| Распусти ж твой парус белый, Лебединое крыло, Где тебе, наш путник смелый, Солнце новое взошло. И с богатством многоценным Возвратися снова к нам, Дай покой душам смятенным, Крепость волям утомленным, Пищу алчущим сердцам». Через несколько месяцев после выхода в свет этой статьи последовала неожиданная кончина (11-го июня 1856 г.) ее автора. Иван Васильевич умер от холеры в Петербурге, куда он поехал навестить своего сына, окончившего лицей. Смерть его сильно потрясла всех его близко знавших. Петр Васильевич умер в том же году. Французский писатель Грасье, биограф Хомякова, заканчивает свою книгу такими словами: «Он, также, как Иван Киреевский, скончался внезапно от холеры, также, как и он, оставил неоконченным труд, им унаследованный, и эта двойная судьба, прерванная тем же случаем, в преследовании той же цели, – должна была бы показать, что истинное величие человека состоит скорее в искании, чем в нахождении, более в попытках, чем в завершении, более в начинании, чем в окончании. Забота о дальнейшем – дело самого Хозяина. И это должно служить утешением доброму труженику, который отходит, чтобы заснуть в мире» (A. Gratieux. A. S. Khomiakov et le movement Slavophile des Hommes. Paris, 1939, p. 194). Тело Ивана Васильевича Киреевского было погребено в Оптиной Пустыни в скиту у ног могилы старца Льва. Узнав об этом, митрополит Филарет оценил ту великую честь, какая была оказана Оптиной Пустынью ее преданному сыну. На могильном памятнике И. В. К. выгравировано: «Узрят кончину премудраго и не разумеют, что усовети о нем Господь. Премудрость возлюбих и поисках от юности моея. Познав же яко не инако одержу, аще не Господь дает, приидох ко Господу» ( Прем. 8:2, 21 ). Антропология и гносеология философии Киреевского (Это учение должно быть рассматриваемо в связи с аскетикой, как имеющее непосредственное отношение к ней, связывающее ее с философией и утверждающее вековечное значение аскетического подвига). В своем учении о душе Киреевский указываете на ее иерархический строй. |
| Кроме этих отдельных, так сказать, приятельских кружков, возникают в тридцатых годах и обще-студенческие организации, преследующие отчасти научные цели и, во всяком случае, цели общественно-просветительские, – самообразования. Такие организации существуют с конца 30-х годов (в 1836–37 гг.) в Петербургском университете; образуются они по типу дерптских корпораций, – все правила, постановления и обычаи, по словам одного из участников в этих организациях (Ист. Вест. 1880, 4, с. 783), вывез из Дерпта один из русских студентов, увлёкшийся духом тамошней студенческой жизни. Эта жизнь в Дерпте с самых первых лет существования университета складывалась совсем по иному, чем в других русских университетах. Как мы уже говорили, Дерптский университет, пользуясь большими преимуществами и вольностями, приближался к типу свободных германских университетов, если не всегда в теории, то, по крайней мере, на практике. Несмотря на то, что студенческая жизнь в Дерпте регламентировалась по правилам и инструкциям до таких же мелочей, как и в других университетах, уже с 1803 г. мы встречаемся здесь с первыми попытками некоторой организации и группировки в студенческой среде в целях единения – они отражаются в выборе депутатов от студенчества для разрешения тех или иных вопросов, возникающих в академической жизни, учреждения суда чести и общих студенческих собраний. Университетское начальство не придавало особого значения таким собраниям и открыто дозволяло им свободное существование, пользуясь тем, что первый устав Дерптского университета запрещал только такие собрания, относительно которых доказано будет, что они имеют предосудительные намерения, общественному спокойствию и порядку противные (§ 17). Расширению этого корпоративного устройства способствовал до известной степени демократический дух, господствовавший в товарищеской среде, и уже в 1806 г. общие студенческие собрания начинают функционировать на основании определённого писаного устава-комана, составленного самими студентами по образцу аналогичных уставов, существовавших в Лейпцигском и Иенском университетах. |
| Амвросия, и служебный по академии обязанности. Службу свою о. Болховитинов прямо называл «каторжною» и «крайне тяжелою» 70 . Ея тяжесть увеличивалась еще трудами по званию члена Благотворительного общества 71 , по делам монастырских ревизий и проч. Давно уже, поэтому, Евгений «горел нетерпением оставить Петербург» 72 . Но ему суждено было прожить там еще до начала 1804 года. 1 января этого года архим. Евгений был назначен викарием новгородской митрополии, епископом старорусским 73 , 17 хиротонисал 74 , а 8 февр. вечером прибыл в Новгород 75 , этот знаменитый исторический центр. Здесь он особенно много поработал для церковно-исторической науки, как и вообще для отечественной науки. Не говоря уже об его усиленном труде за это время по составлению «Словарей» и «Истории российской иерархии», он приготовил теперь «Всеобщее хронологическое обозрение начала и распространения духовных Российских училищ, с показанием всех бывших о них учреждений и указов» (отпеч. в 1 ч. Ист. росс. иерархии), и проект преобразования этих училищ (рук. сб. К.-Соф. с. б. 175 и 177), – последний по поручению м. Амвросия. Здесь же преосвященный труженик написал «Исторические разговоры о древностях великого Новогорода» (М. 1808 г., брош.), из коих второй «Разговор» (стр. 23–42) ведется «о древнем богопочитании Славян новгородских, о их обращении в христианскую веру и о новгородской иерархии», причем сделано «прибавление о древних монастырях и церквах новгородских, в самом городе и около его находившихся» (стр. 81–88). По компетентному расследованию г. Шмурло, к новгородскому периоду ученой деятельности Евгения должны быть отнесены еще составленные им: «Рассмотрение исповедания духоборческой секты» 76 и «Критические примечания на рецензию моравского дворянина Ганке де Ганкенштейна, присланную им в 1803 г. в св. Синод, а потом изданную им на немецком языке в Офене 1804 года. Представленную чрез преосвещенного митрополита Амвросия Синоду, по приказанию коего и сочинены сии примечания, напечатанные в С.-Петербурге в мае месяце журнала «Любитель Словесности» 1806 года (стр. |
| Де Росси имел обыкновение класть у своей кровати бумагу и карандаш и иногда, внезапно проснувшись, записывал важные мысли, пришедшие ему во сне. Весьма важная подсознательная деятельность может иметь место и наяву, и в состоянии, промежуточном между сном и бодрствованием. То, что называется вдохновением, весьма часто приходит в состоянии более или менее полного затмения сознания действительности. Теофиль Готье говорит о Бальзаке: Он был похож на исступленного, на сомнамбулу, спящего с открытыми глазами. Погруженный в свои глубокие размышления, он не слышал, что ему говорили. Гегель спокойно кончал свою «Феноменологию духа» в Иене, 4 октября 1806 года, не замечая, что вокруг него бушевало сражение. Бетховен, всецело захваченный вдохновением, вышел однажды на улицу Нейштадта полураздетым. Его привели в тюрьму, как бродягу, и, несмотря на его крики, никто не хотел верить, что он Бетховен. Шопенгауэр говорил о себе: Мои философские постулаты являлись сами по себе, без моего вмешательства, в моменты, когда моя воля была как бы уснувшей и мой ум не был направлен в заранее определенную сторону… Моя личность была как бы чужда моей работе… Иногда подсознательное движение бывает столь ясным, что оно кажется внушением извне. Это выражено в стихах Мюссе: Не работаешь, слушаешь, ждешь». Словно кто–то неведомый говорит на ухо. Подобные примеры у Сократа (его демон), Паскаля, Моцарта стали классическими. К сверхъестественным, научно необъяснимым способностям духа относятся и вещие сны. Вот два примера. 1. В 1885 году в Петербурге Лукаевский, один из высших чиновников морского министерства (что, впрочем, не значит, что он часто плавал по морю) видел во сне, что он на борту большого корабля, который столкнулся с другим; он падает в воду вместе с другими пассажирами и тонет. После этого сна он был убежден, что умрет во время кораблекрушения и, в ожидании близкой смерти, привел в порядок свои дела. Через несколько месяцев воспоминание об этом сне уже потускнело, как вдруг он получает приказ отправиться в один из портов Черного моря. Он вспомнил свой сон и, уезжая, говорил своей жене: «Ты меня больше не увидишь. Когда я умру, надень траур, но только не эту черную вуаль, которую я ненавижу». Через две недели корабль «Владимир», на котором плыл Лукаевский, столкнулся с другим кораблем, и Лукаевский утонул. Один из спасшихся пассажиров «Владимира» Генике рассказывал, что он несколько мгновений держался с Лукаевским за спасательный круг. |
| Де Росси имел обыкновение класть у своей кровати бумагу и карандаш и иногда, внезапно проснувшись, записывал важные мысли, пришедшие ему во сне. Весьма важная подсознательная деятельность может иметь место и наяву, и в состоянии, промежуточном между сном и бодрствованием. То, что называется вдохновением, весьма часто приходит в состоянии более или менее полного затмения сознания действительности. Теофиль Готье говорит о Бальзаке: Он был похож на исступленного, на сомнамбулу, спящего с открытыми глазами. Погруженный в свои глубокие размышления, он не слышал, что ему говорили. Гегель спокойно кончал свою " Феноменологию духа " в Иене, 4 октября 1806 года, не замечая, что вокруг него бушевало сражение. Бетховен, всецело захваченный вдохновением, вышел однажды на улицу Нейштадта полураздетым. Его привели в тюрьму, как бродягу, и, несмотря на его крики, никто не хотел верить, что он Бетховен. Шопенгауэр говорил о себе: Мои философские постулаты являлись сами по себе, без моего вмешательства, в моменты, когда моя воля была как бы уснувшей и мой ум не был направлен в заранее определенную сторону... Моя личность была как бы чужда моей работе... Иногда подсознательное движение бывает столь ясным, что оно кажется внушением извне. Это выражено в стихах Мюссе: Не работаешь, слушаешь, ждешь " . Словно кто-то неведомый говорит на ухо. Подобные примеры у Сократа (его демон), Паскаля, Моцарта стали классическими. К сверхъестественным, научно необъяснимым способностям духа относятся и вещие сны. Вот два примера. 1. В 1885 году в Петербурге Лукаевский, один из высших чиновников морского министерства (что, впрочем, не значит, что он часто плавал по морю) видел во сне, что он на борту большого корабля, который столкнулся с другим; он падает в воду вместе с другими пассажирами и тонет. После этого сна он был убежден, что умрет во время кораблекрушения и, в ожидании близкой смерти, привел в порядок свои дела. Через несколько месяцев воспоминание об этом сне уже потускнело, как вдруг он получает приказ отправиться в один из портов Черного моря. Он вспомнил свой сон и, уезжая, говорил своей жене: " Ты меня больше не увидишь. Когда я умру, надень траур, но только не эту черную вуаль, которую я ненавижу " . Через две недели корабль " Владимир " , на котором плыл Лукаевский, столкнулся с другим кораблем, и Лукаевский утонул. Один из спасшихся пассажиров " Владимира " Генике рассказывал, что он несколько мгновений держался с Лукаевским за спасательный круг. |
| И, наконец, можно упомянуть о том, что еще в молодости А.С. Хомяков мечтал о воссоединении всех Церквей; «его воображение часто воспламенялось надеждой увидеть весь мир христианский, соединенный под одним знаменем истины». 970 А.С. Хомяков искренне молился о воссоединении Церквей; он писал: «многие русские люди повторяют молитву «о соединении всех» не одним языком и голосом, но душой и сердцем». 971 И.В. Киреевский (1806–1856). Как уже было отмечено, в прошлом нередко славянофилов искусственно противопоставляли западникам, чтобы подчеркнуть консерватизм одних и прогрессивные взгляды других. При этом сознательно делался акцент на критичность славянофилов по отношению к Западу. В таком освещении они представлялись неспособными увидеть ничего кроме своей самобытности. Взгляды Ивана Васильевича Киреевского убедительно демонстрируют несостоятельность этих рассуждений. Как писал он в одном из своих трактатов, «если говорить откровенно, я и теперь еще люблю Запад, я связан с ним многими неразрывными сочувствиями. Я принадлежу ему своим воспитанием, моими привычками жизни, моими вкусами, моим спорным складом ума, даже сердечными моими привязанностями». 972 В другом месте И.В. Киреевский пишет: «И что, в самом деле, за польза нам отвергать и критиковать то, что было и есть доброго в жизни Запада? Не есть ли оно, напротив, выражение нашего же начала, если наше начало истинное? Вследствие его господства над нами, все прекрасное, благородное, христианское нам необходимо как свое, хотя бы было европейское, хотя бы африканское». 973 Как и А.С. Хомяков, И.В. Киреевский придавал христианству основополагающее значение при выработке философских концепций. По его словам, «направление философии зависит... от того понятия, которое мы имеем о Пресвятой Троице». 974 По твердому убеждению И.В. Киреевского, христианство является той духовной силой, которая призвана объединять Восток и Запад, а не разделять их. «Рассматривая основные начала жизни, образующие силы народности в России и на Западе, – писал И.В. Киреевский, – мы с первого взгляда открываем между ними одно очевидно общее: это христианство. Различие заключается в особенных видах христианства, в особенном смысле частного и народного быта». 975 |
| университетской типографии 1794 года. В нем летопись взята главным образом из древних святцев славянской печати с теми же недовольно определенными хронологическими и историческими показаниями и дополнена в отношении к тем святым, коих нет в означенных святцах. В отношении к самым памятям в основание сего месяцеслова положен Аполлосов календарь, который дополнен только немногими памятями и особенно богородичными праздниками. В этом месяцеслове показаны еще царские дни, панихиды и крестные ходы. Он повторен изданием в 1795 году с ничтожными прибавлениями; так 1 апреля прибавлена память Авраамия болгарского, июля 6 пренесение мощей Иулиании ольшанской. В сем же 1795 г. вышел в Москве полный месяцеслов всех.... праздников и всех святых в типографии Решетникова. Памяти в нем те же, что и в любопытном месяцеслове 1794 года, но имена переведены в нем и на русский язык и сделаны указания против каждого имени, где подобное имя встречается в том же месяцеслове в другие дни; наприм. 1 янв. св. отца нашего Василия Великого (царский греч., еще генв. 30, февр. 28, марта 7, 22 и проч.). Есть в нем и летопись, но короче летописи любопытного месяцеслова 420 . Важнее сих и подобных сим месяцесловов, изданных частными лицами, Полный месяцеслов всех святых , изданный с дозволения св. правительствующего синода гражданскою печатью в московской синодальной типографии в 1806 году. Он также с летописью, памятями мало разнится от Аполлосова календаря 1784 года и любопытного месяцеслова 1794 и 1795 годов, но есть в нем дополнения немногих памятей, а некоторые святые поставлены в другие дни. Дело было так: указом Св. Синода 1787 года запрещено было печатание духовных книг в иных типографиях кроме Синодальных. Этот указ подтвержден в 1801 году. Но в 1802 г. 21 октября поступило прошение «от светских книгопродавцев москов. купца Василья Петрова Глазунова и тверского мещанина Асона Назарова Капустина» о том, что их коштом собран из разных духовных книг Полный Месяцеслов или Христианский Календарь на 30 лет, тщательнее и вернее изданных в С.-Петербурге и Москве в гражданских типографиях, но цензура не дозволила печатать его, так как они светские лица, чрез это издатели подвергаются крайнему раззорению и потому предлагают Синодальной типографии напечатать одно издание на их кошт, а затем если не будет дозволено и впредь издавать на их средства, оставить ту книгу в казне, взяв у них и выгравированные доски за сходную цену. |
| 37 Павел Яковлевич Куприянов. Родился 4-го августа 1789 года в Костромской губернии, Солигалицкого уезда, в селе Патине. По стародавнему обычаю дворянских семей он был записан во 2-й кадетский корпус, где с успехом и окончил курс в 1806 году. В тот же год ему пришлось идти в поход в рядах только что сформированного из государственных и дворцовых крестьян Петербургской губернии батальона императорской милиции. В делах под Гутштадтом, Гейльсбергом и Фридландом новобранцы показали себя так хорошо, что батальон был переименован в батальон Финляндской гвардии и сравнен в правах с старою гвардией, а молодой офицер его получил за сражение под Фридландом первую боевую награду. В 1811 году из этого батальона был сформирован лейб-гвардии Финляндский полк, который принимал славное участие в Отечественной войне и в последовавших походах за границу. Эту славу родного полка делил и храбрый поручик Куприянов, возвышаясь на служебном поприще с каждым новым его подвигом. Таким образом, Куприянову привелось участвовать в боях под Бородиным, Красным, Люценом и Бауценом, Дрезденом и Кульмом, под Лейпцигом и наконец во взятии Парижа. Из этих походов Куприянов вернулся в чине штабс-капитана и с несколькими отличиями за храбрость. Боевые уроки дали Куприянову трезвый и правильный взгляд на военное дело, сдружили его с солдатом, научили понимать его нужды, условия его существования и таким образом подготовили его к самостоятельному командованию. Куприянова высоко ценило и начальство, давая ему самостоятельные поручения; так в 1824 году, во время постигшего Петербург бедствия, ему было поручено наблюдение за распределением пособий жителям Васильевского острова и Галерной гавани и за поправкой поврежденных строений. За свои труды Куприянов удостоился Высочайшего благоволения. В 1826 году, 37 лет, он был произведен в генерал-майоры. Спустя два года началась турецкая кампания, которая в жизни молодого генерала составляет одну из блестящих страниц. Отправленный с 4,500 человек для обложения Варны, в которой было гарнизона около 10,000 человек, генерал Куприянов в течение шести дней, сражаясь по 12 часов в сутки, отбил все вылазки турок и не уступил ни одной пяди земли. |
| Филарет принимал во внимание и это обстоятельство. Что касается до упомянутой компетенции обоих. – Павского и Филарета,-в деле перевода Псалтири, то она со стороны последнего обеспечивалась, кроме общих его учебных занятий как преподавателя греческого и еврейского языков в Троицкой Лаврской семинарии и Св. Писания в С.-Петербургской духов. академии, и специальными трудами по изучению Псалтири, из которых два (Руководство к познанию псалмов и толкование псалма 67-го) уже упомянуты нами были выше. К этому должно присоединить еще толкование на 2-й псалом, написанное в 1820 году, но изданное в печати лишь в 1873 году (в Чтениях в Общ. люб. дух. просв.). Со стороны же Павского, расположенного к занятиям по изучению Св. Писания лекциями того же Филарета, высокие достоинства которого как преподавателя этого предмета, признавали и сам он Павский, та же компетенция обеспечивалась, кроме занятий по кафедре еврейского языка и его словесности, также специальным ученым трудом, доставившим ему в 1814 году степень магистра богослова и напечатанным по пересмотре со стороны ректора-Филарета, в том же году под заглавием: «Обозрение книги псалмов. Опыт археологический, филологический и герменевтический». 46 Это издание перепечатано без перемен с издания 1806 года «тщательнейше исправленного», как говорится в заглавии Толкования. 51 Разумеем первое петербургское издание, так как первое московское издание вышло из печати лишь в начале 1823 года. 52 См. отчеты Библ. Общества за 1821, 1822 и 1823 годы и известия общества за 1824 год. Ср. также Чистовича цит. ст. в Хр. Чт. за 1872 г. ч. I, стр. 441–442. 53 В 1822 году Филарет лишь в начале августа прибыл в Петербург для присутствования в Св. Синоде, не быв перед тем почти целый год там. См. письма его к родным, стр. 245. 250. М. 1882 г. 54 См. у Чнстовича в цит. ст. Христ. Чт. за 1872 г. ч. I, стр. 440–441. У нас под руками имеется экземпляр первого издания Псалтири в русском переводя (Спб. 1822), поступивший в библиотеку моск. дух. академии из книг покойного святителя мосвовского Филарета. |
| Одну из самых продуманных и прочувствованных характеристик «правды» мистического движения еще в 1862 году предложил Г. Цветков в журнале «Духовный Вестник». «Состояние умов у нас в России, пишет он, требовало (тоже) поворота на другую дорогу. После изгнания французов, народное сознание наше было сильно возбуждено: мы оглянулись на себя разумно и заметили, что вся наша жизнь и гражданская, а отчасти и религиозная, двигалась на формах, обрядах и преданиях, которыми развитые люди уже не удовлетворялись... Учение мистиков и у нас получило право гражданства, потому что внутренний человек во внешнем русском человеке только что зародился и предъявил право жизни. Он зародился под влиянием западного понятия и стал питаться западным же учением, за отсутствием чего бы то ни было удовлетворяющего у себя дома в литературном мире... Им увлеклись и светские и духовные. Тот из духовных, кто успел развиться жизнью и образованием, кто чувствовал неудовлетворимость, жажду и стремление к усовершенствованию своих нравственных сил, тот непременно ощущал в себе дух времени, а мистицизм был тогда в духе времени. Мы помним еще несколько таких лиц из московского духовенства. Они были, надобно правду сказать, лучшими людьми между своими и пользовались общим уважением. А большинство – мы также и большинство помним – ничего не знало, кроме семинарской латыни, – не римской классической латыни, а своей собственной, переведенной с русского и не выходившей за пределы обиходных сентенций и разных нравоучительных пословиц. Но и для них Сионский Вестник был самым приятным материалом для чтения, по чистоте и нравственности идей и необыкновенной для того времени легкости слога. Старики до гроба вспоминали об том журнале с восторгом». Духовный Вестник, 1862 г., II: «Сионский Вестник. Периодическое издание. С.-Петербург. 1806, 1817, 1818», стр. 403–404. 309 Провести в печать свои обличения Смирнову было не легко. Так статью под заглавием «Манихейство» из его сборника «Беспристрастный зритель девятнадесять(аго?) столетия», отказался цензуровать комитет при московском университете, «по прикосновению к духовным предметами». В свою очередь, не дала о ней рецензии и московская духовная цензура, присоединив статью к делу (М. Д. Ц,, 1818, 22; «Русск. Старина», 1876, февраль, 274. |
|
|
