| 475 г. был составлен кодекс права «Кодекс Эвриха» (Codex Euricianus; изд.: MGH. Leg. Nat. Germ. T. 1. P. 1-32). Сохранившиеся 54 статьи (предположительно 1/6 кодекса) посвящены гл. обр. отношениям между готами и рим. населением на завоеванных территориях и свидетельствуют о большом влиянии рим. права, в частности «Сентенций» рим. юриста Юлия Павла (1-я пол. III в.) и «Кодекса Феодосия» (V в.). Спорным остается вопрос, распространялось ли действие «Кодекса Эвриха» только на готов или же на все население И. Законодательная деятельность Эвриха была продолжена его сыном и преемником Аларихом II (484-507). В 506 г. рим. юристами был составлен «Римский закон вестготов» (Lex Romana Visigothorum; изд.: Idem./Hrsg. G. Hänel. Aalen, 1962r), известный также как «Бревиарий Алариха» (Breviarium Alaricianum), или «Аниана» (Libri Aniani, по имени юриста Аниана, руководившего его составлением); он включал законы из «Кодекса Феодосия» и др. рим. источников. К каждому из законов прилагалось толкование. Согласно предисловию (Commonitorium Alarici Regis), «Бревиарий Алариха» был утвержден «достопочтенными епископами и представителями наших провинциалов», что позволило нек-рым исследователям (напр., А. Гарсии Гальо) предположить, что действие этого сборника законов распространялось не только на римлян, но и на вестготов. Впрочем, по мнению большинства историков, до издания кор. Рекесвинтом «Книги приговоров» (Liber iudicorum) вестгот. и рим. население жили по разным законам. С 30-х гг. VI в. на вост. границах королевства вестготов начали проявлять активность византийцы. После разгрома королевства вандалов и аланов (534) визант. полководцы захватили принадлежавшие вандалам Балеарские о-ва и крепость Септем (ныне Сеута) на африкан. берегу Гибралтарского прол. Вестготское королевство оказалось в состоянии морской блокады (вестготы не обладали собственным флотом). После убийства преемника Тевдиса Теудигизила (549) началась борьба за власть между представителем остгот. знати Агилой (король в 549-555) и Атанагильдом (избран королем в 554, правил в 555-567), которого поддерживало большинство вестготов. |
| Свою преподавательскую и научную деятельность А. Гарсия-Гальо начал в Мадридском университете, затем преподавал в университетах Валенсии и Мурсии, позднее, в 1944 г., вновь вернулся в Мадрид. Он никогда не занимал политических постов, сосредоточив все свои силы на науке и преподавании. В разное время занимал должности заместителя декана юридического факультета Комплутенского университета Мадрида (с 1949 по 1953 и 1963 по 1968 гг.), а также директора Института сравнительного права (с 1963 по 1975 г.) и департамента истории права того же факультета (с 1970 по 1981 г.) 28 . Коллеги и ученики А. Гарсии-Гальо отмечают его внимание к источникам и тщательную, скрупулезную работу с текстами 29 . Тем не менее, аполитичность А. Гарсия-Гальо, работающего в одном из ведущих университетов Испании, была только внешней. В частности, А. Гарсия-Гальо считал, что одним из важнейших источников права в Средневековой Испании были не обычаи готов вообще, а только одного народа этого племени – вестготов 30 . Таким образом, он доказывал оригинальность правовой системы Толедского королевства и, позднее, всех испанских королевств как его преемников. Республиканец Х.М. Перес-Прендес видит в этом тезисе своеобразный реверанс в сторону франкизма, идеологи которого всячески подчеркивали особое место Испании в истории всей Европы 31 . Как бы там ни было, уже в первые десятилетия XX в. противостояние романистов и германистов перешло, главным образом, в область истории права. В этом споре одну из главных ролей сыграл выдающийся испанский историк права Альваро д " Орс (1915–2004). Он настаивал на том, что юридические памятники Толедского королевства по своему характеру были памятниками вульгарного римского права. Возможно, это было связано с тем, что он был историком римского права, и его научные интересы были связаны скорее с Римом, чем с германцами и Средними веками. Прекрасно зная римскую юридическую систему, он естественным образом находил продолжение ее институтов в романо-варварских королевствах. |
| Новости Репортажи Мониторинг СМИ Интервью Документы Фотогалереи Статьи Анонсы Анонсы Выставка «Кижи. Небесное послание». Москва Выставка «Тайны храмов эпохи Ивана Грозного». Москва Выставка «Сотворение мира. Произведения религиозного искусства XV – начала XX века». Москва Фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе». Москва Концерты фонда «Искусство добра» в соборе на Малой Грузинской и на других площадках. Москва Выставка «Праздник Благовещения». Москва Выставка «Ars Sacra nova. От мифа к символу. Русская история и евангельские мотивы в творчестве художников модерна России и русского зарубежья 1900-1940-е гг.». Москва Открытие выставки «Данте, пророк надежды». Москва Пресс-конференция в преддверии Страстной седмицы и праздника Пасхи. Москва Концерт фестиваля «Свет Христов», посвященный 225-летию А.С. Пушкина, Москва Концерты фонда «Искусство добра» в Соборе на Малой Грузинской и на других площадках Открытие конференции «Люди и судьбы русского зарубежья». Москва Все » Новости Папа Франциск впервые дал радио-интервью в прямом эфире 11.08.2014 14:50 Версия для печати Ватикан, 11 августа. Папа Франциск дал первое за время своего понтификата радио-интервью в прямом эфире. Как сообщают «Радио Ватикана» и аргентинские СМИ, 8 августа вечером с Папой по телефону беседовал корреспондент радио аргентинского прихода Девы Кармен в Кампо-Гальо священник Хоакин Джангреко. Понтифик до сих пор не дал ни одного интервью «Радио Ватикана» или центральным итальянским газетам, передает «Седмица» . Будучи архиепископом Буэнос-Айреса Хорхе Мария Бергольо участвовал в сборе средств для открытия радиостанции в Кампо-Гальо. Во время интервью обсуждались вопросы особенного почитания в Аргентине и Латинской Америке Девы Марии, что является одной из отличительных черт латиноамериканского благочестия. Папа также коснулся темы единства и реализации власти. Как для Церкви, так и для нации и народа очень вредна «деструктивная критика» изнутри. Это «нехристианское» поведение, считает понтифик. «Всегда будут появляться аргументы для спора, всегда будет существовать разногласия. Главное – не позволять им расти, — заявил Папа. — Там где не удается по-братски урегулировать разногласия, нужно молиться Богу». |
| В своей энциклопедии Исидор писал, что источниками права являются законы (leges) и обычаи (mores). 605 О концепции закона речь пойдет ниже. Что же касается обычаев, то Исидор понимал их как проверенные временем обыкновения, долго остававшиеся незаписанными, 606 Здесь он вводит новый термин – consuetudo (обыкновение, привычка) – который трудно четко отделить от термина mores. В любом случае, как mores, так и consuetudines отличаются тем, что документально не зафиксированы, однако издавна используются в качестве регулятора общественных отношений. Так, при отсутствии нужного закона судья может и должен решать дело в соответствии с обычаями, но только при условии, что они разумны. 607 Впрочем, это не было изобретением Исидора: известно, что в Риме обычаи предков – mores maiorum – были одним из источников формирования права и регламентировали социальные отношения. О том, что право возникает как из записанных законов, так и из незаписанных, но действующих, писал Ульпиан. 608 И, следовательно, римские юристы, такие, как Юлиан, Ульпиан и Гермогениан, были едины во мнении, что обычай [consuetudo) может и должен применяться в тех случаях, которые не в силах разрешить записанные законы. 609 Как и римские юристы, Исидор делил право вообще (ius) на несколько составных частей. Испанский историк А. Гарсия Гальо пришел к выводу, что представления епископа Севильи о структуре права отличались от воззрений юристов древности, но эти отличия были продиктованы не незнанием, а теми изменениями, которые претерпело содержание этого понятия. 610 В какой степени эти изменения повлияли на концепцию Исидора? Насколько его концепция оригинальна? Для ответов на эти вопросы разберем предложенную им классификацию права (ius). Согласно «Этимологиям», последнее подразделяется на естественное (ius naturale), цивильное (ius civile) и право народов (ius gentium). 611 Первое является общепринятым всеми людьми. К нему относится право вступать в брак, рождать и воспитывать детей, личная свобода, право владеть чем-либо и право на добычу. 612 Эти права можно условно назвать правами, данными человеку его природой, присущими ему от рождения. Затем Исидор добавил в список возврат отданной на хранение вещи или вверенного имущества и ответ силой на насилие, 613 что можно условно классифицировать как права и обязанности, данные человеку социумом. Исидору и то, и другое, и все явления подобного рода представляются по определению естественными и правильными – naturale aequumque. 614 |
| Позднее идею д " Орса поддержал французский историк П. Бонасси 32 . Германисты заняли прямо противоположную позицию. Так, издатель «Вестготской правды» К. Цеймер, Э. де Инохоса и его ученик К. Санчес-Аль-борнос обращали внимание на роль вестготского обычного права, которое, по их мнению, с течением времени приобретало все большее значение. Той же точки зрения в свое время придерживался великий русский историк-испанист В.К. Пискорский 33 . Наконец, во второй половине XX в. возобладала умеренная позиция. Такие исследователи, как Р. Хиберт-и-Санчес-де-ла-Вега, А. Гарсия-Гальо, А. Иглесия-Феррейрос и П.Д. Кинг не утверждали, что нормативные памятники вестготской эпохи носили исключительно римский характер, однако соглашались с тем, что вестготские законодатели усвоили достаточно большое количество римско-правовых концепций 34 . Если по этой проблеме ученые пришли к какому-то более или менее общему соглашению, то по вопросу о личном или территориальном характере права Толедского королевства споры (хотя и не такие ожесточенные) ведутся до сих пор. Напомню, что именно с вестготами связано появление в Испании двух правовых памятников – Эдикта Эвриха и Бревиария Алариха 35 . Как они соотносились между собой, а потом и с Книгой приговоров 654 г.? Эти проблемы волнуют не одно поколение ученых 36 . Большинство исследователей, среди которых Ф. Данн 37 , К. Цеймер 38 , Э. Инохоса 39 , Р. Уренья-и-Сменхауд 40 и др., считали, что существовало отдельное право для вестготов (зафиксированное по приказу Эвриха и отредактированное при Леовигильде) и отдельное – для испано-римлян, которые жили в соответствии с нормами Бревиария Алариха (в испанской историографии это представление известно как теория personalidad del derecho). Однако с течением времени вестготы, жившие по соседству с испано-римлянами, испытывали все большее влияние римской правовой культуры. По этой причине, как принято считать, король Леовигильд осуществил редакцию Эдикта Эвриха, которая получила название Codex revisus (букв. |
| Стоит заметить, что испанская германистика – явление, по европейским масштабам сформировавшееся относительно поздно. Прочные культурные и научные связи с германским миром сложились лишь начиная с 1860-х гг. С этого времени испанские историки получили возможность стажироваться в немецких университетах, а в Испанию проникает немецкая философия. Крупнейшим испанским германистом по праву считается Эдуардо де Инохоса-и-Наверос (1852–1919) 25 , В 1878 г. он стажировался в немецких университетах, где познакомился с выдающимися немецкими историками. Э. де Инохоса в разное время возглавлял кафедру исторической географии Высшей школы дипломатики (1882), кафедру истории средневековых испанских учреждений в той же Высшей школе (1884), Центр исторических исследований при Совете по научным исследованиям (1910); был избран членом Королевской академии истории, а также других испанских и иностранных академий. При этом Э. де Инохоса много преподавал и воспитал плеяду талантливых учеников. Вместе с тем историк никогда не оставался в стороне от политики. Так, в 1884 г. он стал секретарем Министерства народного просвещения, а через некоторое время возглавил его. Кроме того, в разное время историк являлся сенатором, занимал посты гражданского губернатора провинций Аликанте, Валенсии и Барселоны, возглавлял Управление народного просвещения. Научные интересы Э. де Инохосы лежали в области истории права и политических институтов, и они, вероятно, сформировались под влиянием немецких коллег. По мнению Э. де Инохосы, германское обычное право весьма существенно повлияло на законодательство Толедского королевства – важную сферу не только социальной, но и культурной жизни. Отдельные институты и правовые нормы пережили мусульманское завоевание и были узаконены правителями испанских средневековых королевств. При этом историку удалось обнаружить элементы германского обычного права практически во всех областях права вестготского королевства 26 . Идеи Э. де Инохосы развил один из его учеников, известный испанский правовед Альфонсо Гарсия-Гальо де Диего (1911–1992) 27 . |
| — Пилар, я больше не могу. Я должен уйти. — Что ж, пойдем, — сказала я. Потому что я видела, что ему очень худо. Кругом веселье было в полном разгаре, и шум стоял такой, что в ушах звенело. — Нет. Не могу я уйти, — говорит Финито. — Все-таки этот клуб носит мое имя, и я с этим должен считаться. — Если ты болен, давай уйдем, — сказала я. — Нет, — сказал он. — Я останусь. Налей мне бокал мансанильи. Я подумала, что лучше бы ему не пить, раз он ничего не ел и раз у него такое дело с желудком, но, видно, он уже больше не мог выносить весь этот шум и веселье, не подкрепившись чем-нибудь. И вот он схватил бутылку мансанильи и очень быстро выпил ее почти всю. Платков у него больше не было, и он теперь употреблял свою салфетку для той же надобности, что раньше платки. Между тем участники банкета разошлись вовсю. Некоторые члены клуба посадили себе на плечи девиц, из тех, что были полегче, и бегали с ними вокруг стола. Пастору уговорили спеть, а Эль Ниньо Рикардо играл на гитаре, и просто отрадно было глядеть, как все веселились, хоть и спьяну, но дружно и от души. Никогда мне еще не случалось бывать на банкете, где царило бы такое настоящее цыганское веселье, а ведь дело еще не дошло до открытия бычьей головы, ради чего, собственно говоря, и было все затеяно. Мне самой было очень весело, я хлопала в ладоши, когда играл Рикардо, собирала компанию, чтобы хлопать, когда будет петь Нинья де лос Пейнес, и за всем этим даже не заметила, что Финито уже извел свою салфетку и теперь взялся за мою. Он все пил и пил мансанилью, и глаза у него заблестели, и он весело кивал головой во все стороны. Говорить много он не мог из страха, как бы посреди разговора не пришлось хвататься за салфетку; но он делал вид, что очень доволен и весел, а это, в конце концов, от него и требовалось. Все шло хорошо, пока мой сосед по столу, бывший импресарио Рафаэля эль Гальо, не вздумал рассказать мне историю, которая кончалась так: «И вот Рафаэль приходит ко мне и говорит: „Вы самый мой лучший друг на свете и самый благородный. Я вас люблю, как родного брата, и хочу вам сделать подарок“. И тут он мне подает роскошную бриллиантовую булавку для галстука и целует меня в обе щеки, и мы оба даже прослезились от умиления. Потом Рафаэль эль Гальо, отдав мне бриллиантовую булавку для галстука, уходит из кафе, и тогда я говорю Ретане, который сидел со мной: „Этот подлый цыган только что подписал контракт с другим импресарио“. — „С чего ты это взял?“ — говорит Ретана. „Я с ним работаю десять лет, — отвечаю я, — и никогда он мне не делал подарков“, — так рассказывал импресарио Эль Гальо. „Ничего другого это не может означать“. И так оно и было, именно тогда Эль Гальо и ушел от него. |
|
|
