| После вечери, положивши одежду, умывает ученикам ноги. О предателе Своем, не объявляя имени, упоминает. Иоанну говорит, что тот есть предатель, кому хлеб омоченной теперь подаю. Иуда отходит ко архиереям, и открывает им наилучший способ Иисуса поймать. По отшествии Иуды говорит о прославлении Себя, и объявляет им, что Он скоро отойдет ко Отцу, и напоминает им о взаимной любви. Петру, в твердости стоять обещающемуся, объявляет, что он трижды Его отвержется, прежде нежели возгласит петел. Дела, учиненные в четверток. Утешение подает ученикам против печали, и научает некоторым весьма важным делам. Учеников вопрошающих, где Пасху готовить, посылает к некоторому жителю Иерусалимскому. Приходит в Иерусалим. На пути уподобляет Себя лозе, а верных ветвями; увещавает учеников, чтобы в слове и любви Его пребывали; приказывает иметь взаимную любовь; укрепляет против ненависти мира; обещает Утешителя; вопрошающим ответствует, предсказывает, что плачь их пременится на радость, и возвещает имеющее быть оных рассеяние. Яст со учениками Пасху. Ученикам говорит, что один из них Его предаст. О предателе Своем паки, не объявляя имени, упоминает. Иуде, недалеко от Иисуса за столом возлежащему, и Иисусу говорящему: «Еда аз есмь?» Ответствует: «Ты, рече» Священную вечерю учреждает. О предателе Своем паки, не объявляя имени, упоминает, и ему горе возвещает. Спорящихся учеников о старшинстве укоряет. Объявляет ученикам, что сатана желает их сеять, и Петру говорит, что Он за него молится. Петру твердо стоять обещающемуся, ответствует, что он трижды Его отвержется. Молится. Из Иерусалима выходит и идет в сад, на горе Елеонской насажденной. На пути ученикам предсказывает, что все они в, сию ночь соблазнятся о Нем, и проч. Петру паки предсказывает, что он трижды отвержется. История о страдании. В саду Гефсиманском, оставивши прочих учеников, берет Петра и сынов Зеведеевых, и в присутствии их начинает скорбеть и печалиться, и приказывает молиться и бодрствовать. Возвещает ученикам предателев приход, и ему навстречу выходит. |
| VI. Божественное оных книг начало, и оттуда проистекающая истина учения, в сих книгах преподаемая Как история, в сих книгах повествуемая, есть истинная, так и учение, в них преподаемое, начало свое имеет от Бога, и для того есть истинно. Ибо, 1) все те Божественного откровения сияют в ней характеры, которые в 1 части, § 1, 3, исчислены. 2) Сам Христос свидетельствовал, что Его учение есть от Бога ( Ин.12:49 ), и что Он сказал истинное, в том нет никакого сомнения; ибо в подтверждение сего Он премногие и превеликие творил чудеса, и предвещал будущее ( Мф.23:38, 24:2 ). Но кто не знает, что только одному Богу свойственно есть предвещать будущее и творить чудеса? А притом Христос, умерши, в третий день паки воскрес, и Свое восстание прежде еще Своей смерти представлял в знак и доказательство того, что Его учение есть Божественное ( Мф.16:1 –4). – 3) Писавшие мужи оные книги представляли свидетельства, что они все, что написали, прияли от Бога ( Деян.15:28 ; Рим.15:18,19 ; 1Кор.11:23 ; 1Фес.2:13 ; Иоан.14:26; 16:13 ). Снеси также – 4) Бесчисленное также множество всякого возраста и состояния людей за то, что те учение признавали за Божественное, уверены будучи таинственно Святым Духом, жесточайшие мучения и смерть с охотным духом претерпели. 5) Вышеестественную имеет оно силу просвещать слепых, и мертвых духовно воскрешать, и проч. ( Иоан.6:63 –68; 1Петр.1:23 ; 1Кор.1; 2 . Рим.1:16 ). VII. Богодухновенность книг Нового Завета Что сии книги написаны непосредственным Божиим вдохновением, о том всякому известно. Ибо, 1) в праздник оной Пятидесятницы Богодохновение на апостолов излиялося; и хотя Марка и Луку к числу апостолов оных причитать не надобно, однако и их обоих история засвидетельствована мужами богодухновенными, что есть истина и богодухновенная; Маркова засвидетельствована Петром, а Луки Павлом, и потому-то некоторые из древних Евангелие Марково Петровым, а Евангелие Луки Евангелием Павловым называли. Тертуллиан книг. 4, гл. 5 против Маркиона, и Иероним в каталоге о Церк. |
| 25 января 1721 года царь издал манифест об открытии Духовной коллегии, а 14 февраля того года в Санкт-Петербурге состоялось ее торжественное открытие. Впрочем, вместо Духовной коллегии новую церковную власть тогда же стали именовать Святейшим Синодом. Для членов Святейшего Синода Петр I установил специальную присягу, в которую была включена клятва в «верной службе» представителям царствовавшей династии, обязанность «благовременно объявлять... о ущербе Его Величества интереса, вреде и убытке» и хранить служебные тайны. Иерархи клялись в верности антиканоническому возглавлению церковной власти светским монархом («крайнему судии» Духовной коллегии). Присяга в неизменном виде существовала вплоть до начала XX века. Для осуществления контроля над Святейшим Синодом Пётр, которого опыт научил не доверять своим чиновникам, 11 мая 1722 года создал должность обер-прокурора , указав выбрать на неё «из офицеров доброго человека». Обер-прокурор был назван «оком государевым» и «стряпчим по делам государственным». Он имел в своём распоряжении синодальную канцелярию и был обязан (по инструкции) находиться «в заседаниях присутствия» Святейшего Синода. В течение Синодального периода церковной истории должность обер-прокурора Святейшего Синода занимали тридцать четыре человека. Начиная с 1740-х годов значение обер-прокурорской власти постепенно усиливалось, хотя обер-прокуроры в XVIII веке были фигурами с ограниченным влиянием, которое зависело от характера носителей этой должности и степени близости правивших иерархов ко Двору. При императоре Павле I произошёл даже уникальный случай, когда император через архиепископа Санкт-Петербургского Амвросия (Подобедова) , уполномочил Синод самостоятельно избрать кандидата на должность обер-прокурора. В XIX веке ситуация кардинально изменилась. Обер-прокуроры стали лично монополизировать всю информацию, поступавшую из епархиальных консисторий, и фактически навязывали свои решения Святейшиму Синоду. Начиная с царствования императора Александра I отчёты царю представлял непосредственно обер-прокурор – личные доклады монарху членов Святейшего Синода прекратились. Связь между Синодом и верховной властью стала проходить через обер-прокурора. |
| 1–125 in fol.), несправедливо приписываемый некоторыми св. Димитрию Ростовскому . В нем рукою преосвященного историка сделано несколько поправок, дополнены (особенно касательно новгородских преосвященных) и указаний относительно того, где можно найти сведения об известном иерархе (л. 9 об., л. 14, 15, 26 об., 27, 28, 33, 39, 42 об., 65, 69 об., 95, 100 и 125). На л. 26 находим следующую характерную заметку, очевидно адресованную к Амвросию: «Всю сию главу (об архиереях великого Новгорода) лучше выписать из новгородского списка Селлиевой книги под 571 или жития святых т. 1». – В рукописном сборнике 162 тойже Киево-Соф. библиотеки есть статья «О архиереях новгородских» (л. 1–24 in fol.) – до 1804 г, и «О с.-петербургских Александроневских архимандритах, а потом и архиереях» викарных, кончая вступлением на епископскую старорусскую кафедру Евгения Болховитинова (л. 24 об.–27 об.): статья эта, составленная по летописям софийской, семинарской, синодской, по Селлию и др., во многом поправлена рукою нашего автора (л. 3. 4, 6, 10–13, 15–17 и 26 об.); помет руки Амвросия очень мало (л. 9 об., 11 об., и 23 об.). Гораздо больше встречаотся их в списанных для Евгения в Святейшем Синоде «Описании монастырей российских» (рук. сб. Киево-Соф. с. б. 182, стр. 1–927) и «Каталогах архиереев, присланных в Святейший Синод из 33 епархий» 595, л. 23–189) 154 ; но на ряду с ними встречаются иногда дополнения и поправки Евгениевские (стр. 44, 59, 60 и 190 в 182 и л. 179 об. в 595), которому принадлежит и нумерация листов и страниц сборников. В последнем сборнике 595) вшиты еще статьи с дополнениями руки Евгения – «о Корольской епархии» (л. 191) и об особенных преимуществах при богослужении, данных архимандритам некоторых монастырей и лавр (л. 217 об.; дополнения касаются 1804 и 1805 гг.). В сборнике 599 находятся между прочим «Известия о заведениях преосвященного Иова, м. новгородского ( листа), относительно коих Евгений заметил: «Сия моя записка по спросу Сухт... (не разобрано) у митрополита ( Амвросия Подобедова) отослана им к нему в 1806 г., а я поместил ее всю в Историю рос. |
| Все зависело от настроения императора, которое отличалось В 1803 г. Хвостова сменил А. А. Яковлев, который исполнял должность всего 9 месяцев (с 9 января по 1 октября 1803 г.). Это краткое пребывание на посту обер-прокурора он подробно описал в своих мемуарах Любовью к порядку и законности Яковлев напоминает князя Я. П. Шаховского. Первым делом Яковлев принялся за изучение «Духовного регламента». Но в своем стремлении применить «Духовный регламент» на практике он натолкнулся на сильное сопротивление членов Святейшего Синода, и прежде всего митрополита Амвросия Подобедова. В течение своего краткого обер-прокурорства Яковлеву, по его собственным словам, приходилось «обороняться противу ядовитых стрел духовенства». В упомянутом «Журнале» он пишет: «При первом шаге доложил я чрез него (Н. Новосильцева, покровительствовавшего Яковлеву.— И. С.) государю, что усматриваю в Синоде и по епархиям великие запущения, требующие скорейшего восстановления порядка и правосудия». Большой беспорядок (возникший вследствие упущений митрополита Амвросия) нашел Яковлев и в Московской синодальной конторе. По словам Яковлева, Амвросий пытался склонить его на свою сторону сперва путем уговоров, а затем угроз, но ему не удалось переубедить законолюбивого обер-прокурора. Новые неприятности возникли, когда по распоряжению Яковлева был напечатан «Духовный регламент», причем «гражданскими литерами». Остается неясным, что собственно вызвало возмущение митрополита Амвросия против Яковлева: то ли, что Яковлев снова издал «Духовный регламент», или же то, что книгу напечатали «гражданскими литерами». Надо думать, что первое. Дело дошло до образования двух партий: с одной стороны — обер-прокурора, с другой — Амвросия. При посредстве Новосильцева Яковлев добился от молодого царя (Александра I.— Ред.) некоторых уступок, которые были отменены усилиями митрополита Амвросия, действовавшего через Д. П. Трощинского. В конце концов Яковлев пал под «ядовитыми стрелами» епископов. В своем «Журнале» он пишет по этому поводу: «Всяк может сообразить, легко ли мне было при слабом кредите моем открывать сокровенные пружины мрачных деяний духовенства, узнавать мою должность ока государева, обязанного все проницать, не останавливая течения дел, восстановлять правосудие, удерживать со всех сторон расточение государевой казны и пр. |
| 296 Еще в начале царствования Александра Павловича такое желание некоторых было препятствием к осуществлению мысли о переводе Библии на русский язык. Обер-прокурор Св. Синода Яковлев (1802–1803) в своих записках сообщает, что когда он, по повелению Императора, одобрившего его мысль о переводе Библии, стал сноситься по сему делу с первенствующим членом Синода митрополитом Амвросием (Подобедовым) , то сей последний «ни под какими видом на сие не согласился, не найдя однако же другого опровержения противу доводов его (Яковлева), единственно клонящихся к пользе и просвещению народному, как только что самое то мистическое состояние Библии (то есть непонятность языка ее), противу которого он (Яковлев) предпринимал, есть необходимейшее для народа, который, говорил он (Амвросий), под видом откровения, непременно нужно содержать в ослеплении» (Русс. Вестн. за 1868 г. 3, стр. 474 в статье «Из прошлого». 299 Святитель Московский разумеет при этом конечно главным образом гегелевскую философию, которая занимала тогда умы даже и не одной протестантской Европы. 301 Для кого не ясен здесь намек на воспитанного иезуитом графа Протасова? Срав. сказанное нами выше о направлении времени его обер-прокурорства и особенно в примеч. 2-м на стр. 291-й настоящего изд. 304 В первой части записки, которую теперь посылает святитель Московский на суд Григория, заключающей в себе рассуждение собственно о тексте LXX, владыка прежде всего устанавливает средину между двумя крайностями западных вероисповеданий, из которых одно (римско-католическое) признает самодостоверным, самоподлинным (authentica) текст Вульгаты, а другие (протестантство и разные новые вероисповедные секты) «имеют правилом держаться исключительно текста еврейского, и не усвоять догматической важности никакому переводу» (стр. 1). Во избежание односторонности, заключающейся в каждой из этих крайностей, мудрый святитель Московский ближе всего теперь точнее определяет и обосновывает догматическое достоинство перевода LXX, «в некоторых случаях равняющее оный подлиннику, и даже возвышающее над тем видом еврейского текста, какой представляется общепринятым в изданиях новейшего времени». «Изъяснение и доказательство сего» опирается на веских соображениях исторических и филологических (стр. 2–4). Затем начинается в записке опирающееся на таких же и не менее веских соображениях ограничение мысли о догматическом достоинстве перевода LXX чрез привлечение ко вниманию «также в догматическом достоинстве» и еврейского текста (стр. 4–17), причем более, нежели в первом отделе, как и следовало ожидать, приводится доказательство из церковного предания и практики русской церкви. В заключение предлагаются «охранительные правила, извлеченные из существа дела и из примеров церковных и отеческих», для того, чтобы, при употреблении обоих священных текстов в изъяснении Св. Писания, не было места произволу, и чтобы это употребление производимо было в духе истинно православном (стр. 17–21). |
| Амвросия Подобедова) , и библейская герменевтика на латинском языке (епископа Антония Знаменского), и толкования 1 на большую часть и притом важнейших книг Ветхого Завета и почти на все книги Нового Завета, на некоторые из последних даже не по одному толкованию» 2 . Совершившееся в начале XIX-ro столетия преобразование духовно-учебных заведений должно было не только поддержать, но и усилить начавшуюся оживленную деятельность в области библейской науки; важное значение, какое дано было новым уставом изучению Священного Писания в учебном курсе не только академий, по и семинарий, в которых этот предмет не считался до этого времени (1808 г.) обязательным, должно было располагать и наставников и учеников к тому, чтобы прилагать больше усилий и посвящать более времени изучению Священного Писания; с другой стороны, высокие требования от академических профессоров, выраженные в уставе академий 3 , простиравшиеся, без сомнения, и на преподавателей Священного Писания, должны были побуждать, между прочим, к обоснованию толкования на тщательном изучении подлинных текстов священных книг и к изучению вместе с отеческими толкованиями лучших экзегетических трудов и пособий к изучению Священного Писания, принадлежащих новому времени. И действительно, первые печатные труды по Священному Писанию , вышедшие из преобразованных академий, отличаются замечательно высокими достоинствами. Тогда как толкования предшествующего времени состояли главным образом 4 в более ясной и понятной передаче славянского текста, с приведением отеческих толкований и присоединением нравственных наставлений 5 , подобные по предмету труды Нового времени с верностью духу православной церкви и назидательностью соединяют научный, исследовательный характер, выражающийся вообще в раскрытии оснований для такого, а не иного, понимания слов Писания или – решения библейских вопросов. Таковы прежде всего произведения ректора петербургской духовной академии архимандрита (впоследствии знаменитого митрополита московского) Филарета: «Записки на книгу Бытия» (напечатанные впервые в 1816 году), «Опыт изъяснения псалма LXVII» (впервые напечатан. |
| когда нищий или неимущей умер человек, что ничего и ниоткуду на погребение свое не оставит, то завистливые священников сердца дотоле человечеством и совестию священническою не тронутся и сребролюбием кипящие утробы свои погребению неимущих сребра дотоле не подвигнут, пока нищего труп повержен на улице звания своего не исполнит, которое отправлял, пока т. е. не накопит денег бесстудным священником в жертву 1009 . В Смоленске преосв. Парфений рассылал циркуляры, в которых, запрещая духовенству вымогательства за требы, особенно восставал против праздничных хождений по домам без зова и в сопровождении целой толпы священно- и церковно-служительских жен и детей, которые тоже при этом требовали от прихожан подачек на свою долю 1010 . Особенно замечательно одно распоряжение подобного рода, разосланное в 1788 г. (14 февр.) по Казанской епархии преосв. Амвросием Подобедовым . Оно показывает, что мудрый архипастырь, рассматривая жалобы прихожан на поборы духовенства, не вдруг решился обвинять во всем одно духовенство, как это делали другие архиереи в роде горячего, не умевшего сдерживать своих чувств и потому неспособного спокойно обсудить дело Кирилла севского, а отнесся к этим жалобам со всем вниманием и нашел, что многие из них не заслуживают никакого внимания. «Из многих производимых в консистории дел, сказано здесь, из подаваемых часто его преосв-ву просьб усмотрено, что многие прихожане доносят, что священники за исправление у них треб усильством своим берут немалую сумму деньгами, хлебом, скотом, птицами и др. разными вещами; но при рассматривании его преосв-вом в консистории таковые просьбы оказываются большею частью неосновательными: 1) что они, не давая священникам ничего, могли бы тотчас на них по закону просить во-первых словесно у благочинного, а потом письменно в дух. правлении и в консистории или у его преосв-ва; 2) таковые доносы бывают по весьма долгопрошедшем времени, и сие примечается не от чего иного, как по каковым-либо у них с священно- и церковнослужителями ссорам, которые не редко бывают с священниками самыми добрыми, требующими от них надлежащего должностей христианских исполнения, или же иногда и просьба их по требам случается незаконная, а священник не исполняет, по каковым делам не довольно духовной, но в собрании надлежащих к делу справок и светской команде бывает затруднение, при решении же сих дел не иное что выходит, как те просьбы всегда почти оказываются ложные, как доносители, не имев, чем более доказать на ответчиков, совсем хождения не имеют, а по другим из свидетельских показаний видно, что дача была доброхотная, и не принужденная, наконец сами больше, нежели священники, остаются виновными». |
| Эти пристрастно-несправедливые отзывы Иванова обращали на себя внимание даже его товарищей. Пока председателями цензуры были Виктор и затем Геннадий, им удавалось иногда устранять роковое значение подобных рецензий. Вот, например, возражения Виктора на доводы Иванова: «Такими общими замечаниями можно всякую книгу опорочить, и потому с сим мнением согласиться предосудительно». Или: «учинить по мнению о. игумена (Геннадия): и я, несколько страниц прочитав, вижу, что сочинение и перевод хороши» 223 . Когда же прекратилась цензурная деятельность этих лиц, и их заменили архим. Владимир и протопресвитер Иаков, – В. Иванову стало свободнее... Продолжительное и довольно деятельное участие в делах московской цензуры принимал игумен Геннадий (Челноков). Раньше он служил в казанской епархии, был лично известен м. Амвросию (Подобедову) и, по рекомендации последнего, определен членом цензуры 224 . Владея свободно древними языками, Геннадий охотнее всех членов цензуры готов был заниматься переводом полезных сочинений 225 . Эта склонность к литературным занятиям в деятельности Геннадия, как цензора, имела свою положительную сторону, делала его «чужие труды уважающим». Он бескорыстно излагал в своих отзывах подробные советы относительно улучшения того или другого сочинения; иногда сам, «по долгу благорасположенного цензора», как выразился о нем Виктор, принимал на себя обязанности автора или переводчика, составлял предисловия, исправлял места, неаккуратно отделанные 226 . С другой стороны, близко чувствуя всю тягость для авторов цензурной проволочки, именно Геннадий выступил защитником предоставления цензуре самостоятельности при рассмотрении мелких сочинений 227 . Наконец, Геннадий стремился сохранять возможную беспристрастность при оценке сочинений, и «дела» прот. Кандорского, являясь укором для цензурной деятельности В. Иванова, тем сильнее оттеняют противоположную черту в характере Геннадия. Почти во всех случаях, рядом с пристрастной рецензией Иванова, в качестве особого мнения, находится отзыв Геннадия. |
| 1925 Далее вычеркнуто изначальное продолжение: Акад правлением замечено, что большая часть из них не имеют. 1926 Исправление показали недостаточные суждения в церковной истории и латинском языке вписано поверх строки. 1927 Изначальный порядок слов: со стороны их на будущее время. Предпочтительный порядок обозначен цифрами (14), проставленными поверх слов. 1929 Обнаружить подобное предписание в рамках фонда Внешнего правления МДА пока не удалось. Однако результаты вступительных экзаменов традиционно служили поводом к разбирательству о качестве семинарского образования. Ср. предписание следующего года «Предписание правления МДА о выяснении причин слабой преподавательской работы наставников I-й половины учебного года в духовных семинариях» (Там же. 2132; а также 2136 и 2152). 1933 Содержание этого трактата впоследствии стало одной из причин отстранения Гилярова от преподавания в Академии (см.: публикуемое ниже «Предложение» митр. Филарета). 1934 Гиляров пропустил половину семестра: он был назначен на должность бакалавра Академии 11 октября 1848 г. и приступил к работе предположительно во второй половине октября. 1935 Первая часть программы (до русских раскольников включительно) ныне публикуется; что касается второй части, то найти ее пока не удалось. 1936 Речь идет об авторских статьях, розданных студентам для подготовки к экзаменам. Такая практика была распространена, хотя и вызывала подозрение и критику митр. Филарета: «Желаю видеть записки и узнать настоятельную в них надобность, когда есть учебная книга и когда для студентов много письменной работы по предметам, не имеющим учебных книг» (ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 2. 848. Л. 18 об.). 1937 Судя по сообщениям прот. С. К. Смирнова (Смирнов. С. 29), официальными руководствами по герменевтике до Гилярова были сочинения: 1) Rambach J. J. Institutiones hermeneuticae sacrae variis obserationibus copiosissimisque exemplis biblicis illustratae cum praefatione Ioannis Francisci Budolei. Jena, 1723 (по специальному «православному» переизданию: Rambach J. J. Delineatio Hermeneuticae sacrae. 1 ed. Petropoli, 1815; 2 ed.: 1832) и 2) Амвросий (Подобедов) , митр. Краткое руководство к чтению книг Ветхого и Нового Завета. М., 1803; 6-е изд.: 1840. Указанные работы не совпадают с программой Гилярова, композиционно выстроенной в соответствии со стандартом, предложенным архим. Макарием (Булгаковым) . См.: Макарий (Булгаков) , архим. Введение в православное богословие. СПб., 1847. С. 644–649. В то же время для программы Гилярова характерна большая ориентировка на принципы герменевтики Ф. Шлейермахера и новой Тюбингенской школы. |
|
|
