| " И на торжищах слышатся восклицания из псалмов " , говорит св. Афанасий. Но главное утешение, обретаемое в книге Псалмов, по словам Иоанна Златоуста, состоит в том, что она, среди изображений многоразличных духовных состояний человека, дарует еще ясные пророческие указания о Спасителе. Поэтому в своем Синопсисе Иоанн Златоуст поставляет книгу Псалмов не между учительными, а между пророческими книгами Ветхого Завета. Равным образом и в одном из предисловий первопечатной славянской Библии времени царя Алексия Михайловича книга Псалтирь показана в числе пророческих книг, и притом на первом между ними месте. " Почти в каждом псалме возвещается о пришествии Спасителя, и о том, что Он придет как истинный Бог. Так, в 49 псалме говорится: Бог Яве приидет; в 117 псалме: благословен грядый во имя Господне, Бог Господь, и явися нам " . О том, что Спаситель есть Отчее Слово, в 106-м псалме говорится: посла Слово Свое и исцели я; и в 109-м псалме: из чрева прежде денницы родих Тя. В 44-м псалме говорится о Христе: престол Твой, Боже, в веке века, жезл правости, жезл царствия Твоего: возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие: сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости паче причастник Твоих. И о рождении от Девы книга Псалмов не умолчала, но дает знать сие в 44-м псалме, говоря: Слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо Твое и забуди люди Твоя и дом отца Твоего, и возжелает царь доброты Твоея, зане той есть Бог Твой. Книга Псалмов изображает Господа и страждущим по плоти, говоря во 2-м псалме: предсташа царие земстии и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его; и в 21-м псалме: ископаша руце Мои и нозе Мои: разделиша ризы Моя сеье и о одежди Моей меташа жребий. Книга Псалмов возвещает и восхождение Господне на небо в 23-м псалме: возмите врата князи ваша и возмитися врата вечная, и внидет Царь славы; и сидение одесную отца в 109 псалме: рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене " (Афанасий. Посл. Об истолков. псалмов). " Вообще все псалмы надлежит воспевать не в ветхости буквы, но в обновлении духа. |
| Надолго ли? Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени! ( Отк. 12:12 .) От одного из Старцев великой Оптиной Пустыни Бог привел мне получить в мое распоряжение рукопись, которая еще во дни блаженной памяти великого старца, отца Амвросия Оптинского , была на его рассмотрении и исправлении. То лицо, от которого мне эта рукопись досталась, утверждало мне, что она предназначена была самим Старцем для печатного назидания современников, но затем почему-то мысль эта была им оставлена. По недоведомым судьбам Божиим только теперь, спустя 15 лет после смерти о. Амвросия, настало ей время увидеть свет. Не прольет ли она некоторого света во тьму совершающихся злодейств и бедствий, от которых застонала Русская земля?! I Вот она — эта рукопись, уже пожелтевшая от времени. Четким почерком на ней изображено следующее: «В кругу простого народа нередко приходится слышать такие рассказы, которые могут показаться странными и даже невероятными. Один из таких рассказов, записанный нами со слов очевидца, мы предлагаем читателю. По необыкновенности рассказа, ему трудно поверить, но и отвергать совершенно истинность его тоже, кажется, нельзя, потому что сотни людей были очевидными свидетелями описываемого нами события. Мы с намерением указываем на место, где случилось событие и выставляем имена тех лиц, которые каким бы то ни было образом участвовали в нем, дабы любопытствующие, кто имеет возможность, сами лично расспросили их о случившемся. Событие, описываемое нами, не единственное. Любопытный часто может слышать в простонародии подобные рассказы; и если он внимательно и без предубеждения слушает их, то много найдет причин и верить им. Подобный рассказ мы встретили в «Православном Собеседнике» (1868 г. Март. С. 76), издаваемом Казанской Духовной академией. Там, в житии преосвященного Илариона, митрополита Суздальского, бывшего первого строителя Флорищевой пустыни, говорится, что в царствование Царя Алексия Михайловича в Москве, в Патриаршей богадельне на Куличках, по действу некоего чародея, вселился демон и живущим там причинял многие пакости. Тогда, по повелению Цареву, для изгнания демона послан был в оную богадельню преподобный Иларион, находившийся в то время в Москве. По принесении Господу молитв, во время которых диавол бесчинствовал, и по окроплении всей богадельни святой водой, когда диавол все еще не выходил из дома, Преподобный спросил его: |
| Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду (Иак. 3, 2–12). А святой Павел, апостол, обращавший слово к языческому миру, уверовавшему во Христа, предупреждает: Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые (выд. автором – прим. ред.), ни хищники – Царства Божия не наследуют (1 Кор. 6, 9–10). Совсем не случайным представляется тот факт, что в начале третьего тысячелетия у нас, в России, открылись таинственные шлюзы, и дотоле сдерживаемые зловонные словесные потоки хлынули, наподобие грязевых селей, в души обывателей... Падение нравов с математической неизбежностью провоцирует и влечет за собой умножение «хульных и блудных словес», точно также, как с наступлением темноты появляются на лесных тропах хищные, плотоядные звери в поисках скорой добычи. Знают ли наши любители сальных острот, ради красного словца не брезгующие употреблять черное, что отвратительная матерная брань с древнейших языческих времен была гнусным средством призывания «племенных божеств» – демонов, – будто бы готовых защитить своих почитателей от духов – покровителей соседнего племени? Знают ли современные жалкие потомки наших благочестивых предков, что еще во времена Российского Государя Алексия Михайловича Тишайшего осквернивший свои уста матерной бранью подлежал немилосердной порке на городской площади при всем честном народе, а тот, кто дерзнул бы скверно выругаться вблизи храма Божия, мог и вовсе лишиться головы? Ведомо ли несчастным сквернословам, что русский православный люд всегда называл (и справедливо!) таковых «антихристами» и богохульниками, не имеющими за душой «ничего святого»? Сознают ли потерявшие совесть и честь духовные «манкурты», что, изрыгая словесную скверну, они кощунствуют над Пречистой Богоматерью, глумятся над собственной матерью, оскорбляют и мать сыру землю, из которой взяты но которая не хочет принимать врагов Божиих обратно в свои недра? Грех сквернословия, вошедший в мозг, кости, душу бедного грешника, завладевший его сознанием и помыслами, потребует последовательной, решительной борьбы, если только мы не хотим, чтобы он был причиной отвержения нас Христом Богом на Страшном суде и вечного мучения с демонами в геенне огненной. |
| В 1350 г. митрополит Феогност впал в тяжкую болезнь, и дни его были сочтены. Было послано в Константинополь посольство с прошением о возведении св. Алексия в митрополиты всея Руси после смерти митрополита Феогноста († 1353 г.). В том же году мы уже видим св. Алексия в Константинополе, где он пробыл два года: первый год на испытании, а второй год уже в сане митрополита. Рассказывая об интронизации св. Алексия, Никифор Григора, не будучи лично знаком с русским святителем, осыпает его клеветами. Откуда такая злоба? Проф. Е. Голубинский объясняет это ненавистью Григоры к императору Иоанну Кантакузену и Патриарху Филофею, возведших св. Алексия в сан митрополита, за их паламизм. Голубинский горячо выражает свое возмущение по этому поводу, называя Григору «бесстыдным» и «недобросовестным историком». Естественно вытекает предположение, что, не будь святитель Алексий в полном единомыслии с Патриархом и императором, Григора не обратил бы на него внимания и не изливал бы на него столь лютую злобу. Чем больше узнавал Патриарх Филофей святителя Алексия, тем больше последний рос в глазах Патриарха. Патриарх Филофей был ярким и пламенным паламистом, составителем жития и службы св. Григорию Паламе . Если бы св. Алексий держался в вопросе паламизма нейтральной позиции, то не могло бы образоваться столь тесного сближения с Патриархом. Только единомыслие могло их сблизить. Сразу после прибытия св. Алексия в Константинополь, или еще до этого, из Новгорода приезжает посольство с жалобой против покойного митрополита Феогноста, который почему-то не хотел дать архиепископу Моисею крещатых риз после того, как дал их его предшественнику. На эту жалобу Патриарх Филофей ответил весьма милостивым посланием. В Новгородской летописи под 1354 г. сказано: «того же лета приидоша послове архиепископа новгородскаго владыки Моисиа от Царяграда и привезоша ему ризы хрестьчаты и грамоты с великим пожалованием от царя и патриарха и златою печатью». Но когда прошло время, и св. Алексий стал более известен Патриарху, то патриаршее послание к Новгородскому архиепископу написано уже в ином тоне: по случаю возведения Алексия в митрополиты всея Руси, Патриарх настоятельно и решительно приглашает новгородского владыку оказывать своему новому митрополиту беспрекословное и полное повиновение, при. этом предписывает ему обращаться в патриархию лишь с ведома и согласия св. Алексия, за исключением только одного случая, если бы последний отнял у него данные ему Патриархом крещатые ризы. «И не найдешь от нас совершенно никакой помощи, если, паче чаяния, явишься непослушным и непокорным к утвержденному митрополиту твоему». |
| Житие Алексия человека Божия Подготовка текста Н. Ф. Дробленковой, перевод и комментарии Н. Ф. Дробленковой и Л. С. Шепелевой Житие Алексия человека Божия было известно на Руси с XI в. Самый ранний текст древнерусского перевода Жития сохранился в списке XII в. в составе пергаменного сборника «Златоструй» (точнее – в составе «Торжественника», включенного в «Златоструй»). Остальные списки древнейшей редакции, текст и перевод которой публикуются, представлены более поздними рукописями, датирующимися XIV–XIX вв. Житие посвящено христианскому подвижнику Алексию (в переводе с греч. – заступник, защищающий от несчастья, спаситель), который в юности отрекся от богатства и мирской суеты и, следуя своим убеждениям до последних дней жизни, стоически свершил подвиг добровольного нищенствования. События происходят на рубеже IV–V вв. в Риме при императорах-соправителях Гонории и Аркадии и папе Иннокентии I, а также – во владениях Римской Восточной (Византийской) империи, Каппадокии, Киликии, Осроене и в Сирии. Легенды о Божием человеке известны всем христианским литературам: древнейшая из них – сирийская (еще безымянная), сложенная в районе Эдессы «сирьской», где начинал подвижничество святой (сохранилась в списках V–VI вв.); греческая версия возникла в середине VIII в. (известна в списках X–XII вв.); в IX в. появилась латинская версия, основанная на греческой; далее появляются переводы с греческого и латинского на другие языки, в том числе и на славянские. Как полагает в своем монографическом исследовании памятника В. П. Адрианова-Перетц (Адрианова В. П. Житие Алексия человека Божия в древней русской литературе и народной словесности. Пг., 1917), текст Жития пришел на Русь не прямо из Византии, а через южнославянскую письменность, тем не менее древнерусский перевод близок греческому оригиналу. (К византийской традиции восходит также и русская иконография, изображение лика святого Алексия в миниатюрах лицевых рукописей Жития). Особую популярность Житие приобрело в царствование Алексея Михайловича, небесным патроном которого был святой; тогда была составлена Служба святому Алексию человеку Божию (издана в 1671–1674 гг.). Вторая половина XVII в. – время возникновения лучших литературных обработок Жития, появления драматических произведений на житийную тему, украинской драмы «Алексий, Божий человек» (1672–1673), «Слов» Симеона Полоцкого , Лазаря Барановича, «Поучений» Стефана Яворского , вирш. К XVII в. В. П. Адрианова-Перетц относит также и сложение духовного стиха о св. Алексии человеке Божием, органически соединившего черты книжного Жития с фольклорными, былинными традициями и до начала XX в. распространявшегося в России, Белоруссии и на Украине народными певцами-профессионалами, «каликами перехожими», сказителями-былинщиками, слепыми певцами, лирниками. |
| Этот вызов на сегодняшний день, мне кажется, принять готовы немногие. Кроме готовности принять, конечно, должен быть еще и талант, чтобы этот свой ответ сформулировать. Мне кажется, в отце Алексии как-то очень хорошо, органично, живо и на удивление весело соединяются готовность говорить и способность говорить. Я думаю, что будет еще много книжек, потому что отец Алексий вошел в такое состояние, когда книжка – это такой модус существования. Ну как себе можно представить отца Алексия без новой книжки в новом году? Невозможно. (реплика) Как новый Джеймс Бонд! – Ну да, многосерийный фильм про отца Алексия, конечно, будем смотреть и дальше. И очень важно, что то, что бисером рассыпано по интернет-страницам, собирается под одной обложкой. Хорошо, что есть интернет, но еще лучше, что есть книги, которые всё еще печатаются на бумаге. Сергей Чапнин Нина Переслегина, издательство «Даръ», редактор книги «Мы с тобой одной крови»: Книги, которые ведут людей – Нашему издательству выпала огромная честь издавать книгу отца Алексия. Когда Георгий Михайлович уговорил отца Алексия, мы, конечно, были счастливы. Нам было ужасно приятно работать совместно с отцом Алексием над этой книгой, было легко, радостно, это действительно нас приподнимало. Мы издаем православные книги и работаем с православной аудиторией, и испытываем те же, наверное, проблемы и искушения, что и любое православное издательство. Запросы аудитории не всегда отвечают нашим чаяниям. Есть, например, святые отцы, которых как-то все традиционно хотят читать, а вот современных авторов не всегда. Как уже об этом говорили предыдущие выступающие, все хотят какие-то рецепты на все случаи жизни. А вот таких книжек, которые людей приподнимают над этой жизнью и заставляют самих что-то осознавать, осмысливать – их мало. К сожалению, и аудитория этих книжек, наверное, не так велика и не все издатели стремятся такие книжки издавать. Но мы всё-таки стремимся к тому, чтобы у нас такие книжки были, поэтому очень надеемся, что нам выпадет честь издавать и следующую книжку отца Алексия. |
| Положение его преемника Алексия в этом смысле было намного более сложным. Естественно, что в Византии, назначая его на место Феогноста, прислушивались прежде всего к мнению московского властителя, и именно благодаря его поддержке Алексий получил митрополию в свои руки. Хоть и только после серьезного «испытания». К тому же сын Федора Бяконта был теснейшим образом связан с московским княжеским домом. Крестным отцом Алексия был, согласно сообщению его жития, Иван Калита. Оговоримся, впрочем, что, как показал А. П. Григорьев, агиограф в данном случае, видимо перепутал Ивана калиту с его отцом Даниилом Александровичем, который скорее всего на деле был воспреемником Алексия. С другой стороны, как замечал тот же ученый, весьма вероятно, что, в свою очередь, сам будущий митрополит крестил Симеона Ивановича Гордого. Алексий, видимо, являлся чем-то вроде советника, причем не только по церковным вопросам. Не исключено, что он участвовал и в подготовке других политических действий князя, например, в ведении переговоров с Ордой. Алексий должен был осознавать и то, что с мыслью о неделимости митрополии придется расстаться: ведь было очевидно, что Литва не потерпит церковной зависимости от Руси, тем более от митрополита, сидящего в Москве. Как бы ни развивалась ситуация, окончательное разделение митрополии было лишь вопросом времени. Парадоксально, но последнее обстоятельство было даже несколько выгодно Алексию, ведь это развязывало ему руки, и особо оглядываться на Вильно смысла не было. Ольгерд сам отталкивал от себя Алексия, и невозможность примирения с ним стала особенно ясной после пленения митрополита во время его поездки в Киев. 63 После смерти Симеона гордого его брату Ивану пришлось выдержать борьбу за великокняжеский ярлык в орде: «того же лета князи в Орду пошли, сперся о великом княжении, а Новгородцы послаша свои посол… прося великого княжения Костянтину Васильевичу, князю Суздальскому; и не послуша их царь и даст великое княжение князю Ивану Ивановичу». 64 Возможно, что в этой поездке московского князя сопровождал в качестве нареченного митрополита Алексий. Ведь именно тогда он мог получить и проезжу грамоту от Тайдулы для путешествия в Константинополь, а также подтвердить церковные льготы у хана Джанибека. Конечно, при этом Алексий должен был содействовать победе московской партии (А. П. Григорьев). Так, уже в самом начале своей деятельности он открыто выразил собственные политические симпатии. |
| Убо смирение наше молит вас, пресветлаго благочестивейшаго великаго государя нашего царя и великаго князя Алексия Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, еже не оставити нас, смиренных, во окормлении (управлении. — А. Б.) превеликаго корабля сего, плавающаго в пучине жития сего многоволненнаго, во еже пасти нам, смиренным, безбедно врученный смирению нашему христиано-российский народ сей, простирати вашу пресветлаго царскаго величества руку помощи, якоже и прежде творяху христианстии благочестивии царие, Константин Великий и проч. Понеже ничтоже царству пределательнейше и притщательнейше , разве еже церквам, в нем сущим, соблюдатися всякия напасти и озлобления, и никоему вреду, или нищете, подстояти (подвергаться. — А. Б.). Прочее мы, смиреннии, аще и нехотяще, обаче же восприимше превеликое достоинство сие, кое воздаяние воздадим пресветлому вашему царскому величеству за ваше к нам, смиренным, превеликое благодеяние? Точию, по божественному апостолу, долженствуем прежде всех творити молитвы, моления, благодарения за вас, пресветлаго православнаго великаго государя нашего царя и великаго князя Алексия Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, да призвавый нас Господь Бог в дело сие превеликаго служения вас, великаго государя нашего царя и великаго князя Алексия Михаиловича всея Великия и Малыя и Белью России самодержца, и твою великаго государя супругу, христолюбивейшую государыню нашу царицу и великую княгиню Наталию Кирилловну, и твоя великаго государя благороднейшая чада, а наши великие государи, благороднейшаго царевича и великаго князя Феодора Алексеевича , благороднейшую государыню нашу царевну и великую княжну Татиану Михайловну, благословит. И да сотворит вы многолюдны, здравы, благоденственны, и да приложит вам вся благая тысящами сугубо, и да узрите сыны сынов ваших, и да приложит Господь Бог лета жития вашего же и чад ваших в роды родов непреятно (непрерывно. — А. Б.) в неищетная лета. И да подаст Вам, великому государю нашему царю и великому князю Алексию Михайловичу всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, победу на вся видимые и невидимые враги, и да сокрушит выю их под нозе благочестивыя державы царствия вашего, вашу же благочестивую десницу да возвысит еще и еще над вся царства и государства! |
| На нижней же кайме начинается вкладная надпись и продолжается на правой кайме. Буквы на всех каймах направлены наружу. Подкладка из голубой камки с узором крупных цветов и листьев. На ней пришиты четыре петли из тесьмы и одно металлическое кольцо. СОХРАННОСТЬ Утраты шитья в личном (виден фон). Потертость золотного шитья. Небольшие утраты жемчуга, утрачен один алмаз. Подкладка сечется, загрязнена. ИКОНОГРАФИЯ Принадлежит к группе надгробных покровов московских святителей, выполненных в 1650–1660-е гг. в Царицыной мастерской палате (кат. 120,121) и отличающихся одинаковыми трактовкой личного, иконографическими особенностями (именословным благословением, изображением Распятия на окладе), решением фона, палеографией надписей и богатством убранства. АТРИБУЦИЯ Покров не может быть точно датирован по вкладной надписи, так как последние одна или две буквы в дате отсутствуют. В Описи Оружейной палаты, а за ней и в других документах и публикациях датой покрова значится 1662 г., то есть предполагается, что отсутствует буква «О» и дату следует читать как «7170». В «Светличных знаменных делах» Царицыной мастерской палаты под 30 ноября 1650 г. числится: «...иконник Степан Резанец знаменил (5 дней) под шитье по камке два покрова Алексия да Ионы митрополитов» 801 , а 13 января 1652 г. боярыня Аксинья Еропкина (одна из руководительниц мастерской) «приняла шелк на покров Ионы митрополита» 802 . Наш покров по трактовке личного не похож на единственный сохранившийся покров митрополита Алексия (почти без моделировки), вложенный Алексеем Михайловичем и имеющий в надписи дату «1650 г.» (кат. 101), по близок к группе покровов, выполненных в Царицыной мастерской палате в 1660-х гг. (кат. 120–122). На одном из них (кат. 120) есть точная дата: 1665 г. Если данные «Светличных дел» относятся к нашему покрову Ионы, то его выполнение, вероятно, задержалось до начала 1660-х гг., чем и объясняется недописанная дата 803 . Словописцем и травщиком были, вероятно, те же мастера, что выполняли покров митрополита Алексия. По мнению старшего научного сотрудника Музеев Московского Кремля М. В. Мартыновой, запоны с эмалью выполнены западноевропейскими мастерами. ВЫСТАВКИ 1995–1996 Роттердам, 24. ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА Описи Успенского собора 1876. Стб. 762–763; Опись Оружейной палаты 1914–1930-х гг., д. 13, 12209; Маясова 1985. С. 209. 120. ПОКРОВ НАДГРОБНЫЙ МИТРОПОЛИТ ФИЛИПП |
| Участие митрополита Алексия в делах управления московской землей отнюдь не было вызвано эволюционным развитием Церкви как политического института, оно стало форс-мажорным обстоятельством, которое возникло вследствие ранней смерти Ивана Красного и близостью Алексия к московскому боярству. Но как бы то ни было, именно такое стечение обстоятельств позволило церковной организации в решающий момент выступить на стороне нового быстрорастущего политического центра в Северо-Восточной Руси – Москвы. После митрополита Алексия, с помощью которого Дмитрий Иванович сумел серьезно укрепить позиции своей земли, окончательно был снят вопрос о том, вокруг какого княжения произойдет в будущем объединение Руси в единую державу. Негативным же результатом такого положения стало резкое усиление влияния князя на поставление митрополитов. После 1378 г. на митрополичьем престоле началась «чехарда»: князь имел тогда возможность непосредственно влиять на выбор первоиерарха, но никак не мог извлечь из этого ощутимую выгоду, а потому вынужден был менять митрополитов. Однако Алексий оставался все же пастырем, и круг его забот, конечно, не ограничивался одними только светскими проблемами усиливавшейся Москвы. Вторая половина 14 в. – время серьезных изменений в жизни русских монастырей. В это время происходило окончательное закрепление изменившегося аскетического идеала иночества. Подробно на этом вопросе останавливался И. К. Смолич . Суть его рассуждения такова. После принятия христианства «воззрения и чувства», свойственные новой вере, утверждались «медленно и постепенно». Не была в течение двух столетий определена окончательно и форма устройства монастырей, не было сделано выбора между киновией (общежитием) и идиорритмой (особножительством). Те, кто искал спасения в иноческой жизни, до времени не уходили в отдаленные места, монастыри располагались, как правило, неподалеку от городских центров. Однако постепенно ситуация менялась: сознание общества все более становилось по-настоящему христианским, к тому же на серьезные раздумья апокалиптического характера наталкивала современников катастрофа Батыевого погрома. Результатом этого стало укоренение в 14 в. нового аскетического идеала, составной частью которого явилось удаление от мира в глухие, неосвоенные области и основание монастырей с общежитейным укладом. |
|
|
