| — В пять дней построить лодку? — воскликнул недоверчиво Наб. — Да, Наб, только индейскую лодку. — Деревянную? — всё ещё сомневаясь, спрашивал Наб. — Деревянную, — подтвердил Пенкроф. — Вернее, из коры. Повторяю, мистер Смит, я ручаюсь, что в пять дней лодка будет готова. — Пять дней я согласен ждать, — сказал инженер. — Но в эти дни нам придётся быть настороже, — заметил Герберт. — Безусловно! — согласился Сайрус Смит. — Друзья мои, очень прошу вас с сегодняшнего дня охотиться только в ближайших окрестностях Гранитного дворца. Обед закончился менее весело, чем надеялся Пенкроф. На острове, очевидно, были и другие люди, кроме наших колонистов. После того как была обнаружена дробинка, сомневаться в этом было невозможно. Новость эта не могла не вызвать живого беспокойства у колонистов. Перед отходом ко сну Сайрус Смит долго говорил об этом с Гедеоном Спилетом. Они спрашивали себя, не стоит ли происшествие с дробинкой в какой-нибудь связи с почти необъяснимым спасением инженера и другими странными случайностями, которые поражали их уже несколько раз? Обсудив все доводы «за» и «против» этого предположения, Сайрус Смит закончил следующими словами: — Хотите знать моё мнение обо всём этом, дорогой Спилет? — Конечно, Сайрус. — Извольте! Я убеждён, что как бы внимательно мы ни осматривали остров, мы ничего не найдём. На следующее же утро Пенкроф принялся за работу. Он думал строить не килевую лодку, но самую простую плоскодонку, удобную для плавания по мелководью. Куски коры, сшитые между собой, должны были составить каркас лодки, настолько лёгкой, что её без труда можно будет переносить на руках в тех местах, где плавание окажется невозможным. Пенкроф собирался закрепить швы в коре деревянными гвоздями и был убеждён, что лёгкая пирога не даст течи. Прежде всего нужно было разыскать деревья с гибкой и прочной корой. К счастью, последний ураган свалил ряд елей-дуглас, кора которых была вполне пригодна для постройки лодки. Нужно было только отодрать эту кору. При несовершенстве орудий, которыми располагали колонисты, это было нелёгким делом, но в конце концов они довели его до конца. Работу эту выполнил Пенкроф при помощи инженера. |
| — Никогда?! — вскричал журналист. — Вы сказали — никогда? — Лучше предположить самое худшее, — ответил инженер, — и оставить в запасе только приятные неожиданности. — Отлично сказано, — одобрил моряк. — Если это остров, можно надеяться, что он находится на пути следования кораблей. — Всё это мы узнаем, когда взберёмся на гору, — сказал инженер. — Это первейшее и самое главное дело. — Но сможете ли вы уже завтра перенести трудности этого восхождения? — спросил инженера Герберт. — Надеюсь, — ответил инженер. — Но для этого, мой мальчик, нужно, чтобы ты и Пенкроф доказали, что вы ловкие охотники. — Раз вы заговорили о еде, мистер Смит, — ответил моряк, — позвольте мне сказать вам, что если бы я был так же уверен в том, что по возвращении найду на чём жарить, как в том, что принесу дичь для жаркого… — Приносите, Пенкроф, приносите! — прервал его инженер. Решено было, что Сайрус Смит и Гедеон Спилет проведут день в Камине и ознакомятся с побережьем и гранитной стеной, а Наб, Герберт и Пенкроф тем временем отправятся в лес и постараются убить первое четвероногое или пернатое животное, которое попадётся им на глаза. На этот раз охотники, вместо того чтобы следовать вверх по течению реки, углубились прямо в лес. Топ сопровождал их, прыгая и резвясь в густой траве. Это был тот же хвойный лес, по преимуществу сосновый. В некоторых местах, где сосны росли не так густо, отдельные деревья достигали огромной толщины. Это наводило на мысль, что неизвестная земля была расположена под более высокими градусами широты, нежели предполагал инженер. Несколько прогалин в лесу были завалены буреломом; тут были неистощимые склады дров. За прогалинами лес снова смыкался и становился почти непроходимым. Охотники бродили уже больше часа, но не встретили ещё ничего похожего на дичь. — Смотрите, Пенкроф, — насмешливо заметил Наб. — Если так пойдёт дальше, то для того, чтобы зажарить обещанное вами жаркое, не понадобится большого огня. — Терпение, Наб, — ответил моряк. — Боюсь, что не дичи не будет хватать, когда мы вернёмся… |
| Таково, по крайней мере, было мнение журналиста. Было ясно, что до ограды можно добраться незамеченными, что она никем не охраняется. Результат разведки, таким образом, был вполне удовлетворительный, и теперь оставалось только сообщить о нём Сайрусу Смиту. Пенкрофа, очевидно, рассуждения журналиста убедили, так как он без возражений согласился вернуться к повозке. Через несколько минут Сайрус Смит был извещён обо всём. — Я думаю, — сказал он, — что пиратов сейчас нет в корале. — Мы это узнаем, — ответил Пенкроф, — как только перелезем через ограду. — Итак, в кораль, друзья мои! — сказал инженер. — Повозку оставим в лесу? — спросил Наб. — Нет, возьмём её с собой. При нужде мы сможем укрыться за ней. — Вперёд, вперёд! — воскликнул Гедеон Спилет. Повозка бесшумно тронулась. Ночь была непроницаемо тёмной. Тишина вокруг ничем не нарушалась. Густая трава заглушала осторожные шаги людей. Колонисты готовы были каждую минуту открыть огонь. По приказу Пенкрофа Юп шёл позади отряда. Наб вёл Топа на привязи, чтобы он не забежал вперёд. Отряд дошёл до опушки леса. Полянка была совершенно пустынна. Не колеблясь, колонисты пересекли её. В течение одной-двух минут они беспрепятственно прошли через опасную зону и подошли к самой ограде кораля. Наб остался с онаграми, а четверо колонистов, во главе с Сайрусом Смитом, тихо подошли к воротам, чтобы посмотреть, чем они забаррикадированы изнутри. Одна створка ворот оказалась раскрытой. — Позвольте, — сказал инженер, обращаясь к журналисту и Пенкрофу, — но ведь вы говорили, что ворота были заперты? Те недоумевающе переглянулись между собой. — Клянусь честью, — сказал Пенкроф, — что ворота только что были заперты! Колонисты стояли в нерешительности. Неужели пираты находились внутри кораля в ту минуту, когда Пенкроф и журналист подползли к его воротам? Это казалось бесспорным, ибо кто другой мог бы растворить ворота, если не они? Оставались ли они ещё здесь или ушли? Этот вопрос занимал всех колонистов, но ответа на него не было. В эту минуту Герберт, заглянувший в открытые ворота, вдруг попятился назад и схватил за руку Сайруса Смита. |
| Журналист решил выяснить этот вопрос, как только «Благополучный» пристанет к берегу. Он хотел также, чтобы Сайрус Смит рассказал остальным колонистам об этом странном событии. Быть может, если они вместе займутся исследованием тайны, её удастся раскрыть. Как бы там ни было, но в эту ночь огонь не загорелся на побережье у входа в неисследованный пролив, и до рассвета маленькое судёнышко боролось с ветром в открытом море. При первых проблесках зари ветер несколько утих и переменил направление на два румба. Это позволило Пенкрофу взять курс прямо на вход в узкий пролив. Около семи часов утра, обогнув мыс Северной челюсти, «Благополучный» вошёл в воды залива, обрамлённого застывшей лавой. — Вот залив, который мот бы послужить великолепной гаванью для целого флота! — сказал журналист. — Любопытней всего то, — ответил Сайрус Смит, — что залив этот образован двумя встречными потоками лавы, извергнутой вулканом. Он защищён со всех сторон, и я думаю, что в самую сильную бурю море в нём должно быть таким же спокойным, как озеро. — Ясно, — ответил моряк, — ветру для того, чтобы пробраться сюда, нужно проскользнуть через узенький и извилистый пролив. Я убеждён, что «Благополучный» мог бы простоять здесь круглый год, даже не качнувшись ни разу. — Мы словно в пасти акулы, — заметил Наб, намекая на странную форму залива. — Верно, Наб, но надеюсь, ты не боишься, что она захлопнется над нами? — рассмеялся Герберт. — Не боюсь, — ответил Наб серьёзно, — но всё-таки залив мне не нравится. У него чересчур угрюмый и неприветливый вид. — Интересно, насколько глубок залив, — сказал Пенкроф. — Наш капитан боится, что он слишком мелок для его громадного корабля, — пошутил Гедеон Спилет. Но моряк, не обращая внимания на шутки, размотал верёвку длиной футов пятьдесят с железным грузилом на конце и выпустил её за борт. Грузило не достало дна. — Залив — настоящая пропасть! — сказал инженер. — Но это и не удивительно — остров ведь вулканического происхождения. — Берега залива производят впечатление отвесных стен, — сказал Герберт. — Я думаю, что если бы у Пенкрофа была верёвка в пять раз длинней этой, то и тогда он не достал бы дна. |
| Таково, по крайней мере, было мнение журналиста. Было ясно, что до ограды можно добраться незамеченными, что она никем не охраняется. Результат разведки, таким образом, был вполне удовлетворительный, и теперь оставалось только сообщить о нём Сайрусу Смиту. Пенкрофа, очевидно, рассуждения журналиста убедили, так как он без возражений согласился вернуться к повозке. Через несколько минут Сайрус Смит был извещён обо всём. — Я думаю, — сказал он, — что пиратов сейчас нет в корале. — Мы это узнаем, — ответил Пенкроф, — как только перелезем через ограду. — Итак, в кораль, друзья мои! — сказал инженер. — Повозку оставим в лесу? — спросил Наб. — Нет, возьмём её с собой. При нужде мы сможем укрыться за ней. — Вперёд, вперёд! — воскликнул Гедеон Спилет. Повозка бесшумно тронулась. Ночь была непроницаемо тёмной. Тишина вокруг ничем не нарушалась. Густая трава заглушала осторожные шаги людей. Колонисты готовы были каждую минуту открыть огонь. По приказу Пенкрофа Юп шёл позади отряда. Наб вёл Топа на привязи, чтобы он не забежал вперёд. Отряд дошёл до опушки леса. Полянка была совершенно пустынна. Не колеблясь, колонисты пересекли её. В течение одной-двух минут они беспрепятственно прошли через опасную зону и подошли к самой ограде кораля. Наб остался с онаграми, а четверо колонистов, во главе с Сайрусом Смитом, тихо подошли к воротам, чтобы посмотреть, чем они забаррикадированы изнутри. Одна створка ворот оказалась раскрытой. — Позвольте, — сказал инженер, обращаясь к журналисту и Пенкрофу, — но ведь вы говорили, что ворота были заперты? Те недоумевающе переглянулись между собой. — Клянусь честью, — сказал Пенкроф, — что ворота только что были заперты! Колонисты стояли в нерешительности. Неужели пираты находились внутри кораля в ту минуту, когда Пенкроф и журналист подползли к его воротам? Это казалось бесспорным, ибо кто другой мог бы растворить ворота, если не они? Оставались ли они ещё здесь или ушли? Этот вопрос занимал всех колонистов, но ответа на него не было. В эту минуту Герберт, заглянувший в открытые ворота, вдруг попятился назад и схватил за руку Сайруса Смита. |
| — Вот какая ерунда! — сказал он, растерянно глядя на Герберта. — Я потерял коробку… Скажи, Герберт, нет ли у тебя спичек или огнива? — Нет, Пенкроф! Пенкроф, нахмурясь, молчал. Он не старался скрыть своего огорчения. Герберт попытался утешить его: — Наверное, у Наба, Сайруса Смита или Гедеона Спилета есть спички. — Сомневаюсь, — ответил моряк, покачав головой. — Наб и мистер Смит — некурящие, а Гедеон Спилет, вероятно, выбросил за борт гондолы спички и сохранил свою записную книжку. Герберт умолк. Потеря спичек была, конечно, неприятностью, но юноша не сомневался, что так или иначе они раздобудут огонь. Пенкроф, более опытный, хотя и не привык смущаться никакими неудачами, однако не разделял его надежд. Но так или иначе, а до возвращения Наба и журналиста ничего иного не оставалось, как довольствоваться сырыми яйцами и ракушками. Около шести часов вечера, когда солнце уже скрылось за скалами, Герберт увидел Гедеона Спилета и Наба. Они возвращались одни. У юноши больно сжалось сердце. Предчувствия не обманули моряка: Сайруса Смита не удалось найти… Журналист подошёл и уселся на обломок скалы: усталый и голодный, он не в силах был говорить. Глаза Наба, красные и воспалённые от слёз, яснее слов говорили, что он потерял всякую надежду. Бедный малый и сейчас ещё плакал. Отдышавшись, Гедеон Спилет рассказал о безуспешных поисках Сайруса Смита. Он и Наб обошли побережье на протяжении почти восьми миль, но не нашли никаких следов, ни одного признака пребывания человека на этой земле. Море было так же пустынно, как и берег; очевидно, инженер нашёл свою могилу в нескольких стах футов от берега… Герберт предложил корреспонденту и Набу по пригоршне ракушек. Наб, не евший ничего с утра, тем не менее отказался от пищи. Гедеон Спилет с жадностью набросился на моллюсков и улёгся на песок у подножия скалы. Он был страшно изнурён, но спокоен. Герберт подошёл к нему и сказал: — Мы нашли пристанище, где вы можете отдохнуть лучше, чем здесь. Наступает ночь. Пойдёмте, вам необходим отдых. Завтра мы подумаем о том, что делать дальше. |
| — Да, хозяин, — ответил Наб. — У входа в грот, в месте, защищённом от дождя и ветра, виден отпечаток ноги на песке. Остальные следы уже, наверное, стёрты ветром и дождём. — Пенкроф, — сказал Сайрус Смит, — будьте любезны, возьмите мои ботинки и посмотрите, совпадают ли они со следом? Моряк исполнил просьбу инженера. В сопровождении Наба, указывавшего дорогу, он и Герберт пошли к месту, где сохранился след. Тем временем Сайрус Смит говорил журналисту: — Здесь произошло что-то трудно объяснимое. — Действительно, необъяснимое, — согласился Гедеон Спилет. — Не будем заниматься разрешением этой загадки сейчас, дорогой Спилет. Мы поговорим об этом позже! Через минуту в грот вернулись моряк, Герберт и Наб. Не было никакого сомнения — ботинок инженера в точности совпадал со следом. Итак, сам Сайрус Смит оставил эти следы! — Всё понятно, — сказал инженер, — у меня были галлюцинации, которые я пытался приписать Набу. Очевидно, я шёл как лунатик, не сознавая, куда и зачем иду, и Топ, вытащивший меня из воды, руководствуясь инстинктом, привёл меня сюда… Топ! Иди сюда, собачка! Иди ко мне, Топ! Великолепное животное подбежало к хозяину, громким лаем выражая свою преданность. Все согласились, что другого объяснения событиям нельзя было придумать и что Топу принадлежала вся честь спасения Сайруса Смита. Около полудня Пенкроф спросил инженера, выдержит ли он переноску. Вместо ответа Сайрус Смит с усилием встал на ноги. Но тут же ему пришлось опереться на руку моряка, так как иначе он бы упал. — Вот и отлично, — сказал Пенкроф. — Подать носилки господина инженера! Наб принёс носилки. Поперечные ветви были устланы мхом и травами. Уложив инженера, потерпевшие крушение вынесли его из грота. Нужно было пройти восемь миль. Так как процессия по необходимости двигалась медленно и часто останавливалась, чтобы носильщики могли отдохнуть, путь до Камина отнял у них не меньше шести часов. Ветер по-прежнему бушевал, но дождь прекратился. Лёжа на носилках, инженер внимательно осматривал местность. Он не разговаривал, но смотрел, не отрываясь, и рельеф местности с её неровностями, лесами и разнообразной растительностью запечатлевался в его памяти. Однако после двух часов пути усталость взяла верх, и он уснул. |
| ...Закончила я среднюю школу 244, располагавшуюся по наб. канала Грибоедова, недалеко от Старо-Калинкина моста. А рядом со школой, буквально в паре десятков метров от неё, находился неприметный двухэтажный домишко, в полуподвальном этаже которого жила моя одноклассница. Иногда я её навещала, и до сих пор помню убогую лестницу, ведущую на 2-й этаж и дощатый пол. Прошло много лет, и я случайно (хотя в жизни ничего не бывает случайного) наткнулась на публикацию в «Комсомольской правде» о том, что именно в этом домике находилась первая квартира Пушкина в северной столице! В неё он переехал от родителей из упомянутого выше дома 185 по наб. р. Фонтанки, чтобы зажить самостоятельной жизнью. Удивительно, но факт - домик этот сохранился без каких-либо внешних перестроек; в последний раз, когда я навестила эти места, в нём располагался некий бизнес-центр. Недавно была приятно удивлена, когда на сайте «Культурная столица» я увидела фотографию этого домика с уже мемориальной доской на фасаде! Адрес: наб. канала Грибоедова, 174. ...У каждого человека, кроме страны, где он родился и вырос, есть ещё и так называемая «малая родина» - «тот уголок земли», говоря словами же Пушкина, который ему особенно близок и дорог. Дорог по воспоминаниям детства, по каким-то значимым событиям в его жизни, наконец, просто потому, что в этом его сокровенном уголке жили его родные и близкие люди. Моё летнее, «дачное детство» оказалось также связано с именем поэта, т.к. оно прошло в пушкинских местах Гатчинского района Ленинг радской области. Это и Суйда, где жили родные и предки Пушкина, и деревня Кобрино - усадьба А.П. Ганнибала - прадеда Александра Сергеевича. (Наша семья около 30 лет снимала дачу в 1, 5 км от Кобрино, в старинном посёлке Карташевская). Видимо, все перечисленные факты моей биографии и стали своего рода истоками моего интереса к творчеству великого поэта и к пушкинской эпохе. О трагической истории кобринской усадьбы - дом сгорел в прошлом году - я рассказывала в своих многочисленных публикациях. Кроме того, по моей инициативе, уже около 10-ти лет назад общественность и краеведы г. Пушкина, где я живу с 2005г., отправили коллективные письма в адреса областных властей всех рангов, где просили начать реставрацию усадьбы, уже тогда находившуюся в ужасном состоянии. Однако, как оказалось, это был всего лишь «глас вопиющего в пустыне»... Дома Ганнибала больше не существует, а, поскольку, места эти очень живописные, нетрудно предположить, что на месте усадьбы появится какой-нибудь уютный особнячок! |
| Сейчас стоило бы попробовать гемцитабин + наб-паклитаксел (абраксан), говорит Евгений. — Если реакция будет нормальная, это реально могло бы продлить маме жизнь. Но препарат слишком дорогой. Мужчина звонил в МЕДСИ (российская сеть частных медицинских клиник. — Примеч. ред.) и выяснил, что там тоже можно получить FOLFIRINOX по ОМС, а лечение с абраксаном — только за деньги. В контакт-центре Московского научно-исследовательского онкологического института имени Герцена ему объяснили, что здесь люди из других регионов могут получить абраксан по ОМС, но решение будет оставаться за консилиумом. — Может быть, они даже и не будут браться, потому что сейчас у мамы низкий вес. Чувствует она себя не очень. Альтернатив, кроме режима «гемцитабин + наб-паклитаксел (абраксан)», у нас нет. Пациент может остаться без лечения Алексей Трякин Абраксан власти исключили из списка жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП) с этого года. Помимо него, из перечня ушло еще несколько онкопрепаратов, среди них торизел (темсиролимус), жавлор (винфлунин), дактиномицин и летрозол. Но они, по словам онкологов, имеют аналоги. Абраксан ничем заменить нельзя. Комбинацию с абраксаном и режим FOLFIRINOX, который применяли для лечения Марии Николаевны, онколог Алексей Трякин называет «примерно равноэффективными». Но отмечает, что первую пациенты переносят легче: — Режим FOLFIRINOX — хороший, но токсичный. Ряд пациентов не может его перенести из-за возраста или общего состояния, — объясняет Алексей Трякин. — Эти две комбинации примерно равноэффективные, но у второй — «гемцитабин + наб-паклитаксел (абраксан)» — шире возможности с точки зрения применения. Если абраксана нет в доступе, пациенту с раком поджелудочной железы либо назначают менее эффективную, хотя и более мягкую терапию, либо он вообще останется без лечения. Абраксан используется также при лечении метастатического тройного негативного рака молочной железы. И здесь его заменить ничем нельзя: Николай Жуков — Особенность применения препаратов в онкологии такова, что если используются комбинации, то иногда жестко прописано, что с чем должно быть скомбинировано, — объясняет «Правмиру» онколог Николай Жуков . — Один из инновационных иммуноонкологических препаратов, которые используют для лечения рака молочной железы, может применяться только с абраксаном. Если его нет, то для комбинации нельзя использовать идущий с ним в паре атезолизумаб. |
| Естественно, что разговор всё время вращался вокруг неожиданного события, спасшего колонию. — Поистине чудесное спасение! — сказал моряк. — Надо признаться, что эти пираты взлетели на воздух как нельзя более своевременно. Ещё несколько минут — и Гранитный дворец был бы разрушен дотла! — Как вы думаете, Пенкроф, — спросил журналист, — что случилось? Что вызвало этот взрыв? — Нет ничего более простого, мистер Спилет, — ответил моряк. — Пиратский корабль — не военное судно. Дисциплина и порядок там слабые. Ясно, что пороховой погреб при такой частой стрельбе был открыт. Ну вот, достаточно было, чтобы туда забрался какой-нибудь растяпа или чтобы кто-нибудь оступился и упал, — и вся махина взлетела на воздух. — Знаете, мистер Спилет, — сказал Герберт, — меня удивляет, что взрыв произвёл так мало разрушений. Глядите, на воде почти нет обломков, да и шум взрыва был несильный… Можно подумать, что бриг не взорвался, а просто утонул. — И тебя это удивляет, дитя моё? — спросил инженер. — Очень. — Меня тоже, Герберт, — признался инженер. — Но когда мы осмотрим корпус брига, мы, вероятно, найдём объяснение этому странному происшествию. — Что вы, мистер Смит! — воскликнул Пенкроф. — Неужели вы думаете, что бриг просто-напросто затонул, наткнувшись на риф? — Почему бы нет? — опросил Наб. — Ведь в проливе есть рифы. — Ну, Наб, ты, верно, ничего не видел. За секунду до того, как затонуть, бриг поднялся на гребень огромной волны и, наклонившись набок, погрузился на дно. Если бы он просто наткнулся на риф, он бы тихо затонул, как всякое другое честное судно. — Но ведь это как раз нечестное судно! — рассмеялся Наб. — Терпение, Пенкроф, терпение! — сказал инженер. — Скоро мы всё узнаем. — Узнать-то мы узнаем, но я и сейчас готов голову прозакладывать, что никаких рифов в проливе нет, — ответил моряк. — Скажите, мистер Смит, как по-вашему, нет ли и здесь проявлений той же сверхъестественной силы?.. Инженер не ответил. — Чем бы ни было вызвано крушение, — сказал журналист, — взрывом или рифом, но оно произошло как нельзя более кстати. Согласны вы с этим, Пенкроф? |
|
|
