| Особым праздником считается Положение ризы Пресв. Богородицы во Влахерне (Влахерноба; 2 июля), он посвящен также хранящимся в Грузии ризе и части пояса Божией Матери, а также чудотворному списку Влахернской иконы Божией Матери , согласно груз. исторической традиции ( Иоселиани. Описание древностей. 1866) подаренным в VII в. визант. имп. Ираклием груз. царю. Согласно др. сведениям (посольство Иевлева и Толочанова, 1650-1652 - Цинцадзе. 1969), Влахернскую икону и ризу привезли в Грузию в иконоборческий период, а часть пояса Богоматери и Оконскую икону - племянница визант. имп. Романа III Аргира, Елена, первая супруга груз. царя Баграта IV (1027-1072). Паломники, побывавшие на Св. земле, с XV в. называли грузин «христианами пояса» ( Хазарадзе. К истории одной реликвии. 1999; Григорий (Перадзе), сщмч. Сведения иностр. пилигримов. 1995). В XVIII в. одишский кн. Григол Дадиани передал Влахернскую икону, ризу и часть пояса последнему царю Грузии Георгию XII. После кончины царя его сын Давид перевез икону в Россию, затем она снова вернулась в Грузию. В наст. время Влахернская икона хранится в Гос. музее груз. искусства, риза Пресв. Богородицы - в Зугдидском гос. краеведческом музее. На Влахерноба икона переносится в ц. Влахернской иконы Божией Матери в Зугдиди. Существует обычай жертвовать иконе отрезы пестрой материи (Гвтисмшоблис Перанги - риза Богоматери), употребление к-рых даже с благими намерениями (напр., раздача неимущим) запрещено. Вторник Светлой седмицы - день празднования Оконской (Оконоба) и Иверской (Ивероба) икон Божией Матери. Оконоба связан с почитанием иконы из церкви в Окони (с. Чихареши, Квемо-Сванети), выстроенной князьями Кипиани (Ивероба отмечают еще и 12 февр.). Праздник Зачатия Пресв. Богородицы прав. Анной (9 дек.) особо отмечается в Зап. Грузии (Рача, Лечхуми, Сванети), где прав. Анну в народе называют «бабушка Рождества» и считают покровительницей девушек, брака, женщин, особенно рожениц. Этот день празднуют и особо отмечают женщины: старшая в семье печет ритуальные хлебцы из пшеничной муки в форме креста, звезды, солнца. Прав. Анну просят о благоденствии семьи, о благополучном исходе родов (если в доме находится роженица), о сохранении света очей, об обильном урожае проса. |
| Т. А. Жарикова Грузия Иконография Г. получила самостоятельное развитие в памятниках груз. искусства. Изображения святого, а также сцены из его жития и чудес украшают практически каждый церковный интерьер, многочисленные чеканные и живописные иконы, предалтарные кресты и т. д. Перевод Жития Г. на груз. язык относится к IX в., но, возможно, оно было известно в Грузии с более раннего времени, свидетельством чего являются изображения святого уже на рельефах кон. VI в.: на малой стеле из Брдадзори (Картли, Вост. Грузия) представлено рельефное изображение Г., попирающего змея; на каменном кресте из с. Хандиси - рельефное изображение Г. в хитоне и длинном плаще, с крестом мученика в руке. Всадника на коне, поражающего человеческую фигуру, на зап. фризе Мартвильского храма (VII в.) считают образом Г.; на фрагменте каменной плиты алтарной преграды из Цебельды (VII-VIII вв.) изображены 2 всадника, подписи отсутствуют, но человеческая фигура (фрагмент) под копытами коня у одного и змей у другого свидетельствуют, что изображенные - это Г. и вмч. Феодор. Как правило, Г. изображается воином: на коне (часто в паре с вмч. Феодором в симметричной композиции, где всадники направлены друг к другу), пешим, как на визант. иконах,- в рост, с копьем в правой поднятой руке, левой опирается на большой щит или в молении (изображение Г.-мученика в хитоне и плаще распространения не получило). На многочисленных чеканных иконах X-XI вв. Г. представлен пешим, в рост. Наиболее ранние известные груз. памятники данного иконографического извода относятся к посл. трети X в.: чеканная пластина из Бравалдзали; левые створки триптихов из Чукули и Чихареши (см. также чеканные иконы XI в.: из Джумати, Лаштхвери, Хидистави, Суджуны, Сакдари и др.). Отдельные изображения Г., особенно на иконах, в эту эпоху вне Грузии не встречаются. Этот же тип изображения широко представлен в росписи храмов (напр., Теловани, X в.; Павниси, XII в.; Тимотесубани, Кинцвиси, нач. XIII в. и др.) и на живописных иконах (напр., мозаичная икона XIII в., ГМИГ). На большой живописной иконе XIII в. из Музея этнографии и истории Сванети Г. изображен во весь рост вместе с двумя другими св. воинами, а его полуфигура украшает иконы XIII в. из того же музея и в церкви с. Цвирми (В. Сванети). |
| «Глубокоуважаемый и любезнейший Иван Васильевич, – пишет он, – «Чихарев» сегодня ранним утром прошел Крит, и теперь мы плывем по безбрежному синему морю. Налюбовавшись голубым морем, которое довольно деликатно покачивает нашего гиганта, сажусь за письмо к Вам. Трудно в одном письме изложить свои впечатления за время выезда из Одессы и поневоле приходится быть кратким. В Константинополе мы пробыли две недели, почти исключительно посвящая их осмотру его достопримечательностей, но успели посмотреть далеко не все, что хотелось посмотреть, и не так, как хотелось и как можно смотреть в каждом европейском городе. В Константинополе осмотр желательный очень труден, дорог и неудобен: город большой, дороги и улицы скверные, сообщения дорогие и неудобные, предметы осмотра находятся в турецких руках, и доступ к ним нужно постоянно оплачивать. Большое и главное препятствие заключалось для нас в незнании турецкого языка, вследствие чего мы не могли расспрашивать и разузнавать все то, что бы хотелось узнать, а проводники и кавасы часто или нас не понимали, или их не понимали турки. Тем не менее нам удалось посмотреть главное и ориентироваться в Константинополе, составить себе понятие о его древностях и вынести убеждение, что Константинополь полон древностей неизвестных, нерасследованных, никому из ученых неизвестных, но мало или вовсе недоступных. При турках никакие расследования, соединенные с раскопками, невозможны, а без раскопок трудно что-нибудь расследовать [нрзб.] окончательно. Мы, напр., не раз ходили по Влахерн(скому) дворцу, пили на песке кофе, зашли к турку в огороде, находящейся (sic!) над дворцом, убедились, что под нами по крайней мере один цельный этаж, если не два, но не могли не только копнуть, но даже и думать об этом. Точно так же и в других пунктах весьма трудно добраться до чего-нибудь, что лежит ниже современного уровня и что не всем показывают и не всем доступно. А многое недоступно из того даже, что стоит в целости с древнейших времен. Так, св. Ирина, сохранившаяся до 28 июня, до дня нашего посещения, лучше всех почти церквей, недоступна для публики, и нам удалось ее видеть только благодаря энергическому вмешательству посла, А. |
| В. Айналов пишет: «Нам оставалось только осмотреть св. Ирину. Первая просьба наша осталась втуне. Дим. Федор. на завтраке у посла высказал соображение, что если русское посольство не может устроить нам посещение св. Ирины, то что же оно тогда может? Обещали хлопотать. На другой день утром пришла телеграмма. Сам Нелидов ехал с нами смотреть св. Ирину, назначая место сбора у старого сераля. Мы были там в 10 1 / 2 ч. Явился адъютант султана. Явился затем и Нелидов со всем посольством и с сыном. Полы св. Ирины были политы водой, нас сопровождали турки, исполняя малейшие просьбы. Мы осмотрели все, что было возможно осмотреть, и даже имеем на память кусочки мозаики из обсиды, куда слазил Щербина. 962 Оканчивая обзор, Дим. Фед. и посол захотели взглянуть на устройство куполов, и потому вышли во внутренний дворик св. Ирины. Входя третьим (Ник. Фомич шел сзади), я услышал шум, подобный шуму ветра, и дребезжание стекол; шум все усиливался, и Нелидов первый разгадал, что это было землетрясение. Он крикнул, чтобы все шли во двор. Все сгруппировались в центре двора вокруг стеллы, а шум между тем все рос и рос, обращаясь в рев и сильный грохот; стекла дребезжали, и штукатурка стала валиться со стен. Достигши крайнего предела, дребезжание и грохот превратились в колебания почвы, и нас порядком шатнуло, хотя никто не упал. Затем первый удар стал стихать, но Нелидов не советовал уходить, ожидая повторения удара. Действительно он последовал. Он был слабее, но, кажется, более разрушителен: стены расшатанные трескались, штукатурка и карнизы падали на землю. Мы стояли молча в ожидании, и многие из нас были готовы к последнему часу. О себе скажу, что я узнал чувство готовности умереть. Адъютант ожидал, что под нами провалится двор, ибо оттуда из глубины слышался шум пустого места. Выходя из церкви, мы прошли под сводами Ирины. Внутренность церкви была в тумане от пыли. Ц. Ирины дала несколько трещин; св. София на вид стояла невредима». 963 Еще подробнее описал это событие Д. Ф. Беляев, находясь на борту парохода «Чихарев», в письме от 2 июля 1894 г. |
|
|
