| 9 «Преподобных отцов Варсануфия Великаго и Иоанна руководство к духовной жизни», вопрос 606, стр. 383; ср. стр. 390, 466. М. 1892. 21 Ibid., стр. 313–314; срав. Твор. Блаж. Августина, ч. IV, «О Граде Божием», кн. II, гл. X, стр. 189, 192. Киев. 1905 г. 31 Творен. Бл. Августина, ч. VII, стр. 185. Киев. 1912 г.; сравни: Арх. Серафим, «Нов. уч. о Софии, Пр. Бож.», стр. 107–116. 45 J. L. Seifeit. «Die Weltrevolutionre». V Кар. «Die Spiritualreformer», S. 109, 110, 111. Wien. 1931. 50 Интересно отметить, что влияние учения о Софии Я. Беме, по свидетельству Seifert " a, сказалось и на учителе о. Булгакова, Вл. Соловьеве. «Влияние Шеллинга и Беме, говорит Seifert, на Соловьева было сильней Гегеля и Канта» («Die Weltrevolutionre», S. 225). 54 Творения св. Иринея. Кн. I, стр. 30, 34; кн. II, стр. 198; сравни: стр. 160. «История Христ. Цер.», Д. Робертсон, т. I, стр. 46–52. 60 «Ипостась и ипостасность», см. Сборник в честь Струве, стр. 360. «Свет Невеч.» стр. 212, 214; «Куп. Неоп», стр. 253. 62 Ibid., стр. 219, 216, 222, 262, 213–215; сравни: «Ипостась и ипостас.», стр. 363–-364; «Купина Неоп.», стр. 281–282. 87 Творения св. Афанасия Вел., ч. II, стр. 203; ср.: ч. III, стр. 37; Твор. св. Василия Вел., ч. III, кн. 4, стр. 162–163; Слова св. Симеона Н. Б., т. I, сл. 52, стр. 443. 97 «Свет Невеч.», стр. 239; ср.: «Куп. Неоп.», стр. 190, 239, 252. Архиеп. Серафим, «Нов. Учение о Софии, Пр. Божией», стр. 240–241. 141 Ibid., сл. 62, стр. 102; ср.: «Добротолюбие», т. III, стр. 340; Минея за Ноябрь, л. 283 на обор. М. 1837 г. 142 В православном богословии нет наименования Св. Троицы: «триединое Лицо». Ее можно назвать «триединой Сущностью», но «триединым Лицом» – нельзя, ибо это не соответствует учению Православной Церкви, что Бог наш есть Един по Существу и троичен в Лицах. 154 «Агнец Божий», стр. 126, 128; ср.: Архиеп. Серафим. «Нов. Учен. о Софии, Прем. Божией», стр. 366–367, 381–387. 159 «Опыт догм. богосл.», еп. Сильвестр, т. III, стр. 27; ср.: Твор. св. Григория Богосл., т. II, стр. 38. |
| Исаак, идущий на жертвоприношение,- это также прообраз Христа и его страданий. Св. Ириней Лионский (Против ересей. IV 5. 4) сравнивает А., готового принести сына в жертву, с Богом-Отцом, к-рый посылает Христа для искупления человечества. Это толкование Исаака как прообраза Христа становится общим мнением отцов (см. Ефрем Сирин, св. Слово об Аврааме и Исааке//Творения. Ч. 4. С. 342; Песнопение на Рождество Христово. 6//Творения. Ч. 8. С. 350; Толкование на Книгу Бытия. 22//Творения. Ч. 8; Августин, блж. О Граде Божием. XVI 32; Григорий Нисский, свт. Слово на день Светов//Творения. Ч. 8. С. 27-28; Иоанн Златоуст, св. Беседы на Книгу Бытия. Беседа 47 и др.//Творения. Ч. 3. С. 122; Феодорит Кирский, блж. Толкования на Книгу Бытия. Вопрос 74//Творения. Ч. 1. и др.). По мнению святых отцов, Сам Господь засвидетельствовал прообразовательное значение жертвоприношения Исаака в отношении к голгофской Жертве, когда сказал: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин 8. 5-6) ( Ириней Лионский, св. Против ересей. IV 5; Иоанн Златоуст, св. Беседы на Евангелие от Иоанна. VIII 56//Творения. Ч. 2. С. 258; Ефрем Сирин, св. Слово об Аврааме и Исааке; Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на св. Евангелие от Иоанна. VIII 56. Ч. 4. С. 229). О прообразовательном значении этой жертвы свидетельствуют песнопения правосл. богослужения: « » (Икос кондака сщмч. Игнатия Богоносца, 20 дек.//Минея (СТ). Декабрь. Л. 144об.), « » (Тропарь 8-й песни канона в Неделю св. отец//Минея (СТ). Декабрь. Л. 132об.), « » (Тропарь 6-й песни канона в Неделю св. праотец//Минея (СТ). Декабрь. Л. 80). Жертва А. часто трактуется как прообраз Евхаристической жертвы в анафорах литургий Востока и Запада - напр., литургии апостола Марка ( Cuming G. The Liturgy of St. Mark. R., 1990. P. 31-32. (OCA; 234); СДЛ. Т. 3. С. 35), римской мессе (Чин мессы. Пессано, 1993. С. |
| Книга одиннадцатая Начинается вторая часть сочинения о Граде Божием, в которой говорится о начале, распространении и предназначенном конце двух градов, небесного и земного. В настоящей книге бл. Августин прежде всего указывает первоначальные зачатки этих двух градов в предшествовавшем им различении ангелов добрых и злых, и по этому поводу говорит о сотворении мира, которое описывается в св. Писании в начале книги Бытия. Глава I. Об этой части сочинения, в которой начинается изложение начала и конца двух градов, небесного и земного Градом Божиим мы называем град, о котором свидетельствует то самое Писание, которое, по воле высочайшего провидения возвышаясь над всеми без исключения писаниями всех народов божественным авторитетом, а не случайно производимым впечатлением на человеческие души, покорило себе всякого рода человеческие умы. В этом Писании говорится: «Славное возвещается о тебе, град Божий!» ( Пс. 86:3 ). И в другом псалме читаем: «Велик Господь и всехвален во граде Бога нашего, на святой горе Его» ( Пс. 47:2 ). В том же псалме, немного ниже: «Как слышали мы, так и увидели во граде Господа сил, во граде Бога нашего; Бог утвердит его на веки» ( Пс. 47:9 ). И еще в другом псалме: «Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего, Бог посреди его; он не поколеблется» ( Пс. 45:5–6 ) Из этих и других того же рода свидетельств, которые приводить все было бы слишком долго, мы знаем, что существует некоторый град Божий, гражданами которого мы страстно желаем быть в силу той любви, которую вдохнул в нас Основатель его. Граждане земного града предпочитают своих богов этому Основателю града святого, не ведая, что Он есть Бог богов, – богов не ложных, т. е. нечестивых и гордых, которые, лишившись Его неизменяемого и общего всем света и ограничившись жалким могуществом, создают для себя некоторым образом частные владения и от обольщенных подданных требуют божеских почестей, а богов благочестивых и святых, находящих больше удовольствия в том, чтобы себя самих подчинять одному Богу, чем многих – себе, и самим почитать Бога, чем быть почитаемыми вместо Бога. Но врагам этого святого града мы ответили с помощью Господа и Царя нашего как могли в предыдущих десяти книгах. Теперь же, зная, чего от меня ждут, и не забывая о своей обязанности, начну говорить со всегдашним упованием на помощь того же Господа и Царя нашего о начале, распространении и предназначенном конце обоих градов, земного и небесного, о которых я сказал, что они в настоящем веке некоторым образом переплетены и друг с другом смешаны; и прежде всего скажу о первоначальных основах двух этих градов в предшествовавшем им разделении ангелов. Глава II. О познании Бога, понятие о Котором люди приобретают только через Посредника между Богом и людьми – человека Иисуса Христа |
| Поэтому в оконченных уже десяти книгах мы, хотя и не вполне удовлетворили требованиям иных, удовлетворили, насколько истинному Богу и Господу угодно было помочь нам в этом, любви некоторых, опровергнув возражения нечестивых, которые своих богов предпочитают Создателю святого града, рассуждать о котором мы поставили своей задачей. Из этих десяти книг первые пять были направлены против тех, которые думают, что богов следует почитать ради благ настоящей жизни, последние же пять — против тех, которые полагают, что почитание богов следует сохранить ради жизни, которая должна наступить после смерти. Теперь, согласно данному в первой книге обещанию, я изложу с помощью Божией то, что считаю нужным сказать о начале, распространении и предназначенном конце обоих градов, которые, как мы сказали, переплетены и взаимно перемешаны в настоящем веке. Virgil., A_Eneid. I. Virgil., Georg. IV. Плотин. Эннеады. «О провидении» (III, 2—3). Lucanus, lib. 6. A_Eneid. VII. Ibid. III. Virgil., Eclog. 4. In Phedone. In lib. 10 de republ. A_Eneid, 6 Порфирий жил при Диоклетиане, при котором на христиан воздвигнуты были самые жестокие гонения Книга одиннадцатая Начинается вторая часть сочинения о Граде Божием, в которой говорится о начале, распространении и предназначенном конце двух градов, небесного и земного. В настоящей книге бл. Августин прежде всего указывает первоначальные зачатки этих двух градов в предшествовавшем им различении ангелов добрых и злых, и по этому поводу говорит о сотворении мира, которое описывается в св. Писании в начале книги Бытия. Глава I. Об этой части сочинения, в которой начинается изложение начала и конца двух градов, небесного и земного Градом Божиим мы называем град, о котором свидетельствует то самое Писание, которое, по воле высочайшего провидения возвышаясь над всеми без исключения писаниями всех народов божественным авторитетом, а не случайно производимым впечатлением на человеческие души, покорило себе всякого рода человеческие умы. В этом Писании говорится: «Славное возвещается о тебе, град Божий!» (Пс. 86:3). И в другом псалме читаем: «Велик Господь и всехвален во граде Бога нашего, на святой горе Его» (Пс. 47:2). В том же псалме, немного ниже: «Как слышали мы, так и увидели во граде Господа сил, во граде Бога нашего; Бог утвердит его на веки» (Пс. 47:9). И еще в другом псалме: «Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего, Бог посреди его; он не поколеблется» (Пс. 45:5-6) Из этих и других того же рода свидетельств, которые приводить все было бы слишком долго, мы знаем, что существует некоторый град Божий, гражданами которого мы страстно желаем быть в силу той любви, которую вдохнул в нас Основатель его. |
| Первые любят себя и презирают Бога; вторые любят Бога и презирают себя. «Первый (Град) полагает славу свою в самом себе, последний – в Господе. Ибо тот ищет славы от людей, а для этого величайшая слава – Бог, Свидетель совести. Тот в своей славе возносит главу свою, а этот говорит своему Богу: слава моя, и Ты возносишь голову Мою ( Пс. 3, 4 ). Над тем господствует похоть господствования, управляющая и правителями его, и подчиненными ему народами; в этом по любви служат взаимно друг другу и предстоятели, руководя, и подчиненные, повинуясь. Тот в своих великих людях любит собственную силу, а этот говорит своему Богу: Возлюблю Тебя, Господи, крепость Моя ( Пс. 17, 2 ). Поэтому в том граде мудрые его, живя по человеку, добивались благ для тела или души своей, или того и другого вместе, а которые могли познать Бога, те, познав Бога не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми (то есть превозносясь под влиянием гордости своею мудростью), обезумили, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся… и поклонились, и служили твари вместо Творца ( Рим. 1, 21–25 ). В Граде же этом нет человеческой мудрости, кроме благочестия, которое правильно почитает истинного Бога, ожидая в обществе святых, не людей только, но и ангелов, той награды, да будет Бог всё во всем ( 1Кор. 15, 28 )». 101 Дальнейшая история царств обнимает собой весь период существования человеческого рода на земле, время, в которое рождение и смерть сменяются одно другой. 102 Первым гражданином царства земного был Каин, Царства Божия – младший брат его Авель. 103 В характеристике этих двух представителей двух противоположных царств дана характеристика всех членов последних 104 . О Каине сообщается, что он первый построил город на земле. 105 Этим он показал, что он всецело привязан к земле, ищет только земных благ, выше той и последних не простираются его интересы. |
| «В некоторых книгах платоников (quosdam Platonicorum libros), переведенных с греческого на латинский, я прочитал – не в тех же, правда, словах, но то же самое со множеством разнообразных доказательств, убеждающих в том же самом, а именно: “Вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Всё через Него начало быть и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его” ( Ин.1:1–5 ). И то, что человеческая душа хотя и свидетельствует о свете, но сама не есть свет; но лишь Слово Божие, Бог, (Verbum Dei Deus) – вот “Свет истинный (lumen verum), просвещающий всякого человека, приходящего в этот мир”» 2277 . Как считает большинство исследователей, здесь под выражением «книги платоников» (Platonicorum libri) имеются в виду Эннеады Плотина 2278 . Однако не исключено, что это были также книги другого видного неоплатоника – Порфирия, влияние философии которого испытал на себе Августин; в связи с этим под выражением Platonicorum libri могут иметься в виду книги обоих этих философов 2279 . По мнению Вилли Тайлера, между Плотином и Августином следует поместить Порфирия, игравшего роль своего рода посредника между мыслью Плотина и «простых смертных» 2280 . В самом деле, Августин часто упоминает Порфирия, называя его «выдающимся языческим философом» (nobilissimus philosophus Paganorum) 2281 , хотя и оспаривает многие его представления о языческих богах и демонах на протяжении десятой книги трактата «О граде Божием». Как предполагают исследователи 2282 , благодаря переводам Мария Викторина Августин познакомился с такими трудами Порфирия, как Комментарий к «Категориям» Аристотеля ( Εσαγωγ) 2283 , Sententiae ad intelligibilia ducentes 2284 и De regressu animae 2285 . Сам Августин упоминает еще одно сочинение Порфирия, доступное ему в латинском переводе – «О философии из Оракулов» ( Περ τς κ λογων φιλοσοφας=De philosophia ex oraculis haurienda), где Порфирий благосклонно отзывался о вере иудеев и христиан в истинного Бога и называл Христа «благочествиейшим и ставшим бессмертным» (piissimum et immortalem factum) 2286 . Как показал П. Курсель 2287 , в своей критике языческой религии Августин заимствовал немало сведений и мыслей из таких сочинений Порфирия, как De imaginibus 2288 и Epistola ad Anebonem 2289 . |
| Непросто выявить все критерии, которыми руководствовались древние христиане при определении авторитетности того или иного Писания, но о трех можно говорить уверенно: соответствие вере Церкви, апостольское происхождение и согласие Церквей. Но эти критерии никогда не применялись святыми отцами механически; процесс формирования канона – это процесс благодатный, без какого-либо автоматизма. Бог , вдохновивший написание апостолами посланий, руководил и процессом отделения достоверного от ложного, а также сохранения Писания в Церкви неискаженным. Повод к осмотрительности в деле определения собственно апостольских произведений дан ранним появлением различных лжеучений, лжеучителей и их книг, написанных в том же стиле, что и новозаветные книги. Уже ап. Павел во Втором послании к фессалоникийцам указывал на появление подложных писем, написанных как бы от его имени ( 2Фес. 2: 1 ), а достоверность своих писем он подтверждал личной подписью (например, 2Фес. 3: 17 ; 1Кор. 16: 21 ; Кол. 4: 18 ). Первичный контроль самих апостолов, а также строгая разборчивость и благоговейное уважение, с которым первые христиане подошли к собранию новозаветных писаний, не позволяет сомневаться в том, что апостольские писания не претерпели каких-либо значительных изменений 3 . Отношение священных писателей к попыткам «исправить несовершенство» апостольского учения выражено словами ап. Иоанна Богослова: «И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» ( Откр. 22: 18–19 ). Книги, категорически отвергнутые Церковью как подложные, называются апокрифическими ( – тайный, сокровенный). Так во II веке по Р. Х. называли свои писания гностики, уверяя, что их книги содержат в себе высшее тайное знание. На Западе это значение расширили. Блж. Августин («О граде Божием») называет так книгу, происхождение которой отцам неизвестно. Блж. Иероним Стридонский противопоставляет апокрифические книги каноническим, то есть не признаёт апокрифы богодухновенными книгами. В Восточной Церкви термин «апокриф» применяется по преимуществу к подложным, еретическим книгам, запрещенным для употребления, но апокрифами названы были также и книги о жизни Иисуса Христа, содержание которых предполагает существование канонических Евангелий и стремится дополнить их какими-то подробностями. Среди таких апокрифов есть книги, по содержанию соответствующие церковному Преданию (например, Протоевангелие Иакова и Евангелие Никодима). |
| Но почему это возвращение к сказанному уже прежде сделано после того, как упомянут был сын Сифа, человек, уповавший призывать имя Господа Бога, как не потому, что два града эти нужно было охарактеризовать через их представителей: один от убийцы и до убийцы (ибо и Ламех сознается двум своим женам, что он совершил человекоубийство ( Быm. IV, 23 )); другой – через человека, который уповал призывать имя Господа Бога. Ибо для странствующего в этом мире града Божия все (притом самое существенное при условии настоящей смертности) Дело состоит именно в том, что представлено как добрая черта одного человека, которого родило воскресение убитого. Этот один изображает собою единство всего вышнего града, – единство, хотя еще не исполнившееся, но которое должно исполниться согласно этому предпосланному пророческому прообразу. Итак, сын Каина, т. е. сын владения (какого, как не земного?), будет иметь свое имя в земном граде, который основан в его честь. Он из тех, о которых поется в псалме: «Земли свои они называют своими именами» ( Пс. 48:12 ). Поэтому их ожидает то, о чем сказано в другом псалме: «Ты, Господи, пробудив их, уничтожишь мечты их» ( Пс. 72:20 ). Сын же Сифа, т. е. сын воскресения, будет уповать призывать имя Господа Бога. Это общество людей предызображено в следующих словах: «Я как зеленеющая маслина в доме Божием, и уповаю на милость Божию во веки веков» ( Пс. 51:10 ). Пустой же славы имени, знаменитого на земле, оно не ищет: «Блажен человек, который на Господа возлагает надежду свою, и не обращается к гордым и к уклоняющимся ко лжи» ( Nc. XXXIX, 5 ). Итак, охарактеризовав два града: один, как живущий действительностью этого века, другой – надеждою на Бога, но оба вышедшие из одной общей двери смертности, которая открылась в Адаме, чтобы стремиться к различному, каждому из них свойственному и должному концу, писатель начинает исчисление времен. При этом он переходит к другим поколениям, но сначала повторяет сказанное им прежде об Адаме, из осужденного потомства которого, как бы из одной массы, преданной заслуженному наказанию, Бог сотворил одни сосуды гнева не в честь, другие же сосуды в честь; тем воздавая должное в наказании, этим даруя недолжное по благодати так, чтобы по самому сравнению с сосудами гнева Божия вышний, странствующий на земле град мог научиться, что не должно полагаться на свободу собственной воли, но уповать призывать имя Господа Бога. |
| После этого, согласно с пророчеством: «От Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима» ( Uc. II, 3 ), и согласно с предсказаниями самого Господа Христа, когда Он Своим изумленным ученикам отверз «ум к уразумению Писаний и сказал им: так написано и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима» ( Лyk. XXIV, 45–47 ), и когда опять, на их вопрос о времени Его второго пришествия, Он сказал: «Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти; но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» ( Дeяh. I, 7–8 ); Церковь сперва вышла за пределы Иерусалима, когда явились весьма многие верующие в Иудее и Самарии, распространилась и среди других народов благодаря проповедникам Евангелия, которых, как светильники, Он подготовил словом и возжег Духом Святым. Он говорил им: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» ( Мф. Х, 28 ). Чтобы не охладил их страх, они пламенели огнем любви. Потом, как через них же, которые и до страдания и по воскресении видели и слышали Его, так, после их смерти, и через их преемников Евангелие было проповедано всему миру среди жестоких преследований, различных мучений и избиений мучеников, подтверждаемое божественными знамениями, чудесами, различными силами и дарами Святого Духа; так что языческие народы, уверовав в Того, Кто был распят ради их искупления, стали почитать с христианской любовью кровь мучеников, которую с дьявольскою злобой пролили. Да и сами цари, законами коих опустошалась Церковь , спасительно покорились имени, которое старались с ожесточением стереть с лица земли, и начали преследовать ложных богов, из-за которых прежде преследовались почитатели истинного Бога. Глава LI. О том, что кафолическая вера укрепляется и от разномыслий еретических Но диавол, видя, что храмы демонов пустеют и человеческий род льнет к имени Освободителя и Посредника, воздвиг еретиков, которые, прикрываясь именем христиан, противодействуют христианскому учению; как будто бы в граде Божием их могут терпеть спокойно, не принимая против них никаких мер, подобно тому, как град смешения терпит у себя философов, проповедующих различные и противоположные мнения! И вот те, которые в Церкви Христовой мыслят что-нибудь вредное и превратное, когда принятым к направлению их на здравый и правильный образ мыслей мерам упорно сопротивляются и не хотят исправить своих зловредных и пагубных учений, делаются еретиками и, выходя из Церкви, пополняют ряды дающих ей занятие врагов. |
| 89 Символическое обозначение места разгула и непотребства. Тагаста стала таким «Вавилоном» для юного Августина. 92 Об этом «законе в сердце» красноречиво говорят и Цицерон (О Государстве, III, 22, 33) и апостол Павел: «...когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их...» ( Рим. 2, 14–15 ). Закон этот, по мнению бл. Августина, может быть затемнен, но никогда полностью не исчезнет. 94 Лабриолль и Трабукко – оба переводят vindictae aviditas: «жажда мести». Вряд ли можно с ними согласиться: бл. Августин говорит о мирских благах, пусть низших, но пользование которыми в определенных границах законно. Месть – это «отход от закона Твоего, Господи», и ей нет места среди законных благ. Следуя Раумеру, здесь принято значение vindicta как палочки, которой магистрат должен был коснуться освобождаемого раба. Мечты раба о свободе ничуть не противоречат Божиему закону. 95 В метафизике и антропологии бл. Августина большое значение имеет теория трех степеней добра: первая, высшая: summum bonum – Бог, средняя: воля media vis, medium bonum («О свободной воле», 2, 19, 52), низшая: временные блага. Эта «вертикаль» построена на фундаменте этическом: воля, способность активная, по природе своей «обоюдоостра»; она может слушаться Бога, стать сама себе законом или подчиняться существам низшим. Если она устремлена к Богу, она здорова и заслуживает имени voluntas (иначе это cupiditas); если она повинуется себе, ее отбрасывает вниз, к временному и преходящему. 97 Саллюстий. «Заговор Катилины», 16, 3, где приведены эти слова Катилины. Саллюстий в течение II-V вв. по Р.Х. был одним из любимейших писателей в африканских школах. Бл. Августин часто и с уважением упоминает его в «Граде Божием». 98 «...придет праведный суд. Псалмопевец дает нам понять, что наказание каждому человеку вытекает из его греха: его неправда обращается ему в казнь. Нельзя думать, что Бог в Своем покое и несказанном Свете выискивает у Себя, чем наказать за грехи; нет, он сообщил такую природу греху, что то, чем услаждается человек, творящий грех, становится у Бога наказующего орудием наказания» («На Псалмы», 7, 16–17); «Рыл ров и выкопал его и упал в яму, которую приготовил. Злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя». |
|
|
