| 26. [Н.Н. Вельяминов?]. Воспоминания об Этропольских Балканах. (Из походных записок армейца)//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877 - 1878. Т. 3. СПб.: Изд. Кн. В. Мещерского. 1879. С. 389 - 401. Подпись: В. 27. Л.В. Шаховской. Занятие Этрополя// Л.В. Шаховской. С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. «Кучково поле». 1878. (Серия: Военные мемуары»). С. 83 - 87. 28. Л.В. Шаховской Обедня в лейб-гвардии Измайловском полку. Посещение гвардии Государем Императором // Л.В. Шаховской. С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. «Кучково поле». 1878. (Серия: Военные мемуары»). С. 69 - 72. 29. [ М.М. Чичагов]. Зимний поход. (Дневник офицера-артиллериста)//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878. Т. 3. СПб.: Издание Кн. В. Мещерского. 1879 . С. 102 - 139. Подпись: М.Ч. 30. Примеры из прошлой войны. Рассказы о подвигах офицеров. Составил Л.М. Чичагов . СПб.: В. Березовский. 1898. Изд. 3-е. Серия «Доблести русских воинов». Выпуск II . Гл. VI . С. 35 - 38. 31. Шаховской Л.В . Стратегический план перехода через Балканы. Маневры в горах. Диспозиция перехода . - Перевал через хребет авангардной колонны. Гурко и штаб на перевале // Шаховской Л.В . С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы. «Кучково поле». 1878. (Серия: Военные мемуары»). С. 108 - 116. 32. Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 г.г. на Балканском полуострове. Вып. 62. Действия отряда г.-ад. Гурко с 16 по 31 декабря 1877 г. включительно. Изд. Военно-Исторической Коммисии Главного Управления Генерального Штаба. СПб.: Тип. Штаба войск гвардии и Петербургского военного округа. 1908. С. 22 - 23. 41; С. 23. 42. 33. Поход Лейб-гвардии 1-го Стрелкового Его Величества батальона. 1877-1878. Часть вторая//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878. Том 6. СПб.: Издание Кн. В. Мещерского. 1879. С. 214 - 227. 34. Из дневника лейб-гвардии сапёрного батальона (1877 - 1878)//Сборник военных рассказов, составленных офицерами-участниками войны 1877-1878. Т. 4. СПб.: Издание Кн. В. Мещерского. 1879. С. 455 - 482. |
| Приятно волнуемый ожиданиями, поспешил он во дворец бывшей цесаревны, перед которым князь гессен-гомбургский только что объявил собранной гвардии о воцарении Елизаветы. Императрица уже бодрствовала и совещалась с князьями Гессен-Гомбургским, Черкасским, Трубецким и Куракиным о порядке дальнейшего заключения брауншвейгской фамилии, о назначении комиссии над государственными преступниками, арестованными в минувшую ночь, наконец, о церемониальном переезде своем в Зимний Дворец. Лесток, по скромному званию лейб-хирурга, не был при этом совещании. Когда оно окончилось, Иоганн-Герман предстал Елизавете. Ее величество приняла усердного приверженца своего чрезвычайно милостиво, допустила его к монаршей руке и тут же поздравила первым лейб-медиком высочайшего двора 317 . С этим новым званием, кроме очень хорошего жалованья, соединялись тогда выгоды «свободной квартиры и от двора кареты с лошадьми и потребными к тому служителями». Кроме того, первому лейб-медику, исключительно обязанному отворять кровь особе ее величества, полагалось за каждое такое кровопускание по две тысячи рублей, что могло составить порядочную статью годового дохода, потому что при тогдашних медицинских воззрениях, кровопускание пользовалось славой универсального средства и было в большом ходу. В русских старинных календарях непременно включалась статья «О рудомете» с забавным рисунком, и даже указывались дни, благополучные для кровопусканий 318 . Около трех часов пополудни того же 25-го ноября, ее величество, в сопровождении двора и гвардии, церемониально шествовала из своего дворца в императорский Зимний, к которому, следуя за императрицей, самодовольно приближался и новый лейб-медик, видевший в этом дворце как-бы собственный свой трофей. По вступлении сюда ее величества, загремела пальба с крепости и адмиралтейства, радостно отдавшаяся в сердце Лестока. Потом, в дворцовой церкви читался манифест, из которого явствовало, что «правление государственное чрез разные персоны и образы происходило, отчего как внешне, так и внутрь государства, беспокойства и непорядки и следовательно не малое ж разорение всему государству последовалоб», почему все верноподданные, «а особливо лейб-гвардии полки единогласно просили Елизавету Петровну восприять отеческий престол» 319 . |
| Променять почетную и доходную преподавательскую должность на бесприютную и низкооплачиваемую военную службу было, казалось бы, неразумным. Но Александр Алексеевич был человеком, что называется, «не от мира сего». Он думал прежде всего о том, как исполнить заповеди Божии и помочь людям. Отец Александр в полной мере испытал все превратности и лишения армейской службы. После рукоположения в 1859 году он был направлен в Гродненский полк, где, не жалея ни сил, ни здоровья, исполнял свой пастырский долг. Через два года он был назначен благочинным 7-й кавалерийской дивизии, а спустя еще пять лет определен священником лейб-гвардии Кирасирского полка, что само по себе было случаем необычным: армейские священники переводились в гвардию лишь в исключительных случаях. В 1868 году отец Александр переехал в Петербург, где стал сначала иереем Благовещенской церкви лейб-гвардии Конного полка, а через год настоятелем храма святых Захарии и Елисаветы знаменитого лейб-гвардии Кавалергардского полка, здесь он прослужил более двенадцати лет. В эти годы батюшка написал ряд замечательных брошюр религиозно-нравственного содержания, выдержавших множество изданий до революции и продолжающих переиздаваться в настоящее время. Отец Александр активно трудился и на общественном поприще. Он являлся членом Комиссии по делам установления пенсий духовенству военно-сухопутного ведомства из специальной эмеритальной кассы, членом Санкт-Петербургского епархиального историко-статистического комитета, Общества вспомоществования недостаточным (то есть беднейшим) ученикам и др. Им были составлены замечательные исторические описания петербургских храмов, до сих пор не утратившие своего научного и культурного значения. В 1880 году отца Александра назначают благочинным гвардейского духовенства, а в 1888 году – главным священником гвардии и гренадер, армии и флота как «достойнейшего из представителей военного духовенства». Первый протопресвитер военного и морского духовенства Именно в этот период начинают проводиться меры по улучшению положения армейских священников. В частности, в 1884 году была организована комиссия по пересмотру Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств, в которой принял деятельное участие отец Александр. Военное духовенство тогда было разделено на три независимые группы: армейское, гвардейское и духовенство Кавказской армии, что создавало немало неудобств. Кроме того, церковное управление было затруднено из-за обширности Российской империи, территория которой была значительно больше современной. Поэтому многие считали, что централизованное управление военными священниками невозможно, его следует упразднить, а функции управления передать на уровень епархий. Была и другая точка зрения: все три группы военных священников следует объединить под одним началом. Но как это сделать, не потеряв управляемость? Эту задачу и предстояло решить отцу Александру, назначенному главным священником гвардии, гренадер, армии и флота. |
| Но в канавах делается тесно. Лежа в них, люди разглядели впереди какой-то домик с белой крышей. Пробежать до него можно было с одного размаха. Рассчитали – порешили. Вот перебежала к домику одна кучка, за ней – другая, там третья... IX. Начальник левой колонны генерал Розенбах. Лейб-гвардии павловского полка полковник Рунов и штабс-капитан Ширман. Лейб-гвардии финляндского полка полковники Прокопе и Вейс и поручики Функ, Пыхачев и Львов Вы, читатель, помните, что начальник левой колонны генерал Розенбах, задержанный переправой через глубокую канаву, подошел к Горному Дубняку и открыл огонь своих батарей в то время, когда полковник Любовицкий ринулся на штурм малого редута. Полки генерала Розенбаха, Лейб-Гвардии Павловский и Лейб-Гвардии Финляндский, выслав вперед цепь, наступали медленно. Турки, в свою очередь, стреляли осмотрительно и, видимо, поджидали приближения наших смельчаков. Гвардейцы же тотчас догадались, в чем дело, и вот человек двадцать-тридцать сговариваются с громким «ура!» разом поднять на штыки свои шапки... Турки, оторопев, начинают стрелять по фуражкам, а солдаты заливаются хохотом. Заметив, что турки преимущественно направляют свой огонь в Гренадеров, генерал Розенбах повел Павловский полк на большой редут. Тысячи ружей немедленно высунулись из-за насыпи и открыли стрельбу по Павловцам. Дойдя до опушки кустарника, после которого простиралась совершенно голая местность до редута, генерал Розенбах остановил полк, и начались перебежки к шоссе. В это время сюда же подошли Финляндцы, а малый редут был уже в руках Гренадеров. Воодушевленные победой последних, два батальона Финляндцев, предводимые храбрыми командирами своими, полковниками Прокопе и Вейсом, перешли в наступление. Батальоны, быстро добежав до первого попавшегося закрытия, в нем залегли. Несколько вперед и правее их были расположены ложементы (небольшие насыпи для цепи), покинутые турками. Для занятия этих ложементов Финляндцы отрядили 30 человек охотников под начальством поручика Функа. Несмотря на адский огонь неприятеля, поручик Функ блистательно исполнил это поручение, и турки не в состоянии были уже выбить его из ложементов. Через немного времени внутри большого редута взвилось красное пламя: то горели шалаши, зажженные нашими орудиями. |
| Читатель увидит дальше, в описании сражения под Горным Дубняком, как заботился граф Шувалов о том, чтобы берегли нижних чинов и не ставили их понапрасну под огонь, тогда как граф сам не думал о своей безопасности и все время, сидя на коне, разъезжал под дождем пуль и ядер. Слава победы 12 октября принадлежит, несомненно, как генералу Гурко, так и графу Шувалову. Генерал Гурко не раз сам говорил, что если бы не Павел Андреевич, то еще неизвестно, что бы было. Во всех боях, где граф Шувалов командовал войсками, мы одерживали победы. Для того же, чтобы быть уверенным в своих солдатах, надо так заботиться о них, так любить их, как граф печется и любит. Но упущений на службе Павел Андреевич не допускал; он сам всегда служил примером для подчиненных. Когда его полки, стоя по колено в снегу на вершинах Балканских гор, мерзли, он мерз одинаково с ними и не думал поискать себе лучшего местечка, как на снегу. Сам граф Шувалов ел черствые сухари, но для солдат старался достать у болгар хлеба. Нижние чины любили Павла Андреевича всей душой и, скорбя, что их начальник страдает от стужи, выстроили ему наконец из земли шалаш, в который граф и переселился. Более месяца прожил так Павел Андреевич, не раздеваясь на ночь. С переходом через Балканы граф Шувалов принял командование над несколькими колоннами, и знаменитые его бои 3, 4 и 5 января 1878 года под Филиппополем порешили всю кампанию. Не раз читатель прочтет в этой книге имена двух знаменитых генералов: Гурко и графа Шувалова, с которыми связаны самые святые воспоминания русского народа о боях гвардии в турецкую кампанию 1877–78 годов! Возвратимся же к нашему рассказу. VIII. Начальник средней колонны генерал Зедделер. Командир лейб-гвардии гренадерского полка полковник Любовицкий и офицеры: капитан засулич, поручики Шейдман и Мачавериани. Лейб-гвардии московского полка полковой адъютант штабс-капитан Рябов, поручик Гавришев и подпоручики Рубинский и Реми. Командир лейб-гвардии саперного батальона полковник Скалон Ночь на 12 октября была морозная, холодная, месяц светил во всю свою величину, и безоблачное небо предвещало хорошую погоду. Спалось войскам, конечно, плохо. Офицеры писали письма к своим на родину, а солдаты грелись у костров. В некоторых полках священники служили молебны. |
| В «Горе от ума» Чацкий высмеивает страсть московских дворянских семей к мундиру, в особенности к гвардейскому: Когда из гвардии, иные от двора Сюда на время приезжали, — Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали! Скалозуб, не замечая иронии Чацкого, хвалит его за то, что он коснулся « предубеждения (в данном случае это слово означает то же, что предпочтение. — Ю.Ф. ) Москвы/К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;/Их золоту, шитью дивятся будто солнцам! » Действительно, гвардейская форма, расшитая золотом, была намного красивей армейской. «ГВАРДИОНЦАМИ» же стали называть военнослужащих лейб-гренадерского, лейб-кирасирского и Павловского полков, отличившихся в кампании 1812 году и причисленных к гвардии в 1813 году, то есть так называемую МОЛОДУЮ ГВАРДИЮ. В отличие от старой гвардии чин «молодой гвардии» до 1884 года превышал армейский на один класс. Гвардия в основном базировалась в Петербурге и его окрестностях, приезжая в Москву только в особых случаях. Вера («Княгиня Лиговская» Лермонтова) говорит Печорину: « …нам, бедным москвитянкам, гвардейский мундир истинная диковинка!.. » Гвардейские офицеры были желанными женихами для московских девиц. Молодой купец Васильков, приехавший в Москву, спрашивает Телятева («Бешеные деньги» Островского), что нужно, чтобы понравиться Лидии. «Красивый гвардейский мундир, да чин по крайней мере полковника», — отвечает тот. У армейских офицеров, к которым принадлежал Скалозуб, были свои особые замашки и повадки. Одна из них — говорить высокомерно, с надменной хрипотцой, напоминающей тембр фагота. Эту особенность в речи Скалозуба едко высмеивает Чацкий: «хрипун, удавленник, фагот». Военные чины С введением Петром I «Табели о рангах» военные, как и гражданские чины, разделялись на соответствующие классы — всего 14. В «табель» никогда не включались так называемые НИЖНИЕ ЧИНЫ — солдатские и УНТЕР-ОФИЦЕРСКИЕ. Однако начнем именно с них. Солдатские чины составляли: 1. РЯДОВОЙ. В пехоте и кавалерии именовались по роду службы — МУШКЕТЕР, ГРЕНАДЕР, ГУСАР и т. д. В артиллерии — КАНОНИР и БОМБАРДИР, в казачьих войсках — КАЗАК. |
| О всем дознанном от графа Лестока было донесено императрице, с представлением мнения комиссии о необходимости допросить бывшего лейб-медика «с пристрастием», на что и последовало высочайшее соизволение, исходатайствованное канцлером. Лестока снова потребовали в комиссию. Он не ел ничего уже 11 дней 473 , и, после такой добровольной муки, попал в невольную – приведен к пытке. Палачи схватили ненавистного француза, раздели его, и бывший первый лейб-медик высочайшего двора, генерал-директор медицинской канцелярии в России, умный, образованный и пожилой человек, придворный, избалованный жизнью, достатком, почестями, этот Illustris et Magnifieus – висел теперь вздернутый к потолку, с вывороченными назад руками, удушаемый дымом курившегося под дыбой костра. Это продолжалось полчаса. Лесток твердо выдержал первую пытку, не обвинил себя ни в чем и, ослабленный 11-дневным голодом, имел еще силу дойти без посторонней помощи до своего каземата 474 . Там Лестока заставили принять несколько пищи 475 . Высочайшим указом 6 декабря, лейб-медик Герман Каау Боергаве вступил во все должности и звания графа Лестока, но только с чином тайного советника и без всякого значения, а 16 декабря императрица, отъезжая в Москву, при прощании, пожаловала Степану Федоровичу Апраксину каменный дом Лестока на Фонтанке, со всем серебром, фарфором и убранством 476 . Генерал-аншеф, гвардии подполковник и вице-президент военной коллегии добился своего, а бывший лейб-медик, необычайной диетой успел весьма кстати, но нисколько того не добиваясь, искоренить у себя начинавшуюся подагру 477 . Но дело Лестока не кончалось, а затянулось. Суд продолжался; канцелярские принадлежности, расходуемые на производство, ставились в счет подсудимому, и покрывались из тех 40 тысяч рублей, которые были найдены у Лестока в день его ареста. Остальные благоприобретения бывшего лейб-медика, тоже конфискованные, расхищались желающими. «Многие делились сей добычей» 478 . Лесток, отчаявшись в добром исходе дела, махнул рукой на все. Мария-Аврора умоляла судей не тиранить нежного тела ее мужа и уж лучше отрубить ему голову 479 . Но судьи думали и поступали иначе. В 1749 году Лесток с тем же мужеством выдержал вторую пытку на дыбе и, под кнутом страшно ругал Бестужева; говорил, что страдает единственно по его злобе; не признавал себя преступником; утверждал, что раньше или позже невинность его откроется и предсказал, что государыня будет со временем раскаиваться в доверенности, которой удостаивает теперь канцлера. 480 |
| – «Пусть так», – перервал государь, – «тогда и аресты никого не удивят; тогда не сочтут их несправедливыми и произвольными». – « В идя твердую волю и хладнокровную самоуверенность государя», – говорил министр, – «я не смел возражать, но сердце мое билось». Тот же Татищев раньше, возвратившись из Государственного Совета, разсказывал со слезами Боровкову о присяге Константину: «Посмотрел бы ты, как великий князь Николай был действительно велик душою и характером! Звонкий голос его потрясал всех нас, а твердая воля убеждала. Никто из нас не пикнул, и как стадо овец, мы за ним начали присягать Константину, хотя некоторым и казалось это несправедливым, потому что воля покойного императора должна быть священной, тем более, что цесаревич Константин добровольно отрекся от престола». Боровков высказал 16 декабря государю мнение о разделении виновных на отдельные группы. – «Ты проникнул в мою душу, – сказал император, – полагаю, что многие впутались не по убеждению в пользе переворота, а по легкомыслию, так и надо отделить тех и других» («Автобиографическая записка» А. Д. Боровкова). Боровков был правителем дел «Комиссии для изследования о злоумышленном обществе». Государь в 1826 г. поручиль ему, тогда статс-секретарю Государственного Совета, составить записку, представлявшую бы выборку мнений, высказанных декабристами по поводу внутреннего состояния государства в предшествующее царствование. Записка эта находилась в кабинете государя и он не раз обращался к ней. Тяжелы были в часы декабря его внутренния переживания, о которых, как и о горячих молитвах его, знала только верная спутница всей его жизни, императрица Александра Феодоровна. Внешне же он, с первыми известиямм о военном бунте, размер которого невозможно было определить, проявил себя сразу, как твердый, спокойный, решительный Верховный Вождь, исполнявший свой царственный долг во блого народа, который государственные преступники готовились ввергнуть в страшную смуту. Он лично направлял действия верных войск, бунт подавивших. Государь велел внести в свой послужной список: «14 декабря 1825 г., во время возникшего в Петербурге бунта, командовал гауптвахтой Зимнего дворца и с находившимися тогда на оной 9-ю егерского полка ротою лейб-гвардии Финляндского полка занимал ворота, ведущия на большой двор; потом, по прибытии 1-го баталиона лейб-гвардии Преображенского полка, лично вел оный и занял им Адмиралтейскую площадь. С приходом же лейб-гвардии Конного полка, занял и Петровскую площадь. Наконец, принял начальство и над прочими собравшимися войсками гвардии, в сей день в столице находившимися и пребывавшими верными долгу присяги. Когда же, при неоднократных увещаниях, толпа бунтовщиков не покорялась, то разсеял оную картечными выстрелами четырех орудий, коими командовал тогда поручик Бакунин. По совершенном разсеянии злоумышленников, занял окрестности Зимнего дворца и продолжал начальствовать войсками до минования опасности и роспуска оных по квартирам». |
| В 1812 г. в чине корнета лейб-гвардии Конного полка служил ординарцем генерала М.А. Милорадовича. 165 К началу сражения под Красным 3-й армейский корпус Великой армии насчитывал около 5,5 тыс. человек. В Оршу маршал Ней привел, по разным данным, от 800 до 1500 человек. 166 Кроссар (Кроссард, de Krossard) Жан Батист Людовик де – французский эмигрант с 1791 г. До августа 1812 г. служил в австрийской армии. В октябре в чине полковника принят на русскую службу в свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Участвовал в боевых действиях осенью 1812 г. Мемуарист. 167 Киржене – Кирженер (Kirgener) Франсуа Жозеф барон де Планта (1766–1818), дивизионный генерал. В 1812 г. в чине бригадного генерала командовал инженерами Императорской гвардии. 168 Друо (Drouot) Луи Антуан (1774 – 1847 ) – граф. В 1812 г. в чине полковника командовал артиллерией 3-й дивизии пехоты Императорской гвардии. 169 Булар (Boulart) Жан Франсуа (1776 – 1842) – барон, бригадный генерал. В 1812 г. в чине полковника командовал артиллерией 1-й бригады 3-й дивизии пехоты Императорской гвардии. Мемуарист. 170 Бонневаль – Боннвиль (Bonneville), шеф батальона. В 1812 г. командовал 6-м батальоном 12-го линейного полка 3-й дивизии пехоты 1-го армейского корпуса Великой армии. Мемуарист. 171 Гардемарины – В состав Итальянской королевской гвардии 4-го армейского корпуса Великой армии входила рота гвардейских моряков численностью 102 человека. 172 Кудашев Николай Данилович (1784 – 1813) – князь, полковник. Зять М.И. Кутузова. В первый период войны состоял при его штабе. С сентября командовал армейским партизанским отрядом, с которым потом вошел в корпус атамана М.И. Платова. В декабре произведен в генерал-майоры. 174 Речь идет о дивизии пехоты Итальянской королевской гвардии 4-го армейского корпуса Великой армии. 179 Карпов (Карпов 2-й) Аким Акимович (1762, или 1764, или 1767 – 1837) – генерал-лейтенант. В 1812 г. в чине генерал-майора командовал казачьим отрядом. 180 Из 5 тыс. человек 4-го армейского корпуса, вышедших из Смоленска (еще 6 тыс. |
| В своих воспоминаниях генерал Краснов, герой I и гражданской войн, писал, что, будучи ребенком, он разделял, как и все население Росиии, этот энтузиазм и разочарование по мере поступления известий с фронта. Хочу теперь особенно подчеркнуть роль императорской Гвардии. Известно, что гвардия не приняла участие в Крымской войне. Она считалась элитной и была лучше оснащена более современным оружием, таким, как, например, винтовки Бердан 1 и 2 (Бердан 2 очень ценили в США, где он носил название Russian Gun). К сожалению, армейские полки имели устарелые ружья, как, например, модель 1843 года КРНКА, которая не имела нарезного ствола. Меткость и дальность сильно уступали турецким винчестерам. Существовало соперничество между армейскими и гвардейскими полками. Армейцы всегда считали, что гвардейцы пригодны только для парадов. Это привело к тому, что гвардия часто проявляла ненужную храбрость, вела атаки без артиллерийской подготовки, только чтобы показать свою доблесть. Например, Лейб - Гвардии Гренадерские и Егерские полки были совершенно зря почти полностью уничтожены в сражениях на Горном Дубняке и в Телише. Хочу тут рассказать эпизод лейб - гвардии егерей. Во время сражения в Телише играл полковой оркестр, спрашивается, зачем во время битвы? В оркестр попал снаряд и сбил часть музыкантов. Остальные встали и продолжали играть марш полка. С тех пор по традиции Егерского полка, при выполнении марша отмечалась в какой- то момент пауза на несколько секунд и потом оркестр играл снова. В своих воспоминаниях один офицер Лейб - Гвардии Конногренадерского полка рассказывал об энтузиазме всего полка от нижних чинов до командира, когда было объявлено, что полк примет участие в войне (как и вся 2-я кавалерийская дивизия, в которую он входил). Он тоже рассказал любопытный случай, который произошел перед атакой в Горном Дубняке. Полк ждал команду, чтобы вступить в бой, как вдруг между полком и противником проскакала группа кубанских казаков, которая занялась джигитовкой. Эта демонстрация, правда, быстро прекратилась, когда турки начали обстреливать удальцов. |
|
|
