| Есть письмо некоего Людовика Лянсе к великому магистру ордена Меченосцев от 20 декабря, следовательно, чрез три недели после Морахвской битвы, в котором тот извещает, что Свидригайло получил сведение, что Феодор положил под Коперштилем двадцать тысяч поляков, между которыми одной шляхты было душ четыреста. Кроме этого, по свидетельству Зубрицкого, поляки тоже усеяли своими трупами окрестности Мурафы, и преследуемые татарами, и бессарабами с трудом, и притом в небольшом количестве воротились в границы Польши. Если войско Феодора действительно пострадало на берегах Мурафы, то это надобно сказать только о находящихся в его полках – «Волохах», которые по словам летописца южнорусского, в то время были на, «лупезстве», т.е. занимались ограблением побитого польского войска. По свидетельству того же летописца, «их точно побито от ляхов и погибнуло много. Но зато и по делам, за грабеж беззаконный». После этого Острожский князь провел зиму в окрестностях Каменца Подольского. выжидая дальнейших действий Свидригайла. И как только весною (1434) Свидригайло снова пошел против поляков, в то же время вместе с ним поднялся и Феодор, и, нимало не медля, отправился прежде всего в пределы земли Волынской к тогдашнему столичному Волынскому городу Луцку. Город этот находился в руках поляков и был укреплен двумя оборонительными замками, возвышающимися на двух взгорьях. Не смотря на это, Феодор овладел городскими укреплениями, и, отняв Луцк у поляков, покорил его своему союзнику Свидригайлу. За тем в том же году (1433) мы снова видим Феодора на Подольи под стенами Каменецкой крепости, остававшейся еще во власти поляков под начальством, молодого рыцаря» (по Нарбуту) и знаменитого военачальника (по Зубрицкому) Теодорика Бучацкого. Чтобы, по обычаю, не проливать напрасно крови там, где можно было рассчитывать на воинское искусство, Феодор устроил под Каменцом засаду. С этою целью он начал подсылать под стены замка небольшие отряды татар, которые должны были нападать и грабить окрестности, чтобы выманить неприятеля в открытье поле. |
| В частности, обращая внимание на людей высшего сословия, встречаем здесь картину смешанную и жалкую. Мудрость и легкомыслие, твердость и непостоянство, постоянно сменяясь в одном и том же обществе, в одних и тех же лицах, производят какое-то тяжелое впечатление на душу, ясно свидетельствуя, что чуждое владычество успело уже ослабить в русском сердце прежнее, самое глубокое и живое чувство – чувство преданности к святой вере предков и любовь к отечеству 304 . Если обратим внимание на высшие классы людей, и здесь поражает нас та же неопределенность: представляют их то легковерными и малодушными, готовыми по мановению своего властителя в один и тот же день несколько раз переменить свои верования, то столь твердыми и упорными, что совершенно невозможным представляется сколько-нибудь поколебать их в вере, то преданными всякого рода порокам, то строго соблюдающими уставы своей Церкви, то безгранично верными своим государям, то торжествующими победы своих врагов 305 . При всем том, однако ж, должны мы сказать, что усердие к святыне, к благолепию храмов Божиих велико было и в этот период смятений и неустройств. Среди тягостных браней, среди беспрерывных преследований за веру домы Божии, мирные обители долженствовали быть вожделенным пристанищем для всякой души христианской. Поэтому и немногие уцелевшие памятники древности свидетельствуют, что между православными на Волыни много было ревностного, пламенного усердия к подвижничеству во Христе, много было иноческих обителей 306 . Многие волынские князья и вельможи сохраняли русскую набожность: они не только поступали в монашество, но бывали и пастырями православной Церкви 307 . Особенным благочестием прославился дом князей Острожских и родственный с ними дом князей Ольшанских-Дубровицких. Феодор Васильевич, князь Острожский, был ревностным православным христианином, строил, как мы видели, в разных местах церкви, наделял их богатыми имениями и вкладами. Когда Ягелло, великий князь литовский, преследуя и искореняя веру православную, начал стеснять древние права русских, князь Феодор принял сторону низверженного Свидригайла, разбивал несколько раз поляков, в 1432 г. взял г. Смотрич и едва не уничтожил польскую армию, в следующем году покорил Луцк и Каменец. Его победы вынудили оградить законом свободу православия и сравнять русское дворянство с польским в правах и преимуществах. Благочестивый князь почил в киевской лавре и прославлен нетлением 308 . Княгиня Анастасия Юрьевна Ольшанская, супруга князя Заславского, покровительствовала христианскому просвещению в половине XVI в. 309 , а ее сестра Юлиания Юрьевна, княжна Ольшанская, скончалась еще на 16-м году своей жизни и погребена (около 1550 г.) в приделе великой печерской церкви; в начале XVII в. обретены нетленными мощи ее 310 . |
| 218 Село Бродов – как имение князя Януша Острожского – упоминается в акте от 1617 года 12 октября в объявлении от имени Краковского каштеляна князя Януша Острожского о том, что во время набега татар, ими опустошены и разорены его имения в Острожской волости, в том числе и село Бродов, а жители их частью убиты, частью уведены в плен (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 381). Ещё оно – под именем села Бродова, как имение Чурилы Бродовского – упоминается в акте от 1583 года 8 апреля в листе, коим Чурило Бродовский записывает своё село Бродово князю Феодору Даниловичу (Острожскому). Акт этот читается так: «В лето шести тисячное и осмсотное деваносто третее, на память святаго мученника Ефимя, на кануне провод у суботу. А се аз Чурило Бродовский дал семи село свое Бродово князю Федору Данилевичу и детем его при своем животе, а ему печаловати ся душою моею и жоны моее душею, а на то послуси я: Иван. Владични зять, Васко Голчи, Яхно Онистимкович, Васко Андреевич, Яцко Ланевич, Лукьян тивун. Павел Подвойский, Иван Башкиртович, Хваткович, Одурович, Кривец, Федоров, а кто поступит, на мое олово, введает ся тот перед Богом не моею душею, а писал Родунискович». Archiwum ks. Lubartowiczów Sanguszków w Sawucie, t. 1, стр. 2. Село Бродов расположено в низменной местности, окаймлённой горными полосами, сопровождающими ложбину реки. Низменность эта наполняется во время дождей и таяния снегов водою, стекающею сюда с окрестных высот. Вода, останавливаясь во впадинах этой луговой полосы, образует во многих местах броды, которые, быть может, и послужили поводом назвать самое село – «Бродовом». Некогда село Бродов принадлежало фамилии Чурилы герба Корчак-Бродовского; в 1385 г. его приобрёл князь Феодор Данилович Острожский. Последний ординат Острожский князь Януш Сашгушко в 1753 г. отдал г. Острог с 33 сёлами, в числе коих было и село Бродов, Малаховскому – вел. коронному канцлеру. В 1794 г. село это было конфисковано в казну и Императрицею Екатериною Великою даровано с целым Острожским ключём генералу Ферзену, от которого в 1800 году приобрёл его Иосиф-Август граф Ильинский, русский сенатор и внук его Александр Ильинский в 1873 году целый Хоровский ключ с селом Бродовом перепродал Удельному Ведомству, во владении коего село это и доселе состоит. |
| Но блаженный Феодор никак не хотел пускаться в открытую битву, как этого ожидали польские полководцы. Вместо этого, как выражается Зубрицкий, он по «русскому обычаю», начал отступать, предпринимая только небольшие стычки и захватывая по временам польские отряды, посылаемые для фуражировки. Таким образом волею неволею поляки были завлечены в самую глубь страны. Между тем начиналась зима (в ноябре месяце), и ослабленное долгим походом «и стужею польское войско решилось наконец вернуться домой. Но в то самое время, когда, но словам летописца южнорусского, «ляхи для близкой зимы уже до дому се вертали», и изнеможенные зашли в болотистые окрестности Моравы, (Мурафы, впадающей в Днестр), Феодор, который но словам того же летописца, нарочито «там же за ними тянул, часу и месяца и случая», где бы на них «ударить смотрел», быстро обошел вперед и засев с войском в лесу, на противоположном берегу Морахвы не вдали от Копостырина выжидал поляков и, не дав им опомниться, «с великим и гвалтовым окриком» неожиданно ударил на неприятеля. «В то время река уже трохи замерзла, и, ляхи, будучи встревожены пригодою новою и несподеванною, одни ударились лед ломать, а другие возы свои в гати покинувши и поперевертавши, учинили битву. Но войско Феодора было несравненно сильнее и многочисленнее, и, ляхов, помешанных из реки выезжаючах, русь отвсюль назревали, били, топили и имали». И без сомнения Острожский князь в это время истребил бы все польское войско, или же захватил бы оное в плен, если бы случайно, по Божьему смотрению (divina providentia), кик выражается Длугош, не подоспел на помощь полякам полковник Кемлич или Кеньбич, который находился в то время не вдали, на стороне «за фуражировкой с польским войском в сто коней. Он ударил на войско Феодора с тылу, и этим заставил осторожного князи прекратить на время битву до дальнейшего удобного времени. Есть писатели, которые говорят, что сам Феодор, устрашенный Кемличем бежал из-под Копосторина, потерявши значительную часть войска. Но более добросовестные писатели (Зубрицкий, Нарбут и другие) сами сознаются, что это бегство досталось на долю не Феодора, а поляков. |
| Но блаж. Феодор никак не хотел пускаться в открытую битву, как этого ожидали польские полководцы. Вместо этого, как выражается Зубрицкий, он по «русскому обычаю», начал отступать, предпринимая только небольшие стычки и захватывая по временам польские отряды, посылаемые для фуражировки. 364 Таким образом волею неволею поляки были завлечены в самую глубь страны. Между тем начиналась зима (в ноябре месяце), и ослабленное долгим походом и стужею польское войско решилось наконец вернуться домой. Но в то самое время, когда, по словам летописца южно-русского, «ляхи до близкой зимы уже до дому се вертали», и изнеможенные зашли в болотистые окрестности Морафы (Мурахы, впадающей в Днестр), бл. Феодор, который по словам того же летописца, нарочито «таемне за ними тянул, часу и местца и пригоды» (случая), где бы на них «ударить смотрел», – быстро обошел вперед и засев с войском в лесу, на противоположном берегу Морахвы, не вдали от Копостырина, выжидал поляков и, не дав им опомниться, «з великим и гвалтовым окриком» неожиданно ударил на неприятеля. 365 «В то время река уже трохи замерзла», – и «ляхи, будучи встревожены пригодою новою и несподеванною, они ударились лед ломать, а другие возы свои в гати покинувши и поперевертавши, учинили битву». Но войско Феодора было несравненно сильнее и многочисленнее, – и «ляхов помешанных из реки выезжаючих, Русь отвсюль назревали, были, топили и имали». 366 И без сомнения Острожский князь в это время истребил бы все польское войско, или же захватил бы оное в плен, если бы случайно, «по Божиему смотрению (divina providentia), как выражается Длугош, не подоспел на помощь» полякам полковник Кемличь или Кеньбич, который находился в то время не вдали «на стороне» за фуражировкою с польским войском в сто коней. Он ударил на войско Феодора с тылу, – и этим заставил осторожного князя прекратить на время битву до дальнейшего удобного времени. 367 Есть писатели, которые говорят, что сам Феодор, устрашенный Кемличем, бежал из-под Копосторина, потерявши значительную часть войска. |
| 56 Густ. Лет. 346. Нарбут 4,297. Густин. Лет. относит передачу власти Витену к 1278 г. Но так как по Волынской Лет. (стр. 204. 205. 207.) Тройден управлял Литвою с 1269 г. – всего 12 лет то смерть его должна быть отнесена к 1281 г., и след. Витен начал управлять Литвою не прежде 1281 г. – Дусбург – современный Витену историк Прусского Ордена; в определении времени Тройдена-Лютевера преимущество должно оставить за Волынским Летописцем. 58 За Гедимином была в супружестве Ольга россиянка. В 1350 г. Любарт просил у Московского Князя руки княжны ростовской, а Ольгерд – руки княжны тверской Юлиании. Первая просьба была выполнена без всяких остановок; – о предложении же язычника Ольгерда «Князь Великий доложив Феогноста Митрополита даст за него». (Продолж. Нестора 92. Львов. Лет. 2,117.). Четыре дочери Гедимина были выданы за Русских Князей. Летоп. «тое же зимы (1332 г.) приведена бысть Князю Семену Ив. Княжна из Литвы, именем литовским Августа, и крестиша ю и наречена бысть Настасиа». По польскому Титулярнику это дочь Гедимина. Первая дочь была выдана 1320 г. за тверского Князя Дмитрия Михайловича. Племянник Гедиминов Миндовг, родоначальник князей Ольшанских, православный христианин и с 1321 г. наместник киевский. (Волын. Лет. 2,352. Акт. Зап. Рос. 1 N 72.). 61 Нарушевич (Hist. narodu polskiego Т. 6.) справедливо говорит, что Феодор Любарт или Любартюж, давший обязательство королю Владиславу 1386 г., был сын Любартов, а не сам Любарт, так как король говорит здесь о Феодоре: frater noster, и в привиллегии 1386 г. Федор Данилович, кн. Острожский, говорит: Lubartus olin dux Wladimirensis patronus noster. Но Нарушевич несправедливо считает Любарта умершим в язычестве, на том только основании, что П. Григорий XI в своей грамоте 1373 г. называет как Ольгерда и Кейстута, так и Любарта язычниками. На языке Папы все Русские христиане того времени назывались pagani – язычниками. За Любартом сперва была дочь Владимиро-Галицкого короля Андрея – Агафия; почему он по смерти брата ее Юрия получил в наследство Волынь, (Pistoruis in согр. hist. Pol. р. 166. Cromerus Hist. ed. Basil. 1566. Р. 204). Волынцы не дозволили бы язычнику властвовать над ними. Второй раз он в 1350 г. без всякого препятствия получил руку Ростовской княжны, чего не было с язычником Ольгердом. Выше прим. 68, ниже прим. 120. |
| «Он был любим, по выражению Нарбута, волынянами и подолянами», потому, узнав о пленении Феодора, те и другие немедленно подняли мятеж и, соединившись с польскими полководцами на Руси: Викентием Самотульским и Михаилом Бучацким, ударили на Свидригайло, и, принудив его отступить, освободили Феодора, названного здесь, как говорит Зубрицкий, «Несвижским». 387 Понятно само собою, что такое печальное обстоятельство не могло не отразиться на отношениях Феодора к Свидригайлу. И Острожский князь, лишенный таким образом опоры в представителе православного литовского русского народа, вынужден был искать опоры у Поляков, к тому еще принявших участие в его освобождении. Следствием сего было то, что, как свидетельствуют польские историки, Феодор не только примирился с Поляками, но даже хотел было возвратить королю польскому завоеванные им города Брацлав и Каменец-Подольск. Но для поляков достаточно было пока и одного обращения на их сторону храброго Острожского князя. Потому они не приняли его приношения, но чтобы еще более расположить Феодора в свою пользу, не только подтвердили за ним его наследственное имение Збараж, Винницу, Хмельник и Сокол, 388 но даже оставили за ним Брацлав и Каменец в его посмертное владение. 389 Как и следовало впрочем, размолвка Феодора с Свидригайлом и примирении его с поляками продолжались не долго. Вскоре пришла решительная минута, когда услуги храброго Острожского князя снова понадобились Свидригайлу. Это было в том же 1436 г., когда последний решился покончить одним ударом борьбу с литовско-польскою партиею. Свидригайло собрался со всеми силами. В лагерь его прибыло более сорока литовских и русских князей с своими ополчениями. Князья тверские доставили многочисленное войско. В стане Свидригайло явился даже Магистр Ливонский с своими рыцарями и наемными немцами. В это знаменательное время не утерпела пылкая душа мужественного Феодора, и он, забыв обо всем, и о своей обиде и о своем примирении с поляками, снова явился на помощь Свидригайлу. 390 Свидригайло поручил Феодору вместе с Жигимонтом Корибутовичем набрать многочисленный отряд давно знакомых ему гусситов из Чехии и Силезии, считавшихся в то время лучшими военными людьми в Европе. |
| Острог. – С именем Острога связаны воспоминания о знаменитых князьях Острожских, об их подвигах на пользу православной церкви и просвещения. «О славный Острог, потому что дали тебе это название князья, которыми гордится Русь широкая! О достойные девы с берегов вод Сицилийских и Либетрийских! Вот вижу я здесь лавры, которые Геликон раждает и воспитывает. Башни Острога приготовляют достойный престол Палладе. Цветет библиотека, собранная с немалыми трудами. Святая Библия распространяется посредством печати. Является великое обилие книг». Поводом к этому воззванию польского поэта Шимона Пекальского 349 послужили известные заботы о просвещении князя Константина Константиновича Острожского. Род князей Острожских, потомков русских князей, туровско-пинских или черниговских, 350 выступил на сцену и получил особенное значение с половины XIV века. В 1340–1349 гг. князь Даниил Острожский вооруженой рукой защищал Галицко-владимирское княжество от польского короля Казимира. Сын Даниила, умный, мужественный, предприимчивый и отважный князь Феодор Острожский, держа сторону Свидригайла против короля и поляков, защищал Подолье и Волынь во время войны за обладание этими странами. 351 Но знаменитейшими представителями этого дома были князь Константин Иванович Острожский, великий гетман литовский, и Константин Константинович. К. И. Острожский умер в 1529 или 1530 году и погребен в киево-печерской лавре. Сын его, от первого брака с княжной Гольшанской, Илья, староста брацлавский и винницкий, умер в молодых годах (1539 г.). Оставшаяся после него единственная дочь, Елизавета, богатая наследница, была предметом искательства со стороны русских, литовских и польских князей, и имела печальную судьбу. 352 Наследником огромного имущества после Константина Ивановича, и славы отца, сделался меньшой брат его, от второго брака с княжной Слуцкой, Константин Константинович. Князь Острожский имел громадное полномочие на Волыни по церковным делам, не говоря о политических. С именем его связано все лучшее, что было в это время, – множество событий в истории западно-русской церкви: учреждение школ и типографий, издание полной Славянской Библии в 1580 году, покровительство львовскому православному братству и, наконец, деятельное участие в событиях, которыми сопровождалось введение унии в западно-русской церкви. Но справедливость вынуждает сказать, что влияние его было не всегда благотворно. Представленные им кандидаты на Владимирскую и Луцкую кафедры перед началом унии – Поцей и Терлецкий – оказались первыми деятелями введения унии. Кажется, и сам князь Острожский подал к сему повод, думая об унии, хотя не о той, какую ввели его клиенты. |
| Преподобный Феодор, князь Острожский, стяжал славу устроением храмов и защитой Православия на Волыни от насилий папизма. Он происходил от рода святого равноапостольного князя Владимира (память 15/28 июля) через правнука Святополка Михаила, князя туровского (1080–1093), великого князя киевского († 1113). Первый раз имя преподобного князя Феодора упоминается под 1386 годом, когда польский король Ягелло и литовский князь Витовт утвердили за ним наследственное владение — Острожский округ — и увеличили Заславским и Корецким округами. В 1410 году преподобный князь Феодор участвовал в разгроме рыцарей католического ордена под Грюнвальдом. В 1422 году святой князь из-за сочувствия православным в Чехии поддержал гуситов в борьбе с германским императором Сигизмундом. (В русское военное искусство введен был святым князем особый прием — гуситский строй, так называемые таборы, усвоенный украинским казачеством). В 1432 году, одержав ряд побед над польскими войсками, святой Феодор вынудил князя Ягелло оградить законом свободу Православия на Волыни. Князь Свидригайло, опасавшийся усиления своего союзника, в 1435 году заключил преподобного Феодора в темницу, но народ, любивший святого, поднял мятеж и он был освобожден. Преподобный Феодор примирился с обидчиком и явился ему на помощь в борьбе с литовско-польской партией. В 1438 году святой князь участвовал в битве с татарами; в 1440 году, по вступлении на польский престол Казимира, младшего сына князя Ягелло, святой Феодор получил на правах наместничества города Владимир, Дубно, Острог и стал обладателем обширнейших имений в лучших областях Подолии и Волыни. Все это вместе с княжеской силой и славой преподобный Феодор оставил, поступив после 1441 года в Киево-Печерскую обитель, где, приняв монашество с именем Феодосий, подвизался для спасения своей души до самого преставления к Богу. Год преставления преподобного Феодора неизвестен, но не подлежит сомнению, что он скончался во второй половине XV века в глубокой старости. Погребен преподобный в Дальних пещерах преподобного Феодосия (память Собора преподобных отцов Дальних пещер 28 августа/10 сентября). Прославление, очевидно, было в конце XVI века, так как в 1638 году иеромонах Афанасий Кальпофийский свидетельствовал, что «преподобный Феодор открыто почивает в Феодосиевой пещере в целом теле». Феодор и Василий Печерские, преподобные |
| Преподобный Феодор, князь Острожский, стяжал славу устроением храмов и защитой Православия на Волыни от насилий папизма. Он происходил от рода святого равноапостольного князя Владимира (память 15 июля) через правнука Святополка Михаила, князя Туровского (1080–1093), великого князя Киевского (1113). Первый раз имя преподобного князя Феодора упоминается под 1386 годом, когда польский король Ягелло и Литовский князь Витовт утвердили за ним наследственное владение – Острожский округ и увеличили Заславским и Корецким округами. В 1410 году преподобный князь Феодор участвовал в разгроме рыцарей католического ордена под Грюнвальдом. В 1422 году святой князь из-за сочувствия православным в Чехии поддержал гуситов в борьбе с германским императором Сигизмундом. (В русское военное искусство введен был святым князем особый прием – гуситский строй, т. н. таборы, усвоенный украинским казачеством.) В 1432 году, одержав ряд побед над польскими войсками, святой Феодор вынудил князя Ягелло оградить законом свободу Православия на Волыни. Князь Свидригайло, опасавшийся усиления своего союзника, в 1435 году заключил преподобного Феодора в темницу, но народ, любивший святого, поднял мятеж, и он был освобожден. Преподобный Феодор примирился с обидчиком и явился ему на помощь в борьбе с литовско-польской партией. В 1438 году святой князь участвовал в битве с татарами; в 1440 году по вступлении на польский престол Казимира, младшего сына князя Ягелло, святой Феодор получил на правах наместничества города Владимир, Дубно, Острог и стал обладателем обширнейших имений в лучших областях Подолии и Волыни. Все это вместе с княжеской силой и славой преподобный Феодор оставил, поступив после 1441 года в Киево-Печерскую обитель, где приняв монашество с именем Феодосий, подвизался для спасения своей души до самого преставления к Богу. Год преставления преподобного Феодора неизвестен, но не подлежит сомнению, что он скончался во второй половине XV века в глубокой старости ( С. М. Соловьев в «Истории России» считал годом его кончины 1483). Погребен преподобный в Дальних пещерах преподобного Феодосия (память Собора преподобных отцов Дальних пещер 28 августа). Прославление, очевидно, было в конце XVI века, так как в 1638 году иеромонах Афанасий Кальнофийский свидетельствовал, что «преподобный Феодор открыто почивает в Феодосиевой пещере в целом теле». Святителя Нифонта, Патриарха Константинопольскаго |
|
|
