| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ОСМОГЛАСИЕ [Греч. κτηχος, κταηχα], система организации церковных напевов на 8 гласов, имеющих индивидуальные мелодико-формульные ладовые характеристики (см. в ст. Глас ). О. распространилось в Византийской империи и в более поздней греч. традиции, в слав. странах, Румынии, Армении (см. в ст. Армянский обряд , разд. «Церковное пение и гимнография»), в Грузии, Сирии (западносир. традиции - мелькитская и яковитская), в Египте (О. присутствует только в небольшом числе копт. рукописей) и на Западе ( григорианское пение и возникшее на его основе церковное многоголосие). В византийской церковно-певческой традиции В византийской церковно-певческой традиции возникновение и сложение системы О. следует отнести приблизительно к VII-VIII вв.; на это указывают соответствующие рубрики с упоминанием гласовой принадлежности отдельных песнопений в пространной версии иерусалимского Лекционария, сохранившегося в груз. переводе (списки: Sinait. iber. 37, 982 г.; Paris. georg. 3, X-XI вв.; лакургский (кальский) - НПБГ. 40, X в.; латальский - ИЭМС. М 635, X в.; см. изд.: Кекелидзе. Канонарь. 1912; Tarchnischvili. Grand Lectionnaire. 1959-1960). Т. о., есть основания предполагать палестинское происхождение визант. О., к-рому, возможно, предшествовала иная организация церковных напевов (см. в ст. Византийская империя , разд. «Церковное пение»). Существуют предположения, что осмогласный принцип сформировался веком ранее (см. анализ папирусов VI-VII вв.: Troelsgård. 2008. P. 668-679) или даже в IV-V вв. ( Фрейсхов. 2014). Последняя гипотеза может быть подвергнута сомнению, поскольку сведения почерпнуты из списков «Изречений египетских отцов», к-рые датируются значительно позднее (XI-XII вв.), чем собственно тексты (IV-VI вв.) (см. статьи Глас , Византийская империя , разд. «Церковное пение»; Лозовая. Модальный комплекс. 2011. С. 336-337. Примеч. 5). Восемь гласов делятся на 2 группы: 4 основных, или господствующих (κριοι), гласа и 4 плагальных гласа. Основные гласы могли называться также автентическими гласами, в т. ч. в ранних источниках (Sinait gr. 212, VII-VIII вв.; см.: Husmann. 1976; см. также статьи Автентический лад , Плагальный лад ). В трактате «Вопросоответник Псевдо-Иоанна Дамаскина о пападическом искусстве» (предположительно XIV в.) описаны 8 гласов, 4 основных и 4 плагальных: «Вопрос: а сколько существует разновидностей гласов? Ответ: восемь, то есть первый, второй, третий, четвертый и от них плагальные» (Die Erotapokriseis. 1997. S. 72). Финалисы (заключительные звуки напевов) плагальных гласов отстоят от финалисов соответствующих основных гласов на квинту вниз. Плагальная разновидность 3-го гласа в певческих книгах традиционно и почти неизменно называется термином βαρς (низкий), однако в теоретических текстах встречается и термин «плагальный третьего» ( Troelsgård . 2011. P. 61). |
| как на основное время образования здесь слоев 72 . Раскопки 1982–1984 гг. в портовом квартале 1 на месте поздневизантийской жилой усадьбы позволили обнаружить стены построек толщиной около метра из грубо обработанных камней, скрепленных большим количеством крепкого известкового раствора, остатки наслаивающихся друг на друга подвалов с пифосами IV–V и VIII–IX вв., которые вместе с сопутствующим материалом свидетельствуют о строительной деятельности и перепланировках, осуществлявшихся в этом районе города в самый канун «темных веков», не ранее второй–третьей четверти VI – начала VII вв. 73 . Некоторые стены здесь были положены на подсыпку с фрагментами керамики и монетами IV–VI вв., на которой в свою очередь была устроена конструкция в виде настила из пяти деревянных плах длиной 0,75–1,3 м и 12 вертикально вбитых в непрочный, вероятно, влажный грунт свай длиной 0,75–0,8 м круглого и квадратного сечения, дабы обезопасить фундамент от подпочвенных вод, близко подступающих на этом низменном участке (рис. 191) 74 . Очевидно, со строительством того же времени оказалась связана засыпка глубокой водосборной цистерны на месте усадьбы 9 и расположенной неподалеку рыбозасолочной цистерны 92, обнаруженной в 1966 г. 75 . Остатки кладовой с двумя пифосами, разрушенной во время нивелировочных работ во второй половине VI–VII вв., прослеживаются и на месте средневековых усадеб 3 и 4 напротив куртины 16 76 . Рис. 191. Следы деревянных плах и столбов под остатками стены конца VI – начала VII вв. на месте усадьбы IX в портовом квартале 1. Раскопки С. Б. Сорочана в 1984 г. То же самое наблюдалось в соседнем портовом квартале 2, где после нивелировки территории и сноса некоторых старых сгоревших построек в скором времени было сооружено, судя по двум сохранившимся помещениям, крупное здание, с промежуточной перестройкой в конце IX в. просуществовавшее до 30–50-х гг. XI в., когда оно погибло в результате пожара, после чего здесь было вновь начато строительство 77 . Во время его сооружения была применена послойная, в данном случае пятирядная укладка плоских кирпичей – плинф на известково-цемянковом растворе (opus mixtum) (рис. |
| Лит.: Иосселиани П. И. Краткая История Грузинской Церкви. Тифлис, 18432; Кирион (Садзагелов), еп. Краткий очерк истории Грузинской Церкви и экзархата до XIX в. Тифлис, 1901; Гозалишвили Г. К. Борьба между Византией и Ираном за Иберию и Лазику//Тр. ТГУ. 1944. Т. 26. (на груз. яз.); он же. Внешние взаимоотношения Лазики в VI в. Тбилиси, 1973 (на груз. яз.); Пигулевская Н. В. Византия и Иран на рубеже VI-VII вв., М.; Л., 1946; Каухчишвили С. Г. Лекции из истории Византии. Кн. 1 (IV-VII вв.). Тбилиси, 1948 (на груз. яз.); Анчабадзе З. В. Из истории средневек. Абхазии, Сухуми, 1959; Лордкипанидзе М. Д. Полит. объединение феодальной Грузии. Тбилиси, 1963 (на груз. яз.); она же. История Грузии XI - нач. XIII в. Тбилиси, 1974; она же. Картли во 2-й пол. V в. Тбилиси, 1978 (на рус. яз.); она же. Из истории визант.-груз. взаимоотношений (70-е гг. XI в.)//ВВ. 1979. Т. 40. С. 92-95; Бердзенишвили Н. А. Вопросы истории Грузии. Тбилиси, 1965-1975 [Кн. 2-8] (на груз. яз.); Ломоури Н. Ю. История Эгрисского (Лазского) царства (с возникновения до V в. н. э.). Тбилиси, 1968 (на груз. яз., с рус. и англ. рез.); он же. Очерки из истории Картлийского (Иберийского) царства в III - нач. IV в. н. э. Тбилиси, 1975 (на груз. яз., с рус. и англ. рез.); он же. Грузино-римские взаимоотношения. Тбилиси, 1981; он же. Грузино-визант. отношения в V в. Тбилиси, 1989; он же. Иранские походы имп. Ираклия и Грузия//Визант. очерки. 1991. C. 31-44; он же. Абхазия в античную и раннесредневек. эпохи. Тбилиси, 1997; он же. Визант. политика в Зап. Грузии в VI-VIII вв.//ΑΝΤΙΔΩΡΟΝ: К 75-летию акад. РАН Г. Г. Литаврина. СПб., 2003. С. 74-85; он же. Полит. положение Картли (Иберии) в 1-й пол. VI в.//Ближний Восток и Грузия. 2002. 3. (на груз. яз., с рус. и англ. рез.); Lomouri N. The History of Georgian-Byzantine Relation//Perceptions of Byzantium and its Neighbours (843-1261)/The Metropolitan Museum of Art. N. Y., 2000; Нодия И. М. Груз. материалы о визант. имп. Марфе-Марии//Визант. этюды. Тбилиси, 1978; Юзбашян К. Н. Армянские государство эпохи Багратидов и Византия. IX-XI вв. М.,1988; Метревели Р. В. Давид IV Строитель. Тб., 1990 (на груз. яз.); Очерки истории груз. дипломатии. Тбилиси, 1998. Т. 1. |
| Наиболее ранние постройки, относящиеся, по-видимому, к арабскому лимесу времени имп. Траяна (98-117), сохранились в форте Авара (ныне Хумайма, между Мааном и Акабой, площадь 204×147 м). Важнейшим фортификационным мероприятием было строительство оборонительной линии в кон. III в. при имп. Диоклетиане. Она протянулась от Бостры до Акабы, ее важнейшими крепостями были находящиеся в разной степени сохранности Беттор (Эль-Ладджун к востоку от Эль-Карака, 220×280 м, 6 на 8 башен), Августополь (Удрух между Петрой и Мааном, 180×220 м, 6 на 8 башен) и Кастрон-Мефаа (Умм-эр-Расас, перестраивался до VI в., 150×190 м, 6 на 7 башен). Исследованы и многочисленные небольшие форты: Хатита (Хирбат-эс-Самра к северу от Эз-Зарки, 65×65 м, 3 на 3 башни), Умм-эль-Джималь (к востоку от Эль-Мафрака, 110×110 м, 2 на 2 башни), Даджания (к северу от Маана, 100×100 м, 4 на 4 башни) и др. Хорошей сохранностью отличаются форты Каср-эль-Азрак (перестроен в 1237) и особенно Каср-Бушир близ Эль-Катраны (50×50 м, 2 на 2 башни). Сохранились и трудно датируемые наблюдательные башни - в Умм-эр-Расасе (позднее могла использоваться для столпнических подвигов) и соседних Эз-Зафаране и Эр-Румейле, а также в Умм-эль-Джимале. Раннехристианское искусство Архитектурные памятники этого периода сохранились в И., за исключением неск. церквей в Умм-эль-Джимале, лишь на уровне оснований стен. В результате раскопок было раскрыто более 200 храмов, датирующихся IV-VIII вв., преимущественно VI в. Основным строительным материалом служил известняк, на плато Хауран (север И.) - базальт, в Петре - песчаник. По функциональным признакам можно выделить 3 группы храмов ( Michel. 2001. P. XIV): храмы паломнических центров (на горе Нево, кон. IV в., сер. VI в.; у пещеры Лота (Дейр-Айн-Абата) VI - нач. VII в.; предполагаемого собора в Герасе, нач. V - VI в.; 8-гранной ц. в Гадаре, 1-я пол. VI - 1-я пол. VII в.; ц. св. Стефана в Умм-эр-Расасе, 1-я пол. VI - сер. VIII в.); обычные храмы; однонефные храмы мелких поселений (гл. обр. на юге И.). |
| Видимо поэтому в результате эпохи «великих» ересей IV - VIII вв., государственное ортодоксальное христианство, конфессионально во многом способствовало многочисленным государственным репрессиям по религиозно-национальному (и чаще всего этническому) признаку. В результате такой религиозной политики еретические учения как бы вытеснялись из центра к периферии. При этом, за «еретическими» конфессиями закреплялись огромные территории, целые племена и народы (готы, копты, сирийцы, армяне, якобиты, народы Малой Азии, болгары, тюрки и пр.). Так, например, ересь Ария охватила многочисленные германские племена (вандалы, ост-готы, вест-готы, аланы, бургунды), которые фактически оторвали от Империи Италию, Южную Францию, Испанию и Северную Африку. Несторианская, монофизитская и монофилитская ереси серьезно подорвали нравственно-духовные и социально-хозяйственные связи империи с Египтом, Эфиопией, Сирией, Арменией, регионом за Евфратом и Йеменом (что, в конечном итоге, привело к отпадению этих территорий). Чисто православное (ортодоксальное) вероисповедание сгруппировало вокруг уже небольшой Империи преимущественно греческое, эллинизированное и славянское население, которое, по сути, и сохраняло имперские земли на конечном этапе Византийской истории XII - XIV вв. 88] Итак, подводя итоги, стоит отметить ряд основных причин, вследствие которых полиэтническое культурное пространство Византии V - XV вв. не сложилось (да и не могло сложиться) в единую государственно-образующую нацию «ромеев», как это произошло, например, во Франции (королевстве Франков), Болгарии (I и II Болгарское царство) или в России (Московская Русь, Российская империя). Во-первых, потому что восточной части Римской империи Византии досталось непростое географическое и этническое наследие, а потому весь последующий период с IV по XV вв. империя должна была постоянно оборонять свои границы от потенциальных и реальных врагов: Сасадидская Персия до 620 г., славяне, авары, булгары, хазары, мадьяры-венгры, остготы, лангобарды, франки VI-VII вв., Исламский халифат и сарацины VII-VIII вв., турки-сельджуки и норманны X-XII вв., наконец, крестоносцы, торговые республики Италии и турки-османы XII-XVbb. |
| Результаты раскопок показывают, что в конце VI – начале VII вв. в северных кварталах VIII, IX и X было предпринято строительство, которое сопровождалось нивелировкой остатков прежних позднеантичных зданий, рыбозасолочных цистерн, некоторые из которых переделывались в подвалы, однако возведенные постройки большей частью не сохранились, так как были разобраны во время последующей строительной деятельности в X–XI вв. 100 . Обнаружение рыбозасолочных цистерн, засыпанных, судя по находкам монет Тиверия Маврикия, не ранее конца VI в., и слоев, сформировавшихся в середине – второй половине VII в., указывает на то, что строительные работы жилого и общественного характера, частичные перепланировки велись примерно с середины VI в. вплоть до этого времени в портовом районе (кварталы 1 и 2) и в ряде кварталов на северном берегу (особенно XV–XVIII, XIX, XXV, XXIX), где, в частности, были устроены строительные площадки с ямами для раствора извести и возведены базилики 1935 г. и 1932 г. на месте кварталов XIX и XXV, где до этого размещались стеклоделательные эргастирии V–VI вв. 101 . Какие-то строения были рядом с самой базиликой 1935 г. Так, на месте известковой ямы засыпанной в третьей четверти – конце VI в., позже находилось некое «помещение V». Г. Д. Белов ничего не сообщает о материалах из него, но в описи монет указаны находки здесь семи монет Романа I (920–944), относящиеся к слою разрушения этого помещения 102 . К середине – второй половине VI в., судя по массовому керамическому материалу и монетам Юстиниана I в слое разрушения и строительного мусора, оборвалось существование двух крупных, товарных виноделен позднеримского времени и связанных с ними домов, большой кладовой с пифосами на северном берегу, в квартале XVIII, раскопанном в 1947 г., и в квартале XXVIII, раскопанном в 1931 г. 103 . Примечательно, что колодец здания в квартале XVIII, закрытый каменной крышкой, так и остался незасыпанным, хотя над колодцем прошла стена раннесредневекового помещения 104 . Вообще, этот участок отличается на редкость ясно выраженным раннесредневековым слоем. Судя по материалам засыпи («фокейская сигиллата», пряжки, в том числе типа «Сиракузы») в соседнем квартале XXV, перестройки здесь были совершены, скорее всего, после появления базилики 1932 г., не ранее середины VII в. 105 . Следует подчеркнуть, что примерно на то же время указывает образование ряда закрытых археологических комплексов в портовом районе (комплексы 1 Б 1 и 1 Б 2 в слое пожара в квартале 1, заполнение цистерны 92), датируемых по фибулам, пряжкам, амфорам, поздней краснолаковой посуде («позднеримский тип С») и особенно по монете Константа II (641–668) не ранее середины – третьей четверти VII в. 106 . Поэтому можно согласиться с А. И Айбабиным, что Херсон окончательно приобрел оформившийся раннесредневековый архитектурный облик только к третьей четверти VII в. 107 , но облик этот уже вполне вырисовался к началу столетия. |
| В IV в. плотность населения в регионе достигла максимальных в древности и в средневековье значений, на что указывает большое количество памятников черняховской культуры. Римские динарии из могильников черня-ховской культуры на севере Молдавии. III–IV вв. до Р. Х. Римские динарии из могильников черня-ховской культуры на севере Молдавии. III–IV вв. до Р. Х. В эпоху Великого переселения народов ввиду нашествия гуннов в 376-381 гг. значительная часть населения ушла вместе с готами на территорию Римской империи. Многие остались под властью гуннов, приняв участие в их походах. Не позднее VI в. романское население, проживавшее к северу от Дуная, вступило в постоянный контакт со славянами, которые оказали сильное воздействие на дальнейшее развитие региона. После переселения большинства слав. населения к югу от Дуная, их остатки были ассимилированы романским населением, к-рое в VIII-X вв. в Карпатском регионе в условиях изоляции от остального романского мира, а также в результате постоянных контактов с мигрировавшими народами постепенно трансформировалось в особую этнокультурную общность. Соседние народы называли ее влахами (волохами, валахами) (Republica Moldova: Ediie enciclopedic. Chiinu, 20102. Р. 159-160). Фундамент бань в Ст. Орхее. XIV в. Фундамент бань в Ст. Орхее. XIV в. Согласно одной интерпретации археологического материала, в IX - нач. XI в. в юж. части междуречья Прута и Днестра распространилось влияние Первого Болгарского царства. На рубеже 30-х и 40-х гг. Х в. большая часть территории М. вошла в состав Древнерусского гос-ва. Локальной особенностью древнерус. культуры являются отсутствие вещей сканд. типа и наличие предметов вооружения и облачения венг. типа (присутствие венгров в этом регионе в указанный период отмечено также в письменных источниках) ( Тельнов и др. 2002; Рабинович, Рябцева. 2009). Согласно др. интерпретации, ни влияние Первого Болгарского царства, ни вхождение в состав Древнерусского гос-ва не имеют никаких документальных и археологических подтверждений. В V-VII вв. население Пруто-Днестровского междуречья было представлено археологической культурой Костиша-Ботошань-Ханска, а в VIII-XI вв.- культурой Лозана-Борниш, к-рая представляет начальную фазу обширной археологической культуры Дриду, распространенной во всем Карпато-Дунайском регионе в X-XI вв. С XII в. поздняя культура Дриду переходит в культуру Рэдукэнень, а в XIII в.- в культуру Брэнешть-Ленкэуць-Екимэуць ( Postic Gh. Civilizaia medieval timpurie din spaiul Pruto-Nistrean: Sec. V-XIII. Bucur., 2007. Р. 62-63, 138-139). |
| Карышковский 1953а – Карышковский П. О. К истории балканских войн Святослава//ВВ. 1953. Т. 7. С. 224–229. Карышковский 1955 – Карышковский П. О. К истории балканских походов Руси при Святославе//Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. 1955. Т. 14. С. 26–30. Карышковский 1960 – Карышковский П. О. Лев Диакон о Тмутараканской Руси//ВВ. 1960. Т. 17. С 39–51. Коковцов 1932 – Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932. Коледаров 1977 – Коледаров П. Ст. Историческата география на Северозападното Черноморие по данните на Константин Багрянородни//Исторически преглед. 1977. 3. С. 50–64. Кондаков 1917 – Кондаков Н. П. Греческие изображения первых русских князей//Сборник в память св. кн. Владимира. Т. I. Пг., 1917. С. 10–20. Крашенинников 1913 – Крашенинников М. Theophanes continuatos. VI. 32. P. 377.1 Bonn//ЖМНП. Вып. 43. Май. 1913. С. 187–188. Кривушин 1998 – Кривушин И. В. Ранневизантийская церковная историография. СПб., 1998. Кузнецов 1971 – Кузнецов В. А. Алания в X–XII1 в. М., 1971. Кулаковский 1898 – Кулаковский Ю. А. Из истории готской епархии (в Крыму) в VIII веке//ЖМНП. 1898. 315. Февр. С. 173–202. Кулаковский 1900 – Кулаковский Ю. Новоизданный византийский трактат по военному делу//ВВ. 1900. Т. VII. С 646–660. Кулаковский 1903 – Кулаковский Ю. А. Византийский лагерь конца X века//ВВ. 1903. Т. X. С. 63–91. Кулаковский 2000 – Кулаковский Ю. А. Избранные труды по истории аланов и Сарматии. СПб., 2000. Курбатов 1991 – Курбатов Г. Л. Ранневизантийские портреты: К истории общественно-политической мысли. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. Кучма 1966 – Кучма В. В. Византийские военные трактаты вв. как источники по истории военного искусства Византийской империи//АДСВ. 1966. Вып. 4. С. 31–56. Кучма 1979 – Кучма В. В. Византийские военные трактаты вв. как исторический источник II ВВ. 1979. Т. 40. С. 49–75. Кучма 1982 – Кучма В. В. «Стратегикос» Онасандра и «Стратегикон Маврикия»: опыт сравнительной характеристики//ВВ. 1982. Т. 43. С. 35–53. Латышев 1914 – Латышев В. Hagiographica graeca inedita. СПб., 1914. |
| 201 Якобсон A.A. Раннесредневековый Херсонес. – С. 200; Якобсон A.A. Крым в средние века. – С. 20. 203 Романчук А.И. Византийский город в период «темных веков» (по археологическим материалам Херсонеса VII – первой половины IX вв.): Дис ... канд. ист. наук. – Свердловск, 1972; Романчук А.И. Византийский город в период «темных веков» (по археологическим материалам Херсонеса VII – первой половины IX вв.): Автореф. Дис ... канд. ист. наук. – Свердловск, 1972. 204 См.: Романчук А.И. К вопросу о положении Херсонеса в «темные века "http://А ДСВ. – Свердловск, 1972. – Вып. 8. – С. 42–55; Романчук А.И. Новые материалы о времени строительства рыбозасолочных цистерн в Херсонесе//АДСВ. – Свердловск, 1973. – Вып. 9. – С. 45–53; Романчук А.И. Комплекс VII в. из портового района Херсонеса//А ДСВ. –1973. – Вып. 10. – С. 246–250; Романчук А.И. Слои VII–VIII вв. в портовом районе Херсонеса//А ДСВ. – Свердловск, 1975.– Вып. 11. – С. 3–13; Романчук А.И. Раннесредневековая строительная керамика Херсонеса//ВВ. – 1976. – Т. 37. – С. 156–159; Романчук А.И. План рыбозасолочных цистерн Херсонеса//АДСВ. – Свердловск, 1977. – Вып. 14. – С. 18–26; Романчук А.И. Херсонес VI – первой половины IX вв.: Учеб. пособие. – Свердловск, 1976; Романчук А.И., Шандровская B.C. Введение в византийскую археологию и сфрагистику: Учеб. пособие. – Екатеринбург, 1995. – С. 13–53. 205 Романчук А.И. Торговля Херсонеса в VII–XII вв.//Byzancino-bulgarica. – Sofia, 1981. – T. 7. – C. 319–331; Романчук А.И. Изделия из кости и рога в средневековом Херсоне//АДСВ: Античные традиции и византийские реалии. – Свердловск, 1981. – С. 84–105; Романчук А.И., Белова O.P. и культуры. – Свердловск, 1987. – С. 52–67; Романчук А.И. Раннесредневековые комплексы Херсона//From Late Antiquity to Early Byzantium/Ed. by V. Vavzinek. – Praha, 1988. – C. 123–135; Романчук А.И. Западный загородный храм Херсонеса//ВВ. – 1990. – Т. 51. – С. 165–171; Романчук А.И., Седикова А.В. «Темные века» и Херсон: проблема репрезентативности источников//Византийская Таврика. – К., 1991. – С. 30–46; Романчук А.И. Ранневизантийский Херсон: (Отражение в источниках основных функций города)//Византия и средневековый Крым (АДСВ. – Вып. 26). – Барнаул, 1992. – С. 204–213; Романчук А.И. К вопросу о методике датировки меток на черепице Херсонеса//Византия и средневековый Крым (АДСВ. – Вып. 27). – Симферополь, 1995. – С. 107–118; Романчук А.И. Два сюжета из истории Херсона, или проблемы традиционных датировок археологических источников//Византийские очерки. – М., 1996. – С. 234–244; Романчук А.И., Щеглов А.Н. Проблема культурного слоя в византийской археологии//ВВ. – 1998. – Т. 55 (80). – Ч. 2. – С. 178–183; Романчук А.И. К истории Херсона VII в.//АДСВ. – Екатеринбург, 2000. – Вып. 31. – С. 92–97; Романчук А.И. Раскопки второго портового квартала//Россия-Крым-Балканы: диалог культур: Науч. докл. междунар. конф. – Екатеринбург, 2004. – С. 206–208. |
| На основании ревизии данных К.Ф. Соколовой, исследований Скалистинского могильника (1-я группа погребений IV–V вв., 2-я группа VI–VII вв., 3-я группа VIII–IX вв.), сопоставления краниометрических данных с некрополями Сахарная головка, Чуфут-Кале и херсонесскими сериями Г.П. Зиневич выдвинула тезис, что население Юго-Западного Крыма, в том числе и Херсонеса, в период раннего средневековья представляло собой «более или менее однородный антропологический субстрат» и характеризовалось единым антропологическим типом – мезокранным европеоидным, с резко профилированным средневысоким, умеренной ширины лицом с выступающим широким носом 2044 . Однако на современном этапе исследований следует согласиться с мнением, высказанным Т.А. Назаровой: «... вопрос об однородности антропологического состава населения Херсонеса II–VIII вв. проблематичен и требует проверки на большем материале» 2045 . Полагаем это суждение справедливым и для всего региона в целом. На протяжении всего периода раннего средневековья этно-исторические процессы в Юго-Западной Таврике отличались динамизмом. Исследователями выдвигался ряд концепций этнической истории региона в период раннего средневековья, но, заметим, ни в одной из них антропологические материалы не получали должной интерпретации. Это замечание справедливо и для новейших работ 2046 . Согласно современным представлениям, основу населения региона к исходу первого тысячелетия н.э. составляли потомки готов и алан, расселившиеся на территории Юго-Западного нагорья Крыма и на Южном берегу полуострова. He исключено, что в свое время они ассимилировали некоторую часть скифо-сарматского населения, сохранявшегося в предгорьях. Β VIII–IX вв. на рассматриваемых территориях возникают селища, обитатели которых отождествляются с носителями салтово-маяцкой культуры, булгарами и сопутствующими им группами тюркского населения 2047 . В то же время Южный берег Крыма сохраняет достаточно тесные связи с малоазийским побережьем Черного моря, здесь фиксируется присутствие значительного числа выходцев из малоазийских провинций Византийской империи 2048 . |
|
|
