| Схоластические темы русской иконописи прошли предварительно (почти все) через греческую иконопись и ее ветви (афонскую, сербо-балканскую, буковинскую и молдо-влахийскую), и появились затем почти полностью в живописи новгородской и псковской уже с середины XVI в. Строгановский Подлинник разделяет собственно символическую икону «Верую» на 12 частей, тем или сюжетов; в ее составе: Образ Господа Саваофа с предстоящими Адамом и Евой и под твердью – земля с морем, солнцем, луной, животными на облаках. Ниже: Преображение, Благовещение, Рождество Христово, Распятие, Воскресение, Вознесение, Второе Пришествие, Сошествие Св. Духа, Соборная и Апостольская, Церковь , Воскресение мертвых. Жизнь будущего века – город на 4 угла, с 8 башнями, Ангелы, Пророки, Спас, Богоматерь, Предтеча и пр. Премудрость созда себе дом. Икона.Сер. XVI в. 146,5х107 см. ГТГ Собор архангелов. Икона.Посл. четв. XVIII в. Центральная Россия. 142,2х69,8 см. Из собрания М. де Буара (Елизаветина) Как подобие иконе на Символе Веры , академик Буслаев указывает на икону в притворе Троицкого собора Сергиевой лавры под названием «Образ Откровения и Примирения Бога с человеком». Сравнительная трезвость мысли греческих иконописцев и богословов удерживала их от крайностей символизма западных схоластиков XV в., однако и они, под влиянием изложения видений Петра Александрийского , давали не раз преувеличенные образцы дидактизма. Такова, например, икона к. XVI в. (парная с иконой Страстного Благовещения, Русский музей), интересная, между прочим, тем, что и у нее полоса земли покрыта как бы плитами древнего серпентина, как делали мастерские конца XV и начала XVI в. в Новгороде и Пскове. Икона эта представляет Видение Петра Александрийского , объясняемое в пространной (новой) надписи так: «Видение в трех лицах, в Отчем и Сыновнем и Святом Дусе Троицы нераздельной». Представлен юноша ангельского типа с широкими крылами, с тремя головами, в ангельских повязках (диадемах, но без слухов), одна посреди, две по ее сторонам, в мантии, на груди застегнутой поверх хитона; хитон разодран от шеи до пупа, и на лоне в нимбе написана глава Нерукотворного Образа Спасова; в левой руке у ангела свиток, правой он указывает на этот образ. Толкование надписи передает, что ангел Господь, – «стискивая, покрываше наготу свою», и на вопрос св. Петра: «кто ти, Спасе, ризу раздра», отвечал, что сделал то Арий, «не приемлете де того в общение». |
| На Руси композиция видения П. получила значительно большее распространение, чем единоличные изображения священномученика. В составе композиции I Вселенского Собора видение П., как правило, соотвествующее описанию подлинника, представлено: в росписях собора Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря (1502, Дионисий и сыновья), собора Спасо-Преображенского ярославского мон-ря (1563-1564, 1781) и др.; в иконописи - на иконе-таблетке из комплекта новгородского собора Св. Софии в Вел. Новгороде (XVI в., НГОМЗ), на иконе XVI в. (ГМЗРК); на 2 иконах - ок. 1666 г. и 2-й пол. XVII в.- из ГТГ (см.: Антонова, Мнёва. Каталог. Т. 2. 766. С. 297-298, 770. С. 300); в шитье - на т. н. Малом саккосе митр. Фотия (датируется от кон. 1339 до кон. 30-х гг. XV в.; значительная часть дополнена на Руси в кон. XV-XVII в., ГММК). Своеобразным апофеозом осмысления видения П. в рус. культуре стало его символическое изображение на иконе, опубликованной Н. П. Лихачёвым ( Лихачёв. 1906). В основе изображения - пришедший из зап. искусства т. н. смесоипостасный образ, знаменующий единство и нераздельность Лиц Св. Троицы, с поясняющими надписями: вверху - «Виде Святитель Петр нощию в темнице видение в триех лицех в Отчее, и Сыновнее и Святем Дусе, Троицу нераздельно трех преславно славим и поклоняемся»; на полях - «Се внезапу облиста темницу свет велий и узри Господа моего Иисуса Христа в образе юноши двенадесятилетия имущаго, лице сияюще паче солнце, яко не мощи мне воззрети на неизреченную лица его славу, бе же оболчен в хитон бел: но раздран сверху даже до низа, его же обема руками на персях стисная и покрываша наготу свою и вопрошаше убо его: кто Ти Спасе ризу раздра; Господь же отвеща: Арий безумный раздра ми ю; того не приемлите в общение!» (Каталог христ. древностей. 1888). Предположительно образ П. находится на фреске зап. внутренней галереи собора Св. Софии в Киеве (40-е гг. XI в.). Также предположительно атрибутируется образ П. на иконе 3 св. епископов в крещатых фелонях (кон. XV - нач. XVI в., ЦМиАР; см.: Иконы Твери, Новгорода, Пскова. 2000). В паре со сщмч. Климентом П. изображен, напр., на т. н. Большом саккосе митр. Фотия (10-е гг. XV в., ГММК), на иконе «Климент, папа Римский, и св. Петр, еп. Александрийский, с житием» из придела свт. Николая Чудотворца ц. св. Климента в Москве (3-я четв. XVII в.) - описание соответствует иконописным подлинникам (П.- в шапочке), на круглой иконе «Климент, папа Римский, и св. Петр, еп. Александрийский» (ГЭ; нач. XIX в.). |
| и старца в мон-рь в г. Миласы и основание жен. мон-ря; посвящение К. в диакониссы; сообщение сподвижницам о приближающейся смерти; кончина; прибытие епископа к одру К.; вынос тела для погребения; положение тела в чудесно указанном месте; погребение. К самостоятельным образам К. относится ее изображение на полях иконы «Св. Павел исповедник», упомянутой как вклад П. М. Бахтина ок. 1575 г. в Успенский Шаровкин мон-рь близ с. Ильинского Калужской губ. ( Леонид (Кавелин), иером. Церковно-ист. описание упраздненных мон-рей, находящихся в пределах Калужской еп.//ЧОИДР. 1863. Кн. 1. Отд. 1. С. 34). На иконных минеях XVI в. К. изображалась в монашеских одеждах, в характерном головном уборе с плоским верхом, напоминающим камилавку, со свитком в руке (икона XVI в., Музей икон в Рекклингхаузене). На более поздних иконах головным убором К. стал остроконечный куколь. В посл. четв. XVI в. было создано несколько икон св. покровителей семьи царя Бориса Феодоровича Годунова, дочь к-рого была названа Ксенией. На иконе 1589 г. «Избранные святые, кн. Борис, Феодот Киринейский, Мария Магдалина и прп. Ксения, с иконой Божией Матери «Знамение» и Святой Троицей» (ПИАМ) на голове К. синий куколь с красными крестами, в руке она держит свернутый свиток. К этой же иконографии восходит икона 80-х гг. XVI в. из собора Рождества Пресв. Богородицы Антониева мон-ря в Вел. Новгороде (ГРМ; см.: Святые земли русской. СПб., 2010. С. 37. Кат. 10). В рус. искусстве К. был дан эпитет «Римляныня», как на иконе Прокопия Чирина нач. XVII в., написанной также по заказу царя Бориса Годунова, «Святые Борис, Глеб, Феодот Киринейский, Мария Магдалина, Ксения Римляныня в молении Троице Новозаветной» (ГТГ). На этой иконе К. изображена с крестом в руке. Традиция почитания К. прослеживается в династии Романовых - ее образ был помещен на дробнице для надгробного покрова царевны Софии Михайловны 1636 г. из Вознесенского мон-ря (ГММК; Иконописцы царя Михаила Романова. М., 2007. С. 126). В искусстве Нового времени в большинстве случаев К. изображалась в традиционном изводе - в монашеских одеждах, как на створке старообрядческого складня-кузова XVIII в. (ЧерМО; Куликова О. В. Древние лики рус. Севера. М., 2009. С. 78. Кат. 77). Др. извод появился под влиянием западноевропейского искусства: на иконе 1755 г. «Свт. Николай Чудотворец и прп. Ксения с Христом Вседержителем», написанной В. И. Василевским (РГИАХМЗ), правая рука К. вложена в ладонь свт. Николая, в левой руке - кадило, поверх монашеской мантии - красная лента, напоминающая орденскую. Патрональная надпись сообщает о заказе этой иконы в честь бракосочетания Николая и Ксении Тишининых и упоминает день памяти К.- 24 янв. (Иконы Рыбинского музея. М., 2005. С. 75. Кат. 23). |
| Между 1547 и 1551 гг. К сер. XVI в. относится изображение М. в росписи царского дворцового храма - Благовещенского собора (между 1547 и 1551), к-рое не вызывает никаких сомнений в его атрибуции; возводить их к утраченной росписи мастера Феодосия (1508) особых оснований нет, но исключить это также невозможно. М. представлен в центральной апсиде, над святительским чином, в крайнем справа медальоне, вместе с Московскими преподобными и Ростовскими святыми. Симметрично, в левом медальоне, помещена фигура ростовского юродивого блж. Исидора; обе фигуры обращены к центру, М.- в белой набедренной повязке, изображен с молитвенно поднятыми руками (схема: Мнёва. 1970. С. 204. Табл. 14. 5, 13 - блж. Исидор Ростовский ошибочно назван блж. Василием Московским; медальоны: Качалова. 2012. Ил. 1, 2 - М. ошибочно назван блж. Василием, а блж. Исидор - М.; верная атрибуция: Мельник. 2004). Примерно тогда же узнаваемый образ М. появился в группе юродивых (рядом с блж. Андреем К-польским и др. визант. блаженными) на московской иконе «Шестоднев» 2-й четв.- сер. XVI в. (из собрания И. С. Остроухова, ГТГ). Источники кон. XVI в. содержат много данных об изображениях М., показывающих, что его почитание, не будучи распространенным очень широко, поддерживалось при дворе и вышло за пределы Москвы. Московского юродивого в XVI в. воспринимали как рус. преемника блж. Андрея К-польского, о чем свидетельствует икона этих юродивых, принадлежавшая царю Иоанну IV Васильевичу: «Образ Максим да Андрей молебные Христа ради уродивые, вверху Воплощенье, венцы и гривна и оклад с каменьем и жемчуги сканные» (Опись домашнему имуществу царя Ивана Васильевича, по спискам и книгам 90 и 91 годов//ВОИДР. 1850. Кн. 7. Смесь. С. 4). Находившаяся в числе домашних царских святынь и при Алексее Михайловиче ( Успенский. 1902. С. 8), эта икона в довольно богатом окладе позволяет говорить о внимании Иоанна IV к теме святости юродивых и особом положении М. среди рус. святых этого чина, сохранявшемся до прославления в 1588 г. блж. |
| В Сольвычегодске сохранились оклады со складня (или с неск. складней?) письма П. (1-я четв. XVII в., СИХМ). Вероятно, из-за продажи створок складня, хранящихся ныне в Музее-квартире П. Д. Корина (ГТГ), эти оклады были перенесены на иконы-копии XIX в. «Св. Иоанн Богослов» и «Богоматерь» (обе - в СИХМ; см.: Игошев В. В. Драгоценная церк. утварь XVI-XVII вв.: Вел. Новгород, Ярославль, Сольвычегодск. М., 2009. С. 308. Ил. 302; Пивоварова. 2017. С. 544 (кат. 1. 80-81)). Хотя количество дошедших до нас авторских работ П. слишком мало, чтобы представить подробную картину его творчества или авторского стиля, сопоставление их с произведениями др. строгановских мастеров или иконописцев-современников дает возможность сделать некоторые заключения. П. был мастером мелочного и узорочного письма, убежденным последователем мастера Прокопия Чирина, чей стиль можно считать эталонным для позднего грозненского периода, эпохи царя Феодора Иоанновича и Бориса Годунова. Вероятнее всего, живописный и иконографический опыт П. приобрел в столице; его иконы - это композиции на исторические сюжеты о главных реликвиях вост. христианства - принесению 16 авг. 944 г. в К-поль из Эдессы Нерукотворного образа Спасителя на Убрусе (т. н. Мандилион) или Положению пояса Пресв. Богородицы (празд. 31 авг.) или посвящены редким памятям, как, напр., преподобных Раифского мон-ря в окрестностях Синайского мон-ря во имя вмц. Екатерины, погибших при нападении арабов в IV-V вв. (упоминания об этом есть в «Хождении купца Василия Позднякова по св. местам», ок. 1558). Его композиции - многофигурные, со сложным сочетанием архитектуры и ландшафта, полные тонких декоративных элементов, со светлым колоритом, с сочетанием изысканных, драгоценных по цвету, обильных по тональным оттенкам красок - напоминают лучшие образцы мировой миниатюрной живописи. В них достигают своего предела стиль и приемы мастеров, работавших над Лицевым летописным сводом (70-е гг. XVI в.) и Лицевыми житиями вселенских и рус. святых (80-90-е гг. XVI в.). Графическая основа стиля П. в сочетании с великолепной технико-технологической подготовкой доски и с живописной работой не позволяет его произведениям утратить эстетическое и живописное совершенство. Среди строгановских мастеров стиль работ П. ближе всего к стилю произведений иконописцев Никифора Савина, Семена Бороздина. |
| Так, на иконе «Господь Вседержитель» из бывш. собрания Н. М. Постникова (ныне в ГИМ) сохранилась этикетка на нижнем поле с текстом: «Подделок под Новгородское письмо Нестера Климова. Москва - 1862 года» ( Тарасов. 1995. Табл. 42). Однако близкой к древним образцам является лишь традиц. иконография оплечного образа Спасителя, в то время как в приемах письма и в стилистике иконы заметны лишь отдаленные реминисценции иконописи XVI в., в колористическом решении - искусства XVII в. Более отчетливое сходство с новгородской иконописью демонстрирует икона «Святые князья Борис и Глеб» (нач. ХХ в.; ц. Владимирской иконы Божией Матери в М.), к-рая представляет собой копию - стилизацию памятника новгородской школы XV в. из бывш. собрания С. П. Рябушинского (ГТГ; древнее произведение было вставлено в XIX в. в вырезанный средник житийной иконы XVII в., клейма по краям к-рой образовали раму). Изображение на мстёрской иконе близко к оригиналу воспроизводит древний протограф, несмотря на декоративное перенасыщение композиции, упрощенную трактовку карнации и полное изменение форм нек-рых элементов орнаментики. Изображение лика имеет лишь условное сходство с древним: мастер, воспроизводящий образец, был ограничен арсеналом известных ему художественных приемов. Многообразны были стилизации под «московские письма». Образ Божией Матери «Умиление», типа Владимирской (2-я пол. XIX в.; частное собрание, Москва) представляет собой иконографический вариант, близкий к зеркальным изводам с известных списков 1-й четв. XV в. чудотворной древней святыни XII в. (ГТГ). На нижнем поле надпись, свидетельствующая о том, что это икона якобы «письма Андрея Рублёва». Однако в стиле этого произведения заметны лишь весьма опосредованные соответствия работам московских мастеров кон. XVI - нач. XVII в., в иконографическом решении также допущен ряд отклонений от протографа. Близка в передаче стиля произведений московской иконописи XVI в. икона «Господь Вседержитель» письма М. В. Тюлина (1841; частное собрание, Москва). |
| Уже в XVI в. в сцене с Калояном, входящей в состав житийных циклов Д. С. (клеймо иконы из НГОМЗ, клеймо на окладе иконы 1586 из Ипатиевского мон-ря, ГИМ), встречается условное изображение Фессалоники, к-рое на рубеже XVI-XVII вв., обогатившись многочисленными деталями, стало частым атрибутом отдельных композиций (икона рубежа XVI и XVII вв. из Димитриевской ц. с. Сабурова Московской обл., ЦМиАР; средник строгановской житийной иконы 1609, ГТГ,- изображение города и народа; средник иконы сер. XVII в. из с. Селецкого Медвежьегорского р-на в Карелии (МИИРК), где за стенами города изображена царица (?) со служанкой). Очевидно, этот вариант иконографии отражает стремление уподобить образ Д. С. иконам вмч. Георгия. В искусстве XVII - нач. XVIII в. сохранились основные варианты иконографии Д. С., но наибольшей популярностью пользовался образ воина, иногда дополняемый необычными деталями. На иконе кон. XVII в. из с. Тимощелья Мезенского р-на (АМИИ) Д. С. показан со щитом, на к-ром представлен двуглавый орел, у ног святого - горящие свечи; на ярославской иконе рубежа XVII и XVIII вв. из частного собрания (Святые образы: Рус. иконы XV-XX вв. из частных собраний/Авт.-сост.: И. Тарноградский; авт. статей: И. Л. Бусева-Давыдова. М., 2006. Кат. 44) в традиц. иконографию добавлены орнаментированные доспехи, трактованные в европ. духе, и знамя в левой руке святого; у его ног лежат щит, ножны, саадак; фоном служит тщательно разработанный пейзаж с обильной растительностью, многочисленными сооружениями, зверями и птицами (близкое, но менее насыщенное подробностями изображение - в среднике житийной иконы нач. XVIII в. из собрания М. Е. Елизаветина). Изображение пейзажа и доспехов у ног святого встречается также в появившихся в сер.- 2-й пол. XVII в. изображениях святого в молении (иконы 3-й четв. XVII в. из старообрядческого Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве; ок. 1700 из московского Златоустовского мон-ря, ГТГ; в среднике житийной иконы 1725 г. письма И. Кондакова из Димитриевской церкви в Дымковской слободе близ Вел. Устюга, ВУИАХМЗ - в 2 последних случаях на заднем плане - город (Фессалоника?)). Редкий пример переосмысления древней фессалоникийской традиции изготовления реликвариев и ампул для мира св. Димитрия - серебряный ковчег кон. XVII в. из Благовещенского собора Московского Кремля (ГММК) с изображением Д. С. на лицевой стороне и сценой исцеления от его мироточивых мощей - на обороте. |
| В рус. иконописи позднего средневековья сложилась самостоятельная традиция изображения обретений главы св. Иоанна Предтечи. Выделяются 3 памятника 2-й пол. XVI в.: ярославская икона «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием в 20 клеймах» из ярославской ц. свт. Николая Чудотворца (Николы Надеина) (1551, ЯМЗ), икона «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием в 18 клеймах» из Борисоглебской ц. в Балахне (XVI в., НГХМ) и икона «Св. Иоанн Предтеча, с житием в 16 клеймах» из Троицкой ц. с. Нёнокса (2-я пол. XVI в., АМИИ). Представленная на иконах история обретений, по-видимому, восходит к единому литературному источнику и разделена на 3 эпизода: в 1-м изображена расщелина-пещера, в к-рой лежат 1 или 3 спящих монаха, к ним склоняется И. П., сообщая о местонахождении святыни; во 2-м клейме 2 монаха выкапывают св. главу с помощью заступов (на иконе из Нёноксы монахи обретают главу в 8-угольном саркофаге); в 3-м эпизоде снова изображены двое спящих, к-рые лежат друг за другом, а под ними в пещере - глава И. П., окруженная нимбом, над спящими склоняется И. П. (на ярославской иконе главы нет, один спящий монах в расщелине). На иконе «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием в 24 клеймах» из московской ц. свт. Николая Чудотворца в Мясниках (1-я четв. XVII в., ГМЗК) история 1-го и 2-го обретения главы И. П. представлена в 6 клеймах цикла: «Первое обретение главы монахами. Передача честной главы горшечнику», «Бегство горшечника в Эмесу», «Сокрытие честной главы св. Иоанна Предтечи еретиком Евстафием», «Сон игум. Маркелла. Второе обретение», «Сон архим. Геннадия о пшенице. Возвещение епископу об обретении», «Перенесение честной главы в Маркеллов монастырь в Эмесе. Чудо с пресв. Малхом». Изображение чуда с пресв. Малхом аналогично позднему изображению на палехской иконе «Св. Иоанн Предтеча в пустыне, с житием в 6 клеймах» из собрания Корина (нач. XVIII в., ГТГ, Музей-квартира П. Д. Корина), где оно включено в композицию 3-го обретения. Изображение «Сна архим. Геннадия о пшенице» на иконе из ГМЗК является уникальным. |
| Необходимость иметь в храме А. и. для всех праздников литургического года и почитаемых святых предопределила их сюжетный состав и серийный характер. Прежде всего это минейные иконы , соответствующие 12 месяцам года (их может быть 12 или 24 в зависимости от того, как изображены святые - на весь месяц или его половину); иконы с изображением Господских и Богородичных праздников, с сюжетами переходящих праздников, в т. ч. с развитыми страстным циклом и циклом Пятидесятницы ; а также изображения Спасителя и Богородицы, Страшного Суда, Воздвижения Креста, Происхождения Честных древ Креста Господня, трех отроков в печи огненной и др., связанных с теми богослужебными действами и чинами, к-рые совершаются в храме (см. Действа литургические ). Литургические серии А. и. известны с XI-XII вв. Это сохранившиеся до наст. времени двусторонние полиптихи из коллекции мон-ря вмц. Екатерины на Синае . К ним можно также отнести небольшие мозаичные диптихи палеологовской эпохи с изображением двунадесятых праздников из музея Опера дель Дуомо во Флоренции, створки живописного диптиха из Эрмитажа и ГТГ, диптихи, иллюстрирующие ирмос канона Великой субботы « » и др. Наиболее полными рус. сериями являются т. н. иконы- таблетки 1-й трети (или 2-й четв.) XV в. из Троице-Сергиевой лавры (СПМЗ. 2765, 2766, 2769) и рубежа XV-XVI вв. из собора Св. Софии в Новгороде , столь же многочисленна серия из собора Рождества Богоматери в Суздале (СИХМ). Возможно, что упоминание 1-го из этих комплектов («полотенец», как их называют в церковных описях и вкладных книгах), относящееся к кон. XV в., зафиксировано в описи ризницы Троице-Сергиева мон-ря 1575 г.: «Дал вкладу старец Вельямин Плещеев двенадцать праздников в киоте на полотенце, киот обложен серебром» (Николаева. 151). По описи Иосифо-Волоколамского мон-ря 1545 г., «30 празников на пятинатцати полотенцех, что на налое кладуть, да 2 киота обложены серебром, а в них кладуть праздникы на налое» находились в алтаре соборной церкви (Георгиевский. С. 6). Опись икон Успенского собора Московского Кремля 1621 г. содержит запись о киоте, стоявшем на аналое, в к-ром помещалось 16 «полотенец празников» и 12 «полотенец минеи» (РИБ. Т. 3. СПб., 1876. стб. 398). Большое число А. и. занесено в монастырские переписные книги и описи церквей XVI-XVII вв. Наиболее полное описание практики использования икон-таблеток на протяжении всего литургического года содержит новгородский Чиновник Софийского собора (окончательная редакция 1626-1634). |
| И. (в полном монашеском облачении), справа - молодой монах, жестом вопрошающий Г. И. о чуде; кража осла - похитители представлены в образе темнокожих мужчины и женщины в характерных головных уборах, с серьгами в ушах, едущих на верблюдах. В нижнем регистре сохранилась верхняя часть фигуры Г. И., очевидно порицающего льва за якобы съеденного осла; нападение льва на похитителей. Сходный по составу клейм житийный цикл представлен в росписи сев.-вост. капеллы в скальной ц. с. Иванова (Болгария), 3-я четв. XIV в. Изображения Г. И. со львом, как правило сидящим или лежащим у ног святого, вошли в лицевые Минеи. Так святой представлен на миниатюре из греко-груз. рукописи (РНБ. O. I. 58. Л. 102 об., XV в.) - Г. И. в темно-коричневой мантии и светло-синем хитоне, в схиме, в правой руке держит крест, левая перед грудью развернута ладонью вовне, у ног Г. И.- маленькая фигурка стоящего льва; изображения Г. И. со львом встречаются в поствизант. время и в росписях: в экзонартексе мон-ря Воронец (Румыния), 1547 г., в настенном минологии в притворе ц. св. Апостолов [св. Спаса], Печская Патриархия (Косово и Метохия), 1561 г.,- сидя на саркофаге, вынимающий занозу из лапы льва (под 5 марта). Этот вариант изображения сохраняется и в единоличном изображении Г. И. как чтимого святого (напр., в росписи собора Рождества Богородицы в Ферапонтовом мон-ре, 1502, на сев. стене). На Руси житийная композиция получила распространение в XVI-XVII вв., хотя время появления самого раннего изображения «Герасим, вынимающий занозу из лапы льва» относится к 1359 г. и связано с новгородским памятником - Людогощенским крестом . Этот же сюжет выводится позже в средник икон, замещая, т. о., единоличное изображение святого, напр., на иконе «Преподобный Герасим, иже на Ердане» (надпись на обороте иконы: «Герасим иже на Иордане со львом»; 1-я пол. XVI в., ГТГ),- на фоне белых скалистых горок на позолоченном троне с позолоченным же подножием сидит Г. И., вынимающий из лапы льва занозу. На переднем плане, параллельно линии ковчега,- поток Иордана, в лев. |
|
|
