| По имеющимся неполным данным, от заключенных поступило средств в фонд обороны страны деньгами и облигациями госзаймов: на сумму свыше 30 миллионов рублей, не считая значительного количества ценных предметов из золота, серебра и драгоценных камней. Улучшению производственных показателей заключенных много способствовало также применение на местах новых форм соревнования – введение стахановских и фронтовых вахт и бригад трудовых салютов, введение лицевых счетов по выпуску сверхплановой продукции в фонд Главного командования, а также новые формы по обмену опытом – митинги, производственные конференции, слеты отличников производства. В Сиблаге, в честь побед Красной Армии, с 1 по 5 мая 1944 г. был проведен трудовой салют, в результате которого средняя производительность труда по всему Юргинскому ОЛПу составила 214%, а отдельные заключенные выполняли задание на 336%, 358, 436% и более. Большое место в культурно-воспитательной работе занимают вопросы, связанные с улучшением бытовых условий содержания заключенных и организации их культурного отдыха. Культурное обслуживание заключенных проводится в клубах и культуголках, а в летнее время на открытых сценах и площадках. Из состава заключенных организованы кружки художественной самодеятельности (драматические, музыкальные, хоровые и другие). Для заключенных в лагерях и колониях имеются стационарные и передвижные библиотеки с политической и художественной литературой. Проводимая политмассовая работа способствует росту сознания заключенных и их активности в общественной работе. Многие бывшие заключенные, находившиеся на фронтах Отечественной войны, награждены орденами и медалями Советского Союза, и пяти из них присвоены звания Героев Советского Союза (Огставнов А.И. бывш. заключенный Рыбинлага, Серантов – бывш. заключенный УИТЛК НКВД Узбекской ССР, Чугаев – бывш. заключенный ОИТК Коми ССР и Ефимов – бывш. заключенный Краслага). Наряду с культурно-воспитательной работой в лагерях проводится работа по подготовке квалифицированных кадров из числа заключенных В школах массового технического обучения ежегодно подготовляется значительное количество рабочих различных квалификаций. |
| В связи с тем, что мобилизованные являлись новыми для ГУЛАГа контингентами, были разработаны и изданы основные положения, предусматривающие вопросы правового порядка, организации и трудового использования. Выходы мобилизованных контингентов на основные производственные работы на строительствах НКВД составили 84%. Вместе с тем ГУЛАГ осуществляет контроль и наблюдение за использованием мобилизованных, занятых в промышленности других наркоматов, принимая необходимые меры к созданию надлежащих условий содержания мобилизованных и их трудового использования. ИСПОЛНЕНИЕ СУДЕБНЫХ ПРИГОВОРОВ НА ОСУЖДЕННЫХ К ИСПРАВИТЕЛЬНО–ТРУДОВЫМ РАБОТАМ (БЕЗ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ) Одним из серьезных участков работы ГУЛАГа является обеспечение исполнения судебных приговоров на осужденных к исправительно-трудовым работам без лишения свободы и удержаний из их заработка отчислений в доход государства. За последние три года отмечается уменьшение численности этих контингентов, составлявших к началу войны 1 264 000 человек и снизившихся в настоящее время до 700 000 осужденных в основном за прогулы. Число осужденных, привлеченных к отбытию наказания в порядке исправительно-трудовых работ, за отчетный период составило в среднем 97%. За годы войны взыскано с осужденных к исправительно-трудовым работам в доход государства – 970 миллионов рублей. КУЛЬТУРНО–ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ РАБОТА СРЕДИ ЗАКЛЮЧЕННЫХ Проводимая в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД культурно-воспитательная работа среди заключенных была направлена на укрепление трудовой дисциплины и повышение производительности труда. Трудовым соревнованием в данное время охвачено 95% работающих заключенных. Число отказчиков от работы по сравнению с 1940 годом сократилось в пять раз и составляет 0,25% к общему числу работающих. Во многих лагерных подразделениях и колониях совершенно ликвидированы отказы от работы и весь состав заключенных выполняет производственные нормы. На местах, с учетом особенностей военного времени, широко применяются рекомендованные ГУЛАГом новые формы трудового соревнования – введение стахановских и фронтовых вахт, трудовых салютов, лицевых счетов по выпуску сверхплановой продукции в фонд Главного Командования, а также проведение производственных конференций и слетов отличников производства. |
| Но есть еще и третье, о чем должен помнить возвращенец. Ему придётся не только лгать и унижаться. Весьма возможно, что он должен будет стать и предателем. Он-то уж в первую голову из советских граждан – он, который должен искупить свое прошлое. И нельзя вперед давать зарок. Кто может поручиться за свои нервы в условиях научно организованных, хотя бы «моральных» пыток? В любой момент, когда понадобится состряпать политический или вредительский процесс, ему предложат подписать бумагу, которая отправит его товарища или совсем неизвестного человека на расстрел. Глубочайший имморализм советской системы – не в терроре, а во лжи и предательстве, которые стали нормальным, будничным фактом. Последние попытки постановок стахановских процессов инженеров, последняя травля и доносы со стороны художников, ученых на своих коллег показывают, что система не изменилась. Если идеологические доносы поощряются при свете дня, можно представить себе, что творится в застенках! У советского гражданина нет выхода кроме петли. Поэтому даже Иудин грех отсюда мы не судим. Но свободный человек, который добровольно и заранее соглашается жить в условиях, которые могут принудить его стать Иудой, не заслуживает снисхождения. Никакое служение родине не оправдывает предательства. Никакая родина не стоит этой жертвы. Или можно сказать иначе: принимающие эту жертву духовно губят Россию, растлевают ее. Граница между грехом личного унижения и предательства мало заметна в теории. Но Достоевский никогда не переступал ее: он мог защищать и любить проститутку, но не пытался оправдать Иуду. Страшно думать, что в России эта граница уже стерлась. Если представить себе, что может ожидать там юношу, хотя и глупого, но чистого, который, не подозревая правды, хочет ехать служить родине, то всякая слабость и снисхождение с нашей стороны, а тем более умиление перед его энтузиазмом просто отвратительны. Не раскрывая ему глаз, мы сами становимся соучастниками в возможном растлении его души. 1 нансеновский паспорт – международный документ, который удостоверял личность держателя, и впервые начал выдаваться Лигой Наций для беженцев без гражданства. Этот документ был разработан в 1922 году норвежцем Фритьофом Нансеном, комиссаром Лиги Наций по делам беженцев. Вначале он выдавался россиянам, а впоследствии и другим беженцам, которые не могли получить обычный паспорт. Был введен по решению созванной в Женеве конференции. Лица, имевшие нансеновский паспорт пользовались правом перемещаться в странах-участницах конференции и в их отношении не действовали ограничения, предусмотренные для лишенных гражданства лиц. Решением Лиги Наций 12 июля 1924 года нансеновские паспорта получили около 320 000 армян, спасшихся от геноцида 1915 года и рассеявшихся по многим странам. В 1941 году этот паспорт признали правительства 52 государств, и он стал первым документом для беженцев. |
| Через некоторое время Ивана Васильевича перевели в село Игнатово того же района и поселили в доме пастуха. Дом состоял из двух половин, Ивану Васильевичу выделили отдельную комнату, жена хозяина готовила ему пищу. В ссылке у него было много книг, присланных ему друзьями, так что в какой-то мере он смог продолжить свои научные занятия. Но началась новая волна гонений, когда всех ссыльных и находящихся в лагерях по приказанию Сталина и советского правительства стали вновь арестовывать и большей частью расстреливать. 9 октября 1937 года был арестован и заключен в тюрьму в Енисейске и Иван Васильевич Попов. 11 октября был допрошен в качестве свидетеля один из ссыльных по фамилии Виолович, который показал об Иване Васильевиче: «Отбывая срок ссылки в селе Игнатово, где также находился Иван Васильевич Попов, мне неоднократно приходилось вести разговоры с Поповым на политические темы. Будучи чрезвычайно осторожен и всячески смягчая впечатления, Попов все же стал выражать свои контрреволюционные взгляды… в разговоре с Поповым 7 июня 1937 года последний… заявил: «Экспедиция на Северный полюс, так шумно рекламируемая нашими газетами, есть средство и попытка отвлечь внимание масс от политической злобы дня, смазать наиболее серьезные и острые противоречия». Продолжая разговор, Попов привел другой пример контрреволюционного содержания: «Стахановское движение есть тоже такая попытка создать шумиху вокруг пустяковых вопросов, кроме этого есть отрицание проблемы качества работы и погоня за количеством, успехом у масс эти методы работы пользоваться не могут». Я возражал Попову, что приведенные им примеры не отвечают действительности, но Попов настаивал на своем. Второй раз мне с Поповым пришлось встретиться 19 июня 1937 года после вынесения приговора над шпионами-фашистами восьмерки Тухачевского… По поводу расстрела этой шпионской восьмерки Попов высказал свои контрреволюционные взгляды следующего содержания: «Расстрел восьми крупных военных работников, а также последние репрессии вообще показывают, что монолитность ВКП(б) есть мыльный пузырь, так как на самом деле мы видим уход из партии и расстрел самых видных ее деятелей, в прошлом ее организаторов. Законы революции вообще та-ковы, что самые ее видные деятели всегда пугаются широты и размаха того движения, которое они вызвали, и идут на эшафот, так было во Французской революции, так происходит и сейчас в СССР». На мой вопрос о том, почему, по его мнению, везде разоблачают шпионов и диверсантов, Попов ответил: «Это явилось результатом того, что всех зажали, говорить позволяют и высказываться только в смысле восхваления и славословия. Нужно думать, что сейчас свирепствуют сильные репрессии, многие люди пользуются этим моментом для сведения личных счетов… " Надо заметить, что за последнее время Попов свою контрреволюционную деятельность активизировал, более откровенно, открыто стал высказывать свои контрреволюционные взгляды. Я приведу такой факт. |
| Эта схема, где грех есть грех и всё есть грех (и, как следствие, ад) подводит ко второму духовному состоянию. Я совершенно неспособен оперировать такими понятиями как «духовный возраст», «мера» (имеется в виду мера для монахов и мера для мирян), неспособен понять, должен ли мирянин заботиться обо всех этих «безгодно спах» и прочем или это что-то чисто монашеское, неспособен отделить чисто монашеские предписания, равно как и частные советы (и даже псевдоправославные перлы вроде запрета услаждать красивыми женскими голосами(!)), от категорического императива, потому что грех есть грех (поэтому, если, к примеру, Варсонофий Оптинский ещё до своего монашества увидел в посещении театра что-то пустое, то и я вслед за ним начинаю видеть всё в таком ключе, только у меня этот ореол «пустого» расширяется, охватывает театр, кино, литературу и всё на свете: какие-нибудь пешие прогулки и т. д.), вследствие чего меня начинают преследовать все эти грехи типа «тайноядение», «любоначалие», «безгодно спах» (из-за последнего, проснувшись утром, я даже не знаю, могу ли я, прежде чем встать с постели, 10 минут полежать, чтобы томление сна сошло меня, и просто насладиться тишиной и покоем утреннего часа или должен немедленно вскочить как юный пионер и до конца дня удариться в стахановские труды) и в этой концепции ни о какой мере и ни о каком постепенном возрастании в добродетели речи быть не может (если мера, к примеру, борьбы с празднословием для мирян заключается не в вечном молчании, а в том, чтобы стараться болтать поменьше, то возникает вопрос: вот я вместо двух часов болтал час, но разве от этих успехов час болтовни перестал быть часов празднословия, то есть грехом?). И это делает для меня неразрешимой следующую дилемму. Возьмём для удобства всё то же празднословие. После знакомства с прямыми определения празднословия и пустословия, единственный вывод, который можно сделать, состоит в том, что никакое общение между людьми невозможно — просто в силу того, что не может ежедневное человеческое общение состоять исключительно из глубокомысленных сентенций и реплик по делу типа «Передай, пожалуйста, соль», — а всё остальное (особенно шутки, — ведь помним, смехотворство — это пустословие) с лёгкостью попадает в категории пустого, малозначительного, говоримого только для того, чтобы говорить и т. |
| а) перевоспитание заключенных, осужденных за бытовые и должностные преступления на основе высокопроизводительного общественно-полезного труда; б) содействие наиболее эффективному и рациональному использованию труда всех заключенных на производстве для выполнения и перевыполнения производственных планов. 2 . Исходя из этих задач культ.воспитательная работа в лагерях и колониях НКВД проводится путем: а) повседневного разъяснения заключенным основ Сталинской Конституции и мероприятий партии и Правительства, в том числе и основных принципов исправит.-труд, политики Советского государства; б) привития заключенным трудовых навыков путем организации среди них трудового соревнования, ударничества и внедрения стахановских методов труда; в) внедрения среди заключенных установленных в лагерях (колониях) правил режима и трудовой дисциплины, г) организации политической и общеобразовательной учебы и культурного досуга заключенных 3 . Основными видами культ.-воспитательной работы в лагерях и колониях НКВД являются: а) политмассовая работа, б) производственно-массовая работа, в) стенная печать, г) школьная работа, д клубно-массовая работа, е) библиотечная работа. II. Руководство культ, воспит. работой и кадры 4 . руководство культ, воспит. работой в лагерях и колониях НКВД осуществляется пом. нач. лагеря (ОИТК, колонии) по культвоспитработе, одновременно являющимся Нач. Культ, воспит. отдела лагеря (культ, воспит. отделения ОИТК, культвоспитчасти колонии). Культвоспитотделы (отделения) подчиняются непосредственно Нач. Управления лагерей и Нач. ОИТК. Нач. Управлений лагерей руководят KB О через Политотделы, которые являются ответственными за проводимую КВО работу, как с политической стороны, так и со стороны ее практического содержания. 5 . Штатные должности в аппарате КВО и КВЧ комплектуются вольнонаемными работниками. Примечание: Временно, впредь до полного укомплектования аппаратов КВО и КВЧ работниками из вольнонаемного состава к культвоспитработе могут быть допущены в качестве культорганизаторов заключенные, имеющие достаточную общеобразовательную подготовку, за исключением: |
| А с арифметикой у меня всю жизнь неполадки, и в данном случае еще нужна Ваша консультация, т. к. я не знаю и «мальчик» тоже – по какому календарю, т. е. старому или новому, надо считать его день рождения. Он говорит, что не помнит, по какому стилю родился. Я записал по новому стилю: день ангела С[ергия] – 5.VII, А[фанасия] – 2.V и день рождения – 2.VII – как правильно? 709 Как устроился милый и добрый о. Никол[ай] Львович 710 ? Вам он, должно, пишет? Мне Мих. Ив. Кач[?] 711 не ответил, а Вы, Владыка, узнали что-нибудь о нем? Никол[ай] Ильич 712 написал обстоятельно-подробное письмо о жизни в Д[оме] Инв[алидов] и своей лично. Здоровье его слабое, но надеется на Бога – думает, еще протянет некоторое время. О Мелькумове он отзывается как о мерзавце. Теперь выбрали новую бытовую комиссию. Кстати, его письмо посылаю Вам, как ознакомитесь – уничтожьте. Очень сожалею, что Вы не доверяете литовскому рыбному флоту, а он все-таки работает по-стахановски. Ожидая подробностей, касающихся Вашего переселения, шлю наилучшие пожелания Вам, Владыко, от дочери, внуков и свое. У меня новостей еще никаких, живу на старых правах или, вернее, бесправии. Зрение левого глаза сильно ухудшилось вследствие кровоизлияния. Пришлось купить очки по совету врача – + 3. А долго не писал потому, что не хотел надоедать, но если ничего, то буду писать чаще. Преданный Вам Чеслав. Д. 10. Л. 40–41 об. Подлинник. Автограф. 6. 4 ноября 1955 г. 4.XI.1955 г. Клайпеда Дорогой Владыка! Вы подумаете: что это он зачастил, то не писал с 5.IX, а то через три дня опять письмо. Но не удивляйтесь, дорогой Владыка. Я счастлив и потому с Вами первым хочу этим счастьем поделиться, т. к. знаю, что Вы тоже будете обрадованы моим счастьем. Вчера, т. е. 3.XI, я получил из Прокуратуры маленькое извещение, сделавшее переворот в моей жизни. Когда я пришел домой из кладбища, где подготовлял могилку сестры жены к зиме, и внучка показала мне письмо из Прокуратуры, у меня опустились руки – думаю: отказ, потому что, если удовлетворили бы мою жалобу, то что писать мне, надо по линии МВД дать соответствующее распоряжение. |
| Домашними запахами, родимыми голосами повеет с листка. Перед глазами встанет далекая немудреная отцовская изба. Вечер. На столе чуть-чуть мигает коптилка, а то и просто трещит лучина, – где же взять керосин во время войны?.. Анисья только что подоила корову и, сев за стол на лавку, руками, еще пахнущими молоком и сеном, вырывает листок бумаги из толстой тетради, купленной года за два до войны для разных хозяйственных записей. Седая старенькая мать сидит на стуле, напротив жены, – слезы катятся по ее морщинистому лицу, и, должно быть, та же тоскливая дума, что и при прощании, грызет ее сердце. Суждено ли ей дождаться своего разъединственного кормильца? Возле матери пристроился пятилетний баловень Сенька. Рыжая лохматая головенка лежит на столе, глаза, серьезные и немигающие (“письмо папке пишем”), следят за рукой матери… А где же Полюшка, которую он ни разу не видел? Спит в зыбке или на руках у бабушки? В одной строке какая-то буква оборвалась вдруг резкой чертой. Да ведь это Полюшка помогала матери… Солдат перевернул листок и на другой стороне увидел замысловатые ломаные линии, выведенные на всю страницу прямо по писаному. Он вгляделся и понял: это малюсенькая Полюшкина ручка срисована в натуральную величину. В конце письма буквы совсем расплылись. Видно, Анисья здесь не выдержала и дала волю слезам… Горючей тоской оденется его сердце. А потом встанет, выпрямится этот тихий и смирный Кузьма, и уже ничто не остановит его, страшного и неукротимого в своей ярости. В тот вечер Степан Андреянович, подходя к правлению, еще издали увидел у крыльца толпу женщин и ребят, сгрудившихся возле большой доски, наполовину красной, наполовину черной. Настя Гаврилина, стоя на табуретке, что-то мелом заносила на нее. Степан Андреянович медленно прочитал: СТАХАНОВСКОЙ РАБОТОЙ ПОМОЖЕМ НАШИМ СЫНОВЬЯМ, МУЖЬЯМ И БРАТЬЯМ, СРАЖАЮЩИМСЯ НА ФРОНТЕ! – Сколько, Степан Андреянович? – обернулась Настя. – Соток пятьдесят с лишком. – Э, не дотянули! – сочувственно улыбнулась Настя. – Марфа Репишная всех перекрыла. Знаете сколько? – Глаза Насти широко и удивленно раскрылись, словно она сама не верила тому, что должна была сказать. – Семьдесят соток. |
| Будущее России после победы «Сильные мира сего чуждаются Сталина, боятся за миллиарды, за благополучие своих новых династий. Они боятся показаться ничтожными лилипутами на фоне грандиозной – до неба – фигуры Сталина. Они напрасно боятся. Новый сталинизм невозможен. Сталин – это не нормы БГТО, не парады физкультурников, не стахановское движение, не " Вопросы языкознания " , не " Кубанские казаки " и не " Кавалер Золотой Звезды " . Всё это – производные великой сталинской мечты о новом лучезарном человеке, о новом просветлённом народе, о грандиозной цели, которой достигнет этот просветлённый народ, создав не на небе, а на земле царство всеобщего благополучия, вселенской справедливости, бесконечного творчества. Никогда Сталин в своих работах не упоминал Царствие Небесное. Но оно витало в вероучении Сталина. Посреди собравшихся на открытии великолукского памятника Сталину были православные сталинисты – это батюшка, освятивший памятник, и несколько женщин, которые клали к подножию памятника полевые цветы, крестились и смиренно уходили в толпу» – сказано в статье. «Россия интересна и важна человечеству не Большим театром – есть Венская и Миланская оперы. Не Санкт-Петербургом – в Европе есть Рим и Париж. Не Эрмитажем – в Европе есть Уффици, Прадо и Лувр. Не космическими аппаратами, самолётами, атомными станциями. Всё это – часть мировой цивилизации и не имеет национальной принадлежности. Россия важна и интересна миру тем, что она единственная решилась преодолеть тяжёлую гравитацию истории и вырваться за пределы исторической обречённости, порвать с ветхим миром, с ветхим человечеством и рвануться в другую историю, ведущую не в вечный тупик, а в космическую бесконечность, в царство абсолютной благодати. В этом вклад России в мировую историю, рывок, о котором будет мечтать род людской, и не сегодня завтра народ обязательно повторит этот сталинский рывок. Сталинизм в России в его первозданной чистоте невозможен. Такое народам открывается не каждый день. Не следует мечтать о новом Сталине. Второе пришествие Сталина на Русь – это вопрос веков. Но возможен лидер, цель которого – превратить народ в самый просвещённый, счастливый, здоровый, творческий, добрый и прекрасный народ. И такая сформулированная цель может вновь поставить Россию в центр мира, сделать душой мира. |
| Около ленты, идущей из пресса с нарезанными мокрыми кирпичами (только что замешанные из глины, они очень тяжелы), стояли две девушки — нижняя расставлялка и подавалка. Этим не приходилось сгибаться, лишь поворачиваться, и то не на большой угол. Но верхней расставлялке — стоящей на постаменте царице цеха, надо было непрерывно: наклоняться; брать у ног своих поставленный подавалкой мокрый кирпич; не разваливая его, поднимать до уровня своего пояса или даже плеч; не меняя положения ног, разворачиваться станом на прямой угол (иногда направо, иногда налево, в зависимости от того, какая приёмная вагонетка нагружалась); и расставлять кирпичи на пяти деревянных полках, по двенадцати на каждой. Движения её не знали перерыва, остановки, изменения, они делались в быстром гимнастическом темпе — и так всю 8часовую смену, если только не портился пресс. Ей всё подкладывали и подкладывали — половину всех кирпичей, выпускаемых заводом за смену. Внизу девушки менялись обязанностями, её никто не менял за восемь часов. От пяти минут такой работы, от этих махов головой и скручиваний туловищем должно было всё закружиться. Девушка же в первой половине смены ещё и улыбалась (переговариваться из-за грохота пресса было нельзя), может быть ей нравилось, что она выставлена на пьедестал как королева красоты, и все видят её босые голые крепкие ноги из-под подобранной юбки и балетную гибкость талии. За эту работу ей давали самую высокую в лагере пайку: триста граммов лишнего хлеба (всего в день — 850) и на ужин кроме общих чёрных щей — “три стахановских”: три жалких порции жидкой манной каши на воде — так мало её клали, что она лишь затягивала дно глиняной миски. “Мы работаем за деньги, а вы за хлеб, это не секрет”, — сказал мне вольный чумазый механик, чинивший пресс. А приёмные вагонетки откатывали мы с одноруким алтайцем Луниным. Это были как бы высокие башенки — шаткие, потому что от десяти полок по двенадцать кирпичей центр тяжести их высоко поднимался. Гибкую, дрожащую, как этажерку, перегруженную книгами, — такую вагонетку надо было тянуть железной ручкой по прямым рельсам; взвести на подставную тележку (шабибюнку); застопорить на ней; теперь по другой прямой тянуть эту тележку вдоль сушильных камер. |
|
|
