| Но вскоре стало ясно, что урока этого все же было недостаточно. Слишком глубоко «завязли мы в грязи западной», слишком привлекательной казалась «гуманистическая» западная культура, поставившая на место Бога самого человека, угождавшая и льстившая всем низменным страстям и похотям человека, «человека душевного, не имеющего духа» ( Иуд. 1:19 ). И вот, по словам святителя Феофана, «стал забываться тот урок», который был дан нам в промыслительном нашествии французов. Снова началось увлечение всякими вольнодумными, безбожными, материалистическими теориями, порожденными на отвергшем Бога Западе, снова самозванные западные учителя и наставники безверия, нигилизма и разврата стали у нас желанными гостями и даже кумирами, перед которыми благоговейно преклонялось наше интеллигентное общество, а особенно – несчастное, сбитое с толку учащееся юношество. «Горько, горько то, – пишет по этому поводу в одном из своих писем святитель Феофан, – что творится у нас среди мыслящих. Все ум потеряли. Философские воззрения не в ходу, руководятся ветром навеваемыми началами. Святая вера отодвинута на задний план. И даже богословствующие потеряли настоящие основы богословствования православного, и все смеются. И Господь, кажется, отвратил очи Свои от нас и не посылает делателей. Сколько раз я порывался кричать, но ничего не идет из головы. Может быть, и другие то же испытывают. Не оставление ли это Божие? Боже, милостив буди!» (Собрание писем, вып. VII, стр. 206). «Следует наказать нас, – пишет святитель в другом письме, – пошли хулы на Бога и дела Его гласные. Некто писала мне, что в какой-то газете «Свет» 88 напечатаны хулы на Божию Матерь. Матерь Божия отвратилась от нас; ради Ее и Сын Божий, а Его ради Бог Отец и Дух Божий. Кто же за нас, когда Бог против нас?! Увы!» (там же). Замечательно, что сам святитель Феофан – кротчайший, благостнейший и любвеобильнейший, был немилосердно суров и беспощадно строг ко всем сеятелям безверия и нечестия, увлекавшим Россию в бездну погибели. Говорят, что одной из причин ухода его с епископской кафедры в затвор была именно необыкновенная, голубиная его кротость, мешавшая ему делать необходимые выговоры и замечания неисправным подчиненным. И вот такой кротчайший святитель со всей беспощадной суровостью обрушивается в своих письмах на распространителей материалистических воззрений в России и требует запретить им их разлагающую работу... под угрозой смертной казни! |
| – Икону пришлю чрез неделю или две. Пусть высохнет хорошенько». 360 Так мог говорить только близко знакомый с делом того или другого искусства или ремесла и при том изведавший на опыте те или другие случайности и требования дела. С другой стороны, из этих немногих случаев можно видеть, как одухотворяемы были у преосв. Феофана и занятия рукоделием, как из его рук выходили не чувственность лишь тешащие произведения искусства или ремесла, а как бы «дела Божии» все – произведения, более служащие единому на потребу, т.е. спасению, нежели даже невинным, по-видимому, удобством житейским. Не даром он и едва не всякое письмо свое, даже по обыкновенным, обыденным вопросам (как напр. в переписке с родными), заключает словами: «Спасайтесь!» «Милость Божия буди с вами!» и под. Так среди молитвенных подвигов, в церквице и келье совершаемых, среди разного рода умственных занятий и рукоделий у святителя-затворника подлинно не проходило ни минуты без дела. А затем уже не много времени оставалось на удовлетворение телесных нужд сна и бодрствования. Такой великий подвижник духа, каким был святитель Феофан, не нежил своего тела продолжительным сном, роскошными и многими яствами и проч.; напротив, он умерщвлял его всячески, по заповеди св. отцов-подвижников, которую сам же, в русском переводе, предложил ревнующим о своем спасении. «Должно нам смирять и истощать тело свое воздержанием, а не поблажать ему сластьми, чтоб удостоиться Царства небеснаго». 361 Незатейлив был порядок обыденной жизни святителя-затворника, хотя и строго наблюдаем был. Обыкновенно, с вечера, как замечено было раньше, келейник Евлампий заготовлял владыке церковное вино и просфоры, равно как и облачение для служения литургии. По окончании литургии, святитель легким стуком давал знать келейнику о времени утреннего чая. После чая владыка занимался умственными работами, плодами которых были его многочисленные писания и письма. В час дня был у него обед, за которым в последние годы святитель в скоромные дни вкушал только по одному яйцу и по стакану молока. |
| Пришлось проститься с Киевом, и на этот раз навсегда. Прибыв в Новгород, полный исторических воспоминаний и прославленный подвигами св. угодников, Феофан с жаром и великим усердием взялся за исполнение трудной и многосложной должности инспектора и воспитателя юношей. Правда, это не новая для него деятельность, – ею он занимался в Киеве под руководством таких великих учителей и воспитателей, как Димитрий (Муретов) и Иеремия (Соловьев) , но в Новгороде предстояло много нового труда, усилий и терпения, ибо приходилось воспитывать не детей, но отроков, переходящих в юношеский возраст. Кто воспитывался при действии старого устава 1815 года, тот очень хорошо знает, что умственное и нравственное самосознание скоро является у семинарских воспитанников, особенно когда переходят в философский класс. В это время, с 17 или 18 лет, отроки становятся юношами, начинают мыслить и действовать самостоятельно, т. е. по собственному сознанию и убеждению, входят в общение с миром и другими людьми, ко всем и ко всему относятся доверчиво и являются веселыми и живыми и с избытком физических и духовных сил, но еще неустановившихся и неопределившихся к тому или другому роду жизни и деятельности. Прекрасный, но опасный возраст в жизни человека, ибо юноша неопытен, несведущ, по своей доверчивости и отзывчивости ко всем влияниям и впечатлениям легко может сбиться с прямого пути и пойти по превратной дороге порочной жизни. Руководство опытного воспитателя и любящего отца с истинно-христианскими убеждениями весьма здесь нужно и необходимо. Сознавал все это новый инспектор Новгородской Семинарии и потому употреблял все усилия и труды, чтобы юношей, обучающихся разным наукам (и искусствам), направить в жизни и последующей деятельности к богоугождению и спасению души. И на этом пути достиг Феофан не малых результатов, годных нам и грядущим поколениям в научение и подражание. Прежде всего, мы имеем прекрасный нравственно-психологический анализ юности, сделанный Феофаном, анализ, который необходимо иметь во внимании, как руководительное начало, всякому отцу и воспитателю юношества. Прекрасно от времени до времени и самим юношам прочитывать этот очерк, чтобы быть знакому со своим возрастом и знать, что требуется, чтобы пройти сей возраст непреткновенно и вступить в жизнь с добрыми нравственными навыками и христианскими убеждениями. Вот как Феофан изображает юность с нравственно-воспитательной стороны в одном из лучших своих сочинений по нравственному Богословию: |
| «Надобно так расположить дух учеников, чтобы у них не погасло убеждение, что главное у нас дело есть Богоугождение, а научность есть придаточное качество» Находясь на различных церковно-административных должностях, святитель Феофан всегда с большим вниманием относился к вопросам воспитания, основывал духовные училища, церковные библиотеки, всячески поощрял произнесение проповедей. Ему принадлежат слова о высокой цели воспитания и образования: «Воспитание из всех святых дел – самое святое… Надобно так расположить дух учеников, чтобы у них не погасло убеждение, что главное у нас дело есть Богоугождение, а научность есть придаточное качество, случайность, годная только на время настоящей жизни. И потому никак не должно ставить ее так высоко и в таком блестящем виде, чтобы она занимала всё внимание и поглощала всю заботу. Нет ничего ядовитее и гибельнее для духа христианской жизни, как эта научность и исключительная забота о ней. Она прямо ввергает в охлаждение и потом навсегда может удержать в нем…» Святитель Феофан, Затворник Вышенский В трудах затворника, аскета, подвижника-монаха была разработана целая педагогическая система православного воспитания . По мнению жизнеописателя святителя П.А. Смирнова, «мы находим в сочинениях епископа Феофана немало указаний по постановке школьного образования, и в этом отношении он является педагогом-новатором, далеко опередившим свое время… Суть воспитывающего обучения сводится к стремлению давать в школе не только знания, не только развивать и обогащать ум, но и развивать все душевные способности ученика, нравственно воспитывать и облагораживать его. Вся педагогическая система святителя коренится именно в идее нравственно воспитывающего обучения. По его глубокому убеждению, каждая здоровая русская школа должна неизменно иметь в своей основе начала религии и нравственности». Взгляды о воспитании обобщены в нескольких трудах святителя Феофана, прежде всего в одной из самых известных его книг – «Путь ко спасению», которая есть во многих домашних библиотеках. Именно с нее очень часто начинается знакомство с духовным наследием вышенского подвижника. В этой книге четко сформулированы порядок, правила и законы, применяемые к воспитанию личности, начиная от младенчества. «Тут всё, что мною писалось, пишется и будет писаться», – говорил Феофан Затворник об этой книге, подчеркивая центральность ее темы для всей своей литературно-богословской деятельности. В «Начертании христианского нравоучения» раскрыты понятия христианской нравственности. Теме воспитания посвящены и письма святителя, обращенные к многочисленным духовным чадам. |
| Святитель чутко улавливал духовные потребности писавшего и, не жалея своих сил, обстоятельно и сердечно разъяснял все вопросы и недоумения. Он как-то особенно умел войти в положение корреспондента, и между ними сразу устанавливалась самая близкая внутренняя, духовная связь, при которой жизненные нужды высказывались с полною искренностью и откровенностью. Это свидетельствовало о высоком духовном уровне архипастыря, ибо только человек, познавший свои страсти и победивший их, знает их действительную силу, может угадывать их и в другом человеке по малейшим признакам. В письмах Преосвященный Феофан высказывал те же положения, что и в своих сочинениях, но в более простой форме и в применении к нравственному и общественному положению адресатов. У епископа-затворника было постоянное желание помочь ближним в деле их спасения. “Болит по ней душа моя, – писал он об одной из своих духовных дочерей, – в желании, чтоб она покрепче утвердилась во внутреннем человеке. Ибо тогда уже никакие волны не могут поколебать ее, как твердый утес!” 151 Лишь только Святитель слышал зов о помощи, он как отец, любящий чад, как “добрый пастырь”, полагающий душу за овцы ( Ин.10, 11 ), сейчас же спешил оказать поддержку. Ни великие научные труды, ни молитвенные и аскетические подвиги не заслоняли от него нужд и скорбей грешной души. Епископ Феофан всегда радовался при получении вести об успехах в духовной жизни ищущих спасения. Откликаясь на духовные нужды и запросы людей, он спешил как можно скорее ответить всем, соответственно потребностям каждого. Он никогда никому не отказывал в совете. “Я охотно готов отвечать и помогать вам словом, сколько разума достанет” 152 . В некоторых письмах святитель Феофан дает очень подробные наставления о пути спасения, с самого момента обращения грешника до утверждения его в Боге. Он глубоко верил, что Господь Сам руководит человеком в его спасении, если он со всем усердием и ревностью стремится исполнять в своей жизни волю Божию. “Если Господу работаете, – наставляет Владыка, – то Он же наставник и руководитель. К Нему прибегайте. Излагайте всегда Ему нужду свою полно и искренно и молитесь, чтобы вразумил... и даст вразумление, и чувство поправит. То верно содержите в мысли, что мы решительно ничего Ему угодного сами произвесть не можем; все такое Он Сам в нас производит. К Нему и обращайтесь” 153 . |
| Немецкий исследователь Мартирий Багин переводит «Митерикон» на немецкий язык; в предисловии он указывает, что основой перевода стал труд святителя Феофана. Багин отмечает, что перевод святителя выполнен без существенных упущений, так как рукопись, с которой делал перевод Вышенский Затворник, была повреждена временем. Более того, Мартирий называет труд святителя «особо тщательным» c. 23]. Мария Гейне в начале XXI века компилирует труд отца Иринея и Мартирия Багина в своей работе, которая посвящена женской святости XII–XIV в. в Византии. Особое место в работе занимает сборник «Митерикон», так как в нем содержатся высказывания матерей Матроны, Мелании, Пелагеи, Сарры, Синклитикии и Феодоры. Автор подробно изучает высказывание жен-подвижниц c. 18]. В настоящее время можно найти ряд работ, посвященных роли и значению женщин в Церкви в интересующую нас эпоху. Мы выделили диссертационную работу Смирицких Татьяны Ивановны «Характер и специфика частной жизни женщины в ранней Византии» а также диссертационную работу Охлупиной Ирины Сергеевны «Образы святых женщин в Византии VIII–XII вв.: становление, эволюция, типология» в которых так же отмечаются «Митерикон» и «Новый Митерикон». Стоит отметить статью Л. В. Луховицкого в «Православной энциклопедии», посвященную авве Исайе , в которой достаточно кратко упоминается о личности аввы, зато упоминается его творение – «Митерикон» c. 128]. Данная статья является обзорным трудом. В нем не описывается «Митерикон» по русскому переводу святителя Феофана. В статье упоминается современная структура сборника, но не историческая (пример Греч. 245 состоит из 2-х книг). Обзор исследований, посвященных «Митерикону», показал, что анализ текстов монаха Исайи происходил на основе перевода святителя Феофана. Хотя перевод святителя на данный момент не изучен со всех сторон, на основании ранее проведенных наблюдений мы можем утверждать, что первоначальный текст монаха Исайи претерпел изменения при переводе. Во-первых, рукопись, с которой переводил Феофан Затворник , имеет лакуны, во-вторых, в переводе тексты первоисточника сгруппированы по другому принципу, в-третьих, степень эквивалентности перевода и оригинала является неисследованным вопросом. Также мы видим, что, несмотря на достаточно большое количество работ, они сложно доступны русскоязычному читателю, так как этот текст практически не рассматривался отечественными учеными, а иностранные ученые касаются небольшого круга вопросов. Таким образом, мы можем наметить несколько перспективных направлений исследований. Во-первых, необходимо рассмотреть работу святителя над переводом по черновикам «Митерикона», найти упоминание о «Митериконе» в его письмах и трудах. Во-вторых, провести сравнительный анализ оригинала, перевода и издания. Очень важным является описание греческого текста «Митерекона». Источники и литература |
| Творения и письма Вышенского затворника – это не плод труда богослова–теоретика, а живой опыт деятельного подвижника, созидавшего свою духовную жизнь на основе Священного Писания и Священного Предания Церкви. «Мы не знаем, – пишет профессор А. Бронзов , – ни одного богослова, который до такой степени был бы проникнут библейским и святоотеческим духом, до какой последний проглядывает в каждой строке у епископа Феофана. Прямо можно сказать, что его нравоучение есть в общем библейскоотеческое. И в этом самое великое его достоинство» с. 261]. Как редкий и выдающийся знаток аскетической письменности, преосвященный Феофан не только отразил ее особенности и своих творениях, но и воплотил их в своей жизни, засвидетельствовав истинность святоотеческой аскезы собственным духовным опытом. «Святоотеческое аскетическое мировоззрение, ирошедши через призму глубокого и тщательного изучения епископа Феофана, сделалось как бы его собственным, так что его собственное мировоззрение без всякого преувеличения можно назиать святоотеческим, – не только по общему духу и основному содержанию, но даже и по самой форме своего выражения и раскрытия» с. 5]. Все аскетические установки епископа Феофана пережиты им, почерпнуты из его собственного духовного опыта и запечатлены с самобытной свежестью и глубокой жизненностью. За каждой фразой Боговдохновенного архипастыря стоят его живой внутренний опыт и духовный подвиг. Замечательно, что святоотеческие взгляды не просто были поняты и усвоены святителем Феофаном, они всецело проникли в его мировоззрение, растворились в нем и составили единое неразрывное целое. Отсюда и то огромное влияние, которое оказывали воззрения святителя на тех, кто с ними знакомился. Только человек, сам прошедший через горнило духовного опыта, сам причастный глубинам духовной жизни, может заговорить с людьми с такой вдохновенной всепобеждающей силой, будившей духовную энергию и порождающей готовность на подвиги, какой обладал епископ Феофан. В своих произведениях святитель Феофан, по отзыву комиссии профессоров Петербургской духовной академии, «выступает самостоятельным глубоким православным богословом–мыслителем созерцательного направления, – таким богословом, у которого богословские православные понятия глубоко проникли через сознание, приняли оригинальную форму и получили своеобразную систему» л. 2]. Творения епископа Феофана «дышат духом благодати, делающим слово его помазанным, проникающим прямо в сердце читателя» с. 54). В них проявляются непреодолимая сила искренности и правды, глубокая сила убеждения, горячее желание спасения ближнему и, вследствие этого, непосредственное могучее воздействие на душу читателя. |
| И потому никак не должно ставить ее так высоко и в таком блестящем виде, чтобы она занимала все внимание и поглощала всю заботу. Нет ничего ядовитее и гибельнее для духа христианской жизни, как эта научность и исключительная о ней забота. Она прямо ввергает в охлаждение, и потом может навсегда удержать в нем... Должно быть поставлено непреложным законом, чтобы всякая преподаваемая христианину наука была пропитана началами христианскими, и притом православными. У нас самое опасное заблуждение то, что преподают науки без всякого внимания к истинной вере, позволяя себе вольность или ложь, в том предположении, что вера и наука – две области решительно разъединенныя. Дух у нас один, он же принимает науки и напитывается их началами, как принимает веру и проникается ею. Как же можно, чтобы оне не приходили в благоприятное или неблагоприятное соприкосновение здесь? Если в таком порядке будет ведено обучение, чтобы вера и жизнь в духе веры высились над всем во внимании обучаемых, и по образу занятия и по духу преподавания, то нет сомнения, что положенныя в детстве начала не только будут сохранены, но и возвысятся, укрепятся и придут в соразмерную зрелость. А как это благодетельно! 6 Без сомнения Феофан вел в таком порядке обучение и воспитание духовного юношества Новгородской духовной семинарии. Три года иеромонах Феофан был в Новгороде и в это короткое время успел заявить себя, как чадолюбивый воспитатель и прекрасный преподаватель науки о душе человеческой. Не о внешней только добропорячности и благоповедении учеников заботился он, а старался, насадив в юных сердцах семена веры и благочестия, сделать их способными, по выходе из семинарии, служить Церкви и отечеству, самим спасаться и других спасать. В сем случае Феофан следовал заповеди Господа нашего И. Христа, примеру апостолов и учению св. Отцев, пастырей и учителей русской Церкви. Иисус Христос , указывая на детей и юношей и обращая внимание родителей и воспитателей на воспитание их, сказал: Блюдите да не презрите единого от малых сих: глаголю бо вам: яко ангели их на небесех выну видят лице Отца моего небеснаго ( Матф. 18, 10 ) т. |
| Он пишет: «Когда у детяти начинают пробуждаться силы, одна за другой, родителям и воспитателям должно усугубить внимание. Ибо когда, под осенением показанных средств (церковных), будет возрастать и усиливаться в них тяготение к Богу и увлекать вслед за собою силы, в то же самое время и живущий в них грех не дремлет, а усиливается завладеть теми же силами. Неизбежное следствие этого брань духовная» 856 . Сложность этой брани состоит в том, что грех пытается завладеть естественными силами и способностями человека и извратить их естественное употребление. Святитель отмечает: «В духовной брани не то, что в чувственной: тут враг стоит против тебя и виден, а в духовной – и враг, и мы все в одной душе и в одном сердце» 857 . И, соответственно, если мы не умеем отделять себя от врага, который в нас, то все движения своей природы считаем нашими и стараемся их удовлетворить как естественные. «Это заблуждение», – заключает Вышенский Затворник, – «есть источник всех наших грехопадений и неправых дел» 858 . Также особенностью этой борьбы является то, что «так как дети неспособны ее вести сами, то место их разумно заменяют родители» 859 . Но поскольку все же эту брань должна вестись силами самого ребенка, то «родители должны строго блюсти первые начатки их (сил) пробуждения, чтобы с первой минуты дать и м склонение, сообразное с главною целию, к какой они должны быть направляемы» 860 . В этом состоит важность и сложность воспитания ребенка. С одной стороны ребенок сам вести эту борьбу в полной мере не может, с другой – борьба эта должна вестись его собственными силами. Вот почему такой глубокий след в душе ребенка оставляют первые впечатления от воспитания. Святитель Феофан так и пишет, что вкус человека зависит частью от естественной предрасположенности, а «частию – и не больше ли? – от первых впечатлений, от впечатлений воспитания и случайностей жизни» 861 . Следует отметить, что и случайности жизни также во многом зависят от внимания воспитателей. Третий принцип воспитания состоит в том, что церковная жизнь есть единственная среда воспитания нравственной личности. |
| Описывая далее священнослужения, которые совершал тогда соборне святитель Феофан, Вышенский инок говорит: «Своим благоговейным священнослужением святитель Феофан и в сослужащих с ним вселял благоговение и страх Божий. Едва ли кто из нас иноков Вышенских когда-либо слышал во св. алтаре какое стороннее слово из уст святителя Феофана, кроме последования богослужебного. И поучений он не говорил, но самое служение его пред престолом Божиим было живым поучением для всех. Бывало среди верующего простого народа только и слышны сердечные вздохи умиления и возгласы: Господи помилуй». И далее, о жизни и подвиге святителя в полном затворе: «Как проходила, целых 21 год, уединенная затворническая жизнь нашего богомольца святителя? Жизнь эта была сокровенна со Христом в Бозе ( Кол.3:3 ), дела смиренного явлена пред Богом ( Притч.16:1 ). Кроме всевидящего сердцеведца Господа, никто не знал и не видел, как текла эта богомольческая и многоплодная самоотверженная жизнь святителя затворника». Судя по некоторым однако проявлениям ее сообщается о священнослужении его в келейной малой церквице «в сослужении ангелов», о великом смирении, душеспасительности бесед его по отношению к тем не- —110— многим, которые удостаивались иногда посещать святителя-затворника, о его любви к ближним и широкой благотворительности духовной (подаванием наставлений, советов и проч. чрез письма и устно) и вещественной (деньгами, книгами своего сочинения и под.) и т. д. Особенно же о молитве его говорится: «Наш святитель в 27 лет уединения конечно жил и дышал молитвой к Богу. Иначе не вынести такого уединения без молитвы непрестанной. Нудь себя на молитву, говаривал покойный богомолец, и Господь, видя твое усердие, с каким добиваешься, просишь молитву, даст тебе молитву в сердце, она как бы врастет и будет, как ручеек, журчать в сердце. – Постничество, умерщвление плоти было у святителя совершенное. Он был как бы проникнут весь духовностью, и тело свое питал для того только, чтобы оно помогало лишь духу его жить свободно, легко. |
|
|
