| В 1812 году в России началась война с Наполеоном. О миссии в Китае совсем забыли. Денежное содержание миссии прекратилось, и она оказалась в критическом состоянии. Вместо положенных 10 лет миссия пробыла в Китае 14 лет и 4 месяца. Существовать на средства китайского правительства, которое отпускало на содержание миссии в пересчете на русские деньги 855 рублей 50 копеек серебром, не было возможности. Отец Иакинф писал: «Не знаю, что лучше? Спасать албазинцев от идолопоклонства или сотрудников миссии от голода?». Дело дошло даже до заклада церковной утвари, и при таких обстоятельствах среди членов миссии начались беспорядки. Китайский министр иностранных дел пожаловался иркутскому губернатору на студентов миссии, которые погружались «в леность, пьянство и другие распутства». Губернатором в Иркутске был знаменитый Н.И. Трескин, который счел нужным дать ход этой жалобе китайского правительства и сообщил о ней в Санкт-Петербург. С того времени дурное мнение о пекинских миссионерах прочно утвердилось и оставалось неизменным на многие годы. В Пекин губернатор Трескин послал строгий выговор студентам, грозя их выслать из Китая за дурное поведение и неповиновение начальнику миссии. Виновные, особенно студенты Громов и Лавровский, были прощены по ходатайству отца Иакинфа. Миссия отца Иакинфа испила полную чашу горести. Члены миссии стали требовать от него жалованья. Отец Иакинф вынужден был распродавать лишнее имущество и закладывать монастырские земли. Когда и эти ресурсы иссякли, в заклад пошли и церковные вещи. Но и этого надолго не хватило. Члены миссии стали изыскивать собственные средства для пропитания: одни из них, изучив разговорный язык, занялись адвокатурой по частным делам, одерживая верх не столько красноречием, сколько страхом, производимым на судей, другие пустились в торговлю, а третьи и в азартные игры. Большую нужду пришлось терпеть непредприимчивым членам миссии, которые не имели практических талантов. О забытой Пекинской миссии вспомнили лишь после Венского конгресса в 1815 году, когда предстояло снаряжать на смену ей новую миссию, но и это снаряжение затянулось. |
| Ученый секретарь секции китаеведения Центрального Дома ученых Н.Е. Майнулов отметил, что отец Иакинф был первым китаеведом, синологом, основной целью жизни которого было налаживание взаимоотношений абсолютно разных народов с разными традициями, разной философией. Его деятельность позволила подойти к диалогу между народами России и Китая и к достижению тех отношений, которые мы наблюдаем в настоящий момент. Н.Е. Майнулов затронул также тему «Бичурин и Пушкин». Настоятель подворья поздравил Н.Е. Майнулова с именинами и подарил икону «Никола Можайский», которая первой из православных образов была перенесена в конце XVII века из крепости Албазин в Пекин. Директор Института Конфуция РГГУ Т.В. Ивченко с своем сообщении подчеркнул, что всех современных китаистов можно назвать наследниками отца Иакинфа: они пытаются работать, по возможности, как и он, системно и целостно, уделяя внимание всем деталям. Как на главу девятой миссии на него были возложены функции постижения не только китайской культуры, но и распространения Православия, и здесь было сложно найти гармоничное соединение одного с другим, найти духовные корни этих двух культур, не уклоняясь ни в ту, ни в другую сторону. Он сделал перевод катехизиса с русского языка на китайский, и современные переводчики хорошо понимают, как это сложно сделать, что заставляет их довести знание китайского языка до предела: фактически создать внутри китайского языка новый китайский язык — язык Православия, который не был сформирован Бичуриным, до конца не сформирован и сейчас: «Создание такого языка поможет соединить и китайскую, и православную культуры, построить мост между ними, который должен основываться на языке, без чего невозможно наладить точную коммуникацию. Сейчас она осуществляется благодаря тому, что в Москве есть Китайское подворье, куда приходят китайцы, и в практике общения можно постепенно подойти к тому, чтобы решить ту задачу, которую не до конца решил отец Иакинф. И перед современными китаистами стоит задача сформировать этот язык в результате живого общения с китайскими верующими». |
| Архимандрит Петр (Каменский) и Десятая Российская Православная Миссия в Пекине (версия для печати)/Православие.Ru Архимандрит Петр (Каменский) и Десятая Российская Православная Миссия в Пекине Православие.Ru , 15 марта 2006 г. / В архивном собрании Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН хранится портрет седовласого старца, облаченного в церковные одежды, с проницательным взглядом светло-голубых глаз, немало повидавших на своем веку. Отечественным синологам хорошо знакомо имя этого человека, стараниями которого были заложены основы богатейших синологических коллекций нашей страны и созданы возможности для долговременного и стабильного пребывания Российской Православной Миссии в Пекине в XIX в. Его имя - Павел Иванович Каменский, с принятием монашеского пострига нареченного Петром. Упоминания о нем нередки в специальной исследовательской литературе, в особенности когда речь заходит о профильных каталогах. Еще чаще о нем говорят в связи с непростыми коллизиями так называемого " дела отца Иакинфа " (Н.Я. Бичурина). Однако и по сей день обстоятельства жизни этого ученого, пастыря и миссионера, его вклад в становление и развитие отечественного востоковедения не в полной мере выявлены и раскрыты нашими учеными. Начнем хотя бы с того, что В.П. Васильев, говоря о работах Каменского, большое количество которых после его кончины осталось в рукописях и местонахождение их установить затруднительно, следующим образом отозвался об их авторе: " всеми уважаемый старик, безукоризненный, но недальновидный " . Авторы же (среди которых и весьма уважаемые) разного рода киносценариев и романов на историческую тему с беспечной легкостью представляют архимандрита Петра в малопривлекательном образе прирожденного и закоренелого кляузника, душителя всего прогрессивного и передового, воплотившегося, по логике их мышления, вполне естественно и закономерно в фигуре иеромонаха Иакинфа. На феномен архимандрита Петра в свое время обратил внимание Е.И. Кычанов, совершенно справедливо отметивший: " За всей научной деятельностью Каменского или стоит неблагоприятное стечение обстоятельств, или кроется какая-то тайна. Сложился миф, что он недостаточно знал китайский язык. Но это именно миф, и не только потому, что Каменский, как никто, долго жил в Китае, но и потому, что он оставил в своем научном наследии русско-китайский словарь и разговорники. Именно миссия П.И. Каменского подготовила самое большое число учеников, способных по возвращении из Китая к практической работе с языками " . Тот же исследователь сумел отчасти различить в этом феномене и его драматическую сторону, в которой ему несомненным кажется одно, а именно, что " будучи современником Н.Я. Бичурина, он возвратился… из Китая тогда, когда Бичурин уже триумфально вошел не только в русскую науку, но и в мировую синологию. Бичурин в известной мере заслонил Каменского, как и двух других своих современников - С.В. Липовцова и З.Ф. Леонтьевского... " . |
| В 1805 году в Китай отправлялась 9-я духовная миссия во главе с архимандритом Аполлосом, но он, доехав до Иркутска, там и остался, не желая ехать в Китай. Отдаленный и незнакомый Китай многим казался страшной землей, и лица, посылаемые туда неволею, обливались нередко горькими слезами при прощании с Отечеством. Вместо архимандрита Аполлоса Святейший Синод определил начальником миссии архимандрита Иакинфа, который с радостью воспринял это назначение. 18 июля 1807 года 9-я духовная миссия отправилась из Иркутска. С первого же дня после переезда границы отец Иакинф начал вести дневник своего путешествия и с присущей ему научной любознательностью стал собирать сведения о неведомых ему стране и народе. По его воспоминаниям, одна мысль, что в Китай нужно будет ехать через Монголию, которую не многие видели своими глазами, восхищала его . На пути миссии довелось немало пострадать от непогоды и гибели караванного скота. 10 января 1808 года отец Иакинф прибыл в Пекин и «нашел свое жизненное призвание» в научном изучении этой мало известной в России страны. Эта высокая задача всецело захватила отца Иакинфа, и делу изучения Китая и народов Азии он отдал всю свою жизнь. Интеллектуальный уровень миссионеров предшествующих русских миссий в большинстве своем был таков, что «китайцы считали за великий стыд иметь своими учителями диких и неученых людей, не знавших ни их церемониальных обычаев, ни разговоров». Отец Иакинф со всей энергией старался выправить этот недостаток. Необыкновенная способность к изучению языков и замечательное трудолюбие сделали свое дело: отец Иакинф настолько усвоил китайский язык, что впоследствии объяснялся на нем, как самый образованный китаец. В письме к историку и издателю журнала «Москвитянин» М.П. Погодину от 14 августа 1810 года архимандрит Иакинф писал: «Не хваля себя, могу сказать, что живу я здесь единственно для Отечества, а не для себя. Иначе в два года не мог бы и выучиться так говорить по-китайски, как ныне говорю». Во время пребывания в Китае он начал составлять словарь, в который вошло 12 000 иероглифов, сделал много переводов на русский язык китайских сочинений – исторических и географических. Переводя много с китайского языка, он перевел и на китайский язык с русского литургию, краткую священную историю и изложение православной веры. |
| Рано овдовев и будучи, по-видимому, от природы деятельной и незаурядной натурой, Ф. П. Морозова не удовлетворилась воспитанием сына и хозяйственными делами: она искала для себя деяния и духовного подвига. Встреча весной 1664 г. с вернувшимся из сибирской ссылки в Москву протопопом Аввакумом во многом определила её дальнейший жизненный путь: вместе со своей младшей сестрой княгиней Евдокией Прокопьевной Урусовой Ф. П. Морозова выступила убеждённой противницей церковной реформы. Протопоп Аввакум стал её «духовным отцом» и наставником в делах веры. Последовательное сопротивление Ф. П. Морозовой церковной реформе, проводимой патриархом Никоном и царём, поддержка боярыней приверженцев «старой веры», твёрдый отказ выполнить волю царя и поступить вопреки собственным убеждениям сделали её сначала опальной боярыней, а затем поставили в ряд государственных преступников. Ни богатство, ни прежние личные связи семьи не спасли её от царского гнева: в ночь на 16 ноября 1671 г. Ф. П. Морозова была арестована вместе с сестрой Е. П. Урусовой, разлучена с сыном, умершим вскоре после ареста матери (весной 1672 г.), закована в кандалы и лишена всего своего состояния. Непослушание Ф. П. Морозовой царь пытался сломить и уговорами, и суровым тюремным заключением: ножные кандалы с Ф. П. Морозовой на третий день были сняты, но власти пригнули к земле непокорную голову боярыни: её шею замкнуло «огорлие» железной цепи, на другом конце которой находилась тяжёлая деревянная колода – «стул»; когда же стало ясно, что позиция Ф. П. Морозовой неизменна, начались «казни»: её вместе с сестрой подвергли жестоким и унизительным пыткам на «дыбе» (по-видимому, в самом конце зимы 1672/73 г.), и затем вместе с Евдокией и Марией Герасимовной Даниловой, женой стрелецкого полковника Иакинфа Ивановича Данилова, – заключили в земляную тюрьму Боровского острога (предположительно с конца лета–осенью 1673 г.), где узниц уморили голодом по приказу царя, не решившегося на публичную казнь. Ф. П. Морозова умерла в ночь с 1 на 2 ноября 1675 г. |
| VI, р. 7). – Объяснение дней недельных у Летрония, по коему на каждый знак зодиака приводятся по три планеты, киргизско-тюркский зодиак 12 животных, подтверждающий это распределение, усвоение у римлян христианами и скандинавами планетной системы в днях недели, происхождение оного от халдеев и индусов, греческие часы ρα указуют тоже на планетную систему, разные обычаи и предания у народов вообще говорят в пользу древнего семидневного и седмиричного периода и даже во времена доисторические. – Прочие факты созвездий Цзуй и Цзан в установлении дней и парные сочетания 23 созвездий с 7 планетами, – Цзуй соответствует всегда день Си, случаи новолуний и ущербов, способ определенного вычисления совпадения созвездий и узнавания времен. – Доводы П. Смита, что под «Да-яу-сань-вань-жи» надписи несторианской в Китае, разумеется суббота, по-сирски Sham–bun, но вернее, что это воскресенье, по-персидски Yaksabah (Sanbach – день, як – первый), это же слово упоминается и на несторианской таблице в смысле великого воскресения (813 г.), вычисления китайского ученого, Лэ-шен-ляна указывают, что день этот был субботний, в смысле времени великого покоя в конце недели; по изысканиях Эдкинса о днях недели у вавилонян, и сравнении с другими народами Азии – соблюдалась суббота и этот факт доказан наукой. – Вставочный месяц вавилонян имеет седмицы с соблюдением субботы, совпадения оной с dies candidus римлян, у халдеев – yum unbattur (день возглашения, день сердца), у народов восточных, китайцев и персов это – «день счастливый»; значение Северной Медведицы в определении времени года по замечанию о. Иакинфа. – Объяснение Эдкинса «счастливого дня» – «ци-жи» китайский, по книгам Хань-шу, китайским календарям, народному обычаю и приметам; семидневные периоды по книгам И-цзин; обычай князей праздновать день прибытия в зимнее солнцестояние, или 1-й день периода семидневного и праздничного, по кн. Ли-цзи – день уединения, покоя; объяснение семидневного периода по 64 знакам «гуа» по системе Шао-яу-фу, и по кн. |
| Способ времясчисления и распределения сообразно с оным жизни гражданской и религиозной у китайцев получил большое разнообразие, и настолько отличен от европейских народов, что требует особенного внимания к оному, а потому даем краткие понятия. Важны для нас в особенности принципы, для точного и безошибочного уразумения китайской системы и согласования оной с христианскою народов европейских, в первой много архаизмов и сложных приемов, во второй – простота и точность, благодаря высокому развитию астрономии, и изобретений математических инструментов, не позволяющих поддаваться фикциям и бредням астрологов и магов древности. Русскому ученому Фритче – члену Императорской Российской миссии в г. Пекине, принадлежит честь в сжатом, но весьма дельном очерке на английском языке изложения понятия по означенному предмету, коим и пользуемся из The China Review (vol. X., 1882–82, on the Chinese Calendar, p. p. 326–333). Прочие подробности дополняем из Шлегеля (uranographie Chinoise), словарей Дуоляйтля, о. арх. Палладия и П. С. Попова, и о. иер. Исаии, трудов о. арх. Иакинфа, с оригинальных китайских календарей приобретенных в Пекине в 1881 г. Вычисление времени года было известно китайцам с эпохи Яо т. е. 2500 г. до P. X. и все наименования звезд и земледельческих занятий уже существовали. По свидетельству книги обрядов Чэу, составленной Чэу-гуном за 1122 г. до P. X., исправлен был средний год и лунный, применительно к разным работам народа, и придворным чинам, ученым поручено самое распределение трудов земледельческих в государстве сообразно с правильным постоянным календарем. Несомненно, что Чэу-гун применил астрономическое деление семи планет в созвездиях четырех времен года (saisons), и составил цикл из 28 астеризмов, или планетных домицилей, избрав случайно это число в созвездиях уже существующих тысячи лет до него; самые названия созвездий принадлежат не одному лицу, но всему народу, который изобрел их по собственному наблюдению простым глазом над звездами, и распределением времени более или менее точным и постоянным в разные периоды года. Ученым астрономам времен Чэу принадлежит честь разработки и самого определения названий национальных, – составление при астрономическом коллеже народного альманаха, с вычислением затмений, введением и распространением самого календаря. |
| Евгения же довольствуется единственной честью, которая выше всех,— добродетелью и жизнью по Богу, и стремится единственно к тому, чтобы дочери синклитиков разделяли с ней ее ревность и цель. Среди них была одна, Василла, много превосходящая остальных, истинно достойная удивления девушка царской крови, которая прославилась, как будет рассказано, почти так же, как Евгения. Слыша о Христе и его чудесах, а также и о Евгении, она страстно желала уйти к ней, чтобы внимать ее божественным речам. Но этому препятствовали ее жених (она была сосватана за Помпея) и начавшееся преследование христиан. Поэтому она находит верного человека и через него просит Евгению, чтобы та письменно просветила ее в христианской вере. Святая же, хорошо зная, сколь велико различие между писаным и живым словом и сколь несравнима польза, когда человек письменно убеждает и поучает или беседует о такого рода предметах, так как много отличается живое слово от рукой начертанного мертвого, принимает мудрое и вместе смелое решение. Она уговаривает Прота и Иакинфа надеть рабское платье и отсылает их в дар Василле, чтобы они заменили ей письмо, вернее были для нее говорящим письмом. Встретив их с великой радостью, Василла преклоняется перед ними, точно перед апостолами Христовыми. Великий светоч среди епископов Корнилий, услышав о Василле, явился к ней ночью, так как христиан преследовали, и удостоил божественного крещения. Так Василла и Евгения, связанные неизреченными узами христианской любви, шли к Богу как бы в одной упряжке, соединенные общей судьбой и общими мыслями, многих других также склоняя под это ярмо. О, сколько дев они привели к общему нашему владыке, скольких вдов привела почтенная Клавдия, скольких мужей — Прот и Иакинф! Однако, когда столь дивно крепла христианская вера, зависть диавола еще яростнее стала преследовать благочестивых. В правление римских императоров Валериана и Галиена он обольстил многих римлян и посеял в умах их семена зла, так что началось жестокое гонение христиан. Жертвой его оказался Корнилий и окружавшие его, ибо они, делом и помыслом стремясь к процветанию христианства, отвратили от почитания богов не только чуть что не весь Рим, но и окружавшие его города и местности и провозгласили общим своим владыкой и Богом того, кого они называли Христом. |
| В религиозном плане республика солунских зилотов не была изначально враждебна учению св. Григория Паламы . В тот момент, когда разразилось восстание, патриарх назначил архиепископом Фессалоники афонского монаха Макария, бывшего игумена Лавры, друга исихастов, правда, противника Кантакузина. Только в конце 1345 г., после еще одного бурного выступления зилотов против знати, попытавшейся открыть ворота города Кантакузину, Калека послал в Фессалонику епископа-антипаламита Иакинфа с заданием очистить свое стадо от «паламитской болезни», которая, следовательно, была здесь особенно распространена. Ни один документ не сообщает, что зилоты когда-либо чинили обиды монахам, а тем более исихастам, которые по-своему боролись с духовно гибельными последствиями обогащения крупных общежительных монастырей в XIII и XIV вв. Св. Филофей, напротив, рассказывает, что зилоты пытались снискать поддержку их земляка преп. Саввы Ватопедского, который, несмотря на нерасположение к богословию св. Григория, был одним из духовных вождей афонского монашества; очень благосклонно относившийся к Кантакузину, Савва не отвечал, однако, на их заискивания. В социальном плане зилоты были чувствительны к жалкому положению бедных классов. В живописном описании состояния Империи в 1347 г., подчеркивающем всеобщую бедность, св. Филофей рассказывает, как святитель Исидор, став патриархом, всеми силами старается помочь бедным и защищает их перед императором; впрочем, если верить завещанию св. Исидора, он был далеко не богатым человеком. Следовательно, нельзя сказать, что исихасты всегда поддерживали интересы «сильных». Новому архиепископу противопоставила зилотов, в основном, его верность Кантакузину. Как мы знаем, она была основана, в первую очередь, на убеждении, что только новый император способен сохранить единство Империи, которому угрожали все более и более опасные центробежные силы. Эта верность, как мы увидим, никоим образом не помешает св. Григорию Паламе яростно нападать в своих проповедях на социальную несправедливость, от которой страдало византийское общество. Значит, используя выражение Г. Острогорского, в вопросе о функциях и роли Константинопольского императора «политические зилоты» были противниками «зилотов религиозных». Защищая в лице Кантакузина средневековую теократию, св. Григорий Палама хотел сохранить ее как традиционную опору Православия; для него Империя не была самоцелью; мы увидим, впрочем, что он лучше многих современников был готов к тому, чтобы принять ее окончательную гибель под ударами турок. |
| Тогда император, преисполнившись гнева, прежде всего приказал в течение долгого времени бить без пощады распростертого на земле святого юношу, а затем, повесив его на месте мучения, приказал терзать плоть его железными когтями. Страдалец, доблестно претерпевая мучения, взывал к императору: – Я – христианин, я раб Христа и не отвернусь от Него. Ты же, подвергая меня мучениям за Христа, оказываешь мне благодеяние. Придумай еще более жестокие мучения, ибо я желаю еще сильнее пострадать за Христа, Господа моего, до тех пор, пока, – при помощи Владыки моего Христа, Который помогает всем, призывающим пресвятое имя Его, – я не препобежду твоей жестокости моим терпением! Между тем наступил седьмой час. Народ, находившийся на зрелище, весьма изумлялся терпению мученика. Тогда император приказал снять святого с позорного столба и, связав, снова отвести его в темницу, строго приказавши сторожам не давать ему никакой другой, кроме идоложертвенной, пищи и пития, дабы, вынужденный голодом и жаждою, он вкусил их. Сторожа строго исполняли повеление императора: ежедневно принося пищу и питье от идольских жертв, они предлагали их святому в темнице. Но, приходя затем наутро следующего дня, они находили всё в целости, так как святой мученик не хотел даже смотреть на те идоложертвенные яства, как на гнусную мерзость и в течение долгих дней оставался без еды и питья, непрестанно молясь Богу; святой увеселялся духом, как бы пребывая на некоем богатом пиршестве, ибо он был питаем благодатью Святого Духа. Между тем Траян, посылая слуг, спрашивал сторожей, – вкушал ли Иакинф пищу и питье, приносимые ему от жертв, или нет? Сторожа отвечали: – Он даже и перстом не касается того, что приносят ему, но оставаясь без пищи и пития, радуется и возносит молитвы Богу своему. Выслушав сие, Траян разгневался на сторожей, предполагая, что кто-нибудь приносил Иакинфу другую пищу и угрожал сторожам смертью. Но последние клятвенно свидетельствовали, что к святому никто не входил посторонний; они уверяли, что бдительно сторожили темницу, не дозволяя никому даже подходить к ней. |
|
|
