г. 15 мая. Василий, муч. Мангазейский. 1600 г. 23 марта. Ермоген, патриарх Московский . 1612 г. 17 февраля. Евфросин, преподобномуч. Синозерский. 1612 г. 20 марта. Галактион, преподобномуч. Волгоградский. 1612 г. 24 сентября. Прокопий, блж. юрод. Вятский. 1627 г. 21 декабря. Иов, преподобномуч. Ущельский. 1628 г. 6 августа. Симон, преподобномуч. Устюжский. 1644 г. 12 июля. Афанасий, игумен Брестский. 1648 г. 5 сентября. Макарий, архим. Овручский, преподобномуч. Каневский. 1653 г. 7 сентября. Иосиф, митрополит Астраханский и Терский. 1671 г. 11 мая. Павел, муч. Русский (Константиноп. церкви). 1683 г. 3 апреля. Гавриил, младенец (Слуцкий). 1690 г. 20 апреля. |
|
|
