| Ис.49:3 . и сказал Мне: Ты раб Мой, Израиль, в Тебе Я прославлюсь. «Ты раб Мой Израиль, – в Тебе я прославлюсь». Несомненно, что этого места нельзя относить к историческому, плотскому Израилю, потому что тогда получилось бы резкое противоречие данного стиха с одним из предыдущих (5 ст.). Рискованно прилагать его и к самому пророку Исаии, потому что это слишком не отвечало бы и личному смирению пророка и действительному характеру его служения. Остается, таким образом, единственно возможным и правильным относить это обращение к Мессии, Отроку Господню. «Являясь в мир, Отрок Господень изображается здесь, как исполнитель воли Божией ( Пс.39:8–9 ; Мф.5:17 ); а так как исполнение таковой воли составляло историческое призвание израильского народа и служило к прославлению Господа, то исполнивший всю волю Божию, Отрок Господень, чрез это являлся представителем Израиля, через которого прославится Бог (ср. Ис.42:1 ; Ин.17 – СПб. проф.). «В Тебе Я прославлюсь». Лучшим комментарием этих слов является известное, торжественное начало прощальной беседы Иисуса Христа со своими учениками: «ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем» ( Ин.13:31 ). А святой Иоанн Златоуст в одном из своих толкований прекрасно поясняет, что «Бог почитает наше спасение Своею славою» (Том 10. Бес. 7, на 1Кор.2:6–7 ). Ис.49:4 . А Я сказал: напрасно Я трудился, ни на что и вотще истощал силу Свою. Но Мое право у Господа, и награда Моя у Бога Моего. «А Я сказал: напрасно Я трудился». Данными словами Отрок Господень, Сын Божий, выражает сомнение в успехе своей миссии – даже больше того – сознает ее бесполезность и как бы разочаровывается в ней. Историческое оправдание этих слов должно видеть в том печальном обстоятельстве, что первая и ближайшая цель пришествия Мессии – собрание заблужденных овец дома Израилева ( Мф.15:24 ; Мф.23:37 ) – по жестокосердию последнего не осуществилась ( Ин.1:11 ). В сознании этой как бы некоторой недостаточности и неполноты искупительной миссии Богочеловека и следует видеть главную причину той глубочайшей сердечной муки и того чувства подавленности и покинутости, которые испытывал по человечеству Божественный Страдалец, как еще накануне, во время моления о чаше в Гефсиманской роще, так и вися на кресте, в последний предсмертный момент ( Мф.26:37–38 и Мф.27:46 ). |
| Потом Иоанн опять благовествует: вся «Тем быша, и без Него ничтоже бысть» (Ин.1:3). И Павел пишет: «един Господь Иисус Христос, Имже вся» (1Кор.8:6); и в другом месте: «яко о Нем создана быша всяческая» (Кол.1:16). Где же возьмут они смелости, или, лучше сказать, какой должны потерпеть стыд, противясь изречениям святых и утверждая, что Создатель всего есть произведение, и Тот, Кем все получило бытие и существует, есть тварь? Не остается им в оправдание даже и человеческой какой-либо благочестивой мысли. Ибо какой человек, эллин ли или варвар, решится сказать, что исповедуемый им Бог есть тварь? Или — что не было Его, пока не получил бытия? Или какой человек, — слыша, как Тот, Кто по его верованию единый есть Бог, говорит: «Сей есть Сын Мой возлюбленный» (Мф.3:17), и: «отрыгну сердце Мое Слово благо» (Пс.44:2), — осмелится сказать, что Слово, отрыгнутое Божиим сердцем, произошло из несущего, или — Сын есть тварь, а не собственное рождение Именующего Его Сыном? И еще: кто, — слыша, как Тот, Кто по его верованию есть Господь и Спаситель, говорит: «Аз во Отце, и Отец во Мне» (Ин.14:10), и: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30), — решится разделять, что Он соединил и соблюл нераздельным? 3. И сами они, усматривая это и не смея положиться на свои умствования, лгут на благочестивых. Но, поелику они во всем скудны, и сами за собою видят, что предлагаемыми отовсюду вопросами приводятся в совершенное недоумение и изумление; то надлежало бы им лучше — раскаяться, уклонившись с пути заблуждения, а не причислять к себе тех, кого не знают, чтобы, когда и эти обличат, не понести большего стыда. Впрочем, может быть, и никогда не захотят они отстать от такого коварства. Ибо и в этом поревновали они бывшим с Каиафою, как у них же научились и тому, чтобы отречься от Христа. И те, — когда Господь совершил столько дел, которыми давал уразуметь, что Он есть Христос, Сын Бога живого, — обличаемые Им, о всем рассуждали и все говорили вопреки Писаниям, и, будучи не в силах хотя на несколько времени смело выдержать обличения, прибегли к Патриарху, говоря: «Отца имамы Авраама» (Мф.3:9), и думали, что могут прикрыть этим свое неразумие. |
| Действия и слова пророков имели, как правило, два значения: прямое, которое относилось к тем людям и событиям, современниками которых были пророки; и прообразовательное, относившееся к будущим временам, открывавшее то или иное событие, связанное с грядущим Спасителем. Например, пророка Исаию впоследствии даже назвали ветхозаветным евангелистом, потому что именно он очень ясно и точно пророчествовал о Христе. Одно из самых важных его пророчеств — рождение Христа от Девы: Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7, 14). Но главным миссионером, возвестившим окончание Ветхого Завета и начало Нового союза Бога с человеком, стал святой Иоанн Креститель, явившийся с проповедью покаяния — изменения жизни, так необходимого для встречи с Богом. Поэтому его называют Предтечей Христа. Он прямо указывает израильтянам на Спасителя: Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мф. 3, 11); вот Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира (Ин. 1, 29). Миссия пророков — подготовка. Весь Ветхий Завет можно назвать подготовкой избранного народа к встрече обещанного Спасителя — Сына Божия. Апостол Павел выразил эту мысль так: Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия (Евр. 1, 1–3). Миссия Мессии Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин. 18, 37). Это слова Господа Иисуса Христа, произнесенные перед Пилатом. Миссия Христа — явление истины Божией, вернее, Христос — это Сама Истина, явленная миру. Какую же истину являет Мессия, Сын Божий, человеку? На этот вопрос мы также находим ответ в Евангелии: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3, 16–17). Миссия Христа продолжается в Церкви. И будет продолжаться до конца мировой истории. |
| Для подтверждение данной позиции автор также использует цитату из Первого послания св. Иоанна Богослова: «Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин. 4, 12). Здесь зачем-то производится принципиальная подмена общения с Богом на общение с человеком. Вместо теоцентризма, который является основой любой религиозной жизни в монотеистических религиях, о. Вячеслав предлагает антропоцентризм, где в центр религиозной жизни перемещается человек. Всякий религиозный антропоцентризм неизбежно превращается в антрополатрию – разновидность идолопоклонства, где объектом религиозного поклонения является именно человек, а не Бог. Так устроена религия: находящееся в центре ее внимания становится объектом почитания и поклонения. Христианство здесь не исключение. В ситуации антропоцентризма заповедь Спасителя: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48) – теряет всякий смысл, поскольку общение с Богом подменено на общение с другими людьми, а уподобление Богу без личного общения с Ним абсурдно. О. Вячеслав пытается обосновать эту подмену ссылкой на притчу о Страшном Суде и не замечает следующее: 1) в этой притче речь идет не о богообщении в прямом смысле слова, а о принципах Божественного правосудия: Христос принимает доброе дело, совершенное людям, как дело, совершенное для Него, но прямого общения между Христом и людьми здесь нет, поэтому как праведники, так и грешники недоумевают: «Когда мы видели Тебя?» (Мф. 25, 37); 2) Христос нигде в Евангелии не предлагает свести богообщение к доброделанию. Даже если доброе дело, совершенное для ближнего, Бог принимает как дело, совершенное для Него, это совсем не значит, что только в этом должно состоять богообщение, а личная форма взаимодействия с Богом исключается; 3) Господь Иисус Христос много говорит о необходимости прямого общения людей с Богом посредством молитвы (Мф. 6, 5; 9; 9, 38; 17, 21; 21, 22; 24, 20; 26, 41; Мк. 9, 29; 11, 24–25; 13,18; 33; 14, 38; Лк. 6, 28; 10, 2; 11,1–2; 18,1; 21, 36; 22, 40; 22, 46 и мн. др.), посредством таинств (Мф. 28, 19–20; Ин. 3, 3–7; 6, 35, 48–58; Лк. 22, 19–30; Евр. 10, 22 и др.), через очищение от грехов и страстей (Мф. 5, 8; Ин. 8, 31–36; 9, 41; 15, 24 и др.). Это свидетельства Евангелия. А если обратиться к другим новозаветным книгам, то этот список увеличится в несколько раз. |
| Вознесение Господне как одна из тайн домостроительства спасения превосходит чувственный опыт и не ограничивается только событием ухода воскресшего Христа на небо. В Новом Завете имеется целый ряд указаний на прославление воскресшего Иисуса Христа или Его превознесенное положение на небесах (одесную Бога), которое тесно связано или является следствием Его Воскресения и Вознесения: о вхождении во славу говорится в Лк. 24: 26; Деян. 5: 31; Еф. 4: 8–10; Флп. 2: 6–11; Откр. 3: 21; 12: 5; о прославлении после Воскресения – в 1 Пет. 1: 21; о седении одесную Бога – в Рим. 8: 34; Еф. 1: 20; 2: 5–6; Кол. 3: 1. Нередко данные свидетельства представляют собой цитаты из Ветхого Завета – либо прямые, либо аллюзивные. Так, Сам Спаситель еще прежде крестных страданий, толкуя псалом 109, говорит о Своем седении одесную Бога (см.: Мк. 12: 35–37; 14: 62). В Откр. 3: 21 совосседание Христа с Отцом представлено как результат Его победы, а в Послании к евреям Вознесение, вхождение в небесное святилище и нахождение одесную Бога мыслятся в контексте первосвященнического служения Христа (см.: Евр. 4: 14; 6: 20; 7: 26 и проч.). Предсказания о пришествии, или возвращении с небес, Сына Человеческого подразумевают предшествующее Вознесение, или восхождение на небеса (см.: Мф. 16: 27; 24: 30; 26: 64; Мк. 8: 38; 13: 26; Лк. 21: 27). Возвращение Христа к Отцу Небесному обычно предстает в теснейшем единстве с Его пришествием в мир (ср.: Ин 3: 13; 13: 1–3: 16: 5, 28 и Ин. 3: 17, 31; 6: 38; 8: 23; 13: 3; 16: 28). О нисхождении и восхождении Христа говорится в Еф. 4: 8–10 и 1 Пет. 3: 18–22 (ср.: Пс. 67: 19 и 138: 8). Таким образом, становится несомненным, что в Вознесении Своем Сын Божий прославляется наиболее полно и величественно. Последнее обстоятельство, в свою очередь, объясняет, почему Вознесение с древнейших времен было прочно укоренено в системе богословского знания. Уже в вероисповедных формулах I–II веков о Вознесении Господнем говорится как об одном из основных событий земного служения Иисуса Христа. |
| Как само формирование Символа, так и его истолкование в догматических определениях последующих Вселенских Соборов было обусловлено не внутренней потребностью Церкви, но явилось реакцией на ереси. Отцы Вселенского VI Собора, имея в виду Никео-Константинопольский Символ, отмечали, что для «совершенного познания и утверждения православной веры достаточно… символа божественной благодати», и только «соблазн заблуждения» побуждает Церковь к созданию новых определений изначальной и неизменной веры (ДВС. Т. 4. С. 220; Hilar. Pict. De Trinit. II 2). Словесно очерчивая границы кафолического опыта веры, за к-рыми начинается область ереси, формулы В. становились вместе с тем своего рода «вехами», дающими человеческому разуму надлежащую перспективу ( Карташев. Соборы. С. 7). Борясь с тем или иным еретическим заблуждением, Церковь не вырабатывала каких-то новых положений В., но только свидетельствовала о том, «что было от начала» (1 Ин 1. 1). Христос даровал Церкви всю полноту истины (ср.: Ин 15. 15). Содержание христ. веры было дано апостолам без остатка (ср.: Ин 14. 26; Иуд 3) как «совершенное знание» ( Iren. Adv. haer. III 1. 1). Апостолы же, в свою очередь, «как богач в сокровищницу, вполне положили в Церковь все, что относится к истине, и вверили ее епископам» (Ibid. III 4. 1). Поэтому история церковной богословской мысли не может рассматриваться как постепенная разработка доктринальной системы; речь может идти лишь о развитии истолкования вероучительных истин, неизменных в своем существе, т. е. о терминологическом росте, но не о расширении или углублении самого содержания веры в смысле католической догматического развития теории ( Василий (Кривошеин), архиеп. 1996. С. 17-18; Флоровский. 2002. С. 28-29). Правосл. богословие никогда не придерживалось ставшей традиц. для католицизма тенденции догматически определять и четко формулировать каждое положение В. «Православной Кафолической Церкви… не свойственно издавать догматические постановления без необходимости, когда нет опасности заблуждения, ибо догмат в сознании Церкви есть более предохранение от заблуждения, указание, чего не надо мыслить о Боге, нежели положительное раскрытие учения о Нем» ( Василий (Кривошеин), архиеп. |
| Пребывая постоянно с Господом в Царствии Небесном, праведники удостоятся зреть Триипостасного лицом к лицу: блажени чистии сердцем яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8). И в этом лицезрении Всесовершенного будут непрестанно обретать полное удовлетворение для своего ума, жаждущего истины: видим ныне (Бога), - говорит св. апостол, - якоже зерцалом в гадании, тогда же лицом к лицу: ныне разумею отчасти, тогда же познаю, яко же и познан бых (1 Кор. 13, 12). Тогда упразднится вера и настанет одно непосредственное видение (2 Кор. 5, 7). Праведники обретут также полное удовлетворение для своей воли, жаждущей добра: блажени алчущии и жаждущии правды яко тии насытятся (Мф. 5, 6). По мере того, как праведники более и более будут созерцать и постигать умом своим совершенства Всесовершенного, они более и более будут воспламеняться к Нему любовью, которая, по слову апостола, николиже отпадает (1Кор. 13, 8), более и более усовершаться в безусловном повиновении Его святейшей воле и в нравственном уподоблении Ему: возлюбленнии, - говорит святой Иоанн Богослов, ныне чада Божия есмы, и не у явися, что будем: вемы же, яко, егда явится подобни Ему будем, ибо узрим Его, якоже есть (1 Ин. 3, 2-3). Обретается праведниками также полное удовлетворение для своего сердца, жаждущего блаженства. Ибо чрез самую любовь свою удостоятся ближайшего общения и единения с Богом, источником блаженства: Бог любы есть, пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4, 16). Тогда-то исполнятся на них во всей силе слова Спасителя: да вси едино будут, якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут... Аз в них, и Ты во Мне, да будут совершени во едино (Ин. 17, 21-23) Блаженному состоянию праведников по душе будет соответствовать в Царствии Небесном состояние их по телу. Кроме того, что их тела восстанут для будущей жизни нетленными, славными или светоносными, сильными, духовными, они будут изъяты от всех нужд жизни настоящей. Не взалчут ктому, - говорит тайнозритель о святых на небеси, - ниже вжаждут, не имать же пасти на них солнце, ниже всяк зной (Откр. 7, 16). И отъимет Бог всяку слезу от очию их, и смерти не будет ктому: ни плача, ни вопля, ни болезни не будет ктому. |
| В Церкви христианин познает истину и освящается благодатью Духа Святого. В таинстве Причащения он входит в реальное общение с Христом, воплотившимся Сыном Божиим, через Него делается причастником Божеского естества. В этом таинственном общении с Богом человек получает силы бороться с грехом и любить Бога и ближних. Сделав этот вступление, рассмотрим теперь подробнее учение Спасителя и апостолов о Церкви. Церковь — Царство Божие В священном писании Церковь именуется Царством Божиим, или Царством Небесным. В обычном употреблении этого слова, мы называем царством высокую стадию развития общества — государство с его законодательными, юридическими, исполнительными и другими инстанциями. Государство состоит из граждан, правительства, администрации; оно имеет свои законы, свой язык, обычаи, армию и т. д. Церковь есть Царство, но особое, благодатное. Она состоит из нравственно возрождающихся людей. Церковь имеет свою Главу — небесного Царя, Господа Иисуса Христа, Сына Божия, имеет свои границы, законы, определенную внутреннюю структуру, служителей (иерархию) и своих верующих. Без этих качеств она была бы не царством, а чем-то бесформенным и неопределенным. Христианин пользуется привилегиями граждан духовного Царства, к которому он принадлежит, но вместе с тем он должен стараться быть полезным членом Церкви и содействовать общему благу. Священное Писание говорит о Церкви, как о Царстве Божием в следующих местах: Мф. 3:2, Мф. 4:17, Мф. 6:10, Мф. 6:33, Мф. 9:35, Мф. 18:3, Мк. 10:14, 15, Лк. 12:32, Лк. 17:21, Ин. 3:5, Ин. 18:36, Рим. 14:17, 1Кор. 4:20, Кол. 1:12-22. Часто Свои поучения Спаситель начинал словами: «Царство Божие подобно...» (Мк. 4:26, Мф. 13:24). «Иисус Христос ходил по всем городам и селениям, уча в синагогах... и проповедуя Евангелие Царствия», — благую весть о наступлении Царства Божия (Мф. 9:35). Таким образом, люди призваны спасаться не индивидуально, не разрозненно, но совместно, как одна семья, пользуясь теми благодатными средствами, которыми Он наделил Свое Царство. |
| В Священном Писании и Священном Предании Таинство Евхаристии называется различными именами: Вечерей Господней (Κυριακν δεπνον), Трапезой Господней (Τραπζα Κυρου), Хлебом Божиим (Αρτος του Θεου), Чашей Господней (Ποτριον Κυρου), Чашею благословения (Ποτριον τς υλογας) 2 . Жертвой святой, таинственной, словесной, умилостивительной, просительной, Жертвой благодарения. Евхаристия именуется также Таинством Тела и Крови Христовых, Хлебом Жизни ( Ин.6:51 ) и Чашей Жизни. Библейские основания Неразрывно связанное с Воплощением Сына Божия, Голгофской Жертвой и Искуплением, Таинство Евхаристии было замыслено Богом прежде творения мира. «Не тленным серебром или золотом искуплены вы (…), но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира» – говорит апостол Петр ( 1Петр.1:18-20 ) 3 . Евхаристия была прообразована вкушением плодов от Древа Жизни в Раю и предуказана в ветхозаветных жертвах. Все ветхозаветные жертвоприношения в свете будущей Крестной Жертвы Христа сокровенно указывали на Евхаристию. Жертва Авеля «от первородных стада своего» ( Быт.4:4 ), жертва Ноя после потопа ( Быт. 8:20 ), ежегодная жертва очищения ( Лев.16:2-34 ), жертва Завета с Богом ( Исх.24:4-8 ; «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» ), жертвы всесожжения ( Лев.1:1-17 ), благодарения ( Лев.22:29-30 ), мирная ( Лев.3:1-17 ) и важнейшая в Ветхом Завете жертва пасхального агнца ( Исх.12:1-26 ) – все это таинственные символы Евхаристии. Прообразами Евхаристии были также хлеб и вино Мелхиседека, вынесенные им как «священником Бога Всевышнего» на встречу Аврааму ( Быт.14:17-20 ), трапеза Премудрости, описанная в книге Притчей ( Притч.9:5-6 ), очищение уст пророка Исаии ( Ис.6:6-7 ), манна в пустыне ( Исх.16:1-19 ) и вода, высеченная из скалы ( Исх.17:1-7 ). Ветхозаветная символика Евхаристии нашла свое отображение в чинопоследовании Литургии свт. Василия Великого . В молитве после Великого входа сказано: «якоже приял еси Авелевы дары, Ноевы жертвы, Авраамова всеплодия, Моисеова и Ааронова священства, Самуилова мирная. Якоже приял еси от святых Твоих Апостол истинную сию службу, сице и от рук нас грешных приими дары сия во благости Твоей Господи». |
| Все создано единым мановением единой воли Божией или единым словом Божиим. Той рече и быша, повеле и создашася ( Пс.32:9, 148:5 ). Образ действования чрез слово приписывается Богу для выражения величества Его свободы, всемогущества и премудрости. Это вместе указывает на Ипостасное Слово Божие, которым создано все ( Ин.1:3 ; Кол.1:16,17 ). Всем трем лицам Божества принадлежит дело творения мира. О Боге Отце говорится: Нам един Бог Отец, из него же вся ( 1Кор.8:6 ); о Сыне Божием, Боге Слове; вся тем быша и без него ничто же бысть, еже бысть ( Ин.1:3 ; Кол.1:16 ); о Духе Святом: Дух Божий ношашеся верху воды ( Быт.1:2 ; сл. Иов.33:4 ). В приложении к творению сим изображается такое действие, которым животворящий Дух Святый, ближайшим образом сообщает жизненную силу творимому, не сообщая ему самого существа своего и не смешиваясь с ним. Св. Василий Великий называет Отца первоначальной причиной сотворенного, Сына – причиной зиждительной, Духа Святаго – причиной совершительной (Св. Василий Великий . О Святом Духе. К святому Амфилохию, епископу Иконийскому. гл.16). 1. О духовном мире или об Ангелах Время сотворения Ангелов Прежде всего создан Богом мир невидимый, мир Ангелов. Сказано: Бог сотвори небо и землю ( Быт.1:1 ). Под небом нельзя здесь разуметь ни воздушное, ни звездное небо, ибо твердь создана во второй и украшена в четвертый день. Здесь надобно разуметь мир невидимый, о создании которого говорит Апостол Павел Кол.1:16 . Сам Бог говорит у Иова: кто положил краеугольный камень земли, при всеобщем ликовании утренних звезд и торжестве всех сынов Божиих ( Иов.38:7 ), т. е. Ангелов ( Иов.1:6, 2:1 )? Так веровала всегда Церковь , так учат и отцы церкви. Василий Великий пишет: «Еще ранее бытия мира (вещественного) было некоторое состояние, приличное премирным силам, превысшее времени, вечное, приснопродолжающееся. В нем-то Творец и Зиждитель всяческих совершил создания – мысленный свет, приличный блаженству любящих Господа, разумные и невидимые природы и все украшение умосозерцаемых тварей, превосходящих наше разумение, так что нельзя изобрести для них и наименований. Они-то наполняют собой сущность невидимого мира» ( Василий Великий , Беседы на Шестоднев, беседа 1). |
|
|
