| В свою очередь, брахицефальная европейская раса подразделяется на два характерных вида: альпийский и динарский, названный так по наименованию гор на западе Балкан, где, как в древности, так и ныне распространен этот анатомический и физиогномический тип. Особенность брахицефалии альпийской расы в том, что она связана со значительной широтой черепа, а для динарской характерна скошенность затылка, которая также при краниометрических измерениях дает брахицефальный индекс. Кроме того, носители типичных черт динарской расы отличаются высоким ростом и массивностью сложения, а люди, принадлежащие к альпийской расе, скорее, приземисты и коренасты. Что же касается цвета волос, глаз и кожных покровов, то, при большом разнообразии, в этом отношении, обе расы занимают, по преимуществу, среднее положение между северными и средиземноморскими долихоцефалами, но особенно часто среди брахицефалов и мезоцефалов центральной и восточной Европы встречаются кареглазые шатены. Ареал динарской расы – в основном, Балканы, в особенности, их западная часть. С динарской расой характерным строением головы сближается кавказская раса, но, для автохтонных кавказцев не характерен высокий рост, типичный для, собственно, динарской расы. Остальную территорию распространения брахицефалии занимает альпийская раса; наиболее характерные ее черты встречаются, действительно, в Альпах, а в направлении на восток и, отчасти, также, на север, в сторону Баварии, у представителей этой расы более заметной становится монголоидная примесь в виде скуластости, узкого разреза глаз, в редких случаях, даже с наличием эпикантуса. Брахицефалы и мезоцефалы альпийского типа населяли в древности и населяют ныне территорию центральной Франции, примыкающую к Альпам, а также, наряду со средиземноморскими долихоцефалами, Астурию и Кантабрию в Испании. Брахицефалов восточной Европы, ввиду наличия у них некоторых признаков монголоидной расы, некоторые антропологи выделяют в, так называемую, остическую (восточную) расу – термин, скомпрометированный широким употреблением его расистами третьего рейха. |
| Крупнейшими городами этой провинции были обладавшие статусом римских колоний Гиспал (современная Севилья) и Кордуба (Кордова), Гадес (Кадикс) и Италика с правами муниципий. В Тарраконской провинции статусом римского права обладали такие крупные города как Тарракон, Баркинон (Барселона), Новый Карфаген (Картахена), Цезареавгуста (Сарагоса), в Лузитании – Эмерита, Нуманция и Олизипон (Лиссабон). Богатство Испании составляло ее земледелие, в особенности культурное – выращивание маслин и винограда (испанское масло ценилось выше италийского), на обширном Кастильском плоскогорье – пашенное земледелие и выращивание льна, на склонах Пиренейских гор – скотоводство, а также горнорудная промышленность. Еще до прихода римлян в Испании добывали золото, серебро, медь, свинец, олово и железо. Эти металлы и привлекали в страну ее первых колонистов – финикийцев и эллинов. Обрабатывающая промышленность испанских провинций уступала по производительности горнодобывающей, но из страны вывозились превосходные льняные и шерстяные ткани. На верфях побережья строились морские суда. Одной из доходных хозяйственных отраслей было морское и речное рыболовство, а также добыча устриц, кальмаров и китового уса. В эпоху римского господства и римской колонизации испанская экономика успешно развивалась, ее производительность росла. Предприимчивые колонисты наживались на эксплуатации земли и рудников, составляя баснословные капиталлы. В Бетике значительная часть обрабатываемой земли, путем конфискации имущества лиц, обвиненных в политических преступлениях, перешла в собственность принцепсов. В результате возникли гигантские сальтусы, своими размерами не уступавшие африканским. Некоторые из конфискованных имений переходили в собственность государственной казны – эрария. Как и в других провинциях, сальтусы, государственные поместья и латифундии частных землевладельцев в основном сдавались в аренду крупным арендаторам (conductores), которые в свою очередь сдавали ее арендаторам мелким – колоннам. В менее романизированных регионах Испании – в Лузитании, Галлекии и Астурии, – большая часть земли оставалась в частной или общинной собственности туземцев, обложенных податями и повинностями. С жителей высокогорных долин, предков современных басков – васконов, а также астуров, кантабров, занимавшихся в основном пастбищным скотоводством, ввиду труднодоступности их поселений подати едва ли могли взиматься на регулярной основе, так что они пользовались экономической свободой в пределах, не доступных цивилизованным народам. Рудники в основном принадлежали императору или казне и сдавались в аренду кондукторам, которые использовали труд не только наемных горняков, но и рабов. Продукция горнорудной промышленности в виде металлических слитков отправлялась в Рим – в эрарий или фиск. |
| Завершив войну с империей, Леовигильд в 573 г. открыл боевые действия на севере полуострова против кантабрийского племени саппов. В известной мере это был шаг, направленный против экспансии свевского короля Мирона в том же регионе. В результате этой операции свевы были вытеснены из Сабарии, расположенной между Самарой и Саламанкой, и Леовигильд включил ее в состав своего королевства, назначив управлять ею сыновей от первого брака Герменегильда и Реккареда, которые тогда же были объявлены соправителями отца. В следующем году войска вестготов вошли в глубину Кантабрии, откуда также были вытеснены свевы. Этот рейд стал началом войны с Королевством свевов, в ходе которой войска Мирона потерпели поражение, и в 576 г. между свевами и вестготами было заключено перемирие – по договору гегемония на полуострове признавалась за Вестготским королевством. В 577 г. Леовигильд снова воевал на южной границе, присоединив в результате успешной операции буферную зону между владениями империи и Вестготского королевства в верховьях Гвадалквивира – Ороспеду, обладавшую независимостью. В самом городе Ороспеде, после того как в нем расположился готский гарнизон, вспыхнуло народное восстание, но оно было легко подавлено. Святой Исидор Севильский , подводя итог первому десятилетию правления Леовигильда, писал: «Он решил с помощью войны раздвинуть границы королевства и приумножить свое богатство. Он одержал множество побед, ибо поощрял усердие войска одобрением грабежа. Именно так он овладел Кантабром, занял Арегию и покорилась ему вся Сабария. Силе его оружия подчинились многие мятежные города Испании… Наконец, он развязал войну со свевами и удивительно быстро отдал их королевство под власть своего народа, завладев большей частью Испании: ведь до этого народ готов был ограничен тесными пределами» 817 . Чтобы уберечь свое королевство от враждебных действий со стороны франков, Леовигильд в 579 г. установил с домом Меровингов династический союз, женив сына от первого брака Герменегильда на Ингунде – дочери короля франкской Австразии Сигиберта и внучке своей второй жены Гоисвинты от ее дочери Брунгильды, родившейся в ее первом браке с Атанагильдом и выданной замуж за Сигиберта. Ингунда, прибыв в Толедо, не только отказалась перейти в арианство, но и стала склонять мужа к принятию православия, что вызвало яростный отпор со стороны ее бабушки королевы – Гоисвинта была фанатически привержена арианской ереси. Однажды, одержимая религиозной яростью, Гоисвинта схватила внучку «за волосы, бросила ее на землю и до тех пор ее била башмаками, пока у нее не выступила кровь, затем она приказала снять с нее одежду и окунуть в пруд. Но… – по словам Григория Турского , – Ингунда никогда не отступала в душе от нашей веры» 818 . |
| Крупнейший специалист в области палеолитической живописи А. Леруа-Гуран указал на интереснейшую ее особенность – «исключительное единообразие художественного содержания» – «образный смысл изображений, кажется, не изменяется с тридцатого до девятого тысячелетия до Р. Х. и остается одним и тем же от Астурии (западная часть Пиринейского полуострова. – А. З.) до Дона». Это явление сам французский ученый объяснил существованием «единой системы идей – системы, отражающей религию пещер». Географические пределы этой «религии» можно еще расширить, имея в виду очень сходные с франко-кантабрийскими, хотя безусловно и несколько упрощенные, «провинциальные» росписи Каповой пещеры Южного Урала. В чем причина казалось бы совершенно невозможного, в ту далекую эпоху малочисленного и разделенного человечества, единства и устойчивости художественного стиля мы, скорее всего, не узнаем никогда. Но это пространственное единство и временная устойчивость стиля являются косвенным свидетельством того, что для ориньякского и мадленского охотника живопись являлась не развлечением, не искусством для искусства, но значительнейшим для жизни делом. В эпоху верхнего палеолита религиозный гений человечества делает великое открытие. Можно, нарисовав изображение жертвы, быть уверенным, что она вечно будет приноситься, независимо от участия людей в тайнодействии. Жертву телесную, которую, судя по остаткам пищи на могилах, Пасущиеся в полях иного мира, отрицающиеся и размножающиеся животные, которых в этом мире верхнепалеолитические охотники приносили в жертву, ища соединения с Богом, должно быть отражали их веру в вечно длящееся жертвоприношение, свершающееся в том прекрасном мире, куда, завершив земной путь, уходят люди, искавшие единения со своим Творцом еще в этой жизни. Райские «поля великих жертвоприношений» изображались с великим тщанием в сокровенной глубине пещер приносили уже неандертальцы, а то и синантропы, кроманьонец дополнил жертвой изображенной, но оттого, не менее значительной, а напротив, не единовременной, вечной. В великом поединке со смертью человек начал осваивать новый прием, который, казалось бы, приближает победу. |
| Если же такое сопоставление всё-таки делается, то оно скорее в пользу более привычного для греков и римлян порядка заключения брака. Так, Страбон, рассуждая об обычаях варваров (правда, не скифов, а испанских племен), отмечает, что «некоторые из их нравов могут служить примером некоей дикости, другие же, возможно, являются не столь культурными, но не зверскими». К последней категории географ относит и тот факт, что у кантабров «мужья дают женам приданное», что, по его мнению, является признаком женского правления 47 . На этом фоне особенно любопытным выглядит реплика Михаила Хониата , производящая впечатление прямого возражения на приведенное высказывание Страбона: «Или, может быть, кто-то обвинит их и в том, что они не берут приданого, а дают брачный дар (как будто брак заключается ради приданого, а не рождения детей)?.. Я же весьма восхищаюсь всеми этими обычаями, как благородными и древними, если кто и назовет их самоуправством, свойством варварской дикости». Как видим, ставя добродетели язычников в пример христианам, афинский митрополит заходит настолько далеко, чтобы положительно отозваться о явно варварском с точки зрения тогдашних византийцев обряде, хотя, разумеется, такой отзыв было легко подкрепить ссылкой на Ветхий Завет и на тех «божественных мужей, которые некогда обитали в палатках». Таким образом, разбор сообщения Михаила Хониата о «скифах» показывает нам, что большинство из приведенных им деталей не находит прямых параллелей в византийской литературе; в то же время они хорошо согласуются с тем, что нам известно о быте и нравах средневековых тюрок. Тем самым вполне естественно было бы допустить, что афинский митрополит, всю жизнь считавший свою епархию варварским захолустьем, по никогда не бывавший в землях по-настоящему диких варваров, использовал для своего поучения либо некий не сохранившийся до нашего времени источник, либо какие-то устные свидетельства о том кочевом тюркском народе, который в его время был наиболее известен под именем «скифов», т.е. куманах Северного Причерноморья. В то же время некоторые из упомянутых проповедником деталей обнаруживают сходство с тем, как византийская историческая традиция представляла себе протоболгар. На первый взгляд это обстоятельство плохо согласуется с первоначальным предположением, согласно которому Михаил мог быть неплохо осведомлен об обычаях современных ему кочевников: ведь по отношению к исторической реальности XII в. язычники-болгары тюркского происхождения должны были выглядеть не меньшей абстракцией, чем геродотовы скифы. Однако это противоречие легко снимается, если мы вспомним о том, что как раз в конце XII в. Византия вела ожесточенную борьбу с восстанием болгар и влахов, которое возглавили братья Петр и Асень. На помощь себе руководители восстания пригласили половецкие племена. Следовательно, для Михаила было не столь уж необходимо проводить четкую грань между двумя врагами империи, выступавшими в то время в тесном союзе. |
| Характер рельефа И. определяется спецификой расположения страны на Пиренейском п-ове. Расчлененность береговой линии незначительная. Берега в основном высокие и скалистые, но к северу от мыса Палос и вдоль Валенсийского зал., а также между устьем р. Гвадиана и мысом Марроки - низменные и песчаные. Значительная часть территории И. расположена на уровне выше 500 м, в т. ч. более 1/4 - выше 1000 м. Сев.-зап., зап. и центральная части страны заняты плато и средневысотными хребтами и плоскогорьями; для сев., вост. и юж. частей характерны складчатые горы и аккумулятивные равнины. Внутреннюю часть И. занимает плоскогорье Месета, имеющее сложную структуру рельефа: глыбовые сильнорасчлененные плоскогорья (Галисийский массив) на северо-западе, денудационные плоскогорья и возвышенности на юго-западе, асимметричная горная гряда Сьерра-Морена на юге, сильнозакарстованные Старокастильское и Новокастильское плато на востоке. К основным горным системам И. относятся глыбовые хребты Центр. Кордильеры, пересекающие Месету с северо-востока на юго-запад; горы Леон на северо-западе страны; Кантабрийские горы вдоль Бискайского зал., переходящие на востоке в мощную систему слабо расчлененных Пиренейских гор. С юж. стороны Пиренеи, протянувшиеся почти на 400 км от Средиземного м. до Бискайского зал., ограничены Арагонской равниной, по к-рой протекает р. Эбро. В свою очередь эта равнина отделена от Средиземного м. грядой Каталонских гор. Каталонские горы тянутся на 400 км и параллельно побережью, вдоль которого расположены Валенсийская и Мурсийская низменности. Южнее Пиренеев находятся средневысотные Иберийские горы, отделяющие Арагонскую равнину от плоскогорья Месета. Юг и юго-восток страны заняты Андалусскими горами с рядом высоких хребтов. В юго-зап. части страны расположена крупнейшая в И. Андалусская низменность. Структурным продолжением Андалусских гор являются низковысотные Балеарские о-ва. Рельеф вулканических Канарских о-вов в зап. части имеет гористый, глубоко расчлененный характер, в вост. части - холмистый, с небольшими участками низменностей. Высшая точка И.- вулкан Тейде на о-ве Тенерифе (3718 м); высшая точка Пиренейского п-ова - гора Муласен в массиве Сьерра-Невада (3482 м). |
| М., 2002; Christys A. Christians in al-Andalus, 711-1000. Richmond, 2002; Manzano Moreno E. Conquistadores, emires y califas: Los Omeyas y la formación de Al-Andalus. Barcelona, 2006; Al-Andalus/España: Historiografías en contraste: Siglos XVII-XXI/Ed. M. Marín. Madrid, 2009; Рыбина М. В. Добровольные мученики Кордовы IX-X вв.: Проблема социальной идентификации: Дис. М., 2010. Реконкиста в Испании Традиция связывает начало Реконкисты с битвой при Ковадонге (пещера в горе Аусева, Кантабрийские горы, Астурия). В этом сражении христиане под командованием Пелайо (Пелагия) одержали победу над отрядом аль-Камы, посланным наместником Мунусой усмирить восставших астуров. Дата военного столкновения (711, 718 или 722), равно как и его масштаб и характер, до наст. времени остается предметом дискуссий. Впервые об этом событии подробно рассказывается в лат. хрониках кон. IX - нач. X в., знали о нем и мусульм. историки (о сражении упом. в анонимной хронике XI в. и в «Истории мусульманских династий Андалуса» аль-Маккари). Более близких по времени свидетельств того, кем был Пелайо, кто участвовал в сражении на его стороне, не сохранилось. Исследователи предполагают, что Пелайо либо принадлежал к вестготской знати, либо являлся местным астурийским вождем. Хотя статус Пелайо неясен, именно с ним и с его наследниками связывают образование 1-го после мусульм. вторжения христ. королевства Астурия, чьи земли тянулись вдоль побережья Бискайского зал. от Галисии до Ла-Риохи (в регионе преобладали горы). Власть в новом гос-ве унаследовал Альфонсо, сын дукса Кантабрии, женившись на Эрмесинде, дочери Пелайо. Резиденция правителя Астурии до 774 г. находилась в мест. Кангас-де-Онис. Альфонсо I (739-757) предпринял попытки расширить территорию гос-ва. Его сын Фруэла I (757-768) изгнал берберские гарнизоны из Галисии и установил контроль над провинцией. Большинство военных экспедиций в VIII в. завершалось опустошением земель в долине р. Дуэро и разрушением крепостей. Правители Астурии не имели возможности удерживать разоренные ими земли, что способствовало возникновению пустынной «ничьей территории» между христ. землями и пограничными владениями мусульман. Ситуация изменилась при Альфонсо II Целомудренном (791-842). Одержав неск. серьезных побед над арабами, король смог расширить владения на юг и утвердиться в областях Леон и Ст. Кастилия. Королевская резиденция была перенесена в Овьедо. В новой резиденции Альфонсо II предпринял попытку восстановить церемониал и порядки толедского двора вестгот. королей. Об амбициях королей Астурии свидетельствует стиль построек и качество настенных росписей (напр., в ц. Сан-Хульян-де-лос-Прадос). При кор. Рамиро I (842-850) близ Овьедо были построены дворец (сохр. парадный зал; ныне ц. Санта-Мария-дель-Наранко) и ц. Пресв. Девы Марии (частично сохр.; ныне ц. Сан-Мигель-де-Лильо). |
| У нас в провинции Саламанки 104 был один странный человек: вышел из самой бедноты, а сколотил состояние в несколько миллионов. Наши сала- манкские мужички со своей стадностью не могли объяснить, откуда взялись такие богатства, и предполагали, что в юности он воровал: ведь эти несчастные, которых распирает от здравого смысла, но которые начисто лишены нравственной отваги, верят лишь в воровство да в лотерею. Но как-то раз мне рассказали о поистине донкихотовском подвиге этого скотовода по прозвищу Комарик. С берегов Кантабрики привез он икру красноперого спара и бросил ее в прудок, что был у него на хуторе. Эта история мне все разом объяснила. Тот, у кого хватило отваги снести насмешки, которые неизбежно должны были посыпаться на человека, привозящего икру красноперого спара и бросающего ее в кастильский прудок, тот, кто сделал такое, заслуживает богатства. Абсурдно, говорите вы? Но кто знает, что абсурдно, а что нет? Да и будь оно и впрямь абсурдно! Лишь тот, кто пытается свершить абсурдное, способен добиться невозможного. Есть один лишь способ сходу попасть в точку — предварительно сотню раз промазать. А главное, есть один лишь способ одержать настоящую победу — не бояться попасть в смешное положение. И поскольку у наших на это не хватает пороху, сельское хозяйство у нас в таком упадке и застое. Да, главная беда — моральная трусость, всем нам не хватает решимости твердо высказать свою истину, свою веру — и стоять за нее до конца. Ложь затягивает и впутывает намертво в свою паутину души этого стада баранов, отупевших от того, что благоразумие у них превратилось в нечто вроде хронического запора. Объявляется, что существуют принципы, которые оспаривать нельзя; и когда их ставят под сомнение, непременно найдутся субъекты, которые поднимут крик на весь мир. Недавно я потребовал поставить вопрос об отмене некоторых статей нашего закона о народном образовании, 105 — и тут же вылезает компания трусов и давай вопить: предложение неуместно, неразумно и прочие определеньица, поэнергичнее и погрубее. Неуместно! Мне осточертело слушать, как именуют неуместным все самое что ни на есть уместное, все то, что нарушает процесс пищеварения у сытых и приводит в бешенство дураков. Чего бояться? Что снова начнется гражданская война? Еще и лучше! То, что нам требуется. 106 |
| В эру 592 (=554), в двадцать девятый год императора Юстиниана, после того как был убит Агила, Атанагильд правил захваченным королевством четырнадцать лет. 575 Начав восстание с целью свержения Агилы, он попросил военной помощи у императора Юстиниана. Однако позже он оказался неспособен, несмотря на все попытки удалить его воинов за пределы королевства. И с тех пор до наших дней готы бились с ними. Однако, ослабленные регулярными сражениями, они ныне потерпели поражение, понеся огромные потери. 576 Атанагильд умер своей смертью в Толедо, и королевский престол оставался свободным в течение пяти месяцев. В эру 605 (=567), во второй год императора Юстина Младшего, 577 Лиува стал королем готов после Атанагильда и правил три года. 578 На второй год после восшествия на престол он сделал своего брата Леовигильда не только наследником, но и соправителем, дав ему в управление Испанию, сам же стал править Нарбоннской Галлией. Так королевство получило двух правителей, несмотря на то что никакая власть добровольно не уступается. После этого Лиува правил только один год, затем у власти остался один Леовигильд. В эру 606 (=568) в третий год императора Юстина Младшего, после того как Леовигильд стал королем Испании и Нарбоннской Галлии, он стал расширять королевство и обогащать казну войнами. 579 Благодаря своей армии и сопутствующему ей успеху он достиг великих результатов. Он захватил Кантабрию и взял Арегию. Сабария была завоевана целиком. Множество мятежных городов Испании сдалось его войскам. Он водил солдат во многие битвы и захватил многие крепости, которые затем разрушил. Он осадил собственного сына Герменегильда, 580 который восстал против власти отца, и победил его. Наконец, Леовигильд развязал войну со свевами и с удивительной скоростью привел их королевство под власть своего народа. Он распространил свою власть на большую часть Испании, ранее народ готов занимал лишь маленькую территорию. Однако отсутствие благочестия позорным пятном легло на славу его побед. Переполненный безумием арианского заблуждения, Леовигильд начал преследование кафоликов, сослал епископов, отнял доходы и привилегии у Церкви. Этими ужасными деяниями он заставил многих подхватить арианскую заразу. Других он ввел в заблуждение без преследования, соблазнив их золотом и собственностью. В числе прочих святотатств его ереси то, что он осмелился перекрещивать кафоликов, и не только простолюдинов, но и священников, таких как Винсент Сарагосский, кто стал из епископа отступником и таким образом низверг себя с небес в ад. |
| Покровительство тотема связывают чаще всего с племенем или родом. Тотем, как правило, считается мифическим родоначальником племени, а его члены, соответственно, его прямыми потомками. Изображения тотемов использовались людьми для освящения предметов, на которых помещались. Обычно тотемное животное или растение запрещалось использовать в бытовых целях. Однако возможно было употребление в пищу мяса тотемного животного в ритуальном контексте, благодаря чему происходило приобщение человека к сакральной силе, обитающей в тотеме. Насечки на оружии, животные или растительные мотивы в орнаментах или украшениях домов, татуировки – всё это является сегодня остатком тотемистических верований, некогда исповедовавшихся нашими предками в древности. Исследователи полагают, что сохранение костей таких крупных животных, как медведь, отражает представление человека о некоем верховном существе и владыке диких зверей – «хозяине тайги», наращивавшем плоть на кости. Поэтому череп и главные кости животных, воспринимающиеся как сакральные предметы, в которых остаётся душа, часто выставляются на ветвях дерева или на высоком месте. Подобные верования распространены у современных коренных народов Сибири. Наскальная живопись В эпоху верхнего палеолита активно развивается наскальная живопись. Её следы можно встретить от Кантабрийских гор в Испании до Каповой пещеры на Южном Урале (Башкирия). Наскальная живопись позднего палеолита (30 тыс. лет до н. э.), называемая франко-кантабрийской по месту важнейших археологических находок 35 , имеет явно магический или религиозный характер. На рисунках в основном изображены животные: медведи, львы и другие звери, пронзённые стрелами. Это можно интерпретировать как доказательство практиковавшейся тогда так называемой «охотничьей магии». Магия – совокупность представлений и выражающих их обрядов, основанных на вере в возможность оказания влияния на людей, животных или предметы с помощью использования скрытых законов существования мира. Охотничья магия как бы «репетирует» появление добычи и овладение ею. С помощью этих магических ритуалов древний человек стремился управлять тайными силами, от которых, по его представлениям, зависел успех на охоте. Рисунки могли быть сделаны для произведения магического ритуала либо же для изображения шаманского камлания. Последнее предположение ярко иллюстрируют найденные наскальные изображения в пещере «Трёх братьев» (Le Trois-Frères), расположенной на юго-западе Франции (департамент Арьеж) 36 . На одном из рисунков запечатлён «рогатый бог», или «колдун», получивший название «великий волшебник». На другом изображении можно увидеть охотника-колдуна, одетого в шкуру бизона, с мордой и рогами этого животного (см. рис. 1). |
|
|
