| Глава 5. Империя в кризисе 1. Правление Пертинакса и Дидия После убийства императора Коммода, в ночь на 1 января 193 г. заговорщики во главе с префектом претория Эмилием Летом побудили префекта Рима и сенатора Публия Гельвия Пертинакса взять на себя верховную власть. Его кандидатуру охотно одобрил сенат, который и провозгласил его принцепсом. Обнадеженные обещанием исключительно щедрых подарков по 12 тысяч сестерциев каждому, преторианцы поддержали выбор дворцовых заговорщиков и сената. Пертинакс родился в 126 г., и когда он занял высший пост в республике, он был уже пожилым человеком – ему шел 67 год. Уроженец лигурийского городка Альбы Помпеи, он вырос в семье либертина, торговавшего лесом. Впервые императором Рима стал сын вольноотпущенника. В молодости Пертинакс был учителем грамматики, а потом стал солдатом и сделал карьеру в легионах, выслужившись в центурионы. При Антонине Пие он уже командовал когортой в Сирии, затем легионом, сражался с парфянами; Марк Аврелий назначил его командующим Рейнской флотилии, затем он служил в должности сборщика налогов в Дакии, был удостоен звания сенатора, консула, командовал армией на Дунае, управлял провинциями: Мезией, Дакией, Сирией, Британией, где успешно руководил военными операциями, и Африкой, заведовал анноной, а перед тем как его провозгласили принцепсом, занимал должность префекта Рима. Пользуясь поддержкой сената, Пертинакс попытался возвратиться к системе правления, сложившейся при Траяне и его первых преемниках, когда сенат принимал реальное участие в управлении государство; он собирался даже привлечь к соправительству с перспективой преемства одного из самых популярных сенаторов Ацилия Глабриона, который имел репутацию ревнителя республиканских традиций. Армию и преторианские когорты, составлявшие опору императорской власти, Пертинакс намеревался держать в узде строгой воинской дисциплины. Опытный генерал, он, подобно Гальбе, ставшем принцепсом после устранения Нерона, не отличался гибкостью, которая ему понадобилась теперь, когда он занял не только высшую военную, но и ключевую политическую должность. Свои планы он проводил с прямолинейной настойчивостью, исходя из соображений их целесообразности для государства, без учета опасности негативной реакции со стороны влиятельных сил. |
| «По объяснению лица, близко стоявшего к Императору Александру II, - пишет Домонтович-Шильдер, - телеграмма от 29 января была лично составлена Государем под впечатлением сильного гнева, вызванного политикой Англии. Первоначальный текст этой телеграммы Государь прочел Военному Министру, но, выслушав его доклад и признав, что занятие нашими войсками Константинополя не согласовалось бы с прежде данными Англии по этому поводу заявлениями, Его Величество поручил генерал-адъютанту Милютину составить новую телеграмму. Это и была депеша от 30 января, в тот же день отправленная Главнокомандующему». Спустя несколько часов и Государь посылает свою телеграмму от 29 января, не изменив числа на бланке. О посылке этой телеграммы Его Величество сообщил г.-ад. Милютину спустя несколько дней. Другая депеша от 30 января, полученная 1 февраля и опередившая телеграмму от 29 января, полученную 2 февраля, содержала в себе такие указания: «Вступление английской эскадры в Босфор слагает с нас прежние обязательства, принятые нами относительно Галлиполи и Дарданелл. В случае, если бы англичане сделали где-либо высадку, следует немедленно привести в исполнение предположенное вступление наших войск в Константинополь. Предоставляю тебе в таком случае полную свободу действий на берегах Босфора и Дарданелл с тем однако же, чтобы избегать непосредственное столкновение с англичанами, пока они сами не будут действовать враждебно». Однако же положение дел перед Константинополем совершенно изменилось со времени заключения перемирия и к тому же не в нашу пользу. «С каждым днем, - доносил Его Высочество 4 февраля в ответ на телеграммы от 29 и 30 января, - занятие войсками нашими Константинополя становится затруднительнее, в случае, если Порта добровольно не согласится на наше вступление, потому что числительность турецких войск увеличивается с каждым днем войсками, приведенными из оставляемых крепостей. Предупреждаю об этом для того, чтобы не считал занятие Царьграда столь же легким, как то было две недели тому назад. |
| —347— проявлениях жизни. Все это никак не хочет залезать под безвоздушный колпак новой веры. Тем более что там еще ничего нет нового, положительного, кровно питательного, кроме одного только отрицания старого... Там душно, страшно, пусто. С. А. понимает, что он, Л. Н., гордый и сильный, по своему не может иначе, но она, здешняя, не может же. «Я все читаю твою статью или, лучше, твое сочинение. Конечно, ничего нельзя сказать против того, что хорошо быть совершенными и непременно надо напоминать людям, как надо быть совершенными и какими путями достигнуть этого. Но все-таки не могу не сказать, что трудно отбросить все игрушки в жизни, которыми играешь, и всякий, и я больше других, держу эти игрушки крепко и, радуясь, как они блестят и шумят и забавляют» (письмо от 27 июня 1883 г.). Вот еще более простое, женское, наивно-доверяющее, само умаляющееся, женино: «Левочка – пишет гр. С. А. своей сестре 30-го января 1883 г. – очень спокоен, работает, пишет какие-то статьи, иногда прорываются у него речи против городской и вообще барской жизни. Мне это больно бывает, но я знаю, что он иначе не может. Он человек передовой, идет впереди толпы и указывает путь, по которому должны идти люди. А я, толпа, живу с течением толпы, вместе с толпой вижу свет фонаря, который несет всякий передовой человек и Левочка конечно тоже и признаю, что это свет. Но не могу идти скорее, меня давит и толпа, и среда, и мои привычки». Это она говорит, но многого не говорит, не может выговорить, не подозревает, что значит то страшное, когда волосок падает своею волею с головы, не подозревает, какая мудрая тайна в том, что час жизни имеет 3600 секунд, не выговаривает, не умеет сказать, что жить своей самодельной религией ей любящей, доброй, религиозной русской женщине, хозяйке, жене, матери, бабушке, изжившей ¾ своей жизни, нельзя – без смешных, неблагообразных припрыгиваний за ним, без тоски и фальши само поедающих противоречий. Ну, у него, Л. Н., свои усилия, своя тревога, своя тоска: мужская, отъединяющая его от неё, от семьи, от быта и всего прежнего, зародившаяся в одинокости, в отрыве, с того времени как он стал |
| 53 Так был вызван Смарагдом в настоятели Карачевского собора из Астрахани орловец Василий Димитриевич Любомирский: см. «Орловские Епархиальные Ведомости» 1866 г., 21, стр. 1192–1193. 54 См. у † прот. П.Ф. Полидорова, Преосвященный Поликарп, Епископ Орловский и Севский, стр. 40, что последний приказывал поддерживать заведенные при Смарагде библиотеки и пополнять их выпискою книг и журналов духовного содержали, чтобы священники сами читали проповеди и давали народу. 56 Ср. у † о. М.Я. Морошкина на стр. 148. Митр. Филарет 1 января 1847 г. писал Смарагду: «По заботе о благе общем, на всякий случай, просил бы я Вас сообщить мне Ваши мысли, какие бы средства можно было употребить, чтобы дать дело и хлеб детям духовенства, в некоторых епархиях уже в обременительном множестве остающимся за распределением на места службы» (см. «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения» 1871 г., кн. XIII, стр. 35). Собственные соображения м. Филарета по этому предмету см. в его мнения от 15 июня 1853 г. «О избытке людей духовного звания, обременительном в некоторых епархиях» (ibid. 1883 г., кн. II, отд. III, стр. 5–12). Ср. еще в «Христианском Чтении» 1911г., стр. 761; 7–8, стр. 977, 984 и отдельно: Письма архиеп. Смарагда к архим. Иерофею, стр. 26, 53, 60. 57 См. Письма архиеп. Смарагда к архим. Иерофею в «Христианском Чтении» 1911 г., 7–8, стр. 984–985; 9, стр. 1145–1146 и отдельно на стр. 60–61, 77–78. 58 Архим. Иеровей пишет (см. «Христианское Чтение» 1911 г., 9, стр. 1146 и отдельно: «Письма архиеп. Смарагда к о. Иерофею» на стр. 78): «По случаю наветнических доносов на Архипастыря и резких, яко бы, мер, принятых против виновников беспорядков в приходе, зараженном расколом, была вызвана особая распорядительность Епархиального Начальства и последующего Епархиального управления. Но клевета после того и осталась клеветою; а невинность Архипастыря выяснена». Если здесь разумеется ближайшим образом «дело Семова», то см. о нем ниже в особом приложении. 59 См. у о. Иерофея в письмах к нему Смарагда на стр. 113 и в «Христианском Чтении» 1911 г., 12, стр. 1509. |
| " Как и в Своем Рождестве, Христос на Иордане поражает нас смирением, - продолжил архипастырь. - Встать вместе с грешниками и креститься с ними - как же нужно было себя смирить и умалить! Не обладая ни одним грехом, Он показал нам, Своим последователям, что единственно правильный путь - это путь смирения. На пути, который предлагает Бог, мы должны быть кроткими, терпеливыми, покрывать грехи других людей, а не разглашать их. Смирение несет в себе целый набор цветов добродетелей. Это нужно всем приобретать, потому что Христос сказал: " Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим " (Мф. 11:29). Есть путь гордости - он ведет к диаволу. Поэтому гордость нам противопоказана. Господь часто ставит нас в условия, где испытывает: возгордимся мы или нет, потерпим или нет. Часто это бывает в семьях. Живет семья, и в ней один человек постоянно всем недоволен, ведет себя как-то не так, обличает и упрекает. Люди не знают, что делать в такой ситуации - уйти, разойтись? Если человек потерпит, понесет свой крест - он спасется. Если нет - то сойдет со креста и останется без награды от Бога. Господь посылает учителей, которые нас смиряют в семье постоянно. А мы часто не понимаем, для чего это. Господь попустил так. Иначе растем гордыми и не замечаем, что мы в этой страсти. А бес прекрасно видит, как мы делаемся гордыми. Поэтому мы должны учиться смирению. Мы все крестились с обещанием Богу расстаться с сатаной и сочетаться со Христом. Быть детьми Божиими - великое достоинство и большое требование. Нужно быть христианином на деле, показать себя добродетельным, исполнять заповеди Божии. Такие добродетели, как любовь, терпение и смирение, украшают любого человека. Всегда приятно общаться с людьми, которые их имеют " . " Сейчас Господь выходит на проповедь, с Крещения мы уже начинаем проповедовать то, что Он говорил, и идем к Великому посту, во время которого услышим много полезного и нужного. Надо эти дни в конце января и в феврале не пропустить без пользы, а что-то подчерпнуть из того, что Господь нам даровал. Он открыл нам, как строить дом своей жизни. Если строить на смирении - он устоит, а на гордости - развалится. Сколько у нас таких семей развалилось - не пересчитать. Не успели жениться - уже разводятся. Потому что никто не хочет потерпеть друг друга, смиряться. Уже про любовь в таком случае нечего и говорить. То, что Господь нам дал, - Евангелие, Свое Слово - должно быть усвоено нами. Мы должны воплощать слова, которые Господь нам дал. И главное, что Он сказал, - надо научиться добродетели смирения. Желаю вам усвоить эту добродетель и поработать над ней. Вы увидите, что из этого выйдет, как вас полюбят люди " , - завершил проповедь митрополит Варсонофий. |
| Практические меры приняты следующие: 1) разъяснять всем православным не только в храмах, но и на рынках, площадях и везде, где можно, что Церковь Православная терпит открытое гонение; 2) проводить эту же мысль между матросами и солдатами, среди которых есть еще любящие и чтущие Церковь; 3) составить и напечатать несколько тысяч протестов против отобрания церковного имущества и раздать их по приходам для подписи, сколько возможно, большим количествам лиц, расклеить их снаружи храмов и на других местах; 4) собраться в предстоящее воскресенье 21 января в лавру во все храмы ее к литургии, чтобы показать, как православные петроградцы чтут эту святыню». В понедельник 15 января на имя наместника лавры епископа Прокопия поступило распоряжение комиссара наркомата призрения Коллонтай о реквизиции всех помещений и капиталов лавры. Представители монастыря попытались попасть к ней на прием, но она сказалась больной и отказала в приеме. 16 января назначенный комиссаром лавры Иловайский потребовал от епископа Прокопия сдать все монастырское имущество. Епископ отказался, после чего Иловайский покинул лавру, о чем епископ сообщил митрополиту Вениамину, у которого в тот момент находились митрополит Новгородский Арсений и викарии Петроградской епархии. За вечерней службой епископ Прокопий призывал молящихся к самоотверженной защите веры и православных святынь. В среду 17 января представители лавры начали переговоры с комиссаром Коллонтай, которая им заявила, что отменять реквизицию имущества лавры она не будет. Вечером того же дня в зале Общества религиозно-нравственного просвещения под председательством митрополита Вениамина состоялось многолюдное собрание духовенства и представителей приходов. Митрополит сообщил, что его посетил комиссар Иловайский, который ему заявил, что лавра переходит в ведение народа. «Я сказал, что если мне прикажут оставить лавру, то готов с посохом в руках оставить ее. Надеюсь, верующие люди приютят меня...» В ответ «раздался гром голосов: „Не оставляй, владыко, помещения, которое дано тебе народом. Мы не допустим, чтобы наш избранник скитался, как нищий“». |
| Ученики святого Паисия продолжили его дело. Их трудами старчество вернулось в Россию. Святитель Игнатий (Дмитрий Александрович Брянчанинов) родился в селе Покровское (Вологодская губерния) в дворянской семье. Еще в детстве он почувствовал склонность к молитвенным трудам и уединению. В 1826 г. Димитрий закончил Военное инженерное училище. Перед юношей открывалась блестящая светская карьера, но он подает прошение об отставке, желая принять монашество. Прошение не было удовлетворено, и Дмитрий Александрович направился на службу в Динабургскую крепость, где тяжело заболел и вскоре был освобожден от мирских трудов. По выздоровлении он поступил послушником в Александро-Свирский монастырь. Затем перешел со своим старцем, иеромонахом Леонидом (Львом) в Оптину пустынь. 28 июня 1831 г. епископ Вологодский Стефан совершил постриг Димитрия в монашество с именем Игнатий, в честь священномученика Игнатия Богоносца. 4 июля его рукоположили в иеродиакона, а 25 июля — в иеромонаха. Вскоре он становится настоятелем Пельшемского Лопотова монастыря. 28 января 1833 г. иеромонах Игнатий возводится в сан игумена. Вскоре он становится известен благодаря своим административным успехам. В 1833 г. ему было поручено управление пришедшей в запустение Троице-Сергиевой пустынью под Петербургом. Новому, возведенному в сан архимандрита настоятелю удалось привести ее в порядок как в духовном, так и в хозяйственном отношении. В период пребывания в пустыни он лично общался и вел переписку со многими деятелями русской духовной и светской культуры. Среди них — Гоголь, Брюллов, Глинка, Турчанинов. Архимандрит Игнатий переписывался и со своими духовными детьми (ныне известно около 800 таких писем Святителя). 27 октября 1857 г. в столичном Казанском соборе святитель Игнатий был хиротонисан во епископа Кавказского и Черноморского, а 4 января 1858 г. он прибыл в Ставрополь. Первыми его словами, обращенными к весьма воинственному местному населению, были: “Мир граду сему!”. За недолгий четырехлетний срок управления епархией Святителю удалось наладить ее жизнь, но обострившаяся болезнь заставила его просить об увольнении на покой. В 1861 г. прошение удовлетворили, и он уехал в Николо-Бабаевский монастырь. Здесь он вел уединенную молитвенную жизнь, создал многие известные сочинения (“Приношение современному монашеству”, “Отечник” и др.), продолжал переписку с духовными детьми. 16 апреля 1867 г., в первый день Пасхи, он отслужил свою последнюю Литургию. Святитель Игнатий скончался 30 апреля. На его отпевании присутствовало около пяти тысяч человек, печаль которых была “растворена какою-то непостижимой отрадою”. |
| Несмотря на непрекращающиеся аресты, в состав " двадцатки " храма в конце 1930-х годов по-прежнему входили представители ленинградской интеллигенции: профессор Транспортной академии Д. И. Юскевич, работники Института усовершенствования врачей Д. М. Степанов и Института им. Бехтерева Н. С. Веселков. Верующие так же продолжали переполнять храм. Ежемесячный расход свечей в 1937 году в среднем составлял 125 килограммов, а просфор — 7715 штук. Новым настоятелем 5 февраля 1937 г. был назначен протоиерей Павел Тарасов. Он еще дважды служил настоятелем Николо-Богоявленского собора: с 19 мая 1939 по 30 июня 1942 и с 21 ноября 1945 по 1 декабря 1948 гг. Отец Павел родился в Санкт-Петербурге, кончил гимназию и два курса Петроградского университета. С 17 апреля 1928 г. он служил иподиаконом Ленинградского митрополита Серафима (Чичагова), затем был рукоположен во священника и 10 сентября 1928 г. назначен настоятелем Александро-Невской церкви в Стрельне. С 17 февраля 1936 г. прот. П. П. Тарасов являлся секретарем митрополита Алексия (СиманС 17 февраля 1936 г. протоиерей П.П. Тарасов являлся секретарем митрополита Алексия (Симанского). В первый раз о. Павел находился на посту настоятеля Николо-Богоявленского собора до 4 марта 1938 г. Его сменил один из самых выдающихся архиереев Русской Православной Церкви XX века Владыка Николай (в миру Борис Дорофеевич Ярушевич), в то время — архиепископ Петергофский, а позже — митрополит Крутицкий и Коломенский. Родился митрополит Николай 31 января 1892 г. в г. Ковно в семье протоиерея, настоятеля местного собора, окончил петербургскую гимназию с золотой медалью и в 1914 г. – Санкт-Петербургскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия, прослушал 1 курс физико-математического факультета Петербургского университета. 23 октября 1914 г. Б. Ярушевич принял монашеский постриг с именем Николай, 24 октября был рукоположен во иеродиакона, а 25 октября 1914 г. – во иеромонаха. Вскоре он выехал на фронт сопровождающим санитарный поезд, затем 3 месяца служил священником лейб-гвардии Финляндского полка. В 1915-1918 гг. иеромонах преподавал литургику, гомилетику, практическое руководство для пастырей, церковную археологию и немецкий язык в Петроградской Духовной семинарии, а в начале 1917 г. был удостоен степени магистра богословия за диссертацию «Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича 1649 г.» |
| С января 1824 г. он был ректором Киевской Духовной академии. В октябре 1826 г. Святитель стал епископом Чигаринским, викарием Киевской епархии и настоятелем Киевского Златоверхого Михайловского монастыря. В своей епархии он особенно заботился о сиротах, вдовах и бедных, посещал тюрьмы. Насельников своей обители он учил подлинному подвижничеству. В апреле 1828 г. епископ Мелетий был назначен на Пермскую кафедру. В августе 1831 г. он стал архиепископом Иркутским. Здесь Святитель усиленно проповедовал Православие среди язычников. Путешествуя по епархии, он объездил Сибирь и побережье Тихого и Ледовитого океанов. На севере здоровье Святителя ухудшилось, и в 1835 г. его перевели на Слободско-Украинскую (позднее Харьковскую и Ахтырскую) кафедру. Здесь он восстанавливал монастыри, открывал духовные училища. Перед кончиной святитель Мелетий со словами “Ныне отпущаеши” осенил себя крестом, а затем попросил прощения у окружавших его. Вскоре после преставления по его молитвам начали совершаться чудеса. Гробница святителя Мелетия находится в Благовещенском кафедральном соборе города Харькова. ______________________ Из Деяния Освященного Поместного Собора Русской Православной Церкви, посвященного юбилею 1000-летия Крещения Руси, проходившего в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре 6–9 июня 1988 года, о канонизации святых Изволися Духу Святому и нам причислить к лику святых угодников Божиих для всероссийского церковного почитания следующих подвижников христианского благочестия: 1. Благоверного великого князя Московского Димитрия Донского (1350–1389), показавшего подвиг праведной и благочестивой жизни. В своем ревностном служении Церкви Христовой, патриотических трудах Отечеству и народу в грозные годы вражеского ига он явился истинным сыном Церкви Русской, вдохновляющим и ныне ее верных чад на самоотверженное служение Богу и людям. В недавнем праздновании 600-летия победы в Куликовской битве утвердилась благодарная почитаемость князя, по слову Евангелия, отдавшего душу свою за други своя (Ин 15:13). |
| 22 января обстрел снова усилился и достиг своего апогея 23 января, когда Лавра оказалась под непрерывным огнем, так как большевистские разведчики доносили, будто с лаврской колокольни ведется обстрел большевистских отрядов, чего в действительности не было. Во время ураганного обстрела Лавры 23 января в одну из икон попала шрапнельная пуля; пробив стекло, она вошла в икону, в область сердца Богоматери, – это был образ Казанской иконы Божией Матери. Вид этой иконы впоследствии произвел потрясающее впечатление не только на верующих богомольцев, но и на большевиков, которые с изумлением останавливались перед ней. Вечером 23 января большевики овладели Лаврой, и, по свидетельству очевидцев, в «ней начались такие дикие насилия и проявления варварства, перед которыми бледнеют известные нам из древних летописей сказания о грабежах и насилиях, производившихся дикими монголами во время разорения Киева и Лавры в 1240 году. Вооруженные толпы людей врывались в храмы, с шапками на головах и папиросами в зубах, производили крик, шум и безобразия во время богослужения, произносили невыразимые ругательства и кощунства над святыней, вламывались в жилища монахов днем и ночью, стреляли над головами... избивали стариков, грабили что только попадалось под руку, останавливали монахов днем на дворе, заставляли их раздеваться и разуваться, обыскивали и грабили, издевались и секли нагайками... Подобные насилия происходили в течение всего дня 24 января» . Митрополит Владимир до 23 января жил в верхнем этаже митрополичьих покоев, а 23 января по совету близких он перешел жить в нижний этаж, куда пригласил епископа Прилукского Феодора. Сутки они провели в алтаре нижнего храма во имя святителя Михаила, первого митрополита Киевского. 24 января, перед литургией, митрополит Владимир отслужил в Великой церкви акафист Успению Божией Матери. По наблюдениям сослуживших с ним, чтение акафиста митрополитом в этот день отличалось особенной проникновенностью и задушевностью. Около полудня 24 января в трапезную Лавры явилось четверо солдат, которыми руководил предводитель, одетый в кожанку и морскую фуражку. Главарь остался недоволен черным хлебом, который был подан к обеду. Бросив хлеб на пол, он заявил: |
|
|
