| Перевод на слав. язык пространного жития Е. В., написанного Кириллом Скифопольским, был выполнен, вероятнее всего, еще в X в. в Болгарии. По мнению Д. Е. Афиногенова, он мог быть сделан в Киево-Печерском мон-ре ( Афиногенов. С. 28). В любом случае на Руси памятник получил известность не позднее XI в.- им пользовался прп. Нестор при написании Жития прп. Феодосия Печерского (СККДР. Вып. 1. С. 275). Текст широко распространился в слав. рукописной традиции XIV-XVII вв. (включен, в частности, в ВМЧ митр. Макария и позднейшие комплекты Четьих-Миней) и позднее - в старообрядческой. Старшие рус. пергаменные списки РНБ. Погод. 71б (дефектный) и ГИМ. Чуд. 20 датируются 2-й пол. XIV в. ( Творогов. С. 207-208). Старший серб. список (в составе Торжественника минейного ГИМ. Хлуд. 195) относится к посл. четв. XIV в. Прп. Евфимий Великий. Фрагмент иконы «Преподобные Евфимий Великий, Антоний Великий, Савва Освященный». XV-XVI вв. (ГТГ, Музей-квартира П. Д. Корина) Прп. Евфимий Великий. Фрагмент иконы «Преподобные Евфимий Великий, Антоний Великий, Савва Освященный». XV-XVI вв. (ГТГ, Музей-квартира П. Д. Корина) В состав ВМЧ включена также Похвала Е. В. и прп. Савве Освященному, написанная Кириллом Скифопольским, греч. прототип к-рой не обнаружен. Она помещена в ВМЧ под 20 янв. (день памяти Е. В.) и под 5 дек. (день памяти Саввы Освященного) (ВМЧ. Дек. Дни 1-5. Стб. 552-578). Дублирование этого сочинения в ВМЧ косвенно свидетельствует о том, что на Русь оно попало не в составе Четьих-Миней, т. к. в противном случае имело бы точную календарную фиксацию ( Афиногенов. С. 28). Возможно, эта Похвала была написана к забытому впосл. местному празднованию общего дня памяти Е. В. и прп. Саввы (Там же. С. 27). По всей видимости, прекращение совместного празднования связано с разорением лавры Саввы Освященного в 614 г. Афиногенов высказал предположение о существовании корпуса сочинений Кирилла Скифопольского, в к-рый входили Жития прп. Саввы и Е. В., Похвала этим святым и, возможно, Житие прп. Иоанна Молчальника, еп. Колонийского (Там же. С. 28). |
| Множество преподобных отцов было прославлено в Русской Церкви. Особенно почитаются устроители монашеской жизни, основатели лавр и монастырей: Антоний и Феодосий Киево-Печерские; Сергий и Герман Валаамские; Сергий и Никон Радонежские; Кирилл Белозерский; Иосиф Волоцкий ; Нил Сорский ; Савва Сторожевский; Иов Почаевский . Среди наиболее почитаемых подвижников, прославленных в лике преподобных, — Паисий Величковский , Серафим Саровский и Амвросий Оптинский , а также другие Оптинские старцы. Преподобные могут именоваться по своему подвигу — пустынниками, отшельниками, столпниками, затворниками, молчальниками. Пустынниками и отшельниками именуют святых монахов, живших не только вдали от мира, но и вдали от монашеского общежития — в пустыне. Понятие «пустыни» в монашеской традиции использовалось расширительно: этим термином называли не только жаркую песчаную пустыню, но и, например, дремучий лес. Известными пустынниками были, например, преподобные Марк Подвижник (IV век), Исаия Отшельник (V век), Варсонофий Великий (V–VI века) и др. Столпниками именуются преподобные, которые взяли на себя подвиг стояния на столпе (на камне, в башне) ради удаления от мира и посвящения жизни посту и молитве. Распространение столпничество получает в V веке в основном среди сирийского монашества. Преподобный Симеон Столпник сначала подвизался как монах, затем как отшельник, а в 423 году, желая всецело посвятить себя молитве Богу, взошел на столп. Преподобный Симеон приобрел немало последователей: преподобного Даниила (V век), преподобного Иоанна и преподобного Симеона Столпника Младшего (VI век), преподобного Алипия (VII век). На Руси избрали подвиг столпничества преподобный Никита, столпник Переяславский (1186); преподобный Савва Вишерский, Новгородский (1461) и др. Затворниками именуются те монахи, которые избрали особый вид подвижничества, состоящий во временном или постоянном заключении себя в ограниченном пространстве. Затворничество стало известно на Руси одновременно с распространением монашества. Уже при жизни преподобного Феодосия в затворе находился преподобный Исаакий (ок. 1090). Пещерное затворничество было очень распространено в Киево-Печерском монастыре. Так, в Киевских пещерах подвиг затворничества несли преподобные Афанасий Затворник (XII век), Иоанн Многострадальный (1160), Авраамий Затворник (XIII — начало XIV века) и др. |
| Они даже дали обет не жить по плоти после рождения ребёнка, что и исполнили, как говорит житие. Дал им Господь Бог ребёнка, назвали его Ростиславом. Сербы любят сокращения, у них это звучит как «Растко». Сей малыш родился, и на нём почила Божия благодать. С детских лет он полюбил чтение, молитвы, пение, размышление. Потом он отправился на Афонскую гору — центр христианской жизни. Она привлекала и раньше, привлекает и сегодня взгляды и сердца миллионов людей. Достаточно вспомнить Антония преподобного Печерского — он пошёл не куда-нибудь, но на Афонскую гору. И многие наши — Савва Вишерский, например, из Руси великой ходил на Афонскую гору, и многие другие. Влеклось сердце людей на землю Божией Матери, где можно постоянно пребывать в молитве, научиться от многих многому. Вот туда и пошёл Растко. Папа воспротивился этому решению сына. Папа был при власти, а ничто так не пьянит человека, как власть. Власть — это самый сильный наркотик. Ничто так не держит человека в своих объятиях, и ничто так не влечёт человека, как власть. Вообще, проверить человека можно, дав ему власть. Вот ты дружил с человеком, ел из одной миски, спал, укрываясь одним одеялом, и одна пара валенок была у вас на двоих. Дай ему власть- и проверишь, кто он такой. Человек настоящий при власти не портится. Человек, у которого есть гниль внутри - быстро во власти гниёт. Он тут же начинает превращаться в некоего маленького деспота. Ещё недавно был утёнком — уже ходит орлом. Он начинает проявлять себя как хозяин жизни. Это самое тяжёлое искушение. Его сложнее всего преодолевать. Люди при власти, даже имеющие веру — это люди, отягощенные вечным конфликтом между верой и властью. И вот папа у Растко был верующий, а на самом деле — просто правитель. Он хотел, чтобы сын взял на себя бразды правления будущим государством. А Савва сбежал на Афон. Папа послал своих людей, которые должны были этого молодого княжича вытащить со Святой горы, притащить обратно. Это напоминает жите Варлама, игумена Печерского, который из-под венца, из-за брачного стола сбежал в монастырь. |
| шее ему видение. Он говорил так: «Сидел я в поздний вечер в сенях келийцы своей и плакал о горестном положении нашего города. Вдруг вижу померкшими своими очами, будто свет великий простирается от Печерского монастыря, через Великую реку, к городу Пскову и в том свете шествует по воздуху сама Пресвятая Владычица наша Богородица. Под левую руку поддерживает Ее преподобный отец Антоний, Киевский пещероначальник, а под правую наш блаженный Корнилий, игумен Печерский. Перешедши через градскую стену, Она вошла в нашу Покровскую церковь . Потом вышедши из нее, вместе с преподобным Корнилием, Пречистая Богородица стала на стене близь Покровской башни. Здесь предстали перед Нею святитель Нифонт, строитель Мирожского монастыря, благоверные князья Всеволод–Гавриил и Довмонт–Тимофей и преподобные Евфросин и Савва игумены, а сзади их стал блаженный Никола Салос. Все они поклонились Пречистой Богородице, а Она, смотря на град, как бы с гневом сказала: «О злые человеки града сего! прогневали вы Сына Моего, Господа и Бога, и осодомили град сей скверными делами своими. II ныне пришла на вас туча и беда великая». Тогда игумены Корнилий, Евфросин и Савва, с блаженным Николою, пали перед Нею со слезами и сказали: «О Пресвятая Владычица Богородица! велик грех их и беззаконие, но не прогневайся на них до конца и помолись Сыну Твоему и Богу нашему за град сей и за народ согрешивший». Потом все и благоверные князья припали к ногам Владычицы Богородицы, а Она обратясь к тому месту, где я сидел, сказала мне: «Старче! иди скорее, возвести боголюбивым воеводам, Печерскому игумену и всему народу, чтобы прилежно и непрестанно молили Господа Бога; завтра пусть стерегут это место, пусть принесут сюда старый мой образ Печерский и св. хоругви, пусть поставят здесь пушки и направят их на шатры королевские. Всему народу вели плакаться о грехах своих, и Я буду молить Сына Моего и Бога за ваши согрешения». После сих слов Пресв. Богородицы все видение исчезло в очах моих. Я снова очутился в прежней темноте, и поспешил поведать дивное видение, посланное мне грешному и недостойному». |
| Еще один сохранившийся константинопольский памятник необходимо рассмотреть в связи с вопросом о затворе в церковном пространстве. До настоящей поры неясно функциональное назначение помещений, находящихся в толще восточных столбов Гюль Джами. Оба помещения находились между первым и вторым ярусами церкви, к ним вели небольшие лестницы, встроенные в столбы. Согласно последней интерпретации, это могли быть тайники-сокровищницы S. 105]. Представляется, что данные компартименты необходимо рассмотреть и с точки зрения возможности заключения в них затворников. Возможно, более детальный анализ константинопольской традиции затворничества позволит дополнить представления исследователей и в вопросе появления архитектурного решения башни в кафоликоне сербского монастыря Жича. На втором этаже башни, по мнению С. Чурчича, находилась келья затворника и на третьем — его часовня p. 491–494]. Известно, что свв. Стефан Первовенчанный и Савва Сербский были тесно связаны с монастырем Богородицы Евергетиды. Именно его устав послужил основой для типиков Хиландара и Студеницкого монастыря p. 269–270]. Поэтому нельзя пока исключать вероятности того, что Савва Сербский мог следовать именно столичным монашеским практикам, подчеркивающим высочайший статус монаха, входящего в затвор, через архитектурную и декоративную составляющую храмового пространства. Переходя к древнерусской домонгольской традиции отшельничества, нельзя не отметить ее развитие в русле византийских тенденций. Ситуация, в которой оказались Антоний и Феодосий Печерские , основатели Киево-Печерского монастыря, младшего современника монастыря Богородицы Эвергетиды, сходна с описанной в уставе последнего, а история основания киевской обители аналогична тому, как возникали монастыри вокруг пещер или столпов выдающихся византийских монахов-отшельников. Действительно, Нестор, автор жития Феодосия Печерского, повествует о том, что преподобный Антоний, поставив вместо себя настоятелем Варлаама, сына боярина Иоанна, «так как привык жить один, не вынося суеты и молвы, переселился на другой холм, который под новым монастырем, и, выкопав там пещеру, поселился в ней, упражняясь в безмолвии» с. 197–198]. Когда князь Изяслав сделал Варлаама игуменом монастыря Св. Дмитрия, братия выбрала своим пастырем Феодосия. Став игуменом, Феодосий позволял себе затворяться в пещере только на время Великого поста Таким образом, основатель монастыря смог стать затворником, а один из его преемников сочетать затвор и управление большим монастырем. |
| По апостольскому слову, имея вокруг себя такое облако свидетелей, мы, студенты, призывались с терпением проходить предлежащее нам поприще (Евр. 12:1), усердно трудиться, преумножать свои знания, утверждаться в решимости служить Святой Церкви. Северная столица России запечатлелась в моем сердце не только Духовной школой, но и необыкновенными по красоте богослужениями в величественных храмах. Маститые протоиереи и громогласные протодиакона сохраняли дореволюционные традиции служения; особым профессионализмом и гармоничным звучанием отличались хоровые коллективы под управлением знатоков церковного музыкального искусства, воспитанных еще в Синодальную эпоху; под сводами соборов можно было услышать глубокие по содержанию, построенные по всем правилам гомилетической науки, трогающие сердце и ум проповеди. Еще одной духовной школой для меня стали паломнические поездки. Незабываемые впечатления сохранились от первого путешествия в Троице-Сергиеву лавру и Псково-Печерский монастырь . Тогда, впервые взору тринадцатилетнего юноши предстала еще одна сторона церковной жизни — монашество. Знакомство с людьми, всецело посвятившими свою жизнь Богу, погруженными в глубокую молитву и смиренные усердные труды, стало еще одним фактором, определившим мою судьбу. Одно из ярких событий тех далеких дней — общение с известным на всю Россию духоносным старцем — схиигуменом Саввой (Остапенко), подвизавшимся в Псково-Печерской обители. Во время одной из наших встреч отец Савва спросил меня: «А ты хочешь быть счастливым?». И после моего утвердительного ответа, старец произнес простые и вместе с тем замечательные слова из поучения преподобного Пимена Великого: «Много трудись, много молись и твори добро людям». Все годы своей сознательной жизни стараюсь с этими словами сверять свое церковное и жизненное послушание. Отец Савва рассказал мне о «четырех заветах», которые он получил от своего духовника. Чтобы руководить прихожанами и быть истинным духовным наставником, нужно строго соблюдать четыре правила, «завета». |
| Молю вас, потщитесь совершать подвиг свой по званию своему; старайтесь сохранить ризу спасения и шлем нелицеприятия чистыми и вас самих представить непорочными Владыке Своему. Будьте неколебимыми воинами Христовыми, мужественно и смело боритесь с крепкими борцами духовными. Супостат наш дьявол не хочет спасения нашего, раскидывает сети и козни против нас, ловит в свою волю и не терпит того, чтобы возвышались мы над тлением» . Какова была самая жизнь наших иноков — ответом на это служат прежде всего сказания о подвижниках, которые большею частию были основателями и первыми настоятелями тогдашних наших монастырей, а затем и уцелевшие свидетельства, по крайней мере, о некоторых из этих монастырей. Мы видим тогда во всех странах России достойных представителей монашества. В Галиции действовали преподобный Григорий Полонинский, человек, по выражению летописца, такой святой, какого ни прежде не было, ни после не будет , и святой Петр, игумен ратский, впоследствии митрополит Московский. Из Киево-Печерского монастыря вышли святой Арсений Тверской и святой Стефан Махрицкий. В пределах московских положил начало новой эпохе в истории русского монашества великий Сергий Радонежский, сам непосредственно и чрез своих многочисленных учеников, каковы были: Андроник, Феодор Симоновский, Афанасий Серпуховской, Савва Звенигородский, Авраамий Галичский, Мефодий Песношский, Иаков Железноборский и другие. Из Нижнего Новгорода воссиял своими добродетелями святой Дионисий Печерский со своими учениками Евфимием Суздальским и Макарием Унженским. В монастырях новгородских подвизались преподобный Ксенофонт, ученик преподобного Варлаама Хутынского, Савва Вишерский, Лазарь Муромский, Арсений Коневский, Савватий Соловецкий. В Белозерском и Вологодском крае были насадителями иночества: преподобный Кирилл Белоезерский и Ферапонт, Димитрий Прилуцкий, Дионисий Глушицкий, Сергей Нуромский, Павел Обнорский, Александр Куштский, Евфимий Куштский, Григорий Пельшемский. Под руководством таких наставников очень естественно, если многие из наших монастырей процвели благочестием и строгостию нравов. |
| Повседневная жизнь подвижников была постоянным подвигом смирения и полна прекрасными и поучительными образцами его, которые постоянно должен приводить себе на память всякий, не хотящий уклониться с узкого пути в Царство Божие. Преп. Феодосий Печерский раз возвращался ночью от великого князя Изяслава. Слуга князя, не знавший подвижника, грубо сказал ему: «Монах, ты всегда празден, а я постоянно в трудах; ступай на лошадь, а меня пусти в колесницу». Феодосий, не сказав ни слова, обменялся местом с возницей и вез его целую ночь. Утром слуга испугался, когда увидел, что встречные бояре кланялись Феодосию, слезая даже со своих коней, но преподобный привез его в монастырь и велел хорошо угостить. Преп. Сергий, уйдя от неприятностей из своей обители, зашел, между прочим, в Махрищский монастырь. Настоятель его, преп. Стефан (14 июля), вышел навстречу подвижнику Радонежскому; пош клонясь друг другу в ноги, оба святые просили один у другого благословения, и долгое время никто не хотел встать первым, пока, наконец, преп. Сергий не уступил, как гость. Преп. Даниил Переяславский (7 апреля) работал в своем Горицком монастыре вместе с послушниками. Однажды во время работы пришел в обитель боярин и, не зная преп. Даниила в лицо, спросил у него самого, дома ли архимандрит. «Архимандрит – пустой человек, но иди в обитель, там тебя примут», – сказал Даниил, между тем сам поспешил в монастырь и радушно принял гостя. Отправляясь по делам в Москву, преп. Даниил обыкновенно сажал своего спутника монаха в повозку, а сам шел подле пешком, как послушник. Преп. Даниил, впоследствии архимандрит Сергиевой Лавры, пришел однажды на московский рынок, где продавались книги. Кто-то при этом дерзко сказал ему: «Зачем ты здесь, монах?». Инок ответил: «Да, брат, я точно такой грешник, как ты обо мне думаешь. Если бы я был настоящим иноком, не бродил бы я на рынке. Прости меня, грешного». Бывшие на рынке стали негодовать на обидчика, и он хотел просить прощения, но инок незаметно скрылся в толпе. Прощение обид, подобное тому, какое показал св. Даниил, есть проявление того же смирения. И жизнь человеческая вообще и в частности путь подвижнический предоставляют больше всего случаев к обнаружению именно этой добродетели, ибо невежество, злоба, зависть, алчность встречают праведного на каждом шагу его тернистого пути. Следуя примеру Самого Спасителя, подвижники русские всегда прощали обиды врагам своим и воздавали им за зло добром. Преп. Савва, игумен Сретенского Тверского монастыря, сделал однажды строгое вразумление одному безчинному иноку; провинившийся не только не раскаялся, но в гневе схватил игумена за бороду. Когда братия спросила, как наказать этого инока, преп. Савва сказал: «Я бью жезлом и сажаю в затвор за безчинства и оскорбления братии, но за свою обиду не могу наказывать, а должен все терпеть». |
| Самым большим событием в своей жизни я считаю встречу со схиигуменом Саввой (Остапенко). Впервые я встретился с ним в 1955 году в монастырском корпусе Троице-Сергиевой Лавры, когда он ожидал приема у наместника монастыря — архимандрита Пимена (будущего Патриарха всея Руси). Отцу Савве предстояла разлука с обителью: сразу после рукоположения в иеромонахи он оказался в числе гонимых светскими властями, а отчасти — и своими собратиями. Дело в том, что отца Савву постоянно окружал народ; около монастырских ворот можно было видеть толпу богомольцев, которые часами ожидали, когда он выйдет из келии, чтобы взять у него благословение или спросить о чем-то очень важном для себя. Какая сила притягивала к нему людей? Мне кажется, сила непрестанной молитвы, которая делает человека подобным духовному магниту. Молва о великом молитвеннике шла по всей Руси и с каждым днем собирала около него все больше духовных чад. Это было единственным и самым тяжелым обвинением против него для негласного суда. Такие суды, чем-то напоминающие «тройки» тридцатых годов, вершились в кабинетах уполномоченных при закрытых дверях. Гонения на отцаСавву продолжались несколько лет со все возрастающей силой. Ложь, угрозы, притеснения, оскорбления, клевета обрушивались на него, будто удары молота, а он стоял неподвижно, как наковальня. Наконец власти потребовали, чтобы его перевели в какой-нибудь монастырь подальше от столицы. Отец Савва уже получил указ о направлении его в Псково-Печерскую обитель и ожидал благословения наместника отправиться в путь. С Троице-Сергиевой Лаврой было связано начало его духовной жизни. После открытия Лавры он, еще будучи в миру инженером-строителем, участвовал в восстановлении монастыря. Здесь он учился в семинарии, но настоящей духовной школой был для него храм. Рассказывали, что во время церковной службы он забывал обо всем и нередко опаздывал на уроки. Когда педагоги спрашивали: «Где Остапенко?», то дежурные студенты отвечали: «У преподобного Сергия на молебне» или: «Читает записки на панихиде». Некоторым студентам это казалось странным, и они втихомолку подшучивали над ним (на что он отвечал только улыбкой), но когда приближались экзамены, то шутники первыми просили у него молитв. Многие впоследствии с благодарностью вспоминали отцаСавву именно за то, что он своим примером учил их, что самое главное в жизни христианина, особенно священнослужителя, — непрестанная молитва. |
| Стою в храме и думаю: «Завтра у меня день крещения, а послезавтра день первого причащения. Надо причаститься». И еще думаю: «Вот мама какая моя, все помнит. Это она мне сказала». Прихожу к отцу, а он меня так недовольно спрашивает: «Когда у тебя день Ангела?» Я молчу. Он снова спрашивает: «Когда у тебя день Ангела?» Я сказала. Тогда отец сказал: «Вот и отмечай его, а то придумали как язычники день рождения да дни крещения». Я ушла пристыженная от него. Однажды мы пришли в Успенский собор, я встала у самых дверей, а отец разговаривал подальше с чадами. Одну он очень ругал, почему она не исполняет Богородичное правило. Когда он ее ругал, совесть моя обличала меня в этом. Я поняла, что вместо меня он ругает эту девицу. При жизни отец любил храм Божий и всем внушал, как можно чаще ходить молиться. И по смерти он тоже заповедал посещать особенно заказную Литургию о поминовении его. Одна из духовных сестер мне сообщила. Она очень редко бывает на заказной Литургии. И отец во сне явился ей с упреком: «Почему ты не посещаешь заказную Литургию?» А она: «Отец, некогда». Он сказал ей: «Знай, я присутствую на заказной литургии и всех, кто бывает, помазываю елеем и благословляю». Однажды приехавшей к отцу большой добродетельнице отец предложил уйти с работы. Та задумалась: «Как же я потеряю такой большой заработок?» Но ее благоразумная дочь убеждала мать, чтоб она послушалась батюшку и исполнила благословение. Мудрый старец, видя растущее в ней тщеславие от ее добрых дел, которые она делала от избытка средств, захотел ее избавить от этой страсти. И теперь она радуется, исполнив благословение отца, и благодарит его, что с его помощью Господь помог ей избавиться от пагубной страсти. Подобный случай был с другой из его чад, когда отец был в Псково-Печерской обители. Три месяца не проходила у нее боль в локте правой руки. С трудом она могла положить на себя крестное знамение и от сильной боли редко крестилась. Приехала к отцу и пожаловалась. «Болит рука? – весело повторил отец. – Иди, поставь свечку Матери Божией Троеручице и попроси Ее: „Ты, Владычице, исцелила отсеченную руку преподобному Иоанну Дамаскину , исцели и мою руку!“» |
|
|
