| Как Ле Конт дю Нуи, так и фактически все мыслители, придерживающиеся «религиозных» взглядов на эволюцию, Тейяр отождествляет эволюционирующее «сверхчеловечество» с Христом, и обратно, рассматривает Христа нераздельно от «сверхчеловечества»: «Чтобы иметь возможность продолжать молиться, как и прежде, теперь мы должны сказать себе, когда мы смотрим на Сына Человеческого (не «Apparuit humanitas но) «Apparuit Superhumanitas» (явление «сверхчеловечества»)». Здесь мысль Тейяра становится «мистической», и он ясно не объявляет, сохраняется ли человеческая личность в «сверхчеловечестве», или она просто растворяется во вселенском «СверхХристе». По выражению его биографа: «Человечество достигнет точки развития, в которой оно совсем отделится от земли и соединится с Омегой... «Феномен, по внешнему признаку напоминающий, пожалуй, смерть (пишет Тейяр), но в действительности же является просто метаморфозой и вступлением в сферу высшего синтеза». «Высший синтез», вершина эволюционно-духовного процесса, является тем, что Тейяр назвал «точкой Омега»: «Наступит день, говорит нам Евангелие, когда напряжение между человечеством и Богом, постепенно нарастающее, достигнет границ, предписанных возможностями этого мира. И тогда придет конец. Тогда присутствие Христа, негласно накапливавшееся во всем существующем, внезапно станет видимым – как вспышка света от горизонта до горизонта. В недрах сил, скрепляющих саму вселенную, будут выработаны духовные атомы мира, которые овладеют либо внутри, либо вне Христа (но всегда под влиянием Христа) счастьем или болью, уготованные для них живой структурой плеромы [полнота, преизбыток]». Эта «точка Омега» не есть цель, лежащая за пределами этого мира, но только завершение «движения вселенной к ее эволюционной цели»; за «вершину эволюции принимается ... воскресший Христос парусии». Всем людям, по мнению Тейяра, следует желать достижения этой цели, так как «аккумуляция желаний должна привести к прорыву плеромы для нас». И снова он утверждает: |
| Победы, одержанные гуннами над аланами, Иордан объясняет наивно и крайне нелепо, но характерно: «Аланов, хотя и равных им в бою, но отличных от них... человечностью, образом жизни и наружным видом, они также подчинили себе, обессилев частыми стычками. Может быть, они побеждали их не столько войной, сколько внушая величайший ужас своим страшным видом; они обращали их... в бегство, потому что их... образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает свирепость их духа... Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличье живут они в звериной дикости» 333 . Иордан здесь воспроизводит предубеждения, которым не чужд был и несравненно более образованный Аммиан Марцеллин, чья «История» ему могла быть известна. Вторжение гуннов в Европу в тех ее границах, которыми она отделялась от Азии по представлениям того времени, то есть по Танаису, или Дону, совершено было через Керченский пролив. Согласно легенде, которую воспроизводят Иордан, Евнапий, Прокопий, Агафий и Созомен, гунны ранее не имели представления о том, что за проливом лежит суша, принимая пролив за бескрайнее море или даже считая Таманский полуостров концом земли. По Созомену, ни жившие в Крыму готы, ни гунны, обитавшие за проливом, не знали о существовании друг друга. «Но случилось, что один укушенный оводом вол перешел чрез озеро и что за ним следовал пастух, который, на другой стороне увидев землю, возвестил о том своим соплеменникам. А иные рассказывают, что дорогу, по поверхности закрытую водою, показал гуннам олень, за которым они гнались. Подивившись стране, отличавшейся умеренностию воздуха и богатством плодов, они тогда возвратились и возвестили царю своего народа о том, что видели» 334 . По Иордану, это был олень, уже, естественно, без всякого пастуха, появление которого писатель объясняет кознями «тех самых духов, от которых гунны ведут свое происхождение» 335 . |
| Ночь была ещё хуже дня. Хуже по-другому, по страшному. Была у Саньки «задержка», уже второй месяц. Димке не говорила, хотела сначала к врачу сходить. А тут! Димка упал на кровать и храпел тяжело, надсадно. Санька же не могла заснуть. Не от тоски! Что тут говорить о тоске, после такого-то ужаса. Нет, она не могла заснуть от поднимающейся внизу живота боли. Еле добравшись до туалета, она смотрела, как падают на белый фаянс унитаза куски кровавой плоти. Санька каким-то чудом добралась до телефона и набрала «03». «Скорая» разбудила звонком только Надежду. Санька лежала на полу, возле телефона, в луже крови. Она была без сознания. Это был выкидыш. «Скорая» приехала вовремя. Саньку спасли. Санька пролежала в больнице неделю. Пришлось позвонить матери, и мать примчалась, чтобы ухаживать за Санькой. Димка тоже не отходил от больницы. Видеть его Санька не могла, но он просиживал под окном часами, воздействуя на слабое сердце Санькиной матери. — Он тебя любит, доченька! Он любит тебя, я же вижу! — причитала мать. Ты думаешь, мы с отцом всегда жили хорошо? Все ссорятся, все терпят… Что было отвечать матери? Мать не знала всего, а тому, что знала, предпочитала не верить. Или верить — наполовину. Мысль о том, что дочь хочет развестись, была для неё невыносима. В конце концов, Димка полез по стене, к окну палаты, где лежала Санька. Он дополз до окна, держа в зубах маленькую розочку с обломанными предварительно шипами. Он дополз, успев положить на подоконник розочку, и сказать: — Зайчик, я тебя люблю. Потом рука его сорвалась, он заскользил, и свалился вниз. Этаж был третий, невысокий. Димка отделался сломанной рукой. Так и забирали Саньку из больницы — мать, и Димка с рукой в гипсе. Торжественно, при матери, клялся Димка перестать пить. И перестать драться. — Зайчик, прости! Никогда! Даже пальцем! Никогда! И покорилась Санька, покорилась опять. Три недели, пока рука у Димки в гипсе была, жила Санька спокойно. И не пил, и не бил. Сердце боялось поверить в тихую жизнь. Санька продолжала вздрагивать при резком звуке, со страхом ждала Димку с работы. И наслаждалась его трезвостью, наслаждалась тем, что можно было спокойно поговорить, спокойно поужинать, спокойно лечь спать. Она бы простила. Она бы простила всё, даже не рождённого ребёнка. Если бы он удержался! |
| 5 . Любовь и плотская похоть никогда не утомляются и не успокаиваются. Собери красоты со всех стран и похоти со всего мира – будет ли упокоена душа? Никогда, ибо одна имеет такую красоту, а та иную; эта имеет такую лепоту, а та другую. Если со всеми сими восхочешь любодействовать сердцем твоим, как будешь иметь в сердце твоем тишину и покой? Никак. Ибо ныне пожелаешь того, а потом иного; ныне возлюбишь то, а завтра возненавидишь (омерзит) это; ныне борим будешь тем, а в другое время другим. Так душа непрестанно работает и никогда не успокаивается. Возлюбивший же истинно Бога и прилепившийся к Господу всем сердцем всегда находится в мире и покое. 6 . Кто от века нашел покой в мире плотских сластей? Кто от века в мире получил совершенное утешение? Никто. Не все ли изнурили жизнь в скорби и печали? Не все ли скончали жизнь в смятении и смущении? Наконец, все безвестно пожаты серпом смерти! Нет в плотских сластях покоя и истинного утешения, но всегдашняя брань и борьба для души. Опять, чем более что-либо возлюбишь, тем более потом опечалишься; чем более приложишь сердце твое к плотской сласти, тем более получишь потом скорби и томления. 7 . Бог , желая возвести нас, как малых неких детей, от низшего к высшему до времени, предложил пред очами нашими сие плотское устроение как некое млеко, чтобы мы от сего восходили к лучшему и высочайшему разумению и познанию. Небрежный же и ленивый, не заботящийся восходить к лучшему и сладчайшему, Божественному желанию и разумению, останавливается, как младоумное детище, на сей плотской сласти млека. 8 . Всякое плотское наслаждение есть тягота душевная, а наслаждение духовное, Божественное о Господе, есть мир души, довольство совести, свобода духа, радость, беспечалие и нелицемерная ко всем любовь. Наслаждение же временное, плотская похоть есть не что иное, как тягота и смущение. Какой покой от объедения и пьянства? Какой покой от плотской похоти и блудного рачения? Углуби только в этом ум, свяжи себя плотскою похотию, и что получишь? Что спасительное приобретешь? Ничего, кроме мрака, тьмы, бессмысленного союза, недоумения, скорби и печали – неизвестности спасения. |
| Вот в чем и жизнь вечная! Вот в чем и отпадение, и принятие томления! Глава шестая О том, что нужно предпочитать пост и во всем иметь воздержание 1 . Если хочешь иметь правый разум и удобно победить все страсти свои, держи всегда пост и воздержание, не порабощайся плотским сладострастием, чтобы не изнурить тебе всю жизнь твою во тьме бессловесия и волнений и не получить в этом мзды, лишившись награды небесной. 2 . Всячески берегись объедения и пьянства, ибо в них начало и корень всякому греху, в них побуждение к блуду и нечистоте, в них предуготовление к вечному томлению. Невоздержание рождает все злое; им прадед наш Адам плачевно лишился рая и подпал смерти. От объедения и пьянства происходят: тягота души, помрачение разума, восстание плотской похоти, всегдашняя борьба, удобный доступ бесу и отчуждение от Божественной любви. 3 . От объедения и пьянства происходит не только душе вред, но и телу болезнь; от воздержания же и трезвости не только душе польза, но и телу здравие и легкость жизни; объедение и пьянство лишают не только вечной жизни, но и временной – погубляют вместе и душу, и тело; вообще, делают человека непотребным Богу и людям. Временная сласть готовит человеку вечную горесть, если кто к ней безумно прилепляется. Жизнь воздержная и трезвая – рай на земле, а жизнь растленная и греховная – ад на земле и превеликое томление. 4 . Побеждай сласти и обладай ими, чтобы они не побеждали тебя и не обладали тобой, если хочешь свободно достигнуть вечно блаженной жизни. «Побеждающему, – сказал Господь, – дам ясти от древа животного, сущаго посреде рая» ( Апок.2:7 ). И еще: «делайте не брашно гиблющее, но пребывающее в животе вечном, плоть бо не пользует ничтоже» ( Ин.6:27, 63 ). Потому не слишком полагай в том свое утешение, что дано тебе на весьма малое время, но ищи истинного утешения в Боге, которое пребудет с тобою вечно. 5 . Блюдись во всем безмерия и умаления; храни во всем правую и разумную веру. Если хочешь удобно найти душевный покой, имей всегда и во всем воздержание. Напротив, никогда ни найдешь мира и покоя в невоздержании. Знай, что, если бы самая сладкая пища была растворена ядом, ты не ел бы ее, если не желал бы с нею вкусить смерти, даже не захотел бы и прикоснуться к ней. |
| Здравый смысл основан на сухости пищи, влажный же образ жизни погружает ум в пучину 277 . По свидетельству современников, Евагрий рекомендовал соблюдать это правило и посетителям, искавшим у него духовного совета 278 . Друг Евагрия Руфин Аквилейский 279 приводит в связи с этим своего рода физиолого-демонологическое объяснение, которое сегодня может показаться довольно странным: Если тело наполняется в избытке водой, оно порождает больше мечтаний и соблазнительных помыслов и доставляет, таким образом, злым духам просторный доступ 280 . Излагая здесь мысль Евагрия, Руфин намекает на нечистые ночные фантазии, которые нередко становятся причиной душевнотелесной нечистоты. Как сказано в Евангелии, нечистый дух ходит по безводным, местам, ища покоя, и не находит 281 , поэтому древние усматривали непосредственную связь между чрезмерным употреблением жидкости и осквернением, а также между умеренным употреблением воды и душевно-телесной чистотой. Ведь диавол – царь всем сущим в водах, то есть демонов, – так Евагрий аллегорически истолковывает строфу из книги Иова 282 . Все эти обстоятельства следует иметь в виду, если мы не хотим дать практическим советам неверное толкование, вырвав их из контекста. Вышеизложенные правила предназначены для отшельников, но сохраняют свое значение и для мирян, ведущих христианскую жизнь, – разумеется, при соблюдении меры и учете мирских условий. Ибо чревоугодие вряд ли вообще совместимо с истинно христианской жизнью. Ориген 283 , живший еще в эпоху, когда монашества как такового не существовало, высказывается о чревоугодии чрезвычайно резко – вероятно, выражая тем самым общее убеждение христиан своего времени: чревоугодник (gastrimargos) должен быть извержен из Церкви! 284 В наше время большая часть человечества страдает от голода. Очевидно, так было всегда. Но сегодня благодаря средствам массовой информации мы ежедневно становимся свидетелями этого бедствия, в связи с чем вердикт Оригена приобретает особую значимость. Ведь монахи были едины, по крайней мере в том, что пост, наряду с физическим трудом, помимо прочей пользы дает возможность прийти на помощь тому, кто еще беднее 285 . Монахи давали не от избытка, а подобно евангельской вдове буквально отрывали кусок от своего рта. Это достаточно радикальное отношение к материальным благам находило выражение в соответствующих поступках. Так, один из отцов посчитал обладание множеством книг, стоивших тогда весьма дорого, удержанием достояния у бедных 286 . А кто не знает захватывающей, часто пересказываемой 287 истории о другом отце, который однажды продал маленькое Евангелие – единственное свое имущество, а деньги раздал бедным со словами: «Я продал ту книгу, которая говорит мне: ...Продай имение твое и раздай нищим» 288 . |
| Мне думается, что, как ни хорошо чувствовать дружеское, любовное отношение ксебе со стороны других людей, однако, еще лучше, радостнее и важнее самому любовно относиться к другим. Ласка прежде всего согревает того, в ком зародилась, а потом уже тех, на кого направляются ее лучи Гораздо печальнее жить тому, кто ни к кому не относится любовно, хотя бы его и любили другие, чем тому, в ком живет ласковое чувство к другим, хотя бы оно оставалось без ответа. Это лишний раз показывает, до какой степени зародыши счастья всегда скрыты в самом человеке и как мало значат внешние обстоятельства для того, кто сумеет эти зародыши в себе найти и вырастить. 17/ХII–18 г. Комментарий М. В. Есть скептическая гносеологическая доктрина — силлогизм: “только содержание моего сознания достоверно; все прочее — лишь проекция моего сознания”. Существует душевный уклад, ничего общего с этой доктриной не имеющий, но в духовной области с нею сближающийся. Такой уклад я бы назвал эгоцентризмом. “Только мое сознание существует”, — говорит солипсист. “Мой душевный мир, мои чувства и мысли — та яркая точка, вокруг которой вращаются туманные образы внешнего мира” — так чувствует эгоцентрик. Оба — первый теоретически, а второй, что еще хуже, практически — лишены возможности питаться теми живительными токами, какими насыщен мир, среди которого живет человек. То, что сказано в отрывке о ласке, сказано верно и точно. Но то, что это сказано, выдает в авторе эгоцентрика, слишком слабо связанного с миром. — Ибо и чужая любовь порой греет не меньше, чем своя. О добрых людях Может быть, можно сказать, что добрые люди бывают двух типов. Одни — это непосредственно добрые, лично жалеющие тех, с кем встречаются, и старающиеся всячески им помочь. Такие люди иногда могут теоретически делать самые жестокие утверждения: считать необходимыми тяжелые наказания, одобрять войну и смертную казнь. Но, встречаясь с человеком, который страдает, они всегда порываются облегчить его горе и нередко относятся к чужому, как к близкому и родному. |
| Где-то я прочитал афоризм Шамфора, смысл которого можно передать приблизительно так: — Люди, как артисты на сцене, играют разные роли: один играет короля, другой — ученого, третий — солдата или монаха. И, как артисты, все они равны: несмотря на костюмы, которые на них надеты, и слова, которые они говорят, все они лишь бедные профессионалы с одинаковыми желаниями, надеждами, радостями и огорчениями. И тот, кто изображает короля, мечтает о тех же благах, которые хочет получить и тот, кто изображает лавочника. Мне кажется, что к этому рассуждению можно добавить одно: мы должны себя держать, как полагается хорошим артистам, и возможно лучше исполнять свою роль. Но было бы странно, если бы мы настолько забывались, чтобы не помнить о том, что те, которые играют на одной сцене с нами, такие же люди, как и мы. Если по ходу действия один артист обязан сделать выговор другому, ему следует, конечно, это выполнить, но было бы странно, если бы он при этом возненавидел того, кому делает выговор. Номожет явиться вопрос, не бывает ли таких положений, когда артист на сцене должен не только делать другому выговор, но и ощущать к нему настоящую личную злобу, так как только тогда он хорошо выполнит свою роль. Что касается меня, то, хорошо помня, что все мы одинаково только артисты, я выбрал бы себе лишь такую роль, которая не обязывала бы к живой и острой личной ненависти для того, чтобы вести ее хорошо. Мне думается, что для каждого нашлись бы подобные роли, или, по крайней мере, он мог бы их создать. 19/IV–15 г. Комментарий М. В. Разве Вы не замечаете, что принимая слишком …lalettre (фр. ‘буквально’ — Ред.) сопоставление роли человека в жизни с ролью актера на сцене, Вы неминуемо впадаете в раздвоение сознания и личности: я играю свою роль в жизни не в последнем серьезе; настоящее же и вполне серьезное храню про себя. Опять замыкается над Вами заклятие иллюзионизма. Одиночество Если бы у меня явилось желание придумывать парадоксы, я бы мог записать: тот, кто не хочет чувствовать себя одиноким, должен стараться всегда жить один. 20/III–17 г. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Социализм как религия ненависти Ко дню памяти автора 07.07.2013 3412 Время на чтение 12 минут Ниже к очередной годовщине со дня кончины выдающегося русского экономиста, публициста, писателя, общественного деятеля Сергея Федоровича Шарапова (01/14.06.1855-26.06/09.07. 1911) (см. о нём подробнее: «Как бы мы низко не упали, Россия таит в себе все нужные силы для возрождения...» ) мы переиздаём одну из его статей. Публикацию, специально для Русской Народной Линии (по изд.: Шарапов С. Ф. Социализм как религия ненависти.- М.: Тов. типо-лит. И.М. Машистова, 1907. - 16 с.) подготовил профессор А.Д. Каплин. Постраничная сноска автора заменена концевой. + + + I Нашу пресловутую революцию сравнивают с «великой» французской, и кто-то рекомендовал даже следить за ней по краткой истории, как по отрывному календарю, ручаясь за возможность прямо предугадывать дальнейшие события. Увы, этот пророк «отгадчиком» не оказался, и наша «революция» хоть и потребовала много крови и жертв, но во французскую не выросла, а обратилась в некую политическую гнусность, закончившуюся убийствами из-за угла и экспроприациями, сначала идейными, а затем и просто разбойными. Сходство, с сильной натяжкой, пожалуй, найдется, как всегда найдется сходство между двумя ломаемыми домами. И там, и здесь разбирают старую постройку, летит пыль, накопляется много мусора. В обоих случаях, когда процесс ломки закончится, старого здания не будет. Но на этом кончается и все сходство. Как видите, оно чисто внешнее. Но зато, если мы обратим внимание на разницу между нашей революцией и французской, то она окажется так велика и существенна, что ни о каком сходстве не придется и говорить. Довольно указать на два пункта. Французская революция была не только национальна, но, можно сказать, крайне преувеличенно национальна. Никакие инородцы в ней не участвовали, а вся остальная Европа шла на ее усмирение. Патриотизм самих французов был так горяч, что за одно подозрение в его недостатке господа революционеры без церемонии рубили головы. |
| Больше всего Иулиания заботилась о делах милосердия. Часто у нее не оставалось ни одной монеты для милостыни, тогда она брала взаймы и оделяла бедняков. Деньги на покупку зимней одежды для себя она раздавала бедным, сама же зимовала без теплой одежды и в сапогах на босу ногу. Ради подвига и умерщвления плоти она под свои босые ступни подкладывала в сапог битые черепки и ореховую скорлупу и так ходила. В царствование Бориса Годунова был страшный голод. Иулиания распродала все, что было, отпустила на волю холопов, но некоторые предпочли остаться со своей святой хозяйкой. Иулиания собирала лебеду и древесную кору и пекла из них хлеб, которым кормила детей, слуг и нищих. И хлеб тот был слаще пшеничного… За два года тяжелой нужды праведная Иулиания ни разу не смутилась, не подняла ропота, не пала духом, но была благодушна и радостна, как всегда. Да и вообще она всю жизнь была со всеми приветлива, ласкова, добра и проста. Могла утешить мудрым словом, хоть и была сама неграмотна, а поучалась только от службы церковной да от молитвы. Перед самой смертью она разболелась и лежала днем, но по ночам все равно вставала и молилась. «Еще в молодости я сильно желала великого ангельского образа, но не удостоилась его по грехам моим... Но слава праведному суду Божию!» – сказала она собравшимся около смертного одра близким. Так она и почила – земной ангел и небесный человек – в 1604-м году. А через десять лет были обретены ее нетленные мощи, от которых стали совершаться многие чудеса. Ее житие – даже не урок для нас, нет. Это приговор Итак, вот она – праведница во всем. Ее житие – даже не урок для нас, нет. Это приговор . Чем мы можем оправдаться сейчас, в своих глазах? И чем сможем оправдаться там ? Мы ленивы, праздны и невнимательны, гневливы, сластолюбивы и самолюбивы. Мы всё сами себя обманываем тем, что якобы много у нас дел. Можно даже придумать себе, что, дескать, Иулиания была богатой помещицей, имела «холопов». Ну да, имела. Крестьянкой не была, а была дворянкой. Но если сравнить ее жизнь с жизнью княгинь и цариц, то она все же ближе окажется к нам, чем к ним. Вроде и дворянка, а неграмотная. Вроде и богатство имела, а жила впроголодь. Мы видим сами, Иулиания слуг имела, однако предпочитала сама трудиться с утра до вечера. Не позволяла себя одевать-раздевать и прислуживать себе, как прочие барыни. Она в жизни видела и радость и горе, и замужество и вдовство, и достаток и голод. И ни разу не позволила себе согнуться под тяжестью своего креста, даже когда умирали дети или приходилось есть хлеб из лебеды. |
|
|
