| Вопрос об автокефалии ГПЦ не был решен положительно. 2-й отдел Предсоборного Присутствия принял один из проектов прот. сщмч. Иоанна Восторгова, согласно которому Грузинский Экзархат следовало упразднить, в Грузии образовать 2 митрополичьих округа. Обсуждение этого проекта, особенно в связи с ним текста 34-го Апостольского правила, продолжалось между Заозерским и проф. Н. Н. Глубоковским на страницах «Богословского вестника» (Четыре доклада. 1907. Т. 3. С. 55-58) (подробнее см. разд. «Вопрос о восстановлении автокефалии Грузинской Церкви» в ст. Грузинский Экзархат Русской Православной Церкви ). В посл. четв. XIX - нач. XX в. российское правительство стремилось исправить свои ошибки и достичь умиротворения в Закавказье, на должность экзарха Грузии выбирали наилучших представителей высшего духовенства РПЦ. 9 июня 1906 г. экзархом стал архиеп. Владимирский сщмч. Никон (Софийский) . Автокефалисты встретили это назначение враждебно: 2 священника послали экзарху письмо с угрозами, имеретинское духовенство направило телеграмму протеста, тифлисское духовенство бойкотировало приезд сщмч. Никона. Новый экзарх придерживался принципа взвешенной церковной политики и решения насущных проблем Экзархата. Он занимался социальными проблемами, восстановлением груз. церквей и монастырей; относительно Церкви в Закавказье считал целесообразным присоединить рус. и греч. население к русским епархиям, а груз. части Экзархата, выделив Бакинскую (с Карским вик-ством для армян) и Абхазо-Сухумскую епархии, предоставить известную долю самостоятельности. 12-14 окт. 1906 г. К. собрал в Тифлисе совещание, где присутствовали епископы Леонид (Окропиридзе), Гурийско-Мингрельский Георгий (Аладашвили), Алавердский Петр (Кончошвили) и несколько священников. Было решено, что, пока вопрос об автокефалии является актуальным, они и их последователи будут иметь с экзархом лишь административно-служебные отношения ( Мельникова. 2009. С. 401). 17 окт. 1906 г. в Тифлисе было образовано общество автокефалистов, во главе к-рого встал К. ( Дурново. 1907. С. 12-21). |
| Когда Н. предложил ему поехать раньше, прот. Антоний ответил, что имеет разрешение служить с экзархом только в Сиони. Н. не стал настаивать, не желая подвергать неприятностям ключаря, у которого были дети, а попросил, чтобы в Дидубе его сопроводил член Грузино-Имеретинской синодальной конторы архим. исп. Амвросий (Хелая; впосл. католикос-патриарх всей Грузии), но также получил отказ. Н. воскликнул, что тогда поедет со своим «свечником» Платоном, и спросил у исп. Амвросия: «Как Вы думаете, дидубийцы пустят меня в церковь?» Исп. Амвросий ответил, что Н. помимо духовной «вооружен» также гражданской властью, «а мы разве можем противостоять гражданской власти. Мы подчиняемся внешней силе. Мы бессильны перед физической силой!» ( Каллистрат (Цинцадзе). 2001. С. 86). Стремясь установить мирные отношения с местным духовенством, Н. действовал с осторожностью, делая вид, что ничего не замечает. Экзарх выписал из б-ки Тифлисской ДС все книги, к-рые касались церковной и гражданской истории Грузии, а также потребовал найти для него учебники, с помощью которых он смог бы выучить груз. язык. Он составил собственное мнение о буд. устройстве автокефалии ГПЦ, считая, что проживающее в Грузии негруз. население должно остаться в юрисдикции РПЦ, а груз. части Экзархата, выделив Бакинскую (с Карским вик-ством для армян) и Абхазо-Сухумскую епархии, следует предоставить известную долю самостоятельности. По его мнению, реорганизацию Церкви на Кавказе нужно производить с большой осторожностью, чтобы непредвиденные последствия не вызвали раскол в Церкви. 12-14 окт. 1906 г. еп. Сухумский сщмч. Кирион (Садзаглишвили) (впосл. католикос-патриарх Грузии сщмч. Кирион III (II) ) собрал в Тифлисе совещание, где присутствовали епископы Имеретинский сщмч. Леонид (Окропиридзе), Гурийско-Мингрельский Георгий (Аладашвили), Алавердский Петр (Кончошвили) и несколько священников, на котором было решено, что, пока вопрос об автокефалии является актуальным, они и их последователи будут иметь с Н. лишь административно-служебные отношения. |
| — Вот исследователи живут на станции в Арктике, куда не так-то просто добраться, наблюдают за Карским морем и выясняют, что его береговые утесы стали разрушаться с удвоенной скоростью. А что с этого нам, россиянам? — Те люди, которые живут на труднодоступных станциях, как раз поставляют информацию для глобальных моделей прогноза, которые используются для прогноза погоды на всей территории России. Знания, полученные на тех широковысотных станциях, критически важны для прогноза на высоких широтах. А что там происходит? Во-первых, авиасообщение, во-вторых, там плавают корабли, подводные лодки. Корабль идет, а ему приходит прогноз — завтра ветром на путь выгонит ледяное поле. Это же критически важно знать. Количество станций непосредственно связано с точностью прогноза. После развала Советского Союза много станций на севере закрыли, и тут же существенно ухудшился прогноз. Сейчас оборудование гораздо более совершенно, можно поставить автоматические станции. Но, как показывает опыт, всякие факторы — снегом залепило, медведь поломал, еще что-то случилось — требуют присутствия человека. — И все-таки что там с Карским морем? — Все то же потепление. Происходит эрозия берегов вследствие того, что тает вечная мерзлота. Берега северных морей — это лед с мороженым грунтом, температура повышается, лед тает, грунт становится мягким, все это сползает. Там действительно береговая линия на метр в год может меняться. Это важно понимать по многим причинам. Если по два-три метра в год она будет меняться, то за 50 лет могут растаять какие-то могильники или залежи метангидратов, пойдут выбросы. Изменения линии берегов нужно отслеживать для навигации, так как меняется глубина моря. Изучать это на местах важно, чтобы понять причины, механизмы, построить модель, оценить изменения через 100 лет и быть к ним готовыми. Фото: Сергей Щедрин Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| Следующее наблюдение и вовсе смутило меня: в то время как Мешалкин даже под черновики жертвовал прекраснейшую бумагу, дочь его решала арифметические задачи про жнейки, стога и пуды на страницах печатной продукции. Были тут брошюры с таблицами займов, с постановлением «О порядке разрешения трудовых конфликтов, возникающих на почве применения наемного труда в крестьянских хозяйствах» от 1924 года, «Законодательство о трестах» 1925 года, «Выращивание сои на севере СССР», «Как устранить яловость животных?» и другие издания не меньшей значимости. Несколько самодельных тетрадей было сшито из рекламных афиш «Крестьянской газеты» и цветастых плакатов, объявлявших «волостные торги недвижимостью» и «сдачу лесов в аренду». Такая, между прочим, была жизнь в нэпманские времена. То есть определенно писание жалоб являлось для Павла Степановича занятием чрезвычайной, ни с чем не сравнимой важности. Узнал я еще, что в годы гражданской войны Мешалкин служил делопроизводителем 29-го красноармейского этапного батальона, и счел было свое исследование завершенным, как вдруг на чердаке среди пыльных березовых веников, разобранных кросен, мятых чайников, кастрюль, самоваров нашелся странный предмет – долбленый деревянный пенал цилиндрической формы. Сняв крышку, я обнаружил плотный свиток бумаг, касавшихся неизвестного мне периода жизни Павла Степановича. Документ с сургучной печатью оказался послужным списком «чиновника военного времени Карского крепостного интендантского управления П.С. Мешалкина». Так я узнал, что Павел Степанович имел счастье явиться на свет в 1881 году, а в 1910м был зачислен в писарской класс при Управлении здешнего воинского начальника. Пройдя курс наук, попал в распоряжение штаба Кавказского военного округа и с 1914 по 1918 год служил в Карсе писарем, старшим писарем и наконец помощником бухгалтера. За четыре года бравый воитель успел наградиться тремя медалями, к этому же периоду относились и особо яркие проявления кляузнического таланта Павла Степановича. Чего стоит хотя бы его докладная о прапорщике 296-го пехотного полка Борисове, который при обстоятельствах, изображенных не очень внятно, назвал Мешалкина «драным (на литеру “с”) кавалером и дураком». «Докладывая о вышеизложенном господину делопроизводителю Управления Карского крепостного интенданта», Мешалкин просил «ходатайствовать перед господином полковником Карским крепостным интендантом о разборе инцидента по нанесению нетактичного оскорбления». |
| Не мог Ленин вести войну с Германией и потому, что к концу 1917-го года Русская императорская армия перестала существовать. Сказались подрывная работа большевиков и тогдашних либералов в армейской среде до Октябрьского переворота. А после захвата власти большевиками – декреты Совета народных комиссаров РСФСР «О выборном начале и организации власти в армии» и «Об уравнении всех военнослужащих в правах», Русскую армию окончательно развалили. Отряда «Красной гвардии», состоящие из дезертиров и уголовного сброда, «блестяще» убивали офицеров, но противостоять германским воинским частям не могли. Добровольный призыв в ряды создаваемой Красной армии (РККА) насчитал лишь около 70 тысяч человек. С таким мизером ни о каком сопротивлении германской армии не могло быть и речи. Силы всеобщей мобилизации в ряды РККА с июня 1918-го направлялись на гражданскую войну, какая разворачивалась в России полным ходом. Отсюда заключение трагичного для России по последствиям Брестского мира в марте 1918 года, навязанного стране Лениным и его германскими союзниками. О Брестском мирном договоре («Мирный договор между Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией с одной стороны и Россией с другой») написано много. Тем не менее, для полноты картины на нем следует остановиться. Ибо он – показатель стратегического предательства Лениным государственных интересов России и народов в ней проживающих на многие года вперед. Слово «стратегический» неслучайно. Договор, как известно, лишал Россию Прибалтики, Украины, а в Закавказье – Карской области. Кроме того, Россия обязывалась провести полную демобилизацию своей армии. Но мы говорим о стратегии. Она – в передачи Турции исконно армянских земель к каковой относилась Карская область. Но на этом предательство Армении не закончилось. По итогам Московского договора и подтверждающим его Карским договором 1921 года, Карс, Ардаган и святая для армян гора Арарат отошли к Турции. Стратегия предательства – в ослаблении главного союзника России в Закавказье – Армении, лишением ее земель и усилением там турецкого присутствия. |
| Свой перевод Евангелия на народный язык Тяпинский приносит как посильную жертву со своей стороны для поднятия веры в народеи для развития, путем образования, национального самосознания. Его труд появляется в то время, когда полонизация края делает первые шаги; он первый начинает борьбу с нею и при том не на почве только религиозной, как это сложилось впоследствии, но главным образом на национально-культурной. Это подвиг не только проповедника-миссионера, но и гражданина. Что служило оригиналом для Евангелия Тяпинского, определялось не одинаково. Владимиров предположительно считал этот текст переделкой Пересопницкого Евангелия или того оригинала, который лежал в основеПересопницкого (Чешская Библия 1506 г.). Но Карский указал оригинал перевода в польской Библии Будного (Несвиж, 1572). Сличение перевода с текстом Библии Будного, произведенное Карским 73 , не оставляет сомнения, что именно это социнианское издание польской Библии послужило основой работы Тяпинского. 7 . Тоже социнианское движение вызвало еще другой перевод Нового Завета на западно-русский язык Валентина Негалевского. Этот перевод сделан был в 1581 году, в с. Хорошове (ныне Острожского уезда, Волынской губернии) – с польского перевода Мартина Чеховича (изд. в Ракове, 1577 года). Список этого перевода находится в Киеве, в Михайловском монастыре. И труд Негалевского, подобно предыдущему, вызван был к жизни не только миссионерско-просветительными, но и народно-культурными побуждениями. «Учинил (перевод), пишет переводчик, за намовою и напоминанием многих ученых, богобойных, а слово Божие милуючих, которые писма полского читати не умеют, а языка словенского читаючи, писмом русским выкладу словего не розумеют» 74 . По обычаю протестантских библейских изданий того времени (начиная с Лютера), текст перевода – Евангелия Негалевского сопровожден многочисленными комментариями. Кроме Евангелия, большое внимание западно-руссов и южно-руссов, в XVI век, возбуждал текст другой столь же почитаемой и употребительной при богослужении книги – Псалтири. |
| В тот же день мы обратно переехали на твердую землю. Здесь, сопутствовавшие нам ново-крещенные самоеды, у самого берега на одном холме сокрушили 14 каменных и сожгли 256 деревянных идолов, разных видов. Во все время путешествия к югорскому шару, и когда находились около него, при ясной погоде, мы имели не малое удовольствие видеть длинный, непрерывный день, продолжавшийся до 74 суток. В большеземельской тундре, с северной стороны большеземельского хребта, солнце непрерывно светит с 8 мая по 20 июля. 11 июля. Из югорского шара отправились мы в лодке, Карским морем, к реке Кару, среди множества льдин, которые в югорский шар часто заносятся во время приливов, из Карского и Ледовитого моря. 13 июля. Прибыв к этой реке, нашли здесь не малое число самоедов, из коих несколько было карачеев тобольской губернии. 14–25 июля. Не мало употреблено времени, чтобы войти с ними в какое-либо общение. Достигнув этого, проповедники Евангелия начали было предлагать им поучения о единой истинной вере; но они не хотели слушать проповеди. Читали и объясняли им Евангелие на их языке, как это было делано в других местах, и с благословенным успехом, но одни из них отворачивались, другие отходили прочь; иные затыкали уши. Наконец, не желая более слушать проповеди, все до одного собрались и уехали на оленях в другие, отдаленнейшие от нас, кочевья. 26 июля. Отселе мы отправились обратно во внутренность тундры. 27 июля. Нашли два чума не крещеных самоедов. 28 июля – 2 августа. Предлагали им евангельскую проповедь, но они решительно отказались слушать проповедников. 3 августа. Отправились мы далее в тундру подле хребта Манесале. 6–7 августа. Переезжали мы чрез этот хребет, по его широте. 8 августа. У реки Ояги нашли оленей, принадлежащих нашей миссии, которые приведены сюда пастухами её от озера Парча. На них продолжали мы путешествия далее по северной широте большеземельской тундры, то есть, по кочевьям самоедов пустозерского ведомства. Эта тундра от реки Кары до реки Коротаихи, большею частью сухая, твердая, холмистая, |
| «Язык статутов и современный белорусский язык, - справедливо указывал видный литовский историк Станислав Лазутка, - это два разных языка, более того, что первый значительно ближе к современному русскому, чем белорусскому» c. 30]. И далее литовский историк Станислав Лазутка заключает: «Таким образом, остается наиболее приемлемым, хотя в известной мере тоже условным, название этого языка – старобелорусский, по крайней мере оно оправдано этнологически, как название языка, пришедшего с территории современной Беларуси, хотя в то время еще не было ни Беларуси, ни белорусского языка» c. 65]. Отсюда вытекает совершенно правильный вывод – это был древнерусский язык, на основе которого шло формирование трех братских языков: великорусского, белорусского и украинского. Это в своеобразной форме признается выдающимся белорусским филологом и этнографом Е.Ф. Карским. Он пишет: «Белорусский язык окончательно победил язык литовский, сделавшись не только разговорным языком у русских (выделено мною – Л.К.), но и официальным языком у литовцев. Даже простой литовский народ заимствовал из него много слов, некоторые суффиксы и даже фонетические особенности c. 123-124]. Понятно, что так называемый белорусский язык у русских (предков нынешних белорусов и украинцев) был именно древнерусским языком, то есть языком некогда единого древнерусского государства с центром в Киеве. Третья обобщающая фальсификация официальной исторической науки и исторической политики в Белоруссии сводится к утверждению того, что Великое княжество Литовское является первым белорусским государством. Эта ключевая фальсификация белорусской истории основана на смешении двух разных понятий и явлений, а именно: отождествлении государственности на территории современной Белоруссии во время ВКЛ с белорусской государственностью. В этом плане фальсификаторы белорусской истории напоминают нерадивых учеников, которые при изучении стран мира путают Швецию со Швейцарией, а Австрию с Австралией. Что, кстати, опять доходчиво объяснил литовский историк Станислав Лазутка фальсификаторам по поводу их бредней о Великом княжестве Литовском как белорусском государстве. |
| 1 1908.XI.5. Милостивый Государь, Павел Александрович! Сегодня получил Ваше открытое (слово «письмо» пропущено. – С. Ш.) от 29 октября, любезно пересланное мне из Варшавы Е. О. Карским, редактором «Русского Вестника» 1 Спешу исполнить Вашу просьбу: вместе с этим письмом отправляю заказною бандеролью 1–2 ч. «Заговоров», что касается дальнейших 2 выпусков, определенно сказать затрудняюсь. Очень хотел бы начать печатание 3-й части с наступлением Нового Года (вчерне она готова к печати), а там – как Бог даст: в настоящее время у меня мало досуга и возможности сосредоточиться. Печатание 3-й части потянется, вероятно, несколько лет, т. к. «Русский Фил. Вестник» выходит всего 4 раза в год и много места одной работе отдавать не может. Сообщите, если не затруднит Вас, какого рода материал Вы имеете, касающийся заговоров, откуда взят, и если не в труд, – один-два образчика, чтобы я мог судить, какой он цены; быть может, полезно будет Вам его предварительно опубликовать, а тогда я использую его попутно в своей дальнейшей работе. Если Вас так живо интересует моя работа, это для меня большое удовольствие: я только в самое последнее время столкнулся с лицами, которых занял этот вопрос: таков, например, Мансикка из Гельсингфорса 3 приезжавший в Харьков для получения от меня сведений в задуманной им тогда работе и ныне напечатавшей ее на немецком языке. Пишите подробно обо всём, что Вас занимает, затрудняет. Я охотно буду отвечать на Ваши запросы. Было бы приятно, если бы Вы где-нибудь в печати высказали свое мнение о моей работе: нам легче было бы понять друг друга и взаимно идти навстречу в разработке общего труда, не затрачивая много времени на переписку общего характера, а обратившись прямо к тому, что для нас обоих останется неясным. Я – своего рода поклонник «искусства для искусства» и «науки для науки». За рецензии, каковы бы они ни были, считаю преступлением обижаться sint judiein libera 4 – этим путем и только движется наука. Браните, сколько угодно – обижаться не стану. Если отзыв будете печатать, сообщите, – где, а получите оттиски – не откажите прислать. Присылкой Ваших трудов в обмен на мои (если что из них заинтересует Вас, охотно вышлю; список их найдете на обложке «Заговоров»), – доставите мне большое удовольствие. |
| Поэтому, здесь мог быть поставлен приметный крест. От него осталось лишь овальное в плане скопление мелких и средних валунов, вытянутое, как и сам мыс, по линии север–юг. Высота кладки около 0,3 м 336 . Остальные кресты, зафиксированные МАКЭ на Новой Земле, в основном, связаны с именами известных промышленников, первопроходцев и исследователей Арктики. В 1766 г. кормщик Яков Чиракин совершает плавание на судне архангельского купца А. Бармина из Баренцева моря в Карское проливом Маточкин Шар. Сообщением Чиракина заинтересовался архангельский губернатор А. Е. Головцын. Он договаривается с Барминым об отправке в следующем году экспедиции в «новоизобретенные места» и обращается к императрице о снаряжении на Новую Землю судна. Получив от нее согласие, губернатор назначает начальником экспедиции Ф. Ф. Розмыслова. К экспедиции также прикомандировываются подштурман М. Губин и два матроса. Купец Бармин выделил кочмару, экипировал кормщика М. Чиракина и с ним десять работников. Инструкцией губернатора, Розмыслову предписывалось: составить карту пролива Маточкин Шар, измерить его глубину; если будет возможность, пройдя пролив, дойти Карским морем до устья реки Оби, а также изучить возможность открытия пути из Карского моря к Северной Америке. В июле 1768 г. экспедиция Ф. Ф. Розмыслова отправилась на трехмачтовой кочмаре к западному устью пролива Маточкин Шар. С 15 августа были начаты первые исследования пролива. 7 сентября выпал снег. Экспедиция разобрала промысловую поморскую избу, стоявшую в устье реки Шумилиха и, погрузив ее на кочмару, двинулась вглубь пролива. Эта изба была доставлена к восточному устью пролива и поставлена на его северном побережье, в заливе Тюлений. Здесь разместятся на зимовку Розмыслов, Чиракин и с ними еще пять человек. На противоположном, южном побережье пролива, на мысе Дровяном, была собрана вторая, привезенная из Архангельска, изба, где зазимовали семеро остальных, во главе с подштурманом Губиным. Во время зимовки тяжело заболел, и к 17 ноября скончался Чиракин. Всего за зимовку, из 14 человек скончалось 7 и один пропал во время пурги. Несмотря на все трудности зимовки, весной 1769 г. Розмыслов продолжил опись и изучение пролива. Закончив большую по объему работу, команда кочмары, имеющей значительную течь, в начале августа направилась на запад по исследованному проливу. Тяжело заболел Розмыслов. У западного устья Маточкина Шара, опять попробовали отремонтировать кочмару, но поняли, что до Архангельска на ней не дойти. Помог случай. К ним подошло поморское промысловое судно. Кормщики А. Ермолин и И. Лодыгин, возвращались с промыслов из губы Митюшиха в Архангельск. Они захватили с собой всех участников экспедиции Розмыслова и 9 сентября доставили всех в Архангельск. До конца 1769 г. Розмыслов составлял карту, закончил редактирование журнала. Рапорт с копиями результатов экспедиции Розмыслова был доставлен императрице. |
|
|
