| Потому что видение есть то, что обещается, и что приказывается описать, и описать так, чтобы оно не закутывалось никаким облаком и не затмевалось никакою загадочною двусмысленностию: непоколебимая надежда должна иметь ясное для себя основание в обетовании. Но, о пророк! Я повелеваю не потому, что ты не знаешь (ибо ты не был бы пророком, если бы не знал), а потому, что ты должен написать как можно яснее, что бы читатель мог читать без препятствий и затруднений и даже читать бегло, — что Семьдесят перевели словами: πως γινω’σων, т.е. «чтобы быстро пробежал читающий», — согласно с тем же значением, которое употребляется в послании к Тимофею в словах: Быстро стремись к праведности, «благочестию, вере, любви, терпению, кротости» (1 Тим. 6:11) и в послании к Римлянам: «Ревнуя в гостеприимстве» (Римл. 12:13) и в послании к Коринфянам: «Стремитесь к любви» (1 Кор. 14:1). Самое же видение, о котором Я тебе сказал: «Запиши видение и объяви ясно на буковой доске, чтобы читающий мог быстро прочитать», еще находится в назначенном для него времени, о котором Спаситель говорит: «Во время удобоприятное, или, принятое, Я выслушал тебя и в день спасения я помог тебе» (Ис.:49, 8) и произойдет оно в конце мира, в последний час дня, о котором и Иоанн говорит: «Дети!» час последний (1 Иоан. 2:18). И не напрасно придет оно: ибо оно спасет многих и вместе с остатками Израильского народа соберет множество племен. Посему если исполнение этого видения немного отдалится и не согласное твоими ожиданиями, о читатель, — получающий приказание читать на буковой доске и скрижалях, которые начертаны пророком, — начнется позднее, то терпеливо ожидай его: потому что идущее придет и не замедлит. Если же твоя вера будет колебаться, и ты будешь думать, что не произойдет то, что Я обещаю, строгим наказанием будет для тебя то, что ты будешь неугоден душе Моей. Праведник же, который верит словам Моим и не сомневается в исполнении того, что Я обещаю, будет иметь жизнь вечную. И ты не должен торопиться в обвинении Меня в лицеприятии, когда Я умерщвляю тебя или животворю его; ибо тот, кто живет от веры своей, сам есть причина жизни своей, как и ты, напротив, стал неугоден душе Моей потому, что сам отклонил себя и не захотел верить. |
| Сказал старец: «Тщательно старайся не грешить, чтоб не оскорбить обитающего с тобою Бога и не изгнать Его из души». Сказал старец: «Будем трезвиться, бодрствовать и пребывать в молитвах, да спасемся, сотворив угодное Богу. Воин, вступив в брань, об одной только своей душе печется, равно как и зверолов. Будем подражать им. Кто живет по–Божьему, с тем и Бог живет: «вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие»» (2 Кор. 6, 16). Брат, живущий в келлиях, пришел к одному из отцов и сказал ему свой помысл, именно помысл скорби. Старец говорит ему: «Ты поверг долу великое орудие, то есть страх Божий, и взял себе тростниковый жезл, то есть злые помыслы. Лучше возьми себе огнь, который есть страх Божий, и, когда будет подходить к тебе враг, сгорит от сего огня, как тростник, ибо лукавый не силен против того, кто имеет страх Божий». Сказал старец: «Не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разуме». Брат спросил старца: «Отче! Скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию?» — Старец сказал: «Если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия; не воздавай злом за зло, злословием за злословие, ударом за удар, клятвою за клятву; помни, что сказал Господь: «не судите, да не судими будете» (Мф. 7, 1), «отпущайте, и отпустят вам», милуйте, да помилованы будете (Лк. 6, 37). Зная наверно, что «очи Господни, тмами тем крат светлейший солнца», прозирают на сыны человеческие (Сир. 23, 27—28), и ничто не сокрыто от Него — ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что всячески должно предстать судищу Христову, да восприимет каждый по делам своим; будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам з аповедал и как научили апостолы, чтобы мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молитвах и молениях, прося всевидящего Бога — не ввести нас во искушение» (Лк. 11, 4). Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо не уцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо, если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые, научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: «вскую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять» (Пс. 49, 16—17). И опять: «горе, ими же имя Мое хулится» (Ис. 52, 5). Учить — хорошее дело есть, если учащий и творит, чтоб, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто «сотворит и научит «(Мф. 5, 19)». |
| До Оригена ни один христианский мыслитель не толковал в таком объеме и столь подробно тексты Св. Писания. В своих гомилиях и комментариях он затронул почти все книги Ветхого и Нового Заветов; и толковал и разъяснял каждый текст, каждый образ, каждое действие персонажей, каждое слово увлеченно и вдохновенно. Радость постижения смысла, обретения истины переполняет все экзегетические работы Оригена; он, безусловно, верит в то, что получает из глубин своего духа истинные знания, и испытывает от этого утешение и неописуемое наслаждение. «Ведь кто удостоился участия в Святом Духе, тот, познавши неизреченные тайны, без сомнения получает утешение и сердечную радость (laetitia cordis)» (De princ. II, 7, 4). Всмотримся в некоторые характерные для Оригена аллегорезы . Так, под «хлебом насущным» из «Отче наш» (Лк 11, 3) он склонен на основе Ин 6, 51; 54 - 57 и др. понимать самого Христа (De orat. 27, 3 - 4). Восхождение Иисуса на небо он предлагает рассматривать не буквально, а духовно (23, 2) и «аллегорически» (λληγορικτερον), и видеть в Христе «трон» Отца, а в Церкви Христовой - «подножие ног Его» на основе Ис 66, 1, Деян 7, 49 (23, 4; 26, 3). В чисто духовном плане видится Оригену и «Царство Божие»: под ним следует «разуметь то счастливое состояние разума, когда его мысли упорядочены и проникнуты мудростью; а под Царством Христовым нужно разуметь слова, высказанные для спасения слушателей и исполнения дела праведности и прочих добродетелей: ибо Сын Божий есть Слово (Ин 1, 1) и праведность (1 Кор 1, 30)» (25, 1). Интересна Оригенова экзегеза на Книгу Бытия. Здесь за незамысловатым повествованием о сотворении мира Ориген, принимая его и буквально, усматривает духовный смысл, раскрывающий глубинное содержание христианства. Уже в первом слове «Начало» в первой фразе: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт 1, 1), - Ориген усматривает Слово Божие, Спасителя, Иисуса Христа (In Gen. Hom. I, 1). И далее ведет толкование, выходя в основном на уровень христианской этики. О водах вышних и нижних, разделенных твердью неба (Быт 1, 7), он пишет: «Таким образом, причастностью вышней воде, которая поверх небес, каждый верный становится небесным, т. е. когда он весь ум свой устремляет к вещам возвышенным и высоким, помышляя не о земном, но о небесном, ища горнего, где Христос восседает одесную Бога» (Ι, 2) . |
| И это начало гонений было для них великою уже скорбью. Отлучение от синагоги знаменовало удаление, сопровождаемое проклятием притом удаление от всего, в чём с самого начала сознательной жизни своей каждый еврей привыкал видеть единственный якорь спасения и необходимое условие своего существования на земле. Это удаление делало его чуждым своему народу, чуждым вере отцов, изменником её, врагом. Так, по крайней мере, толковали, конечно, дело те, которые властно распоряжались отлучением от синагоги, и которые вместе с тем были в глазах каждого еврея представителями незыблемого, непререкаемого авторитета, пред которым в благоговении привык он склоняться. Не толпа, не чернь, о которой с презрением отзывался фарисей: «народ сей, иже не весть закона, прокляти суть» ( Ин. 7:49 ), нет: сами верховные представители мира и прежде всего – мира иудейского: вожди народа, первосвященники, книжники, истолкователи Божественной воли, последние судьи в делах веры и нравственности, в грозном единстве поднялись на исповедников Распятого с обвинением в безбожии, в разрушении тысячелетней веры отцов. С высоты судейского престола, с соблюдением всех видимых форм правосудия, во имя ревности о Боге и славе Его – изрекли они приговор свой о тех, кого считали за врагов Его, и не отлучения уже только от народа Божия требовали они, но, проходя все формы наказания и гонений, истощая все усилия отяготить судьбу их и вырвать с корнем зло, сеемое ими, они самое убиение их признали, наконец, за дело богоугодное, за прямое служение Богу, за жертву Ему... 520 Какое мужество тогда, какая сила веры необходимы были поистине для проповеди о Распятом!.. 521 Но всё мнимое величие и авторитет суда мира Господь развенчивает и ниспровергает одним раскрытием истинного существа и настоящей основы его. В основе грозного суда премудрых мира – безумие (Кор. 1:20; Ис. 33:18 ), неведение; в своём существе Он есть великий грех . И сия сотворят, яко не познаша Отца, ни Мене... 522 Не в извинение греха мира вновь повторяет Господь это свидетельство Своё. Если и молился Сам Он на Голгофе: Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят ( Лк. 33:34 ), то, с другой стороны, в великую, не извинимую вину миру в предшествующей речи Он ставил и самое неведение им Отца и Себя Самого ( Ин. 15:22–24 ). Слова всепрощения на Голгофе не относились к тем, кто принимал сознательное участие в самом деле, происходившем там, кто не был лишь простым исполнительным органом ужасной казни. Кто видел и возненавидел – извинения во грехе не имеет. И лишь цель утешения, ободрения Апостолов имел в виду Господь, когда говорил теперь о непознании миром Отца и посланного Им Сына: мир мнит службу приносить Богу, но Он заблуждается; Он не знает даже Того, Кому служить мнит. Пред ревностью его о славе Бога, пред ожесточённым противодействием во имя Его, не должно смущаться, не должно трепетать: это ложь, ложь в самых основах своих. |
| Сказал старец: «Тщательно старайся не грешить, чтоб не оскорбить обитающего с тобою Бога и не изгнать Его из души». Сказал старец: «Будем трезвиться, бодрствовать и пребывать в молитвах, да спасемся, сотворив угодное Богу. Воин, вступив в брань, об одной только своей душе печется, равно как и зверолов. Будем подражать им. Кто живет по-Божьему, с тем и Бог живет: «вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие» (2 Кор. 6:16). Брат, живущий в келлиях, пришел к одному из отцов и сказал ему свой помысл, именно помысл скорби. Старец говорит ему: «Ты поверг долу великое орудие, то есть страх Божий, и взял себе тростниковый жезл, то есть злые помыслы. Лучше возьми себе огнь, который есть страх Божий, и, когда будет подходить к тебе враг, сгорит от сего огня, как тростник, ибо лукавый не силен против того, кто имеет страх Божий». Сказал старец: «Не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разуме». Брат спросил старца: «Отче! Скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию?» — Старец сказал: «Если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия; не воздавай злом за зло, злословием за злословие, ударом за удар, клятвою за клятву; помни, что сказал Господь: «не судите, да не судими будете» (Мф. 7:1), «отпущайте, и отпустят вам», милуйте, да помилованы будете (Лк. 6:37). Зная наверно, что «очи Господни, тмами тем крат светлейшии солнца», прозирают на сыны человеческие (Сир. 23:27—28), и ничто не сокрыто от Него — ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что всячески должно предстать судищу Христову, да восприимет каждый по делам своим; будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам заповедал и как научили апостолы, чтобы мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молитвах и молениях, прося всевидящего Бога — не ввести «нас во искушение» (Лк. 11:4). Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо не уцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо, если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые, научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: «вскую ты поведаеши оправдания Моя и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять» (Пс. 49:16—17). И опять: «горе, ими же имя Мое хулится» (Ис. 52:5). Учить — хорошее дело есть, если учащий и творит, чтоб, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто «сотворит и научит» (Мф. 5:19)». |
| Се, рех вам (Мф. 28, 7). Как бы так сказал: я не нарушил повеления, подтверждаю, что это вам сказано, потому, если вы сие презрите, то не я буду виновен, но презревшие. Итак, сей Иисус Христос есть един Господь, о Нем и нынешнее чтение говорит: Аще бо и суть глаголемии бози мнози, или на небеси, или на земли и проч., но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него; и един Господь Иисус Христос, Имже вся и мы Тем (1 Кор. 8, 56). 11. Иисус и Христос - два наименования. Иисус, ибо спасает, Христос, ибо священствует; и сие предвидя, Божественный пророк Моисей, эти два наименования дал двум мужам из среды всех избранным: одного преемника своей власти Навина переименовал Иисусом (Чис. 13, 17); другого же брата своего Аарона назвал Христом (Лев. 4, 5), чтобы в двух избранных мужах представить Первосвященническое и Царское достоинство имевшего прийти Единого Иисуса Христа. Ибо Христос есть Первосвященник, так же как и Аарон. Поскольку не сам себе прослави быти Первосвященника, но глаголавый к Нему: Ты еси Священник во век по чину Мелхиседекову (Евр. 5, 56). А Иисус Навин прообразовал его во многом. Ибо он, приняв правление над народом, начал его от Иордана, откуда и крестившийся Христос начал проповедовать Евангелие. Двенадцать мужей для разделения наследия определил Навинов сын, и двенадцать Апостолов, проповедников истины, во всю вселенную послал Иисус. Прообразовавший Иисус спас уверовавшую блудницу Раав, а Иисус истинный говорит: се мытари и любодейцы варяют вы в Царствии Божием (Мф. 21, 31). Пред образовавшим от одного восклицание народа пали стены Иерихона, а вследствие слов Иисуса: не имать зде остати камень на камени (Мф. 24, 2), пал противоположный нашему храм иудейский. Не изречение это было причиной падения, но грех законопреступников был его причиной. 12. Един есть Господь Иисус Христос, имя чудное, о Котором пророки прикровенно провозвещали; пророк Исаия говорит: се Спаситель твой грядет, имеяй с Собою мзду (Ис. 62, 11). Иисус же означает у Евреев Спасителя, ибо Пророческая благодать, предвидев убийц Господа иудеев, прикрыла это имя, чтобы они ясно узнав, не ускорили сделать злоумышление. Ясно же Иисусом назван Он не людьми, но Ангелом, Который не по своей воле пришел, но был послан силою Божиею и говорил Иосифу: не убойся прияти Мариам жены твоея, рождшеебося в ней от Духа есть Свята. Родит же Сына, и наречеши имя Ему Иисус (Мф. 1, 2021). И причину наименования сего представляет тотчас, говоря: Той бо спасет люди Своя от грех их. Помысли, как бы Он мог иметь людей еще не родившись, если бы не был Он прежде рождения? И сие пророк от лица Его говорит: от чрева матери Моея нарече имя Мое (Ис. 49, 1), поскольку Ангел предвозвестил, что Иисусом назовется. И опять о Иродовом злоумышлении говорит: и под кровом руки своея скры Мя (Ис. 49, 2). |
| 8. Потом, по совершении духовной жертвы, безкровной службы, при той же самой жертве умилостивительной, молим Бога о всеобщем мире церквей, о благосостоянии мира, о Царях, о воинах и сподвижниках, о находящихся в немощах, о утомляемых трудами, и вообще о всех, требующих помощи, молимся мы все, и сию приносим жертву. 9. После поминаем и прежде почивших, во первых Патриархов, Пророков, Апостолов, Мучеников, чтобы их молитвами и предстательством принял Бог моление наше. Потом и о преставльшихся Святых Отцах, и Епископах, и вообще о всех из нас прежде почивших, веруя, что превеликая будет польза душам, о которых моление возносится в то время, как Святая предлежит и страшная жертва. 10. Хочу я вас и примером уверить. Ибо я знаю, многие говорят: какая, польза душе, с грехами или без грехов отходящей от мира сего, если она поминается в молитве? И что если бы какой Царь послал досадивших ему в ссылку, а их ближние потом, сплетши венец, принесли бы ему оный за терпящих наказание, то не сделал ли бы он им облегчение наказания? Таким образом и мы за усопших, если они и грешники, принося Богу молитвы, не венец соплетаем, но Христа, закланного за наши согрешения, приносим, умилостивляя за них и за нас Человеколюбца Бога. 11. По окончании сего, ту молитву, которую Спаситель предал ученикам Своим, читаем, с чистою совестно нарицая Бога Отцем, и произнося: Отче наш, Иже еси на небесех (Мф. 6, 9). О превеликое человеколюбие Божие! Тем, которые от Него удалились, и были в крайней против Его злобе, такое даровал забвение оскорблений, и причасти благодати, что и Отцем Его называют: Отче наш, Иже еси на небесех. Небесами же Те быть могут, которые носят образ небеснаго (1 Кор. 15, 49), и в которых Бог вселился и ходит (2 Кор. 6, 16). 12. Да святится имя Твое. Свято по естеству имя Божие, говорим ли мы то, или не говорим. Но, поелику в согрешающих иногда оскверняется, по оному: вами имя Мое всегда хулится во языцех (Ис. 52, 5; Рим. 2, 24). Для того молимся, чтобы в нас имя Божие святилось: не потому, что будто, не быв святым, начнет оно быть святым, но потому, что в нас оно святым делается, когда сами освящаемся и достойное святыни делаем. |
| Поэтому мудрец сказал: Не медли с обращением к Богу, не медли изо дня в день; чтобы гнев Его не пришел внезапно и не погубил во время отмщения (Еккл. 5:8). Божественное слово, несомненно, показывает, что, когда придет время отмщения, обращение уже не устранит зло наказанием, но гнев мстителя изольется при должном осуждении. Действительно, это время будет временем не прощения, а возмездия; ни снисхождения, но мести. Итак, оно отсрочено Божественным долготерпением, чтобы пополнилось число святых. Ибо блаженный Иоанн упоминается в Апокалипсисе как требующий этого отмщения от святых, слова которых таковы: доколе Ты, Господи, святый и истинный, не будешь судить и мстить за кровь нашу живущим на земле (Откр. 6: 10)? И чтобы научить тому, что для тех, кому надлежит покаяться, время отмщения отсрочено Божественным постановлением, он продолжает: И даны были каждому белые одежды, и было сказано им, что они должны отдохнуть еще недолго, пока не восполнится число их товарищей и братьев (Там же, 11) . Блаженный Павел также знал расстояние между нынешним веком и будущим. Он знал, что в настоящее время можно получить только пользу спасения; но в будущем лишь вернется каждому воздаяние справедливости по качеству его дел добрых или худых. Посему, когда он изложил пророческое свидетельство, которое говорит Бог: Я услышал тебя в назначенное время и помог тебе в день спасения (2 Кор. 6:2); сразу после этого он добавил: «Вот, ныне время благоприятное, вот, ныне день спасения» (Ис. 49:8). О будущем он говорит: «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждый получил, что подобает, согласно тому, что он сделал в теле, хорошо ли то или худо» (2 Кор. 5 :10). 6. Поэтому вечная жизнь не даруется в будущем, если не даровано прощение грехов в этом мире; и не получит здесь прощения грехов никто, кроме того, кто откажется от грехов своих и с истинным обращением сердца устремится к Богу вышнему и истине. Действительно, это время будет временем не прощения, а возмездия. Милосердие не оправдает там нечестивцев, но справедливость отличит праведных от нечестивых. |
| А как переводить так, чтобы это было понятно людям другой культуры? Например, в Библии слово «плоть» далеко не всегда антоним «души»; чаще всего оно означает просто конкретное живое существо. Отсюда выражения вроде: «Я Господь, Бог всякой плоти» (Иер. 32, 27); «Всякая плоть узнает, что Я Господь» (Ис. 49, 26); «Будет приходить всякая плоть пред лице Мое на поклонение» (Ис. 66, 23). Но в языке греческой философии слово «плоть» имело четко определенные антонимы: «дух», «душа», «ум». Не заметив этого различия, талантливый православный богослов середины IV века Аполлинарий попал в ловушку: выражение апостола Иоанна «и Слово стало плотью» он воспринял как утверждение о том, что у Христа не было человеческой души… И оказался еретиком. Еще пример влияния разницы уже не просто культур, а эпох на перевод и восприятие библейского текста: ап. Павел пишет, что сейчас мы созерцаем тайны Царствия Христова «как в зеркале» (славянский перевод здесь опять же буквально точен: «якоже зерцалом»). А русский синодальный перевод говорит — «как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор. 13, 12). В восприятии современного человека это ровно противоположные вещи. Сказать я вижу как в зеркале, отражается как в зеркале значит признать высшую достоверность наблюдения. А «как сквозь тусклое стекло» означает как раз гадательность, предположительность, неточность видимой картины. Контекст апостольского послания склоняет ко второму чтению: «видим как бы в гадании, как сквозь тусклое стекло». Но в греческом тексте все же стоит — зеркало. Все становится понятно, лишь если мы вспомним, что в древности зеркала были не нашими, «венецианскими», а металлическими, передающими весьма приблизительное и довольно искаженное изображение. Поэтому тогда выражение «отражается как в зеркале» означало как раз — с неизбежными искажениями. Русский переводчик верно передал смысл этого выражения, ради этого пожертвовав буквальной филологической точностью. И совсем уже за рамки работы со словарем выходит труд по переводу Евангелия на языки других, небиблейских и неевропейских культур. Переводчики Евангелия на китайский язык, например, пришли к выводу, что единственный способ перевести знаменитый стих Евангелия от Иоанна «В начале было Слово» — это написать «В начале было Дао», употребив название, принятое в даосизме для жизненного принципа, управляющего миром. |
| а) в пророчестве Аггея это лицо называется желанием или чаянием (избранный) всех языков,— именем, которым назван Мессия ещё в предсказании патриарха Иакова (Быт. 49), и которое, по другим также древнейшим обетованиям Божьим и пророчествам (Быт. 22:18 и др.; Ис. 11:10; 49, 6), может приличествовать только Мессии. Следствием пришествия этого лица полагается слава второго храма, и притом такая, которая будет превосходить славу храма первого: какое же другое лице, кроме Мессии, могло быть, по понятиям Иудеев, столько великим, чтобы одним пришествием своим доставить величайшую славу,— и чему же? самому храму Божьему? А что, действительно, эта слава второго храма полагается в зависимости от пришествия в него чаяния языков, а не от чего-либо другого,— показывает самая связь речи: едва только сказал Пророк от имени Божьего: ещё единою аз потрясу небом и землею, и морем и сушею, и сотрясу вся языки и приидут избранная (т. е. придёт чаяние) всех языков, вдруг непосредственно присовокупляет: и исполню храм сей славы. Кроме этого, не допустивши такой мысли, мы не в состоянии будем показать оправдания пророчества в событии. Известно, что храм второй не имел в себе многого, что составляло славу и преимущество храма первого, как то: не имел ковчега завета, жезла Ааронова, скрижалей закона, стамны с манной, урима и тумима. Равным образом, по внешнему богатству и красоте он был далеко ниже храма первого, так что старцы Иудейские, помнившие славу храма первого, проливали слезы, смотря на скудость второго (1 Ездр. 3:12). Единственное преимущество этого храма пред первым, единственная слава его состояла именно в том, что его удостоил своим посещением сам Мессия, Царь славы (Пс. 23:7-8), Господь славы (1 Кор. 2:8). б) Ещё яснее указания на Мессию в пророчестве Малахии. Здесь лицо, о котором идёт речь, называется прямо Господом и Ангелом завета,— именами, которые, по духу всего Ветхого Завета, не могут приличествовать никому, кроме Мессии. Говорится, что этот Господь придёт в церковь свою: так нельзя сказать ни о ком, кроме Бога и Мессии. Называется, наконец, этот Господь и Ангел завета чаянием Иудеев, которого они желают и ищут: кто ж, если не Мессия, был для сынов Израиля во все времена предметом самых пламенных желаний и ожиданий? |
|
|
