| 351 Временное ослабление идеологического давления после гражданской войны обмануло многих. В 1922 г. коммунистическая цензура разрешила выпустить в Петрограде сборник статей – ответ на «Смену вех». Одним из сотрудников был А. С. Изгоев, писавший в сборнике «Вехи» в 1909 г. Другие авторы: И. Клемис, Т. Габер и А. Петрищев. См. «О смене вех», Логос, Петроград, 1922. 353 Полный список их публикаций (1921–31) имеется в сборнике «Тридцатые годы», книга VII, стр. 285–317. 356 Это движение зародилось в самом начале столетия. В 1899 г. Россию посетил Джон Мотт, неутомимый секретарь и основатель Всемирной студенческой христианской федерации. Первое время его попытки пробудить интерес к религии оставались безуспешными, но во второй приезд в 1909 г. ему оказали иной прием. Громадные аудитории в Петербурге и Москве были переполнены студентами, желавшими послушать знаменитого американского евангелиста. Традиционная враждебность к христианству в то время начала уже ослабевать, и д-ру Мотту принадлежат немало обращенных в среде русской интеллигенции. Он основал Христианское студенческое движение и нашел в лютеранине, бароне Павле Николаевиче Николаи (ум. в 1919 г.), способного вождя. Руководимое им Студенческое движение носило протестантский характер, но принимало и членов Православной Церкви, уважая их вероисповедание. См. Журнал «Духовный мир студенчества», Прага, 1923 г., 2, стр. 6–12. Две книги П. И. Николаи были переизданы после революции. 359 На Пшеровской конференции присутствовало 33 студенческих делегата, представлявших Париж, Прагу, Брно, Пшибрам, Берлин, Лилль, Загреб, Тарту, Кишинев, Софию, Белград. 365 С историей института можно познакомиться в книге: D. Lowrie. «St. Sergius in Paris», London, 1954. 366 Некоторые студенты, недавно открывшие духовное богатство православия, пожелали полностью примкнуть к его аскетической традиции. Поэтому многие из них как мужчины, так и женщины, привлеченные монашеством, приняли постриг. 368 Н. Клепинин. «Братство и пути православного Студенческого движения», «Путь», 3, 1926, Париж, стр. 127. |
| Русская мечта — это мир без зла, всеобщее счастье, для всех народов, а не только для русских. Такова мечта Федорова, вдохновленная идеалами Православия. В России с самого начала русской государственности, со времен святого князя Владимира жило так много народов, что мечта о своем обособленном, отдельном от других народов благоустройстве воспринималась бы как недостойная мысль, как грех. Духовное возрождение, охватившее Россию в начале нынешнего столетия, стало оказывать заметное влияние и на Европу. Это влияние особенно усилилось в 20-е годы, когда миллионы русских оказались в Рассеянии по всему миру, но главным образом — в Европе. С судьбой русского православного зарубежья оказалась тесно связана судьба Православия на Западе, взаимодействие и взаимовлияние восточного и западного христианства. В ноябре 1922 года по инициативе группы русских религиозных мыслителей, оказавшихся в Германии, в Берлине была открыта Религиозно-философская академия, провозгласившая своей задачей христианское возрождение в Европе. В программе Академии было сказано: «Никакие внешние перевороты не могут создать лучшей жизни и преобразить души людей и души народов, если не произошло духовного возрождения, если первичная воля людей и народов больна и раздроблена, не укреплена обращением к Источнику жизни — Богу» («София. Проблемы духовной культуры и религиозной философии». Под. ред. Н.А.Бердяева. Берлин, 1923, с. 136). В своей речи на открытии Академии 26 ноября 1922 г. Н.А.Бердяев указал, что в мире нарастают процессы секуляризации и дегуманизации, для противостояния которым необходимо единение всех христианских сил Востока и Запада. В 1923 году в Чехословакии зародилось Русское Студенческое Христианское Движение, которое в значительной степени способствовало усилению интереса к религиозной проблематике на Западе. Один из инициаторов этого .движения протоиерей Сергий Булгаков в своей статье — «Церковное служение Движения» (1930) писал: «Движение берет на себя задачу общественно-церковного воспитания. Можно это называть различно — оцерковление жизни, церковная общественность, но основное здесь — желание преодолеть разделение между верой и жизнью». |
| Таким образом он духовно развратил многих! . Даже старательно смягчаемая оценка митр. Евлогием богословствования о. С. Булгакова показывает совершенную недопустимость преподавания им важнейшей богословской науки. Но на то была воля тех, в полном плену которых митр. Евлогий оказался. Как далеко это было от недавних еще сетований его в Берлине! «Философию читает В. В. Зеньковский », пишет далее митр. Евлогий, «сильный, незаурядный философ, ученый – педагог (организатор Педагогического Кабинета), посвятивший себя и широкой общественной деятельности. В эмиграции он состоит председателем Русского Христианского Студенческого Движения. Опытный руководитель, любящий молодежь, он очень популярен среди юношества» (стр.450–1). В лице его Имка имела в Бог . Институте своего служащего, конечно, выполнявшего ее задания. Митрополит Евлогий, в своих воспоминаниях, затрагивает вопрос об одном направлении русской церковной молодежи в зарубежье. По его словам, оно начало создаваться в Сербии, позднее в Чехословакии, Германии, Болгарии, Финляндии и в Прибалтийском крае, под названием «Христианского движения». Во главе его оказался В. В. Зеньковский , упоминавшийся ранее. «Формы и методы работы «Движение» заимствовало от всемирного «Христианского Союза Молодых Людей», весьма популярной интерконфессиональной ассоциации, известной под сокращенным названием «Имка» – пишет митр. Евлогий. «Наши кружки, созданные лишь по образцу «Имка», некоторые эмигранты произвольно отожествляли с самой организацией «Имка», не только потому, что мы от нее нечто заимствовали, но и потому, что мы пользовались материальной поддержкой этой богатой и дружественной нам организации. «Имка», правда, нам помогала и помогает, но мы оставались верны нашей идеологии, которая легла в основание нашего объединения, и всегда подчеркивали нашу внутреннюю независимость, что не мешало нам поддерживать добрые отношения с нашими друзьями...» Митр. Евлогий указывает далее, что возглавители «Имки» «поддерживали нас, никогда не пользуясь благотворительностью для пропаганды своего вероучения среди русских» (стр.535). |
| Один из профессоров МДА, И. В. Попов , помогавший Глубоковскому в его усилиях получить командировку и имевший контакты по этому поводу с зарубежными представительствами в Москве, сообщал ему 21 апреля 1921 г.: «Общее мое впечатление положительное, для Вас искренно хотят сделать все возможное и ищут только целесообразной формы». 614 Вместе с тем он полагал, что новым властям нет смысла держать Глубоковского, и советовал обратиться непосредственно к А. В. Луначарскому, взывая «к его человеколюбию». «Быть может, узнав, что Вы профессор духовной академии, они и не станут Вас задерживать, так как считают нас вредными». 615 В случае неудачи Попов предлагал воспользоваться близостью границы и бежать через Валаам. В мае 1921 г. с целью ускорить получение необходимых документов Глубоковский ездил в Москву. В его фонде есть документ, озаглавленный им «Перечень хождений». Как из него следует, Глубоковский был у 3. Г. Гринберга, оказавшего ему содействие еще при получении первой командировки, у А. В. Луначарского, затем с письмом, полученным от последнего, у комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина и в ВЧК. 616 В результате всех предпринятых шагов и благодаря участию М. Горького Глубоковский получил визу и 16 (29) августа 1921 г. покинул Россию. Несколько месяцев он провел в Финляндии, откуда переехал в Берлин, далее в Прагу, Белград и, наконец, летом 1923 г. – в Софию. Ему удалось вывезти часть своих бумаг. Среди них работу о Послании к евреям, законченную в 1917 г., первоначально отосланную для публикации в «Православный собеседник» (Казань), но ввиду прекращения издания забранную им в конце 1920 г. обратно, рукопись «Библейского словаря», над которым продолжал работать за границей, и др. 617 Жизнь Глубоковского в эмиграции продолжала оставаться насыщенной и плодотворной: преподавательская, научная, издательская, церковно-общественная деятельность делают его значительной фигурой русского зарубежья, однако рассмотрение этого периода не входит в рамки данного очерка. Следы дальнейшего пути H. Н. Глубоковского следует искать в заграничных архивах. Известно, что он поддерживал также переписку со своими коллегами в России. 618 Скончался Николай Никанорович Глубоковский в Софии 18 марта 1937 г. В некрологе, помещенном в «Вестнике русского христианского студенческого движения», деятельным участником которого Глубоковский был, отмечалось, что в своих научных трудах он «сумел дать органическое сочетание поразительной верности церковной традиции и церковному преданию с широкой свободой научной мысли и строгим методом... глубокое, любящее внимание ко всему прошлому, если одно достойно признания и уважения, чувство смирения при полной свободе, независимости и даже «дерзновенности», когда этого требовало служение Церкви, было органической чертой и научного, и личного характера H. Н. Глубоковского ». 619 H. К. Никольский: биография ученого в архивных документах |
| По возвращении в Россию Вышеславцев принял деятельное участие в культурной жизни Москвы, и в литературных салонах и философских кружках его хорошо знали. В то же время он подготавливал свою докторскую диссертацию «Этика Фихте», которая появилась в 1914 году и создала Вышеславцеву солидную репутацию в философских кругах. Эмигрировав из России в 1922 году (Берлин, затем Париж), Вышеславцев стал вскоре одним из деятелей экуменического движения и ближайшим сотрудником Бердяева по журналу «Путь». Он принимал участие в Русском Студенческом Христианском движении. В этот период (20-е и 30-е годы) он создал свои лучшие труды и нередко разъезжал с лекционными турне по странам, где были крупные колонии русской эмиграции. После войны он уехал в Швейцарию. За время пребывания в Женеве, где он и скончался, Вышеславцев написал еще два крупных труда. Умер он в 1954 году от старческого туберкулеза. Уже в первом своем серьезном труде, «Этика Фихте», Вышеславцев обнаружил качества, характерные для его творческого стиля: редкое умение излагать идеи интересующих его мыслителей и, главное, давать к ним творческие комментарии. Вышеславцев в совершенстве владеет искусством подхватывать вдохновившую его мысль, ассимилируя и развивая ее глубоко по-своему. Проникнувшись в студенческие годы в Марбурге духом немецкого идеализма, Вышеславцев блестяще продемонстрировал свое углубленное понимание немецкой идеалистической философии на анализе системы Фихте. В своей книге Вышеславцев дает оригинальную интерпретацию системы этого основоположника немецкого метафизического идеализма. Он подчеркивает моменты «трансцендентального иррационализма» в системе этого, казалось бы, в высшей степени рационального мыслителя. Вышеславцев убедительно показывает, что понятие «трансцендентального», введенное Кантом, получив свое дальнейшее развитие у Фихте, приобрело значение Абсолюта, к которому становятся неприменимыми рациональные категории. На примере подобного толкования Фихте, Вышеславцев строит свою «трансцендентальную метафизику». |
| Это было время так называемого религиозного возрождения в России, вовлечения интеллигенции в религию. «Религиозно-философские собрания» в Петербурге, где светские типа Карташева, Мережковского, Гиппиус и других встречались на диспутах с представителями Церкви. Замечательная полоса русской духовной культуры. Время Мережковского и Гиппиус, Булгакова, Бердяева, Франка, сборников «От марксизма к идеализму», «Смены вех», предвоенный и предкатастрофный подъем духа, прерванный трагедией революции, но перенесенный в зарубежье. Тот подъем и того духа, который породил Сергиево Подворье, Богословский институт, Студенческое христианское движение. (Подумать о христианстве в студенчестве моей молодости в России! Тогда надо было быть народником или марксистом, а уж какое там христианство. Gaudeamus igitur, московские студенты с Козихи, выпивка на Татьянин день, требование конституции… — тут не до Мережковских и Гиппиус, не до Бердяевых и Булгаковых.) Слабость Мережковского была — его высокомерие и брезгливость (то же у Гиппиус). Конечно, они не кричали — вперед на бой, в борьбу со тьмой — были много сложнее и труднее, но и обращенности к «малым сим», какого-либо привета, душевной теплоты и света в них очень уж было мало. Они и неслись в некоем, почти безвоздушном пространстве, не совсем человеческом. Это не уменьшает, однако, высоты их идейности. Теперь очень принято говорить о начале века как о «Серебряном веке» литературы русской. Взгляд правильный. Можно бы добавить: и культуры религиозно-философской. И в этой области надо сказать о Мережковском и Гиппиус, что были они писателями предутренними. От большой публики тогдашней далекие. Да одинокие и сейчас. Не зря некогда собиравшаяся меня срезать Зинаида Николаевна сказала о себе («себе» — значит и о Мережковском): Слишком ранние предтечи Слишком медленной весны. В предвоенные и предреволюционные годы Мережковские были настроены очень лево. Но октябрьская революция и коммунизм вовсе им не подходили. Как почти вся взрослая литература наша того времени, очутились они в эмиграции. |
| Istina — Istinä [Revue trimestrielle publiée par le Centre Istina]. Boulogne-sur-Seine, 1954-. JTS — The Journal of Theological Studies: New Series. Oxford, 1950- MS — Mediaeval Studies. Toronto, 1939-. OC — Orientalia Christiana. Roma, 1926—1934. OCA — Orientalia Christiana Analecta. Roma, 1935-. OCP — Orientalia Christiana Periodica. Roma, 1935-. REB — Revue des Études byzantines. P., 1946-. RHPR — Revue d’Histoire et de la Philosophie religieuses. Strassbourg, 1921—1924; Strassbourg; P., 1925—1949; P., 1950-. RSPT — Revue des Sciences philosophiques et théologiques. Kain; P., 1907—1912; R, 1913-. RTL — Revue théologique de Louvain. Louvain, 1970-. SC — Sources Chrétiennes. R, 1943-. SP — Studia patristica/ed. K. Aland, F. L. Cross, E. A. Livingstone, [et al.]. B.; Leuven, 1957-. ST — Studi e Testi/Biblioteca Apostolica Vaticana. Città del Vaticano. 1900-. SVSQ — Saint Vladimir’s Seminary Quarterly: [New Series]. Vol. 1—12. Crestwood, NY, 1957—1968. SVTQ — Saint Vladimir’s Theological Quarterly. Vol. 13-. Crestwood, NY, 1969. TM — Travaux et Mémoires/Centre de recherche d’histoire et civilisation byzantines. T. 1—4. P, 1965—1970; Travaux et Mémoires Centre de recherche d’histoire et civilisation de Byzance. T. 5-. R, 1973-. TRE — Theologische Realenzyklopàdie hrsg. G. Krause, G. Müller. Bd. 1—36. B.; NY, 1977—2004. TU — Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur. Vol. 1—138. Leipzig; B., 1882—1989. АО — Альфа и Омега: Ученые записки Общества для распространения Священного Писания в России. Μ., 1994-. БС — Богословский сборник [Православного Свято-Тихоновского богословского института]. Μ., 1997-. БТ — Богословские труды: сборник: [Издание Московской Патриархии]. М., I960-. ВВ — Византийский временник. Т. 1—25. СПб., 1894—1928; Т. 1(26) — . М., 1947-. ВР(С)ХД — Вестник Русского (Студенческого) Христианского Движения. Париж, 1925-. ВЭ — Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. Париж, 1952-. |
| Беспокойная мысль Федотова ищет активной общественной среды и находит ее в Русском студенческом христианском движении, на съезде которого он впервые побывал в Клермоне летом 1927 года. С тех пор он с полной отдачей сил участвует в этом движении, но эволюция движения с середины 30-х годов «вправо» сказывается несовместимой с коренными убеждениями Федотова. Другая сфера деятельности Федотова в эмиграции – экуменическое движение. С 1935 года он член экуменических съездов, в особенности по сближению православной и англиканской епископальной церкви. Федотов почти ежегодно посещает Англию, публикует подробные обозре- ст. Paris, 1931; О н ж е. Стихи духовные: Русская народная вера по духовным стихам. Paris, 1935. ния экуменических встреч и собеседований 19 . Однако и здесь его постигли разочарования: попытки религиозного соединения еще более подчеркивали непримиримые разногласия. Важным событием парижского периода жизни Федотова было знакомство на клермонском съезде в 1927 году с Ел. Ю. Скобцовой (впоследствии матерью Марией) и И.И. Фондаминским, которые стали его верными друзьями. При участии И. И. Бунакова-Фондаминского и Ф. А. Степуна Федотов основывает журнал «Новый Град. Философский, религиозный и культурный обзор» (Париж, 1931–1939, 1–14), где он программно заявил о себе как выразителе и созидателе особого «пореволюционного сознания» 20 . Этот журнал поставил Федотова среди русской эмиграции в центр споров о России 21 . Особо нужно сказать о совместной работе Федотова с матерью Марией и И.И. Фондаминским и в «Православном деле» 22 . «Православное дело» возникло прежде всего как организация практической христианской работы в годы тяжелого кризиса, больно ударившего по беззащитной русской эмиграции. Но социальная работа по мере созревания самосознания ее деятелей требовала богословского самоопределения, уяснения своего исторического места в жизни и предании Церкви. Федотов был главным идеологом «Православного дела» как дела социального христианства и покаяния. Федотов всегда тянулся к молодежи, и в эмиграции он нашел друзей среди младшего поколения – молодых писателей и поэтов, собиравшихся в квартире Фондаминского, который предоставил им возможность выпускать сборник под названием «Круг». |
| Смотря глубже, нельзя не увидеть, что наш эмигрантский позор, наша грязь и кровь, являются переплеском той крови и грязи, в которой тонет Россия. Иначе и быть не может. Эмиграция жива Россией. Как бы ни был резок наш видимый отрыв от нее, тысячи нитей связывают нас с Россией, не только былой, воображаемой, любимой, но и настоящей, живой, даже ненавидимой. Нам не отгородиться, не уйти от нее. Это не призыв к резиньяции 4 . Ведь и там, в России, идет незримая, глухая борьба за спасение духа. И там происходит внутренняя чистка и разделение. Эмиграция не лучше и не хуже России. Но, более свободные, мы можем производить нашу чистку при свете дня. Не будем же лишать себя этого единственного нашего преимущества. Парижская квартира Федотовых в Париже. Рождество в литературном «Соленом кружке». Писатель Геннадий Озерецковский сидит в центре, как председатель этого кружка 1 . Озерецковский Геннадий Евгеньевич (1895–1977) – штабс-капитан, агроном, литератор, преподаватель, общественный деятель. Окончил историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, Павловское военное училище, участвовал в мировой и Гражданской войнах. Эмигрировал в Югославию. В Загребе окончил агрономический факультет. В 1926 переехал во Францию. Защитил докторскую диссертацию по социальным наукам при Русской академической группе в Париже (1931). Профессор. Участник экономических семинаров профессоров А. П. Маркова (1931–1933) и А. Н. Анциферова (1931–1935).Читал курс лекций по аграрному законодательству в Русском коммерческом институте (1930-е). Преподавал русский язык и литературу. Служил агрономом на различных французских предприятиях. Один из основателей и председатель русского литературного сообщества «Соленый кружок» (1930–1977).Деятельный член кружка «К познанию России» (1933–1936).С конца 1920-х член Русского студенческого христианского движения (РСХД); выступал с лекциями о русской культуре в Студенческом клубе. Начальник старшего отделения летнего лагеря в Напуль (деп. Приморские Альпы). Член ревизионной комиссии РСХД (1935–1936). В Париже издал книги: «Червь земли» (1969), «Малая Россия. Русский блистательный Париж до войны» (т. 1, 1973), «Малая Россия. Война и после войны» (т. 2, 1975), «Последние из могикан – поседевшие молодые люди» (1977).Печатался в «Русской мысли», «Новом русском слове», альманахе «Мосты». |
| – на нужды Русского Студенческого Христианского Движения (Решение Прих. Сов. от 17.03.1926 г.); – на нужды Русских Афонских Обителей, Греция (Циркулярное письмо от 23.02.1926 г. 275); – на нужды Русской Православной Общины в Тегеране (сбор 4 апреля 1926 г., циркулярное письмо от 23.02.1926 г. 275). 1.2.7. Легализация Свято-Никольского храма перед бельгийскими властями в составе Западноевропейского Митрополичьего округа 10 февраля 1923 года митрополит Евлогий направил всем приходам своей заграничной епархии циркулярное письмо 117 с указанием представить в Епархиальное Управление сведения о юридическом положении каждого прихода, о его имуществе, а также дать максимальную информацию о храмах. В другом письме 119 от 10.02.1923 г.) он повторил свои требования и одновременно дал указания о необходимости скорейшей легализации своих приходов на юридических основаниях тех стран, в которых они пребывают. Эта мера митрополита Евлогия была вызвана несколькими обстоятельствами. Во-первых, при постоянно изменяющихся границах на востоке Европы храмы оказывались в прифронтовой зоне или в новом государстве, и необходимо было определить их юридическую принадлежность. Одновременно выявлялось, какие приходы ещё существовали, ибо после нескольких лет отсутствия связей с митрополитом Петроградским новый правящий архиерей митрополит Евлогий даже не имел никаких архивов о своей временной заграничной епархии. Кроме того, стали появляться случаи разделения приходских общин, каждая из разделившихся групп предъявляла свои права на церковное имущество. В ответ на письма митрополита Евлогия Приходской совет Свято-Никольского храма на своём собрании 9/22 мая 1923 года постановил: " Так как легализация прихода нужна главным образом для обеспечения владения церковным имуществом, сперва рассмотреть этот последний вопрос. Принимая во внимание, 1) что юридическим владельцем недвижимого церковного имущества является Законное Русское Правительство в лице Российской Миссии в Бельгии и, 2) что для обеспечения владения и пользования этим имуществом во избежание возможных случайностей приняты надлежащие меры, именно: Российская Миссия сдала церковный дом в наём бельгийской подданной госпоже Витук с 15 апреля 1921 года сроком на 9 лет, а госпожа Витук в свою очередь сдала этот же дом в наём на тот же срок бывшему настоятелю отцу Александру Смирнопуло с условием помещения в доме церкви и квартиры настоятеля отца Смирнопуло или его законным преемникам по должности, – признать, что означенной мерой владение и пользование церковным недвижимым имуществом обеспечивается от возможных случайностей, поручив отцу Настоятелю и Товарищу Председателя А.В. |
|
|
