| Прямоугольная в плане капелла Сан-Джованни-Эванджелиста (San Giovanni Evangelista), посвященная ап. Иоанну Богослову, единственная сохранила первоначальную мозаичную декорацию свода V в. На золотом фоне в центре помещен образ апокалиптического Агнца. Он заключен в раму-венок, сплетенный из растений и плодов, символизирующих 4 времени года. Вертикальные и диагональные полосы орнамента делят свод на 8 сегментов; визуально они служат опорами для центрального медальона. В каждом сегменте свода помещено изображение пары птиц (утки, попугаи, голуби, куропатки) по сторонам наполненных фруктами высоких ваз. В люнете сев.-вост. стены, по сторонам окон, на золотом фоне представлены изящные витые канделябры. Все элементы мозаичного декора капеллы (медальон с символическим образом Христа, ленты с растительным орнаментом, изображения фруктов, птиц) имели широкое распространение в позднеантичном и раннехрист. искусстве; они находят параллели в произведениях монументальной живописи (росписи катакомб, мозаики) и пластики IV-V вв. Латеранский дворец и Лоджия Благословений Латеранский дворец и Лоджия Благословений Капелла Сан-Венанцио (San Venanzio), посвященная сщмч. Венанцию, была возведена в понтификат Иоанна IV (640-642), закончена и украшена при папе Феодоре (642-649). Посвящение капеллы епископу Далмации связано с происхождением Иоанна из этого региона и перенесением им реликвий 2 святых, сщмч. Венанция Далматинского и сщмч. Домния, еп. Салоны, в Рим. Мозаики VII в. (частично отреставрированы) находятся на предалтарной арке и в апсиде. Иконографическая тема декорации восходит к теофаническим видениям и сцене «Вознесение». В конхе в окружении цветных облаков на золотом фоне - образы благословляющего Христа Пантократора и 2 архангелов (все представлены погрудно), ниже - ростовые фигуры Божией Матери (в центре, в позе Оранты), апостолов Петра и Павла, св. Иоанна Крестителя и ап. Иоанна Богослова, епископов Венанция и Домния, донаторов папы Иоанна IV (справа, с Евангелием в покровенных руках) и папы Феодора (слева, с моделью храма в руках). На триумфальной арке фронтально в рост изображены святые, особо чтимые в Далмации и Истрии: справа - еп. Мавр, диак. Септимий, мученики Антиохиан и Гаиан, слева - мученики Анастасий, Астерий, Телий и Павлиниан. Сверху над ними - 2 священных града - Иерусалим и Вифлеем, символы евангелистов в виде крылатых существ. Эти иконографические темы традиционно встречаются в рим. мозаиках начиная с V в. (базилики Санта-Пуденциана, 402-417, и Санта-Мария-Маджоре, 432-440). |
| Миго пришел к выводу, что мозаика в Литрангоми не имеет близких аналогий с мозаиками времени имп. Юстиниана I в базиликах Равенны, Евфразиана в Порече (Хорватия), кафоликона мон-ря вмц. Екатерины на Синае (а также отличается и от мозаики в ц. Панагии Ангелоктисты). Исследователь допустил вероятность существования на К. местной мозаичной мастерской ( Megaw, Hawkins. 1977. P. 121, 140, 144); в изображениях апостолов он усматривал влияние эллинистической традиции с присущей ей натуралистичностью ( Megaw. 1974. P. 73; Megaw, Hawkins. 1977. P. 119). Исследователи единодушно указывают на связь с к-польским искусством мозаик в апсидах Ангелоктисты Панагии ц. в сел. Кити и ц. Пресв. Богородицы Киры близ дер. Ливадия. На обеих мозаиках Богородица представлена в рост между архангелами: на первой - с Младенцем на левой руке (Одигитрия), на второй - как Оранта (без Предвечного Младенца на лоне; голова, левая рука и плечо утрачены; справа фрагмент ног, оставшийся от фигуры архангела). Большинство исследователей относят создание мозаики в ц. Панагии Ангелоктисты к VI в. и сходятся во мнении, что она была выполнена позже мозаики в ц. Пресв. Богородицы Канакарии, т. е. после правления имп. Юстиниана (датировки: VI в.- Stylianou. 1997. P. 49; 2-я пол. VI в.- Michaelides. 1992. P. 119; посл. четв. VI в.- Θολιας Α. Μ. Ο Νας τς Παναγας τς Αγγελκτιστης στ Κτι Λρνακας. Λευκωσα, 2004. Σ. 28; кон. VI в.- Megaw. 1974. Р. 76; нач. VII в.- Γκιολς. 2003. Σ. 35). Мозаику ц. Пресв. Богородицы Киры Миго предложил датировать 1-й пол. VII в. на основании общих стилистических черт с мозаикой в капелле Сан-Венанцио Латеранского баптистерия (642-649) ( Megaw. 1974. Р. 76; Megaw, Hawkins. 1977. P. 366), с чем согласны большинство исследователей ( Michaelides. 1992. P. 122; Sophocleous. 1994. Р. 12; Γκιολς. 2003. Σ. 35 и др.); А. и Дж. Стилиану, Н. Хадзидаки считают ее более древней и относят к VI в. ( Stylianou. 1997. Р. 52; Χατζηδκη Ν. Βυζαντιν ψηφιδωτ. Αθνα, 1994. Σ. 17). Предположительно нач. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АСТЕРИЙ ПРЕСВИТЕР, АНТИОХИАН, ГАИАН, ПАВЛИНИАН И ТЕЛИЙ († Нач. III в.), мученики Салонские (пам. зап. 1 апр.). Пострадали в гонение имп. Диоклетиана . Мозаики с изображением и кратким упоминанием о времени и месте мученичества этих святых находятся в капелле Сан-Венанцио в Латеране, куда в VII в. были перенесены их мощи. Кроме того, на древних кладбищах Салоны (совр. Солин, Хорватия) были обнаружены 2 эпитафии с именами этих мучеников. Лит.: Zeiller J. Les origines chrétiennes dans la province romaine de Dalmatie. P., 1906; idem. Astèr (7)//DHGE. T. 4. Col. 1159; Delehaye H. L " hagiographie de Salone d " après les dernières découvertes archéologiques//AnBoll. 1904. Vol. 23. P. 5-18; idem. Saints d " Istrie et de Dalmatie//Ibid. 1909. Vol. 28. P. 369-411; idem. Forschungen in Salona. W., 1917-1926. 2 Bde; idem. Nouvelles fouillers à Salone//AnBoll. 1929. Vol. 47. P. 77-78. П. Б. М. Рубрики: Ключевые слова: |
| В бассейне Мозеля и нек-рых рейнских провинциях «церковная реставрация» началась сравнительно быстро и была связана с интеграцией герм. земель в гос-во франков уже в правление Теодориха I, к-рый для укрепления церковной жизни в Рейнской обл. пригласил мн. клириков из Галлии ( Ewig E. Rheinische Geschichte in 3 Bd. Düsseldorf, 1980. Bd. 1: Frühes Mittelalter. S. 55-69). Однако в случае, напр., с языческой Алеманнией в верховьях Рейна и Дуная, номинально подчиненной Франкскому королевству, об укреплении христ. жизни можно говорить лишь с 1-й пол. VII в., что было связано с попытками франков упрочить власть над Алеманнией с помощью развития церковной организации. В 488 г. рим. население Норика вместе с остатками гарнизонов было выведено Одоакром в Италию. Однако в Реции Второй романское христ. население сохранилось и было ассимилировано расселившимися здесь на рубеже V и VI вв. баварами. Живая традиция стала основой для обращения последних в христианство. Венанций Фортунат , побывавший в этих землях ок. 565 г., свидетельствует о наличии христ. общин и почитании местных святых - мц. Афры и свт. Валентина. О распространении христианства на землях совр. Баварии и Австрии силами «священников из Галлии» (sacerdotes Galliarum) известно уже в 591 г. (MGH. Epp. T. 3. N 1. P. 20), что традиционно связывается с активностью франков на дунайском направлении. Кор. Теудеберт I (533-548) в письме к имп. Юстиниану I сообщал об «успехах кафоликов» (profectus catholicorum - Ep. Theudeberti ad Iustinianum//MGH. Epp. Т. 3. N 20. S. 132-133). Под этим подразумевалась, с одной стороны, интеграция отдельных христ. общин уцелевшего романского населения, а с другой - проникновение правосл. франк. церковнослужителей на земли варварских народов, придерживавшихся язычества или арианства. Военная колонизация франками восточнорейнской Г. подразумевала также проповедь христианства на вновь осваиваемых землях. При этом прежние духовные центры играли существенную роль в сохранении и развитии городской жизни. Возникавшие на герм. землях духовные учреждения были связаны с эволюцией древних местных культов, центры к-рых служили опорными пунктами и в деятельности т. н. ирландско-франк. миссионеров VII-VIII вв., результаты к-рой не следует преувеличивать. «Обновление» ирландско-франк. миссионерами существовавших и создание новых мон-рей в Г. в это время совр. исследователи оценивают не как распространение в Г. новых, сугубо монашеских форм служения, но скорее как развитие «симбиоза монашества и клира» (Р. Шиффер). В основном клерикальный, а не аскетический характер духовных институций к востоку от Рейна определялся потребностями распространения и упрочения христианства, чему прежде всего способствовало активно осуществляемое пастырское служение. |
| к. они «соглашаются с теми, которые полагают, что могут быть спасены без вмешательства Христовой благодати» ( Beda. Hist. eccl. V 21). Беда повторил этот аргумент в соч. «Об исчислении времен» ( Idem. De temporum ratione. 6// Bedae Opera de temporibus/Ed. Ch. W. Jones. Camb. (Mass.), 1943. P. 191). На основании тезиса о связи неверной пасхалии с отрицанием спасительной благодати защитники системы Дионисия обвиняли оппонентов в пелагианской ереси. Т. о., обвинение ирландцев в пелагианстве являлось исключительно полемическим аргументом, не имевшим реального основания ( Ó Cr ó in í n. 1985). В Liber Pontificalis сообщается, что И. послал в Далмацию и Истрию для выкупа пленных, захваченных язычниками, доверенное лицо - аббата Мартина (по мнению С. Шкунцы, буд. папа Римский Мартин I ). Незадолго до этого Далмация и ее главный город Салона были разорены во время вторжения аваров и славян. Точная дата разрушения Салоны остается неизвестной: по мнению Ф. Булича, это произошло в 614 г., совр. исследователи на основании археологических данных датируют это событие 30-ми гг. VII в. (см.: Marovi I. O godini razorenja Salone//Vjesnik za arheologiju i povijest dalmatinsku. Split, 2006. Vol. 1. N 99. S. 253-273). По сведениям, сохранившимся в сочинениях имп. Константина VII Багрянородного (X в.) и Фомы Сплитского (XIII в.), жители покинули город и поселились в бывш. дворце имп. Диоклетиана , вокруг к-рого возник г. Сплит. Кроме выкупа пленных аббат Мартин по поручению папы разыскал и вывез из разрушенных городов в Рим мощи «блаженных мучеников Венанция, Анастасия, Мавра и многих других мучеников». Имена святых известны по мозаичным изображениям в капелле св. Венанция при Латеранском баптистерии, устроенной И. для хранения привезенных из Далмации мощей. Это епископы Домний, Венанций и Мавр, пресв. Септимий, диак. Астерий, миряне Анастасий, Павлиниан, Телий, Антиохиан и Гаиан. Почитание Домния, Анастасия и других святых в позднеантичной Далмации подтверждается данными археологических раскопок некрополей в пригородах Салоны - Манастирине, Марусинаце и Каплюче ( Duval. |
| 622 ...в этом городе находился Сисинний, военачальник, назначенный императором. – Сисинний был назначен императором Юстином. В Приальпийских районах в то воемя частично еще сохранялись греческие гарнизоны. (См.: Бухнер Р. Т. I. С. 260. Прим. 1). 623 ...после кончины Хариберта... – В конце 567 или в 568 г. Хариберт – сын короля Хлотаря I (см. кн. IV, гл. 26). Венанций Фортунат посвятил королю Хариберту стихотворение (VI. 2). В этом стихотворении поэт, обращаясь к королю, восклицает: «Хоть по рождению ты из славного рода сигамбров,/Но на устах у тебя дышит латинская речь./Как же, наверное, ты в родном языке превосходен,/Если латинян самих в нашем затмил языке?» (Пер. М.Л. Гаспарова). Это место, несмотря на его льстивый характер, показывает, что франкские короли и их знать усвоили латинский язык – язык побежденных галло-римлян, понимали его и говорили на нем, а король Хильперик, как мы увидим ниже (кн. V, гл. 44), даже сочинял стихи на латинском языке. 624 ...отдался под покровительство герцога Лупа... – См. кн. VI, гл. 4. Герцог Луп, галло-римлянин, был на службе у короля Сигиберта. Фортунат, посвятивший ему два стихотворения (VII 7. 8), прославляет его как победителя над саксами и данами и как преданного и верного королю Сигиберту человека. Говоря о деятельности Лупа, поэт пишет: «...В чувстве твоем звучит ответное чувство народа,/Слышно в словах одно общее чаянье всех.../Доблесть твоя какова, осененная свыше удачей,/Этому лучший пример – павший саксонец и дан./Там, где Борда-река струится в извилистом русле,/Перед тобою, вождем, лег неприятельский строй». (Пер. М.Л. Гаспарова). 625 ...К чему не склоняешь ты смертные души/К злату проклятая страсть! – Вергилий. Энеида (III, 56). Этот стих из Вергилия, приводимый Григорием не однажды для объяснения алчности тех или иных лиц, видимо, в то время был распространен среди историков. Так, например, он встречается у Иордана (С. 92, § 134), где автор этой фразой подчеркивает алчность римских военачальников, пустившихся продавать во время голода, постигшего готов, не только свежее мясо, но и дохлятину. |
| Впрочем они соблюдаю т в своей проповеди то, что Дух Святой не есть рожден от Отца, подобно Сыну, — ибо один Христос, — не есть от Сына , как внук верховного Отца (деда), но что Он всем, что Он есть, никому не одолжен, как только Отцу , из которого все, — дабы не допустить нам двух начал без начала, что совершенно ложно и нелепо, и свойственно не кафолической вере, а заблуждению некоторых еретиков.» в) В самом пятом веке встречаются такие свидетельства, судя по указаниям западных же богословов, только у блаж. Августина — три или четыре, одно у святого Льва, папы римского, и одно у Геннадия Массилийского, и затем уже у некоторых малоизвестных писателей шестого века: Пасхазия, диакона римской церкви, Фульгенция, епископа руспенского, Фульгенция Ферранда и Венанция Фортуната. Упоминать последующих писателей, т.е. седьмого и восьмого века, когда начались на западе уже открытые споры об исхождении Святого Духа, было бы излишне. Во-вторых : что же сказать об этих свидетельствах? а) Можно сомневаться в их подлинности и не поврежденности: аа) потому, что они встречаются исключительно у писателей западных; а на западе имели побуждения повреждать такого рода свидетельства, или даже вставлять их в писания древних, с тех пор, как начались там открытые споры об исхождении Святого Духа от Сына, т.е. с VIII века; бб) потому, что на западе не только имели побуждения повреждать такого рода свидетельства, или вставлять их в писания древних, но и действительно вставляли и повреждали, — как непререкаемо известно нам из многочисленных примеров, и как нередко сознаются теперь сами западные ученые, при издании творений блаж. Августина, Илария, Проспера и других; вв) наконец, потому, что те же писатели, из которых представляют нам свидетельства, будто Дух Святой исходит и от Сына, именно Пасхазий, Фульгенций, Лев Великий и Августин, в других местах своих писаний, как мы видели, говорят совсем иначе, особенно же Августин и Фульгенций даже прямо отвергают это учение. На основании всего этого, по крайней мере, мы имеем право не верить означенным свидетельствам дотоле, пока не убедят нас в их подлинности и не поврежденности древними манускриптами, которые бы восходили к VIII или даже к VII столетию. |
| 235. Лангобарды, владея Италией, быстро вступили в Беневет, чтобы там поселиться. (Защитником ?) же их был предводитель небесного воинства архангел Михаил. 236. Деяния аббатов Фонтанелленских. 237. Печатается по первому изданию в книге: «Из далекого и близкого прошлого. Сборник этюдов из всеобщей истории в честь пятидесятилетия научной жизни Н. И. Кареева». Пг.; М., 1923, с. 72–89. 238. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte. В. II 3, 1882. 239. Fustel de Coulanges. Histoire des institutions de l’ancienne France, v. III, 1888. 240. E. LÖNING. Geschichte des deutschen Kirchenrechts. В. II, 1878. 241. K. Weyl. Das fränkische Staatskirchenrecht sur Zeit der Merovinger, 1888. 242. A. Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands. 13, 1904. 243. A. Werminghoff. Geschichte der Krchenverfassung Deutschlands im Mittelalter. I, 1905. 244. H. v. SCHUBERT. Staat und Kirche in den arianischen Königreichen und im Reiche Clodwigs, 1912. 245. Idem. Geschichte der christlichen Kirche im Fruhmitfelalter. В. I, 1917–1921. 246. Е. Löning. L. с., р. 35–36. 247. Григорий Турский (ок. 540 — ок. 594) — епископ Тура в Галлии, автор «Истории франков» («Historia Francorum») — главного источника истории франкского государства V–VI вв. 248. Трёльч Эрнст (1865–1923) — немецкий историк и теолог, один из теоретиков либерального протестантизма. 249. Как они объединяются и Вермингхофом. 250. Мабильон Жан (1632–1707) — французский историк, осуществивший научное издание источников по истории бенедиктинцев. 251. Герман Парижский (496–557/577) — святой епископ Парижский. В житии, написанном его другом Венанцием Фортунатом, говорится о видении, в котором Герману является старец с ключами Парижа и посылает его на спасение парижан. 252. Hist. Franc. V, 5 (8). 253. T. e. сбавил штраф (композицию). 254. Mon. Germ. Auct. Ant. IV, 2 U. Germani с. 30, p. 17 — 18. Нов. изд. S.R.M. VII, 1 р. 337 sq. 255. L.c., с. 61, р. 24. 256. L.c., с. 67, р. 25. 257. L.c., с. 66, р. 25. 258. Hist. Franc. V. с. 5 (8). 259. V. Eparchii, с. 10. S. R. М. Ш, р. 555 (житие каролингского времени). |
| Категорически отрицательное разрешение этого вопроса не затруднит, конечно, тех, кто в легенде о драконе усматривает своеобразную символическую переработку данных легенды о мучениях. Если бы в последней был хоть малейший намёк на битву с драконом, то можно было бы ещё предположить, что-де легенда о драконе явилась результатом распространения такого намёка. Но в легенде о мучениях решительно нет ничего, что потом могло бы быть разработано в легенду о драконе " 1298 . С другой стороны, и в легенде о драконе нельзя найти никакого материала, который мог бы послужить побудительной причиной написать житие св. Георгия. Если бы это было так, т. е. если бы легенда о мучениях явилась по той причине, что Георгий-змееборец «потребовал себе жития», то непременно в легенде о мучениях где-нибудь было бы упомянуто об этом чуде, напр., там, где говорится о родителях Георгия и его общественном положении, или как-нибудь упоминание о драконе было бы вставлено в молитвы Георгия. Но, повторяю, ничего, решительно ничего нет, что могло бы служить точкой соприкосновения обеих легенд. Оттого легенда о драконе может быть изучаема независимо от жития (мучения), оттого её помещают то в начале повествований о св. Георгии (prologus и т. п.), то сообщают, что «чудо» совершено «после смерти» 1299 . Я по-прежнему настаиваю, что легенда о змееборстве св. Георгия слишком индивидуальна, слишком не похожа на другие змееборства (Феодора Стратилата или Тирона, целого ряда епископов и т. п.), – поэтому шаблонное мучение гораздо ниже её в художественном отношении 1300 . Не будет преувеличением сказать, что мало кто знает Георгия по легенде о мучениях, зато мало кто не знает его, как змееборца! Оттого вполне понятно, что обе легенды могли возникнуть и развиваться совершенно независимо, хотя змееборство Георгия, как удобный материал для символических сравнений, могло потом войти в обиход церковной службы. Ссылки на палимпсест IV–V в. с «мучением», без легенды о драконе 1301 на Адамнана (Аркульфа) VII в., ничего не говорящего о чуде, опять-таки мало убедительны. Палимпсест занят мучением, и почему бы непременно требовать, чтобы в нём должно было быть помещено «чудо» о змии; писец мог, напр., заинтересоваться мучениями и только ими, а Адамнану вообще трудно доверять, ибо, как признаёт сам Кирпичников, «несмотря на монастыри, построенные Георгию в землях франков, на стихи Венанция Фортуната, Аркульф, по-видимому, в первый раз услыхал о Георгии в Константинополе» 1302 . |
| Сильное разногласие прежних исследователей относительно времени появления первых распятий в христианском искусстве ослабело благодаря новейшей археологической критике, и разбор старых мнений, при настоящем состоянии церковно-археологического знания, был бы по меньшей мере бесполезен. Мюнтер утверждал, что распятия не были известны до конца VII в., а на Западе даже до VIII-IX вв. 2035 В. Гримм считал древнейшими распятия в западных рукописях IX в., изданных Бастаром 2036 ; Ваген признавал таковым распятие в парижском кодексе Григория Богослова 510 2037 , по крайней мере по отношению к памятникам византийским; Куглер 2038 , Кинкель 2039 , Лябарт 2040 и Пипер 2041 видели его в Евангелии Раввулы; к VI в. относили его также Гримуар 2042 , Штокбауер 2043 и А.П. Голубцов 2044 . Новейшие исследования позволяют относить его появление к более древнему времени. Данные для решения этого вопроса почерпаются из анализа уцелевших вещественных памятников, отчасти также из письменных источников древности. Некоторые из старых представителей археологии находили возможным обосновать древность изображений распятия содержанием приписываемого Лактанцию стихотворения «De passione Christi» 2045 , где предлагается входящему в храм (in limine templi medii) верующему преклонить колена перед крестным древом и описывается внешний вид распятого Иисуса Христа; обильные следы крови на Нем, терновый венец, язвы, закрытые глаза и проч. Сама подлинность этого стихотворения – предмет спорный не только для старых, но и для новых исследователей христианской письменности: одни признают его подлинным произведением Лактанция 2046 , другие отрицают это 2047 и приписывают его Венанцию Фортунату VI в. 2048 . Но независимо от того или другого решения этого вопроса сам характер описываемого здесь распятия показывает, что речь идет не об изображении, действительно бывшем перед глазами поэта, а об идеальном образе, созданном личным воображением его: мертвенный вид распятого, обилие крови, терновый венец суть признаки, противоречащие древнейшим художественным представлениям о распятии, насколько последние известны нам по памятникам. |
|
|
