| Дальше идёт отрывок, предсказание о предательстве Иуды (13:18–30). И затем, на фоне слов Петра, предсказание о его, Петра, отречении (13:31–38). Так начинается этот трагический вечер. В каком-то смысле это ещё не начало, это ещё не Страсти, только вступление к ним, но какое трагичное! Предательство одного ученика, отречение другого, недопонимание со стороны всех остальных. Они всё ещё не понимают, в чём суть Его служения. И после слов о предательстве Христос утешает Своих учеников (14:1–4). Он не страшится: Я победил мир! (Ин 16:33). И Он объясняет им, что путь к Отцу — Он Сам: не то, что есть путь, но что нет иного пути к Отцу, кроме как через Сыновство Христово. Я не раз упоминал вам поразительную фразу святителя Иринея Лионского, где он говорит, что во Христе и силой Святого Духа мы становимся уже не приёмными детьми, но единородным сыном Божиим. Только становясь едиными с Ним настолько полно и совершенно, мы становимся детьми нашего Небесного Отца не только как родные Ему по приобщению, но и сущностно. Мы уже слышали это, когда Господь дал Своим ученикам то, что мы называем молитвой Господней. Мы всегда думаем, что “Отче наш” относится к нашей совокупности. В этом выражении есть и более драматичный корень: “Отче наш”, когда эти слова произносил Христос, означали: Мой Отец, Который и ваш Отец, потому что Христос и мы едины. И вот почему в молитве Господней мы говорим “Отче”: мы произносим эти слова во Христе и обращаем их к Кому? — к Тому, Кто есть Отец воплощённого Сына Божия. Иисус — вот путь к Отцу (14:5–14). И продолжая эту линию утешения, обетований, надежды, больше, чем надежды: уверенности, Христос обещает Своим ученикам даровать им Святого Духа (14:15–31). Так же, как Святой Дух сошёл на Него в Его человечестве на берегу Иордана после Его крещения, ученики в своём человечестве получат Святого Духа. Духа Утешителя, Который утешит их в разлуке со Христом, в их скорби, которую мы не ощущаем, но которую так остро переживал Павел, когда говорил, что пока он живёт на земле, он разлучён от Христа (см. 2 Кор 5:6). Вот почему Павел тосковал по смерти: не как об уходе от земной жизни, а как о соединении со Христом, соединении, о котором ему настоятельно напоминал в сердце Дух Святой. Тот Дух, Который говорил с ним воздыханиями неизреченными (Рим 8:26), Который научал его называть Бога — Отцом. Всё это возможно только во Христе. |
| CXXIII, см. 1Ин 3:1 ), автора «Послания к Диогнету» (гл. II, см. 1Ин 4:9–10 ). К концу II-ro же века или к первой половине III века относятся важные и авторитетные свидетельства общепризнанного канонического достоинства первого послания Иоанна – т. н. Мураториева канона, Сирского перевода новозаветных священных книг Пешито и древне-латинского перевода. Подобные же свидетельства о подлинности и каноничности послания встречаются у Климента Александрийского (Стром. II, см. 1Ин 5:16 ), у Тертуллиана (Adv. Ргах. с. 15 1Ин I1), у Оригена (Евсев. Ц. И. VI24) Дионисия Александрийского (у Евсев. Ц. И. VII25) и др. Вообще из приведенных свидетельств очевидно, что каноническое достоинство и подлинность первого послания Иоанна были общепризнаны и никаким сомнениям и оспариваниям не подвергались. И все внутренние признаки послания, все характерные черты его содержания, тона и изложения убедительно свидетельствуют о принадлежности послания тому же великому апостолу любви и возвышенного христианского созерцания, которым написано и четвертое Евангелие. И в послании, как в Евангелии, причисляет себя к самовидцам Слова, и все содержание послания проникнуто живым воспоминанием о данном Спасителем примере христианам всею жизнью Своею земною ( 1Ин 2:6, 3:3, 5, 7, 4:17 ), о Его слове и заповедях ( 1Ин 1:5, 3:23, 4:21 ), о событиях при Его крещении и крестной смерти ( 1Ин.5:6 ). В послании веет тот же дух любви и вместе огненной ревности по славе Божией и чистоте Богопочтения, та же глубина и сила чувства, тот же образ и характер представления и изложения, что и в Евангелии. Эта внутренняя близость и родство содержания послания и Евангелия св. Иоанна хорошо были подмечены и оценены в смысле доказательства подлинности еще в древности, напр., св. Дионисием Александрийским в III в. «Евангелие (Иоанна) и послание, говорит он, согласны между собою и одинаково начинаются; первое говорит: » вначале бе Слово», последнее: « еже бе исперва»; в том сказано: « и Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко единародного от Отца» ( Ин.1:14 ), то же и в этом, с небольшим лишь изменением: « еже слышахом, еже видехом очима нашима, еже узрехом и руки наша осязаша, о Словеси животным, и живот явися»… ( 1Ин.1:1–2 ). |
| Бог Слово, соделавшись плотию и тем самым став человеком, вселился в нас, исполненный благодати и истины; и от полноты Его все мы как члены Его Тела – Церкви – приняли благодать на благодать ( Ин.1:14–16 ). Весь Господь Иисус Христос – благодать. Поэтому и Евангелие Его – это Евангелие благодати Божией ( Деян.20:24 ). И жительствуя во Христе, Который есть благодать, мы через Него обогащаемся всем Богочеловеческим (ср. 1Кор.1:4–5, 8:9 ; 2Кор.13:13 ). Подвиг спасения есть, собственно, подвиг облагодатствования (см. Еф.1:6, 2:5 ). Всё и вся Владыка Христос дарует нам благодатью; мы же за всё это даем от себя веру: Благодатью вы спасены через веру ( Еф.2:8 ). Богочеловеческим телом Церкви Господь Иисус Христос – Бог всякой благодати ( 1Пет.5:10 ). Наше – трудиться, подвизаться в добродетелях, а Спаситель подает нам за это благодать спасения и обожения, ведь добродетелями мы впитываем в себя животворящие и боготворящие силы благодати; без этого благодать в нас тщетна (см. 2Кор.6:1–10 ; Евр.10:29 ). Ясно евангельское благовестие и заповедь: труд умножает благодать, благодать умножает труд (см. 1Кор.15:10 ; 2Кор.11:23–30 ). Богочеловеческую истину евангельской благодати опытно свидетельствуют и радостно благовествуют как святые Апостолы, так и святые Отцы. Святой Афанасий Великий благовествует: «Одна благодать изливается от Отца через Сына в Духе Святом». «Подаваемая во Святой Троице благодать дается от Отца через Сына в Духе Святом». «Благодать, дарованная нам Спасителем, явилась и дарована нам с пришествием Спасителя». «Одна и та же благодать подается от Отца в Сыне... Отец дарует благодать через Сына». «Благодать одна (едина): она подается от Отца в Сыне». Облагодатствованный ум святого Макария Великого благовествует: «Благодать постепенно действует и овладевает душой, испытуя человеческую волю. И если душа согласна с благодатью, то благодать проникает в самые сокровенные ее глубины, пока, наконец, не овладеет ею». Без сомнения, главное отличие человеческого существа – это его свободная воля, ее неприкосновенность. |
| «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом». Эта знаменитая фраза свт. Афанасия Александрийского воспроизводит выражение, которое восходит к сщмч. Иринею Лионскому 342 . Часто – и совершенно ошибочно – она понималась как свидетельство победы пантеистических тенденций неоплатонического толка в греческом христианстве. Термин θωσις, «обожение», и в самом деле восходит к языку неоплатоников, но применительно к IV в. не следовало ли найти общепонятные термины для того, чтобы нести Евангелие эллинистическому миру? Собственно христианские основания термина возможно обрести не в какой-либо философской спекуляции, но в самой вере во Христа: только Бог – а не то, что сотворено, и не тварный посредник – может быть истинным «Спасителем». Отсюда – то горение, с которым свт. Афанасий, да и вся Церковь , обсуждали проблему личной идентичности Христа и признавали в Нем Божественную Личность. По сути, это и содержалось в ответе апостола Петра: Ты-Христос, Сын Бога Живаго ( Мф. 16:16 ). Этот же смысл, только завуалированно, передан в тексте Евангелия от Иоанна словами Самого Иисуса, говорящего о том, Кто Он, воинам, пришедшим в Гефсиманский сад взять Его: Аз есм,/– отвечает Он им. При этом Он произносит священное Имя Бога – Яхве – и повергает в суеверный ужас слуг первосвященника, которые пали на землю ( Ин. 18:5–6 )… Восприняв плоть, божественное Слово открывает творениям путь к новому бытию во Христе Иисусе ( 1Кор. 1:30 ). В «Теле Христовом» его тварные члены предвосхищают эсхатологическое Царство, где Бог будет всё во всём ( 1Кор. 15:28 ). Другого смысла у греческого слова «обожение» нет. Учение о Боговоплощении подразумевает спасение, открытое в любви. Однако у божественной любви нет пределов. Предел неизбежно существовал бы, если бы Бог прибег к тварному посреднику… В Ветхом Завете предел этот имел педагогический смысл: Бог говорил через пророков или «через ангелов» с теми, кто еще не был готов слушать напрямую. В Новом Завете – все иначе (см.: Евр. 1:1–14 ). Александрийская христология в лице своих представителей свт. Афанасия и свт. Кирилла четко показывает, что Сам Сын Божий воспринимает человечество – даже смерть, ибо Он умирает на кресте плотию, чтобы воскреснуть в этой самой плоти и стать также первенцем из мертвых ( Кол. 1:18 ). Только Он один обладает бессмертием (см.: 1Тим. 6:16 ), и именно Он, восприняв собственно человеческое и смертное бытие, дарует тем, кто пребывает «в Нем», переход от смерти к жизни. Грехопадение и Воскресение |
| Как видим, Господь заповедует Своим ученикам иметь любовь между собой и предупреждает их, что они будут преследуемы миром, будут гонимы и ненавидимы людьми, которые не знают и не принимают Господа Иисуса Христа, пришедшего во плоти ради нашего спасения, или отвергаются Его своим поведением; которые отрицают будущую вечную жизнь и любят только землю и здесь утверждают свое вечное жилище и в удовлетворении своих страстей полагают свою радость. Небо для них – страна чуждая, они не признают Божественных законов, а руководствуются обычаями века сего – похотью плоти, похотью очес и гордостью житейской (см.: 1Ин. 2:16 ). Вот этот-то мир, прежде возненавидевший Самого Христа, возненавидит и верных Христовых последователей. В мире скорбни будете ( Ин. 16:33 ), – говорит Господь. Мир и люди его ненавидят истинных последователей Христовых потому, что они не участвуют с ними в их темных, худых, злых делах. Жизнь последователя Христова не походит на жизнь миролюбцев: он бегает путей их, как нечистот, он живет для их обличения, поэтому он тяжек им и они не могут его видеть (см.: Прем. 2:14–16 ). Он – терновая игла для глаз их, человек, для мира самый несносный, поэтому и бывает ненавидим миролюбцами. Ненавидит мир добрых еще и потому, что добрым людям Господь, конечно же, скорее являет Свою великую благодать, нежели нечестивым, а потому преследуют праведников из зависти, как видим это на примере многих праведных людей, таких, как патриарх Исаак, праведный Иосиф и многие другие. За то ненавидят их, что они не участвуют в области греховной тьмы, где властелином- диавол, но служат своему Господу и повинуются Его Божественному закону. И эти страдания для христиан Господь попускает ради нашей же пользы, чтобы чрез них низложить нашу самонадеянность, испытать нашу верность. Человек в счастье, в довольстве, в почести легко может надмиться и забыть Бога. Скорби же очищают душу, смиряют ее и приближают нас к Богу. Вот в силу этих обстоятельств Господь заповедует любить друг друга, иметь взаимное общение и единение между собой. Любовь связует людей. Любовь свою мы должны распространять на всех ближних, начиная со своих родителей, родственников и кончая нашими недоброжелателями и врагами. Заповедь о любви сама по себе легкая и приятная, потому что сама по себе любовь уже есть высочайшее наслаждение. Жить в любви и согласии составляет для человека счастье и блаженство. |
| Таким образом, «обожение», – это христоцентрическое и эсхатологическое понятие, выраженное на языке платонизма, но сущностью своей не связанное с какой-либо философской системой. Понятие это отражает переживание божественности Христа, как оно передано в исповедании Петра по Евангелию от Матфея (см.: Мф. 16:16 ) или, согласно Евангелию от Иоанна, в реакции воинов, которые, придя за Иисусом, пали ниц, когда Он косвенно указал на Свою божественную природу произнесением священного для иудеев имени Бога – Яхве, Аз есм ( Ин. 18:5–6 ). В восточнохристианской мысли и духовной традиции эта божественность Иисуса составляет сущность сотериологического измерения веры. Спасение – это акт божественной любви, и любовь эта безгранична. Если бы Бог прибег к посреднику для спасения твари, то любовь Его не была бы безграничной. Таким ограниченным в педагогических целях откровением оставался Ветхий Завет , где Бог говорил через пророков или через ангелов. Однако в новом домостроительстве Бог становится полностью доступным (см.: Евр. 1:1–14 ), и – по настоятельному слову свт. Кирилла Александрийского – Сын Божий принимает на себя человеческую смертность и умирает плотью на кресте, дабы воскреснуть в своей человеческой природе и тем самым стать первенцем из мертвых ( Кол. 1:18 ). Спасение в своей сущности рассматривается как этот переход от смерти к жизни, и только Бог может быть «Вождем спасения» (ср.: Евр. 2:10 ), ибо Он – Единый имеющий бессмертие ( 1Тим. 6:16 ). Бог должен был соделаться в полноте смертным человеком, чтобы проложить этот путь истинно и подлинно – так, чтобы он стал поистине нашим. Такое восприятие спасения предполагает определенное понимание того, что есть этот «падший» мир, нуждающийся в спасении, а также видение конечной цели творения. В восточной святоотеческой традиции – а также, разумеется, в восточнохристианском литургическом и сакраментальном опыте мир вне Христа рассматривается как подпавший под владычество смерти. Такое видение отличается от западного, более законнического поставгустиновского средневекового понятия «первородного греха», в соответствии с которым каждый человек оказывается виновным во грехе, совершенном Адамом в раю. |
| Живущие и совершенствующиеся в богочеловеческом теле Церкви – её члены (чада) имеют свои особые этапы духовного роста (совершенствования) вплоть до обожения или святости. Т. е. педагогическое (учительно-просветительное) дело и служение Церкви есть лишь доля из форм Её многогранного служения в мире посредством церковных педагогов, которые призваны воцерковлять (через воспитание, обучение, просвещение, образование) детей, родителей и коллег по работе. Она, эта степень и мера приводимых под более опытное и глубокое водительство, руководство пастырское. Исходными категориями православной педагогики являются понятия главного ее предмета и цели . Между этими категориями и выстраивается траектория всего педагогического процесса. Главным предметом православной педагогики является человек (ребенок) – развивающаяся богоподобная личность с присущими ей психовозрастными, половыми и наследственными особенностями. Согласно православной догматике назначение человека не ограничивается одной земной жизнью, а простирается в вечность. Поэтому земная жизнь христианина по слову свт. Игнатия (Брянчанинова) должна быть школой приготовления к жизни вечной. Главным препятствием на пути к этому во всех людях являются последствия первородного греха, внесшего расстройство в их природу, как духовную, так и телесную. Грех вызвал в них порочные склонности, удалил их от Бога и навлек на них Божий гнев, осуждение, болезни и смерть. По слову св. Григория Синаита : «Если мы не уведаем, какими нас создал Бог, то не познаем и того, какими нас создал грех» . Исказив в людях образ Божий грех не уничтожил его (см.: Быт.9:6 ),и духовная природа человека все-таки осталась восприимчивой к добру и помощи Божией ( Рим.1:19 ), сохранила стремление к истине и свободу воли. Тем не менее, своими силами человек не способен преодолеть греховную поврежденность своей природы. Именно поэтому для спасения человека Богом к жизни вечной были нужны: Боговоплощение ( Ин.1:14 ), Крестная смерть ( Ин.19:30 ), Воскресение Сына Божия ( Лк.24:6 ), создание на земле Церкви Христовой ( Мф.16:18 ; Дн.2:47) как особого места предуготовления души человека и устранения препятствий на пути к жизни вечной. |
| Крещение Иоанна было выше, так как призывало к покаянию, к внутреннему омовению, но еще не имело благодати Духа, которая давалась Христом, как сам святой Предтеча и сказал: «Он будет крестить вас Духом Святым» (Мф. 3: 11). Совершавший крещение Иоанн еще не знал, Кто будет этот Некто, «Которому он недостоин развязать и ремень у обуви Его» (см.: Мк. 1: 7; Лк. 3: 16; Ин. 1: 27), но Глас Божий, пославший его, открыл ему: «На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Ин. 1: 33). Поэтому и пришел к нему Иисус креститься. Не потому, что нуждался в очищении, но потому, что крещение Иоанново совершалось по воле Божией. Это знали все в народе, так как считали Предтечу великим праведником. Даже Ирод, царь, имя которого стало синонимом коварства и злобы, даже он «боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святой» (Мк. 6: 20). И прийти к Иоанну значило быть послушным воле Божией. Так Христос, выходя на служение Свое человечеству, начинает его с послушания воле Божией. Какую кротость и какое смирение пред волей Отца Небесного являет Сын Божий! И как премудро это смирение Спасителя устрояет весть о Его явлении! Вот как говорит об этом Иоанн Златоуст: «Если бы [Иоанн начал] обходить жилище каждого и, подойдя к дверям, вызывать на улицу и, держа Христа, говорить: это есть Сын Божий, – то это делало бы свидетельство подозрительным… но когда весь народ стекся из всех городов к Иордану и пребывал на берегах реки, то уже то обстоятельство, что и Сам Он пришел креститься и получил удостоверение свыше голосом Отца и наитием Духа в виде голубя, делало свидетельство о Нем Иоанна несомненным» (Иоанн Златоуст, святитель. Беседа о Крещении Господа и Богоявлении). Христос только вошел в воды – не для того, чтобы очиститься, так как был безгрешен, но чтобы освятить их по древнему пророчеству: «Ты стерл еси главы змиев в воде: ты сокрушил еси главу змиеву» (Пс. 73: 13–14). Несомненным, как об этом и поется в тропаре праздника, было по исходе Христа из вод и величественное явление Бога во Святой Троице: Самого Христа Спасителя, схождение с отверзшихся небес «Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И глас с небес, глас Отца, как гром небесный, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3: 16–17). |
| Приходилось читать, что в Греции и иных странах Пятидесятница всегда называлась Пятидесятницей, а наименование «Троица» закрепилось за ним именно на Руси… Троица — это обиходное название. Обратите внимание, мы не встречаем его ни в Типиконе, ни в церковном календаре, там мы читаем — «Неделя такая-то по Пятидесятнице». И это наименование праздника действительно славянское. И оно совершенно неслучайно закрепилось на Руси: ее духовный расцвет, эпоха преподобного Сергия Радонежского, его духовных детей и внуков, одним из которых был, по всей вероятности, преподобный Андрей Рублев,— неразрывно связана с почитанием Святой Троицы, тайна Которой открылась нам в полноте (хотя выражение «в полноте» здесь можно использовать только условно, человек не может своим ограниченным разумом в совершенстве познать природу Триипостасного Бога) именно при сошествии Святого Духа на апостолов. Сын Божий уже вочеловечился, уже сказал Своим ученикам: Я и Отец — одно (Ин 10, 30), уже принес Свою Крестную жертву и победил смерть. И вот, происходит то, что Он обещал (см.: Ин 14, 16–17; Деян 1, 8): людям является третье Лицо Святой Троицы, Дух Святой. Фото Анны Орловой Почему Троице предшествует один из дней сугубого поминовения усопших — Троицкая родительская суббота? Эту субботу стали праздновать как особый заупокойный день еще в IX веке. Смысл в том, что Троица есть день рождения Церкви, а у Церкви, как и у Бога, нет мертвых, она столько же Церковь усопших, сколько Церковь живых. Поэтому накануне Троицы поминают тех членов Церкви, которые находятся уже в мире ином, и поэтому — забежим немного вперед — коленопреклоненные молитвы третьей части на вечерне Троицы посвящены именно поминовению усопших. Троица всегда бывает в воскресенье, потому что это пятидесятый день после Пасхи; но начнем мы с вечера субботы, со всенощного бдения. Что мы услышим в храме в этот вечер? На вечерне мы встретимся с двумя песнопениями, которые, с одной стороны, хорошо нам известны и любимы нами, а с другой — мы не слышали их в храме со Страстной седмицы . |
| Хочу поделиться с Вами воспоминаниями о том, как на протяжении многих лет, начиная с 1993 года, я в качестве сопредседателя всероссийского оргкомитета участвовал в проведении Дней славянской письменности и культуры в разных регионах нашего Отечества. Программа обычно включала научную конференцию, торжественное богослужение, крестный ход, во многих случаях открытие памятника святым просветителям, а также концерт с участием выдающихся артистов. И каждый год я был свидетелем того, как праздник проходил в обстановке единения представителей различных возрастов, национальностей, профессий и социальных слоев на основе признания неразрывной связи, соединяющей Россию с Православием. Это было особенно значимо в те годы, когда наше общество переживало идейный кризис, нуждалось в поддержке и консолидации. Тогда было жизненно необходимо обратиться к наследию прошлых веков и тем самым восстановить историческую преемственность, обрести опору в том источнике живой воды (см. Ин. 4:14), припадая к которому, укреплялись в преодолении испытаний и в созидательных трудах многие поколения наших предков. В этом году мы много говорим об осмыслении опыта минувшего столетия, а также о том, какие духовные уроки можно извлечь из того и трагического, и героического опыта, который выпал на долю нашего народа в ХХ веке. В данной связи нельзя не сказать о подвиге веры, который в годину гонений совершили новомученики и исповедники Церкви Русской ХХ века. Как это ни покажется странным для многих, мы рассматриваем стояние в вере этих святых вне политического контекста. И причина не в каком-то сервилизме. Наши новомученики отдавали себе отчет в том, что никакое земное общественное устройство не может быть совершенным. Подвергаясь преследованиям, подвижники веры, во-первых, хранили в сердце слова Спасителя, сказавшего: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16:24). Во-вторых, будучи гонимы, они почитали главным исполнение заповедей Иисуса Христа и стремились стяжать Царство Небесное, которое не от мира сего (Ин. 18:36). Отвергая безбожие, они оставались патриотами и молились за своих преследователей. |
|
|
