| Соединяя в одно целое все то, что Тертуллиан пересадил с Востока на западную почву и что добыл сам в продолжительной борьбе, мы получим ту стройную догматическую систему Тертуллиана , которая отличается полнотою, отчетливостью и округленностью, незамеченными даже у Св. Иринея, систему, в которой христианство рассмотрено полнее, представлено рельефнее, чем у других церковных писателей, даже на несколько времени вперед. Система его имеет важное значение для истории догматов, но еще более – для самого изложения их. В ней христианские истины формулированы так ясно и в такой форме, что «в изумлении часто забываешься, что пред глазами у тебя писатель начала III века, – так привычно звучат высказываемые им мысли в самых простых словах относительно трудных вопросов догматики» 1548 , не раз после него затрагиваемых в богословской литературе; особенно ясно изложено и полно раскрыто у него учение о Св. Троице 1549 . Представим теперь в возможно сжатом виде догматические положения, вылившиеся из-под пера Тертуллиана , положения, которые легли в основу его религиозно-нравственных убеждений. Бог един. Признания этой истины требует Библия , здравый разум и голос совести каждого человека. Он для вас даже и не существует, если не один 1550 . Бог один в том смысле, что рядом, вместе с Ним и вне Его не было ничего Ему равного 1551 , – все уже после Него 1552 . Бог выше всяких сравнений, Ему одному принадлежит верховное могущество и властительство 1553 . Единый Бог всесовершен, стоит вне всяких временных и пространственных условий, беспределен, всюду присутствует своею силою и могуществом 1554 , существо высочайшее по существу, свойствам и могуществу 1555 , Бог истинный, живой 1556 . Он вечен, не рожден и не сотворен, безначален и бесконечен 1557 , неизменяем, свободен в своих действиях, неограничен необходимостью 1558 . Он есть верховный разум, бесконечная благость, правда, истина и святость 1559 . Бог дух, невидимый, неосязаемый 1560 , тем не менее, Он имеет тело sui generis 1561 , потому что без тела ничто не может существовать, иметь реального бытия 1562 . |
| Крестьяне, члены общины, состоящие в тягле, могли переходить из одной общины в другую или к землевладельцам, не иначе как по отказам, с платежом пошлин и в узаконенный срок; по Судебнику мы уже видели узаконенный срок крестьянских отходов – неделя до Юрьева дня осеннего и неделя после Юрьева дня осеннего, а пошлин за пожилое в безлесных местах за двор 1 руб. 2 алтына, а в лесных – полтина два алтына. Община или землевладелец не обязывались отпускать от себя тяглого крестьянина, ежели за ним не явятся отказчики из той общины или от того землевладельца, к которым переходит крестьянин. Отказчики должны были в узаконенный для отказу срок явиться в ту общину или к землевладельцу, где живет крестьянин, и представить, с пошлинами за пожилое, письменное или словесное объявление, что крестьянин переходит туда-то и его там принимают, и при сем представляются следующие по расчету законные пошлины за пожилое; и когда отказ будет принят и пошлины за пожилое взяты, тогда уже тяглый крестьянин мог беспрепятственно оставить общину или землевладельца и увезти все свое движимое имущество. Этот порядок отказа довольно хорошо изображен в одной царской указной грамоте Новгородским дьякам, писанной в 1556 году; в ней государь пишет: «Бил нам челом Иванов человек Шатилова Федко на Богдана на Кутузова, а сказывает: что деи отказал он из-за того Богдана крестьянина Васюка да сына Бутака за государя своего за Ивана; и Богдан деи у него отказ взял и пошлины пожилые все поймал, да после деи того животы их пограбил; и они деи пришли на него бити челом в Новгород» (Доп. к акт. ист. Т. I. 51. XXIV). Но была и другая форма перехода для тяглых крестьян, – крестьянин имел право продать свой двор или приискать на свое место жильца, который бы принял на себя все обязанности члена общины; и тогда крестьянин, приискавший такового жильца, имел полную свободу переходить куда угодно и в какой угодно срок, но не освобождался от платежа за пожилое, как прямо сказано в Соловецкой уставной грамоте 1561 года: «А кто продаст свой жеребей, а сам пойдет за волость, и на том имати похоморное сполна, а с купца имати порядное смотря по земле и по угодью» (ААЭ. Т. I. 257). Но тяглый крестьянин, вышедший из общины не по отказу, и не посадивши на свое место жильца, считался беглым; община или землевладелец имели право искать его, и нашедши возвращать на старое место жительства, а новая община или новый землевладелец не могли защищать такового беглеца. Так в уставной Важской грамоте 1552 года сказано: «А на пустые им места дворовые в Шенкурье и в Вельску на посаде, и в станех и в волостех, в пустые деревни и на пустоши, и на старые селища, хрестьян называть, и старых им своих тяглецов хрестьян из-за монастырей выводить назад бессрочно и беспошлинно, и сажати их по старым деревням, где кто в которой деревни жил преж того» (ААЭ. Т. I. 234). |
| Густав Олофсон Стенбок, рейхсрат королевства шведского и штатгальтер вест-готландский, один из замечательных людей своего времени, пять раз был послом шведским в Дании, а в 1531 году ездил послом в Германию за невестою короля Густава Вазы, принцессою Саксен-Лауенбургскою. Два раза овдовев, 62-х летний король Густав Ваза женился, 22 августа 1552 года, третьим браком, на дочери Густава Олофсона, Екатерине Стенбок. Королева Екатерина, в день брака своего имевшая 17 лет от роду, овдовела 8 лет спустя и пережила своего знаменитого супруга 62-мя годами. В день коронации короля Эрика XIV, 29 июня 1561 года, в Швеции было девять рейхсратов, из коих трое возведены были в тот же день в Графское, a прочие шесть в Баронское Шведского Королевства достоинство. Первым из шести баронов 207 был Густав-Олофсон Стенбок, а шестым старший сын его Эрик Густавсон. Сей последний был, после отца, штатгальтером вест-готландским. Из братьев его, барон Арфвед Густавсон был послом в Польше, а барон Карл Густавсон штатгальтером смаландским и кольмарским. Сын рейхсрата барона Эрика Гуетавсона, барон Густав Эриксон был также рейхсратом и штатгальтером вест-готландским, был послом в Нидерландах и в Англии, и заключил мир с Даниею в 1612 году. Старший сын его, барон Фридрих Густавсон, в молодости своей служил в военной службе, тяжело был ранен в той самой люценской битве, в коей лишился жизни великий Густав Адольф; в последствии находился рейхсратом и возведён королевою Христиною, 26 марта 1651 года, вместе с братьями своими Эриком и Густавом-Отто в Графское Шведского Королевства достоинство. Граф Эрик, рейхсрат, генерал от инфантерии, губернатор ингерманландский и карельский, потом генерал-фельдцейхмейстер, убит на штурме Копенгагена, ночью на 11 февраля 1659 года. Брат его граф Густав-Отто Густавсон, один из лучших полководцев своего времени, был генералом от инфантерии и рейхсратом; по смерти брата своего Эрика пожалован генерал-фельдцейхмейстером, а в последствии был генерал-адмиралом. Граф Иоанн-Гавриил Фридрихсон 15) был рейхсратом при королях Карле XI и Карле XII. Граф Эрик-Густав Густавсон 19), был генерал-лейтенантом и обер-каммергером, а младший брат его, знаменитый граф Магнус Густавсон, фельдмаршал, рейхсрат и губернатор Шонии, один из славнейших сподвижников Карла XII, считается, в истории, в числе первейших полководцев шведских. Из сыновей его, граф Бенгт-Лудвиг и граф Фридрих-Магнус были ландратами в Эстляндии, равно как и сын сего последнего, действительный статский советник граф Карл-Магнус. Другой сын графа Фридриха-Магнуса, граф Понтус, служил в русской армии бригадиром и был женат на графине Фермор, почему сыну его, полковнику графу Иоанну-Магнусу и дозволено было, указом 15 февраля 1825 года, присоединить к имени своему имя: Фермора», прославленное дедом его генерал-аншефом графом Фермором (см. далее). |
| 565 …Все, что делаем мы, свыше послано нам… — Сенека, " Эдип " , 987 и след. 566 " Мера за меру " — трагикомедия (1604) У. Шекспира. 567 … Человек не властен в часе своего ухода… — У. Шекспир " Король Лир " , V акт, сц. 2. 568 Невилл, Александр (1544–1614), Ньюс, Томас (ум. 1617), Стадли, Джон (р. ок. 1547) — английские переводчики трагедий Сенеки. 569 " Несчастья Артура " (публ. 1587, пост. 1588) — " переходная " от средневековья к Возрождению трагедия Томаса Хьюза, профессора Колледжа Королевы в Кембриджском университете, члена лондонской юридической корпорации " Грейз инн " . 570 Фруассар, Жан (1337? — ок. 1410) — французский историк, поэт. Жуэнвиль, Жан де (1224–1317) — автор " Истории святого Людовика " (о Людовике IX). Коммин — см. коммент. к " Никколо Макиавелли " . 571 …Развитие прозы между Элиотом и Бэконом… — Элиот, сэр Томас (ок. 1490–1546), авхор трактата об образовании и политике — " Правитель " (1531), яркого образца английской прозы XVI b., выявляющего влияние античных авторов на нее; переводчик диалогов Платона, Отцов Церкви и др.; издал " Словарь " (1531) (латинский и английский) — первую книгу в Англии под таким названием. Бэкон, Фрэнсис (1561–1626) — философ, среди его сочинений на английском (он писал и на латыни) — " Опыты и наставления " (1597–1625), где он выступал против подчинения искусства " правилам " , считая его главной целью изображение природы; незаконченный утопический роман " Новая Атлантида " (изд. 1627), комментарии к античным мифам " Мудрость древних " . 572 …сопоставление стилей, скажем, Латимера и Эндрюса… — См. коммент. и к эссе " Ланселот Эндрюс " . 573 " Ральф Ройстер Дойстер " (пост. 1552, публ. 1566) — первая английская комедия — драматурга и ученого Николаса Юдолла (1504–1556), перекликается с комедиями Плавта и Теренция, переведенного Юдоллом на английский. " Иголка кумушки Гёртон " (опубл. 1575) — вторая английская комедия в стихах (в 1566 поставлена в Кембридже), ее автор — предположительно Джон Стил или Уильям Стивенсон, преподаватели Кембриджа. |
| Владимирская икона Божией Матери из собора Св. Софии в Новгороде. 1552 или 1561 г. (НГОМЗ) Владимирская икона Божией Матери из собора Св. Софии в Новгороде. 1552 или 1561 г. (НГОМЗ) В XVI в. В. и. находились также в главном новгородском соборе Св. Софии. Большая местная икона (103 ´ 71 см; НГОМЗ) из центрального иконостаса является одной из самых точных, высокохудожественных списков поновленной в 1514 г. древней святыни. Иконописец воспроизвел в красках драгоценный убор, ставший неотъемлемой частью образа. Рисованный убор (очелье, венец и корона с драгоценными камнями и жемчугом) был закрыт серебряным, сканым венцом, очельем и короной; на фоне и полях иконы - серебряный басменный оклад. На тыльной стороне, под тканевой «рубашкой», имеется вкладная надпись, из к-рой следует, что икона была создана по заказу Сыркова для Софийского собора московским иконописцем Симеоном Яковлевым в «7060 девятом» году. Относительно прочтения этой даты существуют 2 версии. Одни исследователи читают ее как 7069=1561 (Э. А. Гордиенко, А. А. Турилов), др.- как 7060=1552 (В. М. Сорокатый). Последняя датировка связана с отождествлением автора иконы с писцом Симеоном Яковлевым, трудившимся в Сырковом мон-ре в 1551-1552 гг. и скончавшимся в сент. 1552 г. Очевидно, Сырков заказал 2 больших списка древней святыни: один - для своей новой обители, другой - для главного храма Вел. Новгорода. В. и. из Софийского собора позволяет представить, как выглядела несохранившаяся чудотворная икона из Сырковой пуст. Из Софийского собора происходит еще одна В. и. (52 ´ 42 см; НГОМЗ, живопись под прописями), украшенная серебряными венцом с короной и басменным окладом. На ее боковых полях вверху представлены Новгородские архиепископы Никита и Иоанн, а внизу - 2 преподобных (вероятно, Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский). Икона повторяет иконографию чудотворной В. и. Не исключено, что сохранившийся образ был также заказан Сырковым (вместе с аналогичной по размерам и сходной по иконографии 2-й В. и. из Сырковой пуст.) и предназначался для придела праведных Иоакима и Анны (расширенного при его участии), где покоились мощи свт. Никиты, переложенные в новый гроб под аркой. В. и. в Псково-Печерском монастыре и в Пскове |
| Являлся келарем Троице–Сергиева монастыря в 1550, 1552, 1555—1561 гг. С именем Адриана Ангелова можно связывать создание Повести о Казанском взятии 1552 г. Троицкое происхождение Повести не вызывает сомнений. Уже во введении автор призывает молитвы русских чудотворцев и особенно «великого чудотворца, нашего заступника и помощника» преподобного Сергия и его ученика Никона Радонежского. Подробно описывается посещение царем Иваном Грозным Троице–Сергиева монастыря, приводится его молитва у раки Сергия, при этом вновь подчеркивается величие Преподобного («Которого от святых в Рустей земли тако Бог прослави, яко же тебе?») и нижайше испрашивается милость «Христова угодника» о пособии на «супротивных». Характерно включение в текст повествования рассказа о «видении» святого Сергия, будто бы «ходяща по граду (Казани) и град очищающе», что и явилось предзнаменованием будущей победы русского воинства. В памятнике содержатся сведения об иконе Троицы, которую Иван Грозный украсил «златом и камением многоценным», и иконе, изображающей явление Богородицы с апостолами преподобному Сергию. Приезду Адриана Ангелова под Казань с иконой и святой водой придается в Повести вообще особое значение. «И от того дни православному царю нашему вся радость и победы на враги от Господа даяшеся», — многозначительно заключает автор. Придание решающей роли в военной кампании приезду Адриана Ангелова с троицкими святынями уместно сопоставить с признанием писателя, что он «ово слышати сподобися от самодержца и благочестивого царя нашего, ова же и своима очима видех». В совокупности все это приводит к признанию Адриана Ангелова автором Повести о Казанском взятии. Адриан Ангелов вел также своеобразную летопись Троице–Сергиева монастыря. В одном рукописном сборнике (ГИМ, Син. 645) помещены его собственноручные записи о строительстве в монастыре в 1552, 1556—1559 гг., с неизменным добавлением: «при келаре Андреяне Ангелове». В 1560 г. келарь Адриан Ангелов написал челобитную царю об изменении статуса Троицкого монастыря, которая была удовлетворена: в Сергиеве монастыре была учреждена архимандрития, а 6 января 1561 г. Троицкий игумен Елевферий поставлен первым архимандритом. В Русской церковной иерархии Троицкий архимандрит отныне стал выше всех архимандритов и игуменов. Умер Адриан Ангелов в 1561 г. (по некоторым данным — убит Грозным). |
| Старец Адриан давал различные вклады в Троицкий монастырь или на его подворье. “67 (1559)-го году июля в 7 день по старце Порфирье Воронцове да по отце ево иноке Трифане, да по матере ево Матрене дали вкладу келарь старец Андреан Ангелов да казначей старец Дарофей по ево Перфирьеве духовной денег 512 рублев на алтын 4 деньги”[ 44 ]. Н. Никольский называет 4 Трефолоя (годовой круг праздничных Миней), которые “Адрианом же Ангеловым были даны по Семене Федоровиче Киселеве (†12 июня 1560 г.) в дом Богоявления Сергиева Монастыря”[ 45 ]. В Троицкую обитель по нем же келарь вкладывает на молитвенную память книгу творений преподобного Иоанна Дамаскина конца XV в.[ 46 ]. Монастырскими настоятелями при старце Адриане были игумены Гурий Лужецкий (1552—1554), Иларион Кирилловец (1554 — 1555), Иоасаф Черный (1555—1560) и первый ее архимандрит Елевферий (1560—1564). В это время в монастырь давались различные вклады[ 47 ]. Последние дни жизни келарь Адриан Ангелов провел, очевидно, в обители преподобного Сергия и был в ней погребен, хотя точное место его погребения неизвестно. “Адриан Ангелов, в 1550—1561 г. келарь отошел в вечность по воле Иоанна Грозного в 1561 г.”[ 48 ]. В кормовой монастырской книге под 30 июля 1561 г. действительно назван уже другой келарь — старец Дорофей[ 49 ]. Составители “списка погребенных в Троице-Сергиевой Лавре”, называя дату кончины келаря, ссылаются при этом на Синодик опальных из Нижегородского Печерского монастыря, где в конце, например, наряду с Новгородским архиепископом Геннадием Новгородским (†1505; пам. 4 дек.) указан и “Адриан (Ангелов)”[ 50 ]. Однако опричнина на Руси началась несколькими годами позже его кончины и эти события не могут быть взаимосвязаны. Заупокойная память троицкого келаря старца Адриана молитвенно вспоминалась также в обители преподобного Кирилла Белозерского (ок. 1337—1427; пам. 9 июня). “По старце Адриане Ангелове была дана в Кириллов Белозерский монастырь Псалтирь Следованная, в полдесть, поволоченная вишневым бархатом и серебряными застежками и жуками”[ 51 ]. |
| Существуют три документа, прямо или косвенно подтверждающие эту гипотезу. Первый — Расходная ведомость Иосифо-Волоколамского монастыря за 1547— 1561 гг., куда монастырский казначей заносил выплату жалованных денег монастырским работникам и слугам и куда с 1549 г. он стал записывать ругу сельским церковнослужителям. В ней по прошествии двух лет после начала ружных записей мы впервые встречаем сразу две расписки «Черленковского игумена Гаврилы», взявшего ругу за 1551—1552 и за «прошлый» 1550—1551 гг. Особый характер записей позволяет сделать предположение, что игумен Гаврила брал ругу у казначея в первый раз. В дальнейшем «черленковскому игумену» деньги выдавались в 1554, 1555, 1556 и 1557 гг. — уже без расписки, а в 1560 г. (данные за 1561 г. утрачены) ругу получил «черленковский поп Игнатей». Упоминание в документах игумена, да еще вместе с сослужащим ему попом, означает, что все эти годы в Черленкове был монастырь, причем не ниже степенью, чем два «ближних» Иосифо-Волоколамских монастыря — Спировский и Богорадный, где в это время также служили поп с игуменом. Попа Игнатия мы встречаем еще раз в поздних приписках к Описи ризницы и книгохранительницы Иосифо-Волоколам-ского монастыря 1545 г., где под 1560—1561 гг. записан вклад «Игнатия игумена черленковского». Наконец, третьим документом является ранее упомянутая жалованная меновая грамота, из которой следует, что в 1562 г. при Никольской церкви в Черленкове было 12 келий. Грамота не говорит, чьи это были кельи — иноков или живших на подаяние нищих (в Древней Руси нищие жили при приходских церквах в своих кельях «монастырями» или артелями), однако в свете приведенных фактов ясно, что это были иноческие кельи. Таким образом, с 1550—1551 по 1562 г., год царской промены (о чем ниже), в Черленкове существовал приписной к Иосифо-Волоколамскому монастырек, или малая пустыня, с каменной Никольской церковью. К сожалению, уточнить год постройки последней по источникам не представляется возможным, но вполне вероятно, что год учреждения монастыря совпадает с годом постройки каменного храма. |
| 3. Два рассказа о походах царя Ивана Васильевича Грозного на Казань в 1550 и 1552 годах//ПДПИ. 1898, т. 130, с. 23–35). Сообщение о пребывании троицкого келаря под Казанью вполне соотносится с указанием автора Троицкого сочинения на свою причастность к событиям осады Казани, которые он видел «своима очима», и на его личное знакомство с царем, от которого он «слышать сподобился» о некоторых подробностях взятия Казани. Делают реальной гипотезу об авторстве Адриана Ангелова и те сведения о его личности, которые донесли до нас монастырские записи, сохранившиеся в некоторых троицких рукописях. Из них явствует, что Адриан Ангелов в период своего келарства (1550, 1552, 1555–1561 гг.) вел активную хозяйственную деятельность: его заботами в монастыре были построены больница и каменная келарская, выкопан большой пруд с наведенными через него мостами, позолочены купола главного монастырского храма, отлит большой 30-пудовый колокол, переданный Троице-Сергиевым монастырем в Никольский собор Свияжского Успено-Богородицкого монастыря. При нем на Троицком подворье в кремле была заложена церковь во имя преподобного Сергия. Иван Грозный с царицей и детьми неоднократно посещал монастырь во время келарства Адриана Ангелова (Краткий летописец Святотроицкие Сергиевы лавры. М., 1865, с. 4–5; Яблоков Я. Город Свияжск. Казань, 1907, с. 99). Организаторская деятельность Адриана Ангелова распространялась и на литературные работы. По его распоряжению в скриптории монастыря переписывались рукописи, некоторые из которых (например, Четьи Минеи за май и июль) сохранились до нашего времени. В составе Троицкого летописца сохранилась челобитная Адриана Ангелова Ивану Грозному, датированная 1561 г., в которой, келарь ходатайствует о возведении троицкого игумена в сан архимандрита, оформляя свое прошение в этикетно-риторическую форму. Он просит царя «прославить» Троицкую обитель, напоминая о покровительстве ей самой Богородицы и духовных подвигах ее основателя Сергия Радонежского. По своему стилю и идеям эта челобитная очень близка Троицкому сочинению о взятии Казани. |
| Можно говорить, что старец Адриан Ангелов стремился снабдить монастырское подворье в Москве книгами, о чем свидетельствуют сохранившиеся на них приписки. При Троицком настоятеле Серапионе (1495–1506) в 1499 г. была написана книга «Златоуст». Затем, став Новгородским владыкой, он дал ее Троицкому монастырю, «а ныне послали сию книгу в монастырь Сергиев на Москву на Богоявленью на время, а подписал келарь Андреян» 1415 . Старец Адриан давал различные вклады в Троицкий монастырь или на его подворье. «67 (1559)-го году июля в 7 день по старце Порфирье Воронцове да по отце ево иноке Трифане, да по матере ево Матрене дали вкладу келарь старец Андреан Ангелов да казначей старец Дарофей по ево Перфирьеве духовной денег 512 рублев на алтын 4 деньги» 1416 . Н. Никольский называет 4 Трефолоя (годовой круг праздничных Миней), которые «Адрианом же Ангеловым были даны по Семене Федоровиче Киселеве (†12 июня 1560 г.) в дом Богоявления Сергиева Монастыря» 1417 . В Троицкую обитель по нем же келарь вкладывает на молитвенную память книгу творений преподобного Иоанна Дамаскина конца XV в. 1418 . Монастырскими настоятелями при старце Адриане были игумены Гурий Лужецкий (1552–1554), Иларион Кирилловец (1554–1555), Иоасаф Черный (1555–1560) и первый ее архимандрит Елевферий (1560–1564). В это время в монастырь давались различные вклады 1419 . Последние дни жизни келарь Адриан Ангелов провел, очевидно, в обители преподобного Сергия и был в ней погребен, хотя точное место его погребения неизвестно. «Адриан Ангелов, в 1550–1561 г. келарь отошел в вечность по воле Иоанна Грозного в 1561 г.» 1420 . В кормовой монастырской книге под 30 июля 1561 г. действительно назван уже другой келарь – старец Дорофей 1421 . Составители «списка погребенных в Троице-Сергиевой Лавре», называя дату кончины келаря, ссылаются при этом на Синодик опальных из Нижегородского Печерского монастыря, где в конце, например, наряду с Новгородским архиепископом Геннадием Новгородским (†1505; пам. 4 дек.) указан и «Адриан (Ангелов)» 1422 . Однако опричнина на Руси началась несколькими годами позже его кончины и эти события не могут быть взаимосвязаны. |
|
|
