| В начале XIX в. Югостицы переходят от Неплюевых к княжескому роду Белосельских-Белозерских. В епархиальных сведениях сказано, что это произошло в 1817 г. Н.В. Мурашова называет более точную дату – 1802 г., когда владельцем югостицкого поместья стал князь Александр Михайлович Белосельский-Белозерский, выкупивший его у Дмитрия Николаевича Неплюева. Белосельские-Белозерские в Югостицах устроили усадьбу, под которую отвели 25 десятин земли вдоль берега Череменецкого оз. В центральной части усадьбы поставили господский дом, на местоположение которого ныне указывает прямоугольник из рядов плотно посаженных двухсотлетних лип. Своей усадьбе Белосельские-Белозерские дали редкое название – «Световид». Это название заслуживает отдельного внимания. Традиционно оно объясняется расположением усадьбы «на красивом возвышенном месте», откуда открывается «светлый вид на озеро» и т. д., следуя версии, изложенной в «Сведениях о Санкт-Петербургской епархии», где говорится, что при Белосельских-Белозерских село Югостицы было «названо Световид по видному своему положению». В официальных документах село нередко называется: «Световид, Югостицы тож». Для нас же название «Световид» является как раз тем случаем, когда явление местного порядка следует рассматривать в контексте современной ему культуры. Начало 1800-х гг. в русской истории характеризуется яркой вспышкой интереса к российским древностям, славянской языческой мифологии, усиленной находкой и первой публикацией в 1800 г. рукописи «Слова о полку Игореве». В 1804 г. выходят две книги, посвященные язычеству древних славян: «Славянская и российская мифология» М.С. Кайсарова, будущего профессора Дерптского университета, и «Древняя религия славян» Г.А. Глинки, предшественника Кайсарова по профессорской кафедре в Дерпте, затем помощника воспитателя при великих князьях Николае (будущем царе Николае I) и Михаиле Павловичах. И Кайсаров, и Глинка одним из главных славянских языческих богов называют Световида (Святовида, Святовича), уделив рассказу о нем несколько страниц – более, чем самому Перуну. |
| Вне канцелярии — под знаком дружбы и литературы прошло это время. В 1800 году основалось в Москве избранною молодежью Дружеское литературное общество. Его столпы — Андрей Тургенев, Мерзляков, Жуковский. В него входят и студенты университетские, и воспитанники Благородного пансиона. Получился целый кружок — кроме главарей — братья Кайсаровы, Родзянко, Журавлев и еще другие, среди них странный и жуткий тип, странным образом затесавшийся к юношам — энтузиастам и сентименталистам: Воейков, циник и насмешник, хромой, некрасивый, ядовитый, чем — то прикидывавшийся, чем — то до времени их юное прекраснодушие обманывавший. На Девичьем поле был у него свой дом, особняк, там летом 1800 и 1801 годов устраивались пирушки сочленов Общества — собрания, их участникам запомнившиеся по — хорошему. О них писал Андрей Тургенев, вспоминая и ветхий дом, и глухой дикий сад, являвшийся убежищем друзей, которых соединит Феб. Там давали они обеты вечной дружбы и любви к родине. Мерзляков говорит о ненастных сентябрьских вечерах, когда скрипели от ветра старые березы, а они С любезной трубкой и вином Родные песенки певали И с бурей голос соглашали. Все это — в тоне возвышенном. Не просто встречи молодежи, а молодежи к чему — то стремящейся, ищущей в духовном и литературном мире. Для Жуковского это как бы продолжение подготовительных годов, воспитание вкуса, ума, чувств. В этом Дружеском обществе от Андрея Тургенева получает он впервые, вероятно, толчки в сторону германской поэзии, медленно до него доходившей и такую важную роль сыгравшей впоследствии. Здесь же крепнет культ дружбы — тоже для него сила огромная. Но все это кратко. Жизнь их разводит. Андрей Тургенев уезжает в Петербург, брат Александр и Андрей Кайсаров — за границу, в тот Геттинген, откуда молодые люди того времени выходили «с душою прямо геттингенской». Там будут они насыщаться германской наукой и входить в воздух германского романтизма и литературы. Жуковскому же неуютно в Москве, в Соляной конторе, без Дружеского литературного общества, с одним князем Долгоруковым и его снисходительным поощрением. До какой — то минуты все это терпится. Но для юноши «с демоном», как Жуковский, долго тянуться не может. Вот он складывает чемоданы — в них рукописи, в них собрания сочинений Шиллера, Гердера, Лессинга, да много другого, французского еще, вроде Флориана, Жанлис, — и в апреле 1802 года, по просыхающим российским дорогам, при зелени нежной, весенней, грачах на полях, жаворонках в небе — домой, в Мишенское. Что будет дальше — неведомо, но надо учиться, писать, работать. К Оке, Белеву, поэзии. |
| Но вот дружба цельна, трещин в ней никаких. В дружбе — стремление к добродетели, выход из одиночества и нередко тоски славных приокских мест, с детства знакомых. Пусть друзья далеко — Александр в Германии, Мерзляков в Москве, Блудов, Кайсаров тоже далеко, все- таки они и с ним, в духе и переживании. Может он чувствовать и одиночество свое, находят на него полосы упадка. Ничего не клеится и работать дома не хочется — все — таки есть кому написать и есть от кого получить ответ. Жуковскому двадцать два года. Еще ничего по части сердца. (Случайное, очень беглое и сентиментальное увлечение в 1803 году М. Н. Свечиной — типа amitié amoureuse — не в счет.) Никаких Лаис, Дорид пушкинской юности. Никак не коснулась его Афродита — Пандемос. Тургенев Иван Сергеевич, вовсе не бурного темперамента, все же с ранней юности прошел чрез крепостную распущенность. Жуковский был незаконным сыном, но у него самого не было незаконных детей. В этом юность, его вообще такова, будто он подготовлялся к монашеству. Но, конечно, он к нему не готовился, и оно было ему вполне чуждо. Напротив, много и серьезно думал о любви, семье. Представлял себе, несколько сентиментально, с прекраснодушием и нежностию желаемую жизнь: для заработка трудиться, читать, заниматься садоводством, иметь верного друга или верную жену. «Спокойная, невинная жизнь». Занятия литературой. Любопытно еще в программе — и характерно для всего Жуковского: «удовольствие некоторых умеренных благодеяний» (этим будет заниматься всю жизнь, и даже «неумеренно»). Наконец, «счастье семьи, если она будет». Это несколько вяло, но у Жуковского вообще голубая кровь, не в смысле барственности, а по отсутствию кипения жизненного. Это избавило его от многого тяжелого и грубого мужской юности. Мучеником пола он никогда не был — в этом его чистота, счастье и некоторый ангелический характер природы. Это же и лишало той силы, которая дается стихией. Его лазурность есть одновременно и разреженность. Он мечтал о любви, и женщине, и семье — возвышенно и туманно. Судьба вела его так, как надо. В деревенском уединении были у него и некоторые знакомства приятные (например, сосед барон Черкасов, который нравился ему просвещенностью и умом). Но для сладостного излияния сердца все это неподходяще. А сердцу пора уже было изливаться. |
| А Наполеон выступил из Москвы в обратный путь. Напирая, тесня, мучая, двинулись за ним так же неотвратимо, как отступали, русские преследующие войска. Жуковский укатил в армию — опять объяснения с Машей остались сзади. В Муратове Маша тосковала, он в раннем осеннем холоду шел за Наполеоном. На одном переходе случайная встреча: Андрей Кайсаров, времена Университетского пансиона, Дружеского общества… — встреча имела последствия. Через брата своего, полковника Паисия Кайсарова, Андрей устроил его в штаб Кутузова. У генерала Скобелева, квартиргера Кутузова, Жуковский писал приказы по войскам. Скобелев срывал даже успех его трудами. Кутузову нравилось красноречие скобелевских приказов и реляций. А тот не стеснялся Жуковским пользоваться. Так было и под Вязьмой, и под Красным. Но это все еще не литература. Военная литература вторглась в этого неподходящего человека незадолго до Тарутина. Жуковский написал теперь не канцелярскую бумагу возвышенного стиля, а произведение поэтическое, войной вдохновленное, вроде поэмы: «Певец во стане русских воинов». Со стороны формы это удача. Несомненно, внесено новое. (Оссиановский мотив появлялся уже у Державина. Есть и тут он, все — таки от Державина очень далеко.) Если надо кого — то воспевать и прославлять, то для 12го года именно так и надлежало делать. Певец перебирает всех полководцев российских, начиная со Святослава, особенно напирает на современных. Чередуя четырехстопный ямб с трехстопным, возглашает восхвалительные тосты. «Хор воинов» подхватывает последнее четверостишие, как бы «гремит славу» героям. Есть места блестящие. О родине сказано «навсегда», и с детства запало всем («Страна, где мы впервые вкусили сладость бытия…»), есть строки хрестоматийные, есть изобразительность и острота, как бы и не идущие к мечтательному поэту. Но нежное утро — вполне Жуковский, как и строка: «Есть жизнь и за могилой». В целом же это произведение «на случай». Нет самого в поэзии важного: бесцельности. Тут все имеет цель, все «нужно». Оттого шумно и смертно. Все для минуты и для дела. Отошла минута, дело отгремело, и произведение увяло. Но пока дело шумит, и оно плод приносит. Не тот, не истинный, но для жизни удобный. |
| — Ты что говоришь про ополченье? — сказал он Борису. — Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи. — А!.. Чудесный, бесподобный народ! — сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. — Бесподобный народ! — повторил он со вздохом. — Хотите пороху понюхать? — сказал он Пьеру. — Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. — И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать. Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта. — Как, как, как стихи-то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, — заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов. Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку. — Очень рад встретить вас здесь, граф, — сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. — Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня. Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера. Борис что-то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии. — Вам это будет интересно, — сказал он. — Да, очень интересно, — сказал Пьер. Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии. XXIII Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи. |
| 9 Творогов О.В. «Влесова книга»//Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1990. Т. 43. С. 170–254. 10 Русские веды. Песни птицы Гамаюн. Велесова книга/Реставрация, перевод и комментарии Буса Кресеня. Китежград. 3000 год от исхода из Семиречья. М, 1992. 12 Там же. С. 351–362. В библиографии есть разделы «Арийские Веды», «Литература по ведической культуре», но подавляющее большинство названных там работ вообще не имеет отношения к мифологии и «ведической культуре». 13 Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы древних славян. Велесова книга. Саратов: «Надежда», 1993. 17 Асов пишет: «Во всем памятнике я не нашел ни одного слова, ни одной грамматической формы, которые бы свидетельствовали против подлинности «Велесовой книги» (за исключением некоторых слов, которые были вставлены при переписке Ю. П. Миролюбовым, в копии А. Кура их нет)» (Велесова книга. С. 236) 30 Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.). М., 1999. С. 314–326. 31 Козлов В.П. «Дощечки Изенбека»//Родина. 1998. 4. С. 32–36. Эта статья является частью большой работы, которая составляет главу в книге В.П. Козлова «Обманутая, но торжествующая Клио: подлоги письменных источников по российской истории в XX веке» (М., 2001). Эта книга, естественно, еще не могла быть учтена А.И. Асовым. 33 Уханова И.В. У истоков славянской письменности. М., 1998. С. 198–233 (глава «Влесова книга и другие подделки древнерусских рукописей»). 34 См., например: Аристова Л.Г., Гармей А.В., Грибов М.О., Филиппова Е.Г. «Велесова книга» – художественное произведение или исторический документ?//Сборник Русского исторического общества. М., 1999. 1. С. 103–108; Афанасьев В.Г. Древнерусская языческая Библия «Велесова книга» – шедевр тысячелетней дохристианской культуры восточных славян или фальшивка XX века?//Российский исторический журнал. Балашов. 1999. 1. С. 12–23; Медведев А. Запечатленное слово («Велесова книга» безуспешно закрываемое " открытие» и его эпоха)//Социум, 1994. 6. С. 68–73; Соболев В.А. «Влесова книга»//Букинистическая торговля и история книги: Межвуз. сб. науч. трудов Московской академии печати. М., 1995. Вып. 4. С. 147–150. А. И. Асов не мог учесть другую статью того же автора: «Деструктивность фальсификатов древнерусской книжности», опубликованную в журнале «Древняя Русь: Вопросы медиевистики» в 2(8) за 2002 г. (с. 87–90). В 2002 г. В.А. Соболев защитил диссертацию на тему: «„Влесова книга» в свете историографии фальсификаций и издательской практики XX в.». |
| — Да я, дядюшка, вовсе не из байронизма не… — Я познакомлю тебя с здешними барынями, я беру тебя под свое крылышко, — перебил Матвей Ильич и самодовольно засмеялся. — Тебе тепло будет, а? Слуга вошел и доложил о приезде председателя казенной палаты, сладкоглазого старика с сморщенными губами, который чрезвычайно любил природу, особенно в летний день, когда, по его словам, “каждая пчелочка с каждого цветочка берет взяточку…”. Аркадий удалился. Он застал Базарова в трактире, где они остановились, и долго его уговаривал пойти к губернатору. “Нечего делать! — сказал наконец Базаров. — Взялся за гуж — не говори, что не дюж! Приехали смотреть помещиков — давай их смотреть!” Губернатор принял молодых людей приветливо, но не посадил их и сам не сел. Он вечно суетился и спешил; с утра надевал тесный вицмундир и чрезвычайно тугой галстух, недоедал и недопивал, все распоряжался. Его в губернии прозвали Бурдалу, намекая тем не на известного французского проповедника, а на бурду. Он пригласил Кирсанова и Базарова к себе на бал и через две минуты пригласил их вторично, считая их уже братьями и называя Кайсаровыми. Они шли к себе домой от губернатора, как вдруг из проезжающих мимо дрожек выскочил человек небольшого роста, в славянофильской венгерке, и с криком: “Евгений Васильич!” — бросился к Базарову. — А! это вы, герр Ситников, — проговорил Базаров, продолжая шагать по тротуару, — какими судьбами? — Вообразите, совершенно случайно, — отвечал тот и, обернувшись к дрожкам, махнул раз пять рукой и закричал: — Ступай за нами, ступай! У моего отца здесь дело, — продолжал он, перепрыгивая через канавку, — ну, так он меня просил… Я сегодня узнал о вашем приезде и уже был у вас… (Действительно, приятели, возвратясь к себе в номер, нашли там карточку с загнутыми углами и с именем Ситникова, на одной стороне по-французски, на другой — славянской вязью.) Я надеюсь, вы не от губернатора? — Не надейтесь, мы прямо от него. — А! в таком случае и я к нему пойду… Евгений Васильич, познакомьте меня с вашим… с ними… |
| Один – минутный цвет – почил, и непробудно, И гроб безвременный любовь кропит слезой. Другой… о небо правосудно!.. Андрей Тургенев умер в 1803 году. Семен Родзянко в 1806 году был еще жив, но восклицание «о небо правосудно!» говорит о многом – он сошел с ума. Андрей Кайсаров погиб в 1813 году, возглавив в Германии один из партизанских отрядов. Жуковский переживет и других своих «товарищей-друзей» по Дружескому литературному обществу, а Алексей Мерзляков станет наставником в Благородном пансионе и в самом университете новой поэтической плеяды любомудров, из которых возникнут почти все московские славянофилы. Федор Тютчев, Степан Шевырев, Алексей Хомяков, Андрей Муравьев, молодой Аермонтов многим обязаны тем традициям, которые закладывались в Московском университете в самом конце XVIII и в 20е годы XIX века. К числу таких произведений принадлежит и стихотворение «К Богу» Семена Родзянко. К Богу Всезрящий в Тройце Бог, с высот неизмеримых Благодарению души моей внимай И чувство, мысль мою, Тобою тамо зримы, Ты духом просвети, путь правый обновляй! Отец, и Сын, и Дух, неслитный, нераздельный, Когда всеблагостью из ада мир исторг, Рекли: «Спасение!» Склонился свод небесный, И в воле тройческой единый познан Бог. Кто, кто из христиан глас к небу простирает И помощи горе не чает обрести? Червя и тленный злак Всесильный назирает: О Бозе укрепись – и льзя стену пройти. 1800 Дмитрий Хвостов Хвостов Дмитрий Иванович, граф (1757–1835) – поэт, переводчик. «Я смотрю с умилением на графа Хвостова за его постоянную любовь к стихотворству… Это редко и потому драгоценно в моих глазах… он действует чем-то разительным на мою душу, чем-то теплым и живым. Увижу, услышу, что граф еще пишет стихи, и говорю себе с приятным чувством: «Вот любовь достойная таланта! Он заслуживает иметь его, если и не имеет””, – так писал о нем в 1824 году Н.М. Карамзин, но ни в XIX, ни в XX веке ничто не смогло изменить совсем другое представление о графе Хвостове как о «мальчике для битья» нескольких поколений своих собратьев по перу. |
| Вологда. Церковь Троицы Живоначальной у Кайсарова ручья. Троице-Герасимовская церковь,Троицкая церковь, Святотроицкая церковь, Свято-Троицкая церковь /// Объект утрачен Добавить фотографии Карта и ближайшие объекты Добавить статью Согласно летописному сказанию, составленному в XVII столетии при епископе Маркелле (1645-1663 гг.), 19 августа 1147 года киевский монах Герасим пришел «к Вологде реке, еще до зачала града Вологды, на великий лес, на средний посад Воскресения Христова Ленивой площадки малого торжку» и основал на Кайсаровом ручье Троицкий мужской монастырь. После смерти преподобного Герасима монастырь тот стал именоваться Троице-Герасимовским. Продолжительность существования монастыря на Кайсаровом ручье не известна. Вероятнее всего его упразднению способствовало разорение Вологды во время польско-литовского нападения на город в сентябре 1612 года. В окладных церковных книгах XVII века (начиная с 1618 года) деревянная Троицкая церковь у Кайсарова ручья уже значится как приходская. В ней под спудом покоились мощи преподобного Герасима, вологодского чудотворца. К началу XVIII века деревянная церковь обветшала, и прихожане обратились к преосвященному Павлу, епископу Вологодскому и Белозерскому, с просьбой построить каменный храм. Сохранилась храмозданная грамота на построение в Вологде каменной Троицкой, что у Кайсарова ручья, церкви. В этой грамоте, в частности, говорится: «Бoжieю мuлocmiю Павелъ Преосвященный Епископъ Boлoroдckiй и Бeлoeзepckiй. Въ нынешнемъ 1717 году, Августа въ 9 день, намъ Преосвященному Епископу били челомъ града Вологды съ посаду храма Живоначальные Троицы попъ Феодотъ, да того же храма npuxoдckiя люди Марко, Иванъ, Матфей, Афанасьевы дети Колесовы съ приходскими людьми, а в челобитье ихъ писано: того де ихъ приходу холодный храм Живоначальныя Троицы обветшалъ, и служить-де в нем невозможно; и намъ Преосвященному Епископу пожаловати бъ ихъ попа съ приходскими людьми, благословить и велеть вновь построить храмъ во имя Живоначальныя Троицы, и о том дати бъ наша Епископля благословенная грамота. И азъ Павелъ Преосвященный Епископъ Boлoroдckiй и Белоезерский, оного челобитья слушавъ, благословилъ и велелъ имъ на тотъ храмъ кирпичъ резать и буть бутить и bcяkiя припасы къ тому cmpoehiю готовить, и изъ того кирпича построить храмъ надъ мощми Преподобного Герасима Вологодскаго Чудотворца во имя Живоначальныя Троицы; а bemxiй храмъ велелъ разобрать и скласть во едино место и огородить». |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ВОЛОГОДСКИЙ ТРОИЦЕ-ГЕРАСИМОВСКИЙ ХРАМ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Троице-Герасимовская церковь, нач. XX века. Фото П. Павлова. Вологодский храм во имя святой Живоначальной Троицы у Кайсарова ручья (Герасимовский храм) (разобран в 1940-х годах) Согласно летописному сказанию, составленному в XVII веке при епископе Маркелле , 19 августа 1147 года киевский монах Герасим пришел " к Вологде реке, еще до зачала града Вологды, на великий лес, на средний посад Воскресения Христова Ленивой площадки малого торжку " и основал на Кайсаровом ручье Троицкий мужской монастырь . После смерти преподобного Герасима монастырь тот стал именоваться Троице-Герасимовским. Продолжительность существования монастыря на Кайсаровом ручье не известна. Вероятнее всего его упразднению способствовало разорение Вологды во время польско-литовского нападения на город в сентябре 1612 года. В окладных церковных книгах XVII века (начиная с 1618 года) деревянная Троицкая церковь у Кайсарова ручья уже значится как приходская. В ней под спудом покоились мощи преподобного Герасима вологодского чудотворца. К началу XVIII века деревянная церковь обветшала, и прихожане обратились к епископу Вологодскому и Белозерскому Павлу (Васильеву) с просьбой построить каменный храм. Сохранилась храмозданная грамота на построение в Вологде каменной Троицкой, что у Кайсарова ручья, церкви. В этой грамоте, в частности, говорится: " Бoжieю мuлocmiю Павелъ Преосвященный Епископъ Boлoroдckiй и Бeлoeзepckiй. Въ нынешнемъ 1717 году, Августа въ 9 день, намъ Преосвященному Епископу били челомъ града Вологды съ посаду храма Живоначальные Троицы попъ Феодотъ, да того же храма npuxoдckiя люди Марко, Иванъ, Матфей, Афанасьевы дети Колесовы съ приходскими людьми, а в челобитье ихъ писано: того де ихъ приходу холодный храм Живоначальныя Троицы обветшалъ, и служить-де в нем невозможно; и намъ Преосвященному Епископу пожаловати бъ ихъ попа съ приходскими людьми, благословить и велеть вновь построить храмъ во имя Живоначальныя Троицы, и о том дати бъ наша Епископля благословенная грамота. И азъ Павелъ Преосвященный Епископъ Boлoroдckiй и Белоезерский, оного челобитья слушавъ, благословилъ и велелъ имъ на тотъ храмъ кирпичъ резать и буть бутить и bcяkiя припасы къ тому cmpoehiю готовить, и изъ того кирпича построить храмъ надъ мощми Преподобного Герасима Вологодскаго Чудотворца во имя Живоначальныя Троицы; а bemxiй храмъ велелъ разобрать и скласть во едино место и огородить " . |
|
|
