| Песнопение Ad pacem - антифон на целование мира с текстом «Pacem meam do vobis» («Мир мой даю вам»; Ин 14. 27). В праздники Рождества Христова, Обрезания, Пасхи и Вознесения Господня используются др. тексты с сохранением той же мелодии. Распев «Sanctus» в староиспан. рукописях (напр., в Леонском Анфтифонарии), а также в певч. книгах рубежа XV и XVI вв. является простой речитацией, музыкально связанной с предшествующей молитвой inlatio или (в Великие праздники) с сильно украшенным песнопением Ad sanctus. Стихи «Credo» исполняли на единственную речитационную формулу, известную только по Liber omnium offerentium. «Отче наш» пелся в виде литании, с ответами «Аминь» после каждой части песнопения. Его мелодия сохранилась только в изд. Liber omnium offerentium, после реформы II Ватиканского Собора она используется и в рим. обряде. Нотированный возглас «Sancta sanctis» («Святая святым») с аккламацией «Agios» в конце содержится в рукописях León. Catedr. 8 и Matrit. Acad. Hist. Aemil. 30. На большие праздники к нему прибавлялся стих «In civitate Domini» («Во граде Господа»). Простая мелодия для postcommunio, песнопение после причащения (в традиции A - «Repletum est gaudio» («Исполнишася радости» - Пс 125. 2), в традиции B - «Refecti tibi»), сохранилась в рукописной книге B капеллы толедского собора. К песнопениям проприя мессы в испано-мосарабской традиции относятся: praelegendum, benedictiones, psalmo, treni, clamores, laudes, sacrificia, Ad sanctus, Ad confractionem panis и Ad accedentes. Praelegendum (букв.- предшествующее чтениям), с к-рого начиналась месса, по способу исполнения относится к антифонам и имеет один псалмовый стих. Мн. мелодии praelegenda совпадают с мелодиями антифонов и alleluiatici оффиция. Стихи для praelegenda также имеют общие с антифонами оффиция псалмовые тоны. Benedictiones для мессы, текст которых взят из песни вавилонских отроков, в рукописях полностью нотированы. Форма песнопения - респонсорная, стиль распева - невматический или умеренно мелизматический. |
| Во время пения антифона Ad confractionem (На преломление) совершаются вознесение гостии и преломление Св. Хлеба, частицы которого выкладываются на патене (дискосе) в форме креста с воспоминанием этапов служения Христа. В традиции А гостия преломлялась на 7 частей (в воспоминание corporatio, nativitas, passio, mors, resurrectio, gloria, regnum), а в традиции В - на 9 (в воспоминание corporatio, nativitas, circumcisio, apparitio, passio, mors, resurrectio, gloria, regnum). После священнического возгласа «Fidem quam corde credimus ore autem dicamus» (Веру, которой в сердце веруем, устами исповедуем) происходит чтение Символа веры (в традиции В исповедание веры совершается перед преломлением). Далее идет изменяемая молитва Ad orationem dominicam (перед «Отче наш»), затем молитва «Отче наш» (на каждое прошение народ отвечает «Аминь»). К «Отче наш» прибавляется эмболизм. На словах «Святая святым» священник показывает Св. Хлеб и Чашу народу. Частица Тела погружается в Чашу. По великим праздникам в этот момент поется «In civitate Domini» (Во граде Господнем). Затем следуют аккламация «Agyos, agyos, agyos» и диаконский призыв «Humiliate vos ad benedictionem» («Преклонитесь для благословения»). Подается благословение перед причащением (изменяемое). Причащение народа происходит после диаконского призыва «State locis vestris» (Стойте на своих местах) и антифона Ad accedentes (На подходящих (к причащению)). После причащения поется антифон «Repletum est gaudio» (традиция А) или «Refecti Christi corpore» (традиция В). Затем читалась молитва после причащения - completuria (postcommunio) и священник оповещал о следующем дне праздника. Завершалась служба диаконским возгласом «Solemnia completa sunt. In nomine Domini nostri Iesu Christi votum nostrum sit acceptum cum pace» (Торжество завершено. Во имя Господа нашего Иисуса Христа да будет обет наш принят с миром). Священство Чины ординации в книгах И.-м. о. наименее оригинальны и демонстрируют смешение древнеиспан., галликанской и рим. традиций. В отличие от др. традиций Востока и Запада в И.-м. о. нет одобрения ординации со стороны народа. Одним из важных элементов чина ординации является traditio instrumentorum (уже в 28-м каноне IV Толедского Собора). |
| b) El otro tipo, más complejo, desarrolla más ampliamente la fórmula, sea la invocación de Dios, poniendo en ella los atributos: Omnípotens, sempiterne, Deus, o una proposición predicativa entera: Deus, quí omnipotentiam tuam parcendo máxime et miserando manifestas... sea en el desarrollo de la petición que la enriquece con los complementos de paralelismos y de antítesis. Por ejemplo: Deus, qui hurnanae substantiae dignitatem et mirabiliter condidisti. et mirabilius reformasti, da, quaesumus, nobis, eius divinitatis esse consortes qui humanitatis nostrae fieri dignatus est particeps. Alguno ha creído clescubrir en estos artificios influencias hebreas o helenísticas; pero probablemente los compositores de nuestras fórmulas, a pesar de inspirarse en modelos paganos, han expresado simplemente en forma noble y literaria la riqueza de su gran pensamiento cristiano. Se pone de relieve una norma que con mucha frecuencia ha guiado al compositor litúrgico: la de comenzar la fórmula con una palabra que pone inmediatamente en evidencia el carácter peculiar de la fórmula misma en re lación con la acción ritual a que va destinada. Por ejemplo, la secreta comienza generalmente con términos alusivos a la ofrenda de los dones: Accepta... Accipe... Acceptum... Hostia... Haec hostia... Oblatio... Oblationes... Oblata... Haec oblatio... Sacrificium... Sacrificio... Haec sacrificia... Muñera... Muneribus... Réspice... Las postcomuniones poseen su incipit, tomado de la fraseología de la comunión: Corpus ... Divina ... Divini ... Haec communio... Quos... Satiasti (reficis).., Refecti... Repleti ... Sacramenta ... Sacramentum... Sacramentis... Sumat... Sumentes... Sumpsimus... Sumpta... Sumpto... Naturalmente, no se trata de una regla absoluta. Muchas fórmulas del ofertorio y de la comunión prescinden de estas cláusulas; también porque en diversos casos el compositor, haciendo abstracción del cuadro ritual, se ha inspirado en el misterio en la fiesta del día. Otro criterio fundamental observado rigurosamente en la composición de las antiguas oraciones litúrgicas es el del ritmo o cursus. Esta se manifiesta, sobre todo, en la conveniente disposición de los diversos miembros; por norma general, de dos a cuatro, de forma que éstos resulten bien proporcionados entre sí y expresen simultáneamente un pensamiento completo. |
| 590 Tu autem Domine semper operaris et semper requiescis.... nec requiescis ad tempus. Confess. XIII, XXXVII, 52. Migne, t. 32, col. 868; p. п. I, 472. (Deus) sine cessatione operatur, simul et requiescens et operans. De Genes. ad litt. V, XXXIII, 46. Migne, t. 34, col. 338; p. п. VIII, 34 cnfr. VIII, XXIII. 44; col. 390; p. п. VIII, 134–135. 592 aeterna non solum spiritus, verum etiam corporis requies – De Civit. Dei XXII, XXX, 5. Migne, t. 41, col. 804; p. п. VI, 434. 593 quod erit vere maximum sabbatum, non habens vesperam – De Civit. Dei XXII, XXX, 4. Migne, t 41, col. 803 cnfr. col. 804; p. п. VI, 432 cp. 433. 595 De Civitate Dei XXII, XXX, 1–5. Migne, t. 41, col. 801–804; p. п. VI, 428–434. – Подобной же картиною вечного покоя Божия, во святилище коего мы имеем некогда войти и которым Сам Бог, как Высочайшее Благо и Блаженство, наслаждается безначально и бесконечно, наш западный «создатель нового типа религиозности и властелин сердец, ищущих успокоения в Боге», заканчивает и другое важнейшее произведение – свою бессмертную «Исповедь» (Confess. 1. XIII, с. с. XXXV–XXXVIII, n. n. 50–53. Migne, t. 32, col. 867–868; р. п. I, 471–473). 596 Нужно заметить при этом, что бл. Августин «покой Божий» (Dei requies) часто понимает в субстанциальном смысле, отожествляя его, с одной стороны, с личностью Самого Бога, а с другой – с личностями избранных Его, имеющих войти в этот покой Божий. «Tua quies, – говорит Августин, обращаясь к Богу, как Живому Личному Существу, – tu ipse es». Confess. XIII, XXXVIII, 53. Migne, t. 32, col. 868; p. п. I, 472 и мн. др. Post hanc (aetatem), – заявляет бл. Августин в заключение своей эсхатологической интуиции, – tanquam in die septimo requiecet Deus, cum eundem septimum diem, quod nos erimus, in se ipso Deo faciet requiescere. De Civitate Dei XXII. XXX, 5. Migne, t. 41, col. 804; p. п. VI, 434. Cnfr. Dies enim septimus etiam nos ipsi erimus, quando ejus fuerimus benedictione et sanctificatione pleni atque refecti. Ibid. col. 803; p. п. VI, 432–433. XI, VIII; col. 323; p. п. IV, 185 и др. |
|
|
