| – Кавказский узурпатор, поверьте, пострашнее своих французских предшественников. Секир башка – и все тут! – Но неужели он сознательно идет на уничтожение лучшей части партии? На что же тогда ему опереться? – А вот придет ночь – услышите, на кого он опирается. – Но ведь я уже провела ночь в соседней камере. Ничего не слышала. – А это потому, что вас перед самым рассветом привели. А у них время пыток – до трех. Вон немки, побывавшие в гестапо, уверяют, что тут не обошлось без освоения опыта. Чувствуется единый стиль. В командировку заграничную посылали их, что ли? Жестокие надрывные слова, произносимые Наташей, так не соответствуют ее школьным косичкам. На косичках пляшут коротенькие солнечные блики, притушенные матовым стеклом оконных щитов. Жизнь, свет, доброта то и дело прорезают нависшую над нами тьму. Вот Грета описывает своей соседке Кларе изумительный фасон платья, в котором она была последний раз на первомайском вечере в Большом театре. И в глазах Клары вспыхивают огоньки любопытства. Она тоже делится какими-то секретами туалета и очерчивает в воздухе линию красивого лифа. Да, очерчивает эту линию своими синими пальцами с раздавленными ногтями. А вот китаянка Женя Коверкова показывает «отличные упражнения для ног» сухопарой польке Ванде. И обе, воровато озираясь на глазок в двери, ложатся на спины прямо на пол и делают «велосипед», озабоченные сохранением фигуры, которая может пострадать от дневного валянья, от тюремной неподвижности, от питания перловой кашей и овсяной баландой. Но вот прошли обед и ужин. Вечерняя оправка. Проверка. Отбой. Все ложатся и ждут. Сейчас оно начнется. Неотвратимое, как смерть. Глава двадцать седьмая. Бутырские ночи В этот вечер общее настроение омрачилось больше инцидентом во время поверки. По бутырским правилам счет людского поголовья велся не по головам, а по кружкам. Перед поверкой каждый должен был поставить на стол свою кружку. Следила за этим староста камеры. Дежурные надзиратели и корпусные просчитывали кружки и уходили, сделав ряд привычных замечаний вроде: «Громко не разговаривать!», «Как отбой – все спать!» |
| При этом моя вера во Всеобщую Декларацию прав человека ООН уже не подразумевает веры в ООН. Если спросить в Эстонии, в какие международные организации входит страна, то абсолютное большинство назовет ЕС и НАТО. Это я знаю без всяких исследований. Это единственные организации, по вопросу вступления в которые проводился референдум. ООН, СЕ, ОБСЕ, МКК – это уже что-то вторичное. Идейное. Нематериальное. В качестве иллюстрации: конституция Эстонии закрепляет за каждым право на компенсацию " морального ущерба " . А вот закон уже оперирует не " моральным " , а " неимущественным ущербом " . В Эстонии мораль – это " неимущество " .; это – вторичное. Как " неэстоны " . И что осталось от " конституции ЕС " – Лиссабонского договора? Что стало с принципом свободного передвижения людей, товаров и капиталов, а это главная идея ЕС? Ехавшего ко мне в гости Александра Гапоненко " приняли " на эстоно-латвийской границе, а потом выдворили из страны, уведомив о запрете на въезд из страны, уведомив о запрете на въезд. И было это задолго до нынешней войны. Идеи больше не правят миром? 2.Если уподобить " права человека " т. н. " гражданской религии " , то реформация в ней прошла практически незаметно. Сначала возник и окреп " правочеловеческий " протестантизм, а теперь уже в полный рост оформился и раскол. Права LGBT, животных, климата и пр., Грета Тунберг и Pussy Riot – это то, чего НЕТ во Всеобщей Декларации прав человка. При этом раскол может быть выражен формулой " Права человека – это то, что нарушают другие " . В моем уголовном процессе несколько раз звучал вопрос: " Кто вас назначил правозащитником? " 3.Приведшее к расколу " развитие " прав человека происходило, по моим наблюдениям, в трех направлениях. Первое – это протаскивание в каталог прав человека все новых " прав " . Непосредственно перед арестом я как раз заканчивал научную статью, посвященную попытке затащить в " права человека " академическую свободу(я – против). Второе – фиксация новых принципов различными международными документами т.н. " мягкого права " . Третье – решения ЕСПЧ, который уже с кона 80-х называли не иначе, как " specrheed of liberation " – " рожон либерализации " . |
| Когда, в свою очередь, оппоненты начинают резко оспаривать Грету и весь окологретовский нарратив, Грета опять превращается в больного ребенка, нападать на которого могут только конченые злыдни. При этом возникает еще одна знакомая по другим случаям ситуация - скептицизм по отношению к тому посланию, которое возвращается устами Греты, видится ее адептами не как интеллектуальное заблуждение, но прежде всего, как нравственный грех. Фактическая сторона дела - “имеет место вызванное деятельностью человека глобальное потепление, чреватое катастрофическими последствиями” с самого начала объявляется “кристально ясной”, те, кто испытывают сомнения - противящимися истине, нет, Истине с большой буквы, из самых низких побуждений. Совесть обличает их в том, что они неправы - но они подавляют ее и упорно сидят в лагере отрицателей, вместе с теми, кто отрицает СПИД, и держится всяких нелепых и бесчеловечных предрассудков. Эту риторическую тактику - обличать оппонента, как плохого человека, вместо того, чтобы обосновать свою позицию по существу - можно наблюдать и в других случаях. Собственно, вся прогрессивная риторика так работает. Прогрессивные взгляды на гомосексуализм или трансгендерность не обосновываются научно - наука им, скорее, противоречит - они просто провозглашаются как уже твердо установленная и несомненная истина, противиться которой можно только из каких-то низких и недостойных соображений, слепой ненависти, подавленных желаний, невротических фобий. Выражая несогласие - или хотя бы сомнения - человек оказывается не в положении честного оппонента, которого не убедили прогрессивные доводы, а в положении " гомо- " , " трас- " или еще какого-нибудь " фоба " , аргументы которого вообще не подлежат рассмотрению. Его руки по локоть в крови убитых - и доведенных до самоубийства - геев и трансгендеров, о чем можно говорить с этим фашистким гадом. У тоталитарных идеологий вообще не бывает честных оппонентов - истина, которую они возвещают, кристально ясна, противиться ей можно только по крайней моральной испорченности. |
| Она с удовольствием ощущала эту чудесную, волшебную тяжесть, и мысли ее были отчетливы и чисты, в то время как все телесное и чувственное проваливалось в какую-то пустоту. В этой мистической отрешенности, когда духовное и душевное чудесно объединялись, все эмоции лишь реяли вокруг нее, как во сне. Страдание, которое всегда жило в ней, эта непонятная печаль порождали в ее душе такие чуть ли не пророческие прозрения, которых у нее при ее вполне здоровой психике вообще-то не могло быть. Страдание и сознание волшебной защищенности, появлявшиеся из-за постоянной душевной боли, сливались воедино и превращались в молитвы и беседы с Всевышним, в которых она не забывала и о земных заботах и, признавая свою собственную беспомощность, сообщала их Богу… Вдруг она вздрогнула и побледнела, словно испугавшись привидения, — это Ганс неожиданно вошел в кухню; лицо у него было заспанное, волосы спутанные. Смутившись, он остановился на пороге и тихо сказал: «Ох, извини…» Она быстро пришла в себя и вдруг почувствовала запахи расставленных кругом пирогов и разных вкусных блюд, услышала кусок из бетховенской симфонии, гремевшей на весь двор из открытого окна чьей-то кухни, и радостно поздоровалась с сыном. Ганс посмотрел на нее с необычной для него робостью и тихонько спросил: «Нет ли у тебя немного теплой воды — мне надо побриться». Она улыбнулась, налила ему полную миску и мягко выставила из кухни: пора было приниматься за работу. Но дел оставалось совсем немного; фрау Бахем еще раз проверила пирожки, бутерброды и прочие вкусные вещи для праздничного завтрака; бутылки, бокалы и посуда стояли повсюду; были там и такие лакомые кусочки, которые она бы охотно попробовала; она поворошила дрова в плите и послушала, не начала ли клокотать вода. Потом опять пошла в гостиную и выглянула на улицу, услышала, что кто-то прошлепал в ванную, и попыталась понять по звуку шагов, кто это был — Грета, муж или фрау Глук, но из-за мягких шлепанцев ей было не различить… Улица уже совсем проснулась, ничего необычного заметно не было, и она подумала, не обманули ли ее так называемые предчувствия, которые предсказывали начало войны как свершившийся факт; но ведь так все и было! Разве вчерашние события на вокзале не подтвердили ее правоту и разве ее младший сын, который знает все политические тайны, не был так мрачен? Как только она проснулась и увидела за окном этот ясный и ласковый день, она уверилась в мысли, что злая судьба начала сбываться. |
| Улыбаясь и снисходительно кивая головой, вошел муж и, обняв ее плечи, сказал, чтобы успокоить: «Еще целый час, дорогая, все в порядке». За ним в комнату вошли Грета с полным подносом и мать Корнелии с кофейником. По лицу дамы было видно, что она не знает — смеяться ей или тревожиться; она обвела испытующим взглядом поочередно всех присутствующих и, наконец, произнесла с ироничной усмешкой: — Мне, конечно, уже доводилось слышать, что бывали случаи, когда жених или невеста не являлись на свадьбу, но чтобы отсутствовали оба, такого я еще не слышала; однако я давно предполагала, что со свадьбой моей дочери непременно случится что-нибудь невероятное. Она засмеялась вместе со всеми и помогла накрыть на стол. Но тут Ганс медленно подошел к ним, встал рядом с матерью и ласково обнял ее за плечи; она радостно подняла на него глаза, а он спокойно сказал, обращаясь к присутствующим: — Может быть, вам будет интересно узнать, что сегодня в четыре утра началась война… Да, война, — повторил он, глядя им в глаза. В этот момент дверной звонок резко звякнул три раза, а потом еще дважды. Ганс насторожился, прислушиваясь, потом мгновенно просиял, с улыбкой поцеловал мать в лоб и воскликнул громко и весело, как мальчик: — Бог мой, это же старый условный знак Кристофа… — и бросился к входной двери. Они поднимались по лестнице рука об руку, оба высокие, стройные, вид у них был слегка помятый, но веселый, и никаких следов усталости. Корнелия перекинула светлый плащ через плечо, а Кристоф нес ее чемоданчик; он поцеловал мать в губы, и его познакомили с фрау Глук. Корнелия обняла мать молча, с некоторой робостью, словно искала материнской защиты от этой семейки, взявшей ее в кольцо. Потом произнесла со смущенным смехом: — Можешь говорить о нем, что хочешь, мама, только не говори, что он тебе не нравится. Вопреки своей обычной сдержанности, фрау Глук залилась на редкость густым румянцем, потянулась к новому сыну и застенчиво поцеловала его… В огромной, высокой старой церкви, в этот час почти безлюдной, они как-то растерялись. |
| И тут Ганс от ужаса закрыл глаза; случилось что-то страшное, почти невозможное — мать впервые в его жизни потеряла самообладание и зарыдала: — Ты, видно, позабыл, как четыре года визжал от злости, когда был в армии. Как валялся в грязи и дрожал за свою жизнь. Как ты кричал: «Долой войну!» Ты… Ты… И ты еще можешь смеяться! На мать было жутко смотреть — так исказилось от гнева и горя ее худое лицо. Вдруг она залилась краской стыда, словно опалившей ее внутренним огнем, и, содрогаясь от рыданий, убежала в спальню. Отец отшатнулся, будто увидел привидение, и прижался спиной к стене, вытянув вперед руки… Его глаза за стеклами очков расширились от страха… Он весь как-то сгорбился по-стариковски и медленно потащился вслед за матерью… Тетя, зять, Ганс и Грета печально стояли вокруг празднично накрытого стола и молчали. Мужчины курили, а женщины делали вид, что им нужно что-то подправить на елке и на столике, заваленном подарками; в печке тихонько потрескивали дрова, в комнате царил приятный полумрак. После утомительной суеты этого дня, стоя возле стола, уставленного вкусной едой, все почувствовали, что хотят есть. Резкий телефонный звонок прозвучал почти как сигнал спасения. Ганс бросился к двери, но мать его опередила: он услышал ее голос, счастливый и взволнованный: «Кристоф?» И сквозь щель неплотно прикрытой двери он увидел ее пылающее лицо, потом закрыл дверь и улыбнулся — первый раз за много месяцев. 8 Кристоф, лежа плашмя на холодной, промерзшей земле, смотрел на эти огромные бессмысленные здания с позиции червяка; он промок от пота и дрожал от холода, а ноги были так натружены и разбиты, что он не мог ими шевельнуть; словно обезумев от страха, его отделение металось вокруг, как стая вспугнутых птиц, старающихся прижаться к земле и иногда взмахивающих крыльями. Из брызжущего слюной рта унтер-офицера пулеметными очередями выстреливали команды «Ложись! Встать! Бегом марш!» с такой скоростью, что Кристоф не то что вскочить, он вообще не успевал встать во весь рост и лишь время от времени немного приподнимался. Даже ледяной холод, пронизывавший тело, не мог заставить его выполнить команду, так сильно он был измочален. С удивительным спокойствием он наблюдал за унтер-офицером Мирглером, разыгрывавшим перед ними свой «дебют». Любая мелочь, неправильно выполненная команда приводили его в бешенство, и на смазливом лице появлялось выражение яростного гнева, который тут же обрушивался на голову провинившегося; почти час он муштровал солдат здесь, за конюшнями… |
| Представление о том, что Бог должен быть способен к логическим противоречиям, также является подставой. Точно так же, как мы можем с уверенностью сказать, что аргумент не может быть истинным и ложным одновременно, мы также имеем полное право сказать, что Бог не может ни противоречить Своему характеру, ни совершать действия, выходящие за рамки логически последовательных возможностей. Например, если бы Бог мог создать квадратный круг, тогда это был бы не квадрат, а круг. Нам не нужно защищать логические невозможности. Иными словами, теисты не заявляют (или не должны) утверждать, что Бог способен делать буквально все, что можно вообразить. Если воспользоваться утверждениями христианства, то Бог не может воплотиться в человеке Иисусе и не воплотиться в человеке Иисусе, или быть Собой и быть сатаной, или любить грех и ненавидеть грех, и так далее. Как показывают эти примеры, Бог не может разрушить или исказить Свою Личность в принципе или в любом действии, которое Он может предпринять. Таким образом, ответ «нет» на такие аргументы всемогущества не является поражением Бога. Аргумент: «Если Бог существует, Он либо некомпетентен, либо злонамерен». (также известный как аргумент от плохого замысла.) Примеры: «Существует множество других аспектов биологической жизни, которые поражают своей неуклюжестью, половинчатостью, неэффективностью, бессмысленными излишествами, вопиющими упущениями, смехотворными неудачами, странными установками, а а также ужасающей, ошеломляющей жестокостью». - Грета Кристина «Дело не просто в том, что эти дизайнеры несовершенны, но в том, что действительно разумный дизайнер, освобожденный от любых ограничений для создания потомков от предыдущих организмов, должен был бы работать намного лучше». ] – Филип Китчер «Я думаю, что последствия Разумного Замысла кощунственны, потому что они подразумевают, что Бог некомпетентен. Как и в дизайне челюсти. И все еще каждое животное или растение создано некомпетентно и представляет собой жестокость... Я предпочитаю рассматривать это как естественный отбор, а не как следствие замысла разумного творца, Творца.... Я не хочу, чтобы благосклонному и всемогущему Богу приписывали заслугу в создании этого творения». — Франсиско Айяла |
| С ЕС все сложнее. В самом начале я говорил, что скрепы Союза истончаются. Помните, даже в 1991 году еще были желающие вступить в славные ряды членов Компартии Советского Союза, а в 1992 году вступать уже было некуда. Здесь очень похожая ситуация. Правда, есть еще одна гипотетическая возможность. Украина сегодня в западной геополитике играет примерно ту же роль, что Грета Тунберг в экологии. Она вносит невротизм и расшатывает систему. Если влиятельные игроки захотят радикально ускорить распад ЕС, Украину вполне могут туда запустить. — Возможен ли захват власти в Киеве ультраправыми, о чем любит порассуждать российская пресса? Или ультраправых просто используют олигархические группировки, а сами по себе они ничего не представляют? — Власть — это не когда твой президент у власти, а когда страной правят твои идеи. В этом плане ультраправые власть уже захватили. Олигархи думают, что это они используют последних в своих интересах, а на деле наоборот. Это ультраправые используют олигархов, корректируя их бизнес, настроение и мировоззрение в своих целях. — Не с этим ли связано Ваше опасение жить на современной Украине? Неужели, имея столь могущественных друзей, влиятельных компаньонов, прославленных воспитанников, Вашим знаниям нет применения на современной Украине? — «Опасения»?.. Я прошел солидный жизненный путь. Испытал все положенные человеку чувства, надежды, страсти. Поэтому чего-либо опасаться, наверное, нелепо. Кроме того, я родился и вырос в Чечне, а это, согласитесь, плохо монтируется с любыми страхами. Другое дело, что я пишущий человек. Точнее, русский пишущий человек, на визитке у меня значится «писатель». Издал, пожалуй, более двадцати книг. Это в основном философия, политология, социометрия. Правда, был и один боевичок. На Украине, особенно в свете последних законов, русскоязычное издательство практически невозможно. Да, можно перейти на государственный язык или один из языков ЕС — к ним в стране более щадящие претензии. Но зачем? Я хочу и люблю думать и писать по-русски. Во-вторых, неловко как-то участвовать в фарсе, когда в русскочитающей стране (а Украина даже более русскочитающая, чем русскоговорящая) ханжески делают вид, что моего языка как бы не существует. В-третьих, я как психолог по еще одному образованию знаю, что при переходе с родной лингвистической системы на другую (даже если ты в совершенстве владеешь другим языком), теряешь 40-45% творческого потенциала, креативности, суггестии. Почему я должен отдавать на ветер почти половину своих возможностей? И, наконец, главное. Читатель достаточно сложной литературы возможен только в стране сложных технологических производств. Некогда директор базового завода «Мерседес» в Штутгарте показывал мне бытовки своих рабочих. Я был поражен обилием там книг, в том числе и философских. Задал ему вопрос: зачем, мол, работягам такие изыски. Он пояснил, что у них настолько сложный производственный процесс, что рабочих тянет и к умопомрачительным книгам Мартина Хайдеггера… |
| Наконец, прибывшие на место действия стрельцы, вместе с понятыми и Каргопольскими солдатами, обступили часовню, «хотяще всех живых взяти». Видя это, раскольники зажгли часовню «и от дыму падоша вси ниц и быша мертви». Солдаты бросились к часовне, пробили в стене отверстие и начали чрез него таскать крюками лежавших без чувств раскольников. Из вытащенных таким образом раскольников одни оказались задохшимися от дыму и совершенно мертвыми, другие были только в обмороке и скоро были приведены в чувство. Оставшиеся в живых после сами признались, что они «были не без искушения и грета в запоре», и вот в какие разглагольствия пускается автор истории выговской пустыни по поводу этого обстоятельства: «ах наше бедное житие и бесстрашие, седяще в запоре к смерти готовляхуся. а страсти плотские и диавол и плоть ратует: ибо внутрь никакой преграды не имелося, наперед не сделана; a тут и делать не из чего и хранити было невозможно, что вси люди стали молодыя, a жили в одном месте, в одной часовне и в одних келиях, а келей было близь часовни мало и в тех преград никаких не было, такоже и в часовни, а кои кельи были у овыих свои подале, и в те отходить не смели и свои не спускали для наезду гонителей, а тут теснота, житие и спание в одном месте; аще бы не Господь малыми людьми укреплял, и вси бы сдалися сами, того ради Бог и из огня отринул, что недостойны к смертному скончанию: и быша кии непорочны, тии и близь проломленного теста сгореша, а овыя сказали, на другой стороне быша, которые в грехопадении повинны, и от другой стены выволочены быша вон. Бог сие разбираше, а не человек. Веляше Бог готовым всем быти готовитися к смерти: готовых Бог приемлет и венчает, а не готовых с милостию своею еще и на покаяние оставляет. И выволоченных из часовни свезоша на Холмогоры, отдаша за караул п в допросах жестоких вси повинушася и сдашася, к новинам приведоша их, по своему обыкновению, и после распустиша» 101 . Из этого повествования ясно видно, как смотрели на чувственные удовольствия раскольники, обрекавшие себя на огненную смерть. |
| Е. Грачева: Владыка, в Омске массово пропадают дети за последний месяц. В соцсетях среди подростков, как выяснили правоохранительные органы, набирает популярность игра «пропади на сутки», «прятки на сутки». По сути дела, дети сбегают из дома, участвуют в этом некоем «квесте храбрости», пугая тем самым родителей. Как избежать в сложном переходном возрасте родителям того, чтобы от них подростки отдалялись? Действенная ли мера привести такого подростка к священнику, чтобы он стал его духовником, «вёл» этого ребенка? Или если инициатива исходит от родителей, а не от самого подростка, это никогда не будет эффективно? Митрополит Иларион: Это может быть эффективно в некоторых случаях, но если со стороны самого ребенка не будет готовности послушаться священника, если в ребенке живут протестные настроения, а его приводят к священнику для того, чтобы священник эти настроения погасил, то здесь можно добиться только обратного эффекта. Очень важно, чтобы между ребенком и священником установился личный контакт, чтобы он почувствовал в священнике не человека, который слепо защищает интересы родителей, а друга. Но, во-первых, не всякий священник к этому способен. И, во-вторых, не всякий ребенок достаточно открыт для того, чтобы общаться со священником. То есть священник не может заменить, например, психотерапевта, и к священнику не следует относиться как к некоему подобию психотерапевта. Прежде всего, конечно, родители должны заботиться о том, чтобы не отдаляться от своих детей, чтобы в нужный момент заметить какие-то признаки наступающего кризиса, чтобы воспитывать детей не путем давления, насилия, прессинга, а, прежде всего, путем каких-то очень доверительных, дружеских отношений, чтобы ребенок продолжал доверять родителям, чтобы он не пошел участвовать в этой игре не по каким-либо соображениям, а хотя бы потому, чтобы не напугать и не обидеть своих родителей. Е. Грачева: Владыка, впереди конец 2019 и журнал «Time» традиционно огласил имя, по их мнению, человека года — им стала школьница Грета Тумберг. Как Вам такой выбор журнала «Time»? Если Вы с ним не согласны, кого бы Вы назвали человеком 2019 года? |
|
|
