| Светильники. III - V вв. (Византийский музей. Фессалоника) Светильники. III - V вв. (Византийский музей. Фессалоника) Самые известные сир. клады литургического серебра из Стумы (Археологический музей, Стамбул), Рихи (Дамбартон-Окс), Хамы (Худож. галерея Уолтерса, Балтимор, США) и Антиохии (Метрополитен-музей и Дамбартон-Окс) возведены М. Манделл-Манго (каталог выставки «Silver from Early Byzantium» в Худож. галерее Уолтерса, 1986) к кладу из Стумы (по соседству с Капер-Кораоном ). Литургист Р. Тафт сопоставил сведения об археологических находках лжиц для причастия с материалами письменных источников и предложил вывести значительную их часть из области литургических объектов, указав на возможность их использования в др. церковных обрядах (в т. ч. погребальных - лжицы часто встречают в погребениях, напр., «инвентарь» Св. Софии XIV в. указывает «лжицу для миро»). Он отметил, что отнесение лжиц к сфере визант. культуры допустимо только с т. зр. истории искусств, в литургическом плане они не имеют ничего собственно визант., и поставил вопрос об их «литургической дате», уточнив, что до VIII в. источники не говорят об употреблении лжиц для причастия. Особое внимание уделяется лампадам и переносным светильникам, игравшим огромную роль в богослужении в целом, а также в обряде погребения и др., а потому ставшим одной из самых ранних групп артефактов с христ. символикой. К церковной утвари стремятся отнести и нек-рые др. массовые предметы, напр. маленькие одноручные кувшинчики (с желто-зеленой поливой и неполивные), встреченные в слоях VIII-IX и XI вв. и использовавшиеся для хранения и возлияния елея. Одно из разработанных направлений в визант. археологии - оформление поклонения реликвиям - в России получило новый толчок к развитию, после проведения Центром восточнохрист. культуры конференции и совместной с ГММК выставки (Христ. реликвии в Московском Кремле: Каталог выставки. М., 2000). Изучение как массовых, так и высокохудожественных объектов, связанных с реликвиями, велось и успешно ведется как зарубежными, так и рус. учеными. Прежде всего это исследование крестов-реликвариев, часто называемых энколпионами. Кроме сводов по провинциям (напр., Г. Атанасова по Румынии) следует отметить свод К. Хорничковой по Центр. Европе и свод энколпионов Руси, начатый еще в сер. ХХ в. Г. Ф. Корзухиной и законченный в 2003 г. А. А. Песковой; использование крестов-реликвариев (и вообще нательных крестов) в качестве молитвенных, вмонтированных в колонны и парапеты Св. Софии К-польской, рассмотрено Тетерятниковой. Для изучения художественных форм в оформлении реликвий огромное значение имела деятельность рус. ученых - хранителей коллекций ГЭ А. В. Банк и В. Н. Залесской. |
| Последним знаменательным событием перехода израильского народа через Иордан было вынесение Ковчега Господня на сушу, сопровождавшееся тем, что вслед за тем немедленно вода, задержанная в своем течении, устремилась и наполнила по-прежнему все берега Иордана, из чего снова с очевидностью открылось, что от Ковчега Завета Господня исходила сила, удержавшая обычное течение реки. И повествование об этом последнем событии библейский писатель начинает изложением особого божественного повеления, затем следует передача его священникам и самое исполнение последними. Нав.4:19 . И вышел народ из Иордана в десятый день первого месяца и поставил стан в Галгале, на восточной стороне Иерихона. Нав.4:20 . И двенадцать камней, которые взяли они из Иордана, Иисус поставил в Галгале Народ вышел из Иордана в 10-й день первого месяца, в тот же день, в который его отцы стали приготовляться к празднованию Пасхи и вместе с тем к выходу из Египта ( Исх.12:3 ). Первая остановка его была в местности, получившей название Галгал и находящейся к юго-востоку от Иерихона. Первым здесь делом Иисуса Навина было сооружение памятника из камней, вынесенных с осушенного дна Иордана. В настоящее время на небольшом расстоянии от деревни Рихи, существующей на месте Иерихона, указываются три холма, которые носят название Джельджуль, соответствующее библейскому Галгал 42 . Евсевий и Иероним (в Onomastica Sacra, по изданию de Lagarde, стр. 126 и 233) указывают этот Галгал почти в 2 рим. милях от Иерихона. В таком приблизительно расстоянии, именно в 45 минутах пути от Рихи, находится холм, который покрыт большими камнями и носит у местных жителей название Тель Джельджуль. Около холма находятся следы бывшей стены из необработанных камней, а шагах в 80 от него находится другой холм, также с остатками стены и обломками мозаики. Исследовавший это место немецкий ученый (Чшокке) признал его за Галгал Иисуса Навина, и это мнение принимается некоторыми из западных библеистов 43 . По свидетельству путешественников VI-VII вв., на месте этого Галгала в их время существовал храм, в алтаре которого были расставлены Иорданские камни 44 . |
| В частности – южная граница Иудина колена начиналась от конца Соленого или Мертвого моря, именно от находящегося в южной его части мелководного, похожего на болото, залива. От этой оконечности она шла на юг к возвышенности Акраввимской или «подъему Акраввим», что значит «Скорпионов подъем». Под ним разумеется крутой, высокий подъем ес-Сафа (ближе к Мертвому морю) или эль-Йемен (далее от него), находящиеся в вади Фикрэ, которая из средины горной возвышенности, называемой в настоящее время горами Азазимэ, тянется на северо-восток к южной оконечности Мертвого моря. Дальнейший пограничный пункт – Кадес-Варни», полагаемый на месте Аин Кадис ( Нав.10:41 ), находился к юго-западу от подъема Акраббим. Названные затем библейским писателем Хецрон, Аддар, Каркая 132 и Ацмон предположительно указываются некоторыми из исследователей южного Ханаана в местностях около Аин Кадиса; так, Аддор отождествляется с Кадейрат, находящимся к западу от Аин Кадиса, Ацмон – с Казеймэ далее на запад 133 . «Поток египетский», по берегу которого шла южная граница Иудина колена к морю, в настоящее время носит название Вади-эль-Ариш, которая почти на одном градусе широты море у крепости эль-Ариш – «Риноколуры» греческих писателей. Широкая долина, по которой течет эта река, имеющая большое протяжение, составляет ту полосу земли, которой пустыня между Египтом и Палестиной разделяется на две части, несходные по самому качеству почвы: на запад – песчаная, солончаковая, бесплодная, на восток – более плодородная; эта долина служит поэтому наиболее соответствующей пограничной линией между Египтом и Ханааном. Нав.15:5 . Пределом же к востоку [все] море Соленое, до устья Иордана; а предел с северной стороны начинается от залива моря, от устья Иордана; Нав.15:6 . отсюда предел восходит к Беф-Хогле и проходит с северной стороны к Беф-Араве, и идет предел вверх до камня Богана, сына Рувимова; Восточной границей Иудина колена служило Соленое, т.е. Мертвое, море во всю его длину. Северная его граница начиналась от оконечности этого моря, служащей устьем Иордана, отсюда она восходила на запад «к Беф-Хогле», находившейся на месте нынешнего Аин-Хаджла, как называется лучший в этой местности источник среди лесной чащи, лежащий верстах в 6 к юго-востоку от Ер-Рихи. |
| Место следующего затем пограничного пункта – Беф-Аравы не определено с несомненностью; по мнению проф. А.А. Олесницкого , Беф-Арава соответствует Евангельской Вифаваре ( Ин.1:28 ), которая «лежала на линии ерихо-иерусалимской дороги со спуском в иорданскую долину, следовательно, на границе колен Иудина и Вениаминова» 134 . Место «камня Богана», сына Рувимова, одними указывается в Тувейль-ель-Акабе, верстах в двух на запад от Ер-Рихи, другими к юго-западу от Аин-Хаджла, около мечети Неви Муса, вблизи которой находится камень «хаджр ель-Асгаб» – «камень пальца», отождествляемый с «камнем Богана» на том основании, что еврейское «баган» значит «большой палец» 135 . При этом последнем отождествлении граница уклонилась бы очень далеко на юг. Нав.15:7 . потом восходит предел к Давиру от долины Ахор и на севере поворачивает к Галгалу, который против возвышенности Адуммима, лежащего с южной стороны потока; отсюда предел проходит к водам Ен-Шемеша и оканчивается у Ен-Рогела; Названный далее Давир находился, по мнению проф. А.А. Олесницкого , в вади Хот, по которой идет дорога из Иерусалима в Иерихон, на месте развалин Тур-эд-Дабор, как называется и одна из соседних долин – Вади-Дабор. Развалины находятся в 2-х часах пути к Иерихону от источника Апостолов 136 . Другие этот Давир полагают значительно далее на восток, на том же Иерихонском пути, в пещере Хорет-ед-Дабер, вблизи названного далее Адуммима. Следующим пограничным пунктом был Галгал, отличный от названного в Нав.4:19 . Место этого Галгала определяется тем, что он находился «против возвышенности», или «подъема», (по-еврейскому тексту «маалэ», по славянской Библии «схождение») Адуммим. Подъемом Адуммим назван известный подъем из Иорданской долины на возвышающиеся к западу от нее горы, «до такой степени крутой, вьющийся над глубокими обрывами, что дорога по нему прикрыта стенами». Здесь и в настоящее время находится башня, носящая название Гак-эд-Дам 137 . Самый Галгал против этого подъема находился на том месте в Ер-Рихе, которое принадлежит русской духовной миссии и на котором найден большой гранитный камень, сделанный в виде круга с круглыми яминами на его поверхности. Этот камень и был названной здесь Галгалой 138 . Под «потоком», на южной стороне которого находился подъем Адуммим, разумеется главный поток этой местности – Ель-Кельт 139 . Воды Ен-Шемеша носят в настоящее время в христианском мире название источника апостолов, который находился в 20 минутах пути от Вифании в Иорданскую долину. Ен-Рогел – источник, носящий у туземцев название «бир Аийуб» «источник Иова», находится близ Иерусалима, в том месте, где Кедронская долина соединяется с Гинномской. Нав.15:8 . отсюда предел идет вверх к долине сына Енномова с южной стороны Иевуса, который есть Иерусалим, и восходит предел на вершину горы, которая к западу против долины Енномовой, которая на краю долины рефаимов к северу; |
| «Отойди от меня, Сатана» . 1909 г. Страна содомская Только на рассвете тянет в окна легкая прохлада вместе с ароматом эвкалипта. Ночью, при звездах, старые деревья во дворе отеля казались сказочно-высоки и ветвисты. Теперь они принимают обычные очертания. Смолкли жабы, замер звон насекомых в кустарниках, погасли огненные мухи. Мы выходим за ворота, садимся на лошадей; все молчит и в тех немногих хижинах, что зовутся Иерихоном или Рихой; всюду сон, один сверчок трюкает в каменной верее, от которой еще дышит тепло ночи. Но за мечетью уже слышен говор. Ее белый невысокий минарет стоит при дороге, на самой окраине Рихи. Под ним часто ночуют бедуины. Ночевал небольшой караван и нынче. Мы проезжаем мимо него; понукаемые вожаками, глухо урчат верблюды, поднимаясь с теплого песка. Над мечетью, в светлеющей вышине крупной слезой висит Венера. На востоке, над синеватым Моавитским кряжем, небо шафранное. Но еще по-ночному тлеет костер табора, летучие мыши реют вкруг мечети. За садами Рихи, на западе, – обрывы Иудеи. Отчетливо слоятся серо-фиолетовые уступы горы Искушения. Но внизу еще тень, и, верно, мыши принимают ее за сумерки, когда и создал их Христос. Он сорок дней и ночей провел в пещере над Иерихоном, на обрыве, закрывающем запад, – он не знал, когда садится солнце и когда надлежит совершать молитву. И вот однажды поднялся он на вершину и, как только скрылось солнце, начертал на пыли то легкое, таинственное создание, что так любит сумрак. Он вдохнул в него жизнь и сказал: «Каждый вечер на закате солнца вылетай из расселин горы, где отныне будет твое жилище, дабы знал я час молитвы…» Я поднимаю голову, вспомнив эту дамасскую легенду, и не узнаю окрестности: мы проехали версту, не больше, а уже день, совсем день. Глухой котловиной, бесплодным и безлюдным долом тянется с севера на юг, от самого моря Тивериадского, известково-песчаная пустыня, которую почти напрямик пересекает путь от Рихи к Иордану. Те, что пытались исследовать ее, видели по реке всего два-три селения, – даже каменистый Моав, дочерна спаленный солнцем, люднее иорданских берегов. То же и здесь: на всем огромном пространстве, окружающем нас, лишь одно живое место – оазис Рихи. Оглядываясь, видишь белые пятна хижин среди темной зелени, приютившейся под горным обрывом. Там, в садах, еще растет деревцо небд, приносящее акриды , растет бальзамический цаккум, сизый терн, из которого сплели венец Иисусу, а весной цветет много диких индийских цветов. Но как поверить, что это там был и неприступный Иерихон ханаанский, и «божественный город садов» Ирода, что вот этой долиной искушал Иисуса дьявол? |
| Теперь вернемся к гипотезе Покровского, считавшего, что оба сиона были созданы после погрома 1067 г. Благодаря изысканиям советских реставраторов стало очевидно, что сохранились не «большой» и «малый» сионы, а старый, собранный из византийских остатков софийской ризницы, и новый, созданный русскими мастерами позднее. Значит, справедливо и предположение проф. Покровского о византийском происхождении этой формы богослужебного сосуда, поскольку первый (несохранившийся) новгородский сион был сделан в Константинополе. Но зачем самим византийцам понадобились такие странные сосуды как новгородский сион? В чине современной литургии есть два сосуда — дискос и потир, и их вполне достаточно. Действительно, если обратиться к истории евхаристических сосудов, то древнейшие литургические комплекты состоят только из дискоса и потира, как, например, обнаруженный в начале двадцатого века клад из Рихи, сирийской деревушки рядом с Алеппо (20). Самая ранняя византийская богослужебная утварь не знает ни звездиц, ни лжиц. Но серебряные предметы из Рихи, Струмы и других кладов относятся к тому периоду эволюции византийской литургии, когда в ней еще не было Великого входа. Первые свидетельства об этом нововведении относятся к шестому столетию, а первый символический комментарий возникает на рубеже седьмого-восьмого веков. В нем говорится: «Херувимская песнь… знаменует шествие святых, невидимых ангельских воинств, и великого Царя Христа, идущего на таинственную жертву» (21). То есть, имеется в виду путь Христа на Голгофу, изображенный как триумфальный парад императора. Далее, от десятого века сохранились документы, описывающие порядок совершения этого пространного ритуала в момент его наибольшего развития при императоре Константине VII Порфирогените (22). На великие праздники, когда император участвовал в Великом входе, ритуал византийской литургии имел следующий вид. В протесисе выстраивалось духовенство. По реконструкции Нила Морена протесис располагался в портике за алтарной апсидой, где ныне северо-восточный минарет (23), а по реконструкции о. |
| Спал до 7 часов. Нашел за окном серое небо, мокрую землю и ниже 10° тепла, а столовую – полну гостей, которых дождь не пустил на обедню в Гефсиманию. Лекарство. Приготовление белой краски, так как вчерашняя оказалась желтою. В 7 ½ звон к часам. После службы чай, и на оном почтенный Кордюк. Мастер Зананири, окончивший якобы все работы, исключая купольного свода. Хусейн Зяде с письмом из Рихи. Кавас консульский с брошюрой. Он же с отношением, в нем же и вексель на 31 тур лиру. Канчелер за справками, тоже дивящийся молчанию телеграфа. Крашенье и клеенье. Поклонница с приношением несчетных лоскутков и трех рубликов. Обед. Всенощная заупокойная, по уставу. С почты коносамент на oggetti p Chiesa 432 в 96 фл ценою, вероятно, московские позументы, и страховое письмо от В. Н. Хитрово с их патретами и вестию, что Мансуров 433 уже выехал и в сем месяце будет здесь, а что наша коллективная жалоба там «не понравилась»... Письмо от 17 ф . Впечатление от него невеселое. Напрасное ожидание телеграммы. Сон до 12 часов. Письмо в Иерихон. Сие. Правило. С. приснилось, что я застрелился из револьвера. Вот уж поистине ни к селу, ни к городу видение. Я и в руках не держал револьвера. 3 часа. Суббота, 7 марта Служил сперва драгоманом между афонцами и некиим Вел. Князем, похвалившим их за что-то. В конце же концов ездил в коляске с некиим престарелым компаньоном, дававшим кучеру приказы по-английски, ездил же по Афинам с прямыми, совершенно чистыми, но и совершенно безлюдными улицами, вымощенными камнем. Встал с будильником. Непогода полнейшая. 5° только. Служение с большою панихидою. Дома чай. Надежда Алекс Ростовцева 434 за советом. Другая поклонница за деньгами, выдавшая Вифлеемскому пауку 25 р. «на маслины» 435 . Саман 436 за лькацом (лекарством) церним. Еще крашенье. К консулу, недоумевающему подобно мне. Точно была известна английская телеграмма о 40 раненых вместе с ГОСУДАРЕМ. Обед. Шум ветра. Пчаро с четками от Ансара 437 на продажу. Обед. Всенощная. Новый тенор, видимо, из каких-то трущоб забежавший к нам. Холодно. МС. Топка печки. Три денежных письма. Приготовление номерных бумаг. Чай. Поминутная позевота. Воскресение, 8 марта |
| (17 в Казани), в 82 800 экземплярах, на 9 408 рублей; по географии 13 книг (против 15 прошлого года), в 32 000 экземплярах, на 5 860 руб.; драматических произведений 24 (против 5 прошлого года), в 28 200 экземплярах, на 10 584 р.; об искусствах 3 книги (против 5 прошлого года), в 7 200 экземплярах, на 1 246 руб.; по общественным запросам 10 книг (против 58 прошлого года), в 54 100 экземплярах на 7 548 руб.; по музыке 5 книг в 13 000 экз. на 2 300 рублей; на социальные темы 3 книги, в 17 600 экземпл. на 1 800 руб.; календарей 9 (против 14 прошлого года), в 13 700 экз., на 31 500 руб.; уставов 6, в 7 500 экземплярах; справочников, в 2 500 экз., на 1 335 руб.; по фотографии издана 1 книга, в 500 экз., на 125 руб.; отчетов 3, в 2 000 экз. За 1912 г. репрессиям подверглись (кроме периодических органов печати) 10 изданий, причем против пяти издателей возбуждено судебное преследование, на 2 издания наложены аресты, которые затем сняты, и три издания конфискованы. Конфискованы следующие произведения: «Халь Эхзаль»(«Положение вещей»), Юсуфа Тукаева, на киргизском языке, в Казани; «Оян, Казак» («Проснись киргиз»), Якуба Долатова, на киргизском языке, в Уфе; «Пейгамберлер Та рихи» («История Пророков»), Лутфуллахааль Алими, на татарском языке, в Стерлитамаке. Книги, на которые был наложен арест, впоследствии снятый по распоряжению казанской судебной палаты, следующие: «Миллет Мохуббети» (Любовь к родине), Меджида Гадури и «ЭкрамульСалихин ве Эргамуль Маргин» Ш. Динмухамедова 74 . Мне кажется, что количество печатных книг у мусульман всей России было значительно больше, так как туркестанские литографированные издания едва ли все поступали на предварительную цензуру. Число газет, издаваемых на языках мусульман России, также значительно. Публицистическая деятельность российских татар, несомненно, находилась в известной своей части в соответствии с деятельностью Московского Миссионерского Общества, его комитетом и особенно в связи с деятельностью Казанского Братства Св. Гурия и Миссионерского отделения при Казанской Духовной Академии. В противовес Казанскому Миссионерскому противомусульманскому сборнику в России, в 80 г. прошлого столетия начали появляться газетные статьи и отдельные монографии, составленные в защиту ислама и личности его основателя. Так, в 1831 году в Петербурге была издана небольшая брошюра ДевлетКильдеева – «Магомет, как Пророк» (стр. 1–35), напоминающая своим заглавием немецкое сочинение Г. Вейля. В том же году в Симферополе появилась небольшая брошюра Исм. Гаспринского «Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина», печатавшаяся раньше в виде отдельных статей в газете «Таврида». Брошюра эта была потом вторично издана автором и разослана по разным городам России с мусульманским населением: в Казань, Оренбург, Уфу и др. Я познакомился с этой брошюрой в Ташкенте. |
| А ехать-то уже поднадоело, – иные даже раскаивались в том, что поехали, и не без оснований… Наконец мы в Иерихоне или Рихе. И как же мы обрадовались здешнему русскому странноприимному дому, составляющему красу всей Рихи! Нынешний Иерихон – это небольшое селение, в значительной мере русское: там ведь кроме Антониновского странноприимного дома, имеется еще дом и земля Православного Палестинского Общества, подаренные обществу о. иеромонахом Иоасафом, вытесненным оттуда со своей земли Греческою патриархией. Есть там в Рихе и дача огречившейся русской, А. Д. Богдановой, отдавшейся вместе с дачею в распоряжение Иерусалимской патриархии. В двухэтажном Антониновском странноприимном доме нижний этаж назначается для простых богомольцев, а верхний, разделенный на комнаты со всеми удобствами и с чистыми кроватями, – отведен для публики избранной. Дом стоит на конце селения и приятно первым приветствует странника; при нем прекрасный виноградный сад с пальмами и другими роскошными растениями. Даже иностранцы, несмотря на то что в Рихе имеются две гостиницы, предпочитают останавливаться в русском доме. Для нас здесь уже были приготовлены самовары, и, напившись чаю, мы легли на три часа спать с тем, чтобы в 5–6 часов выехать на Иордан и поспеть туда к 8 часу, пока до палящих лучей солнца. Но нам не спалось, несмотря на всю усталость. Жар, зной был ночью такой, что кажется не только платье и белье в тягость, а даже тело носить тяжело. Промучившись на кровати часа три, мы наконец встали, напились чаю и скоро двинулись в 6-м часу к Иордану, к заветной цели нашего путешествия, так редко предпринимаемого в июне. На пути мы проходили мимо довольно благоустроенного и приспособленного для богомольцев Иоанно-Предтеченского монастыря. Мы в него не заходили, а наперед послали попросить оттуда на берег Иордана доставить священную чашу, ризницу и свечи для молебствия. Все было принесено во время. Миновав Предтеченскую обитель, мы спустились в долину священной реки, безжизненную в июне, a в другое время, говорят, богатую зеленью; но и будучи лишенной зелени, Иорданская долина, обрамлённая кругом горами, представляет прекрасную картину. |
| 646 В HagSoph 16 (с. 420–421) эти колонны называются «злато-серебряными», т. е. позолоченными. 647 Навершие кивория, согласно Павлу, имело форму восьмигранной серебряной пирамиды. Согласно HagSoph 16, оно было сделано из серебра с чернением. См. с. 420–421, примеч. 584. 648 HagSoph 16 говорит, что этот шар был золотым, весом 118 литр (38,638 кг). Возможно, серебряный шар был (позднее?) позолочен. См. с. 420–421. 649 Согласно HagSoph 16, этот крест был золотым, весом 70 литр (26,215 кг), с драгоценными камнями. Нельзя исключать, что серебряный крест также был (позднее?) позолочен. См. с. 422–423. 650 Это место неясно, что отмечают все комментаторы; возможно, луч имел каплевидное основание. 651 На каждом из углов восьмигранника в основании пирамиды (ср. выше). Вероятно, эти кратеры (сосуды с широким горлом и отогнутым венчиком) вместе с центральным (см. выше, 734736) идентичны золотым «лилиям» весом 6 кентинариев (196,47 кг), о которых говорит HagSoph 16. 652 По мнению Μ. Л. Фобелли, этот пассаж следует понимать либо как поэтический образ (серебристые свечи будто сами испускают сияние), либо как описание полированных серебряных стержней в кратерах по углам навершия кивория. Хотя подобных предметов VI в. не сохранилось, Μ. Л. Фобелли указывает на изображения кратеров с некими свечами или стержнями, стоящих по углам кивория в сцене Евхаристии на рельефе патены из Рихи, 577–578 гг. (собрание Дамбартон Оакс). См.: FobelliΜ. L. Un tempio per Giustiniano... P. 158. 653 HagSoph 17 (с. 422–423) утверждает, что престол был целиком из сплава золота и других металлов с драгоценными и полудрагоценными камнями. Это может быть искаженной передачей реалий, описанных у Павла. Ближайшая аналогия среди дошедих до наших дней произведений ранневизантийского периода – серебряная обкладка престола размером 225 х 116 см из так называемого Сионского клада (Boyd S. Art in the service of the liturgy: Byzantine silver plate//Heaven on earth: Art and church in Byzantium I ed. L. Safran. University Park, 1998. P. 158–160, figs. 6. 6–6. 7). |
|
|
