| 710 ...и поидоша усвояси.– Следующий далее рассказ об ослеплении Василька Теребовльского, по мнению ряда исследователей, – отдельное произведение, принадлежащее Василию (как полагают – «мужу» Давыда Игоревича) и впоследствии включенное в состав ПВЛ. Д. С. Лихачев включает в состав Повести об ослеплении Василька Теребовльского весь текст статьи 1097 г. от слов «Приидоша Святополкъ и Володимеръ...» (См.: Комментарии. С. 459–460), А. А. Шахматов относил к рассказу Василия лишь фрагменты «И прииде Святополкъ Кыеву съ Давыдомъ... 2 отрока княжа, Улана и Колчю», «Василкови же сущю в Володимери ...и сею снемьше погребоша» и «Святополкъ же, прогнавъ Давыда, нача думати ...посади сына своего Ярослава» (Повесть временных лет. Т. 1. С. XXXI–XXXVI). 713 ...чтяшеть бо ю яко матерь, отца ради своего... – Сноска 372. 474. На основании этих с0лов исследователи заключают, что Всеволод женился вторично и речь идет о мачехе Мономаха. Действительно: Мономах родился в 1053 г., а княгиня умерла в 1111 г., то есть в очень преклонном возрасте, если считать ее матерью Мономаха. Но утонувший в Стугне Ростислав был сыном этой второй жены (его оплакивала мать, что подчеркивала летопись и «Слово о полку Игореве»), Владимир был его сводным братом, и возможно, прозвище Мономах должно было отличать Владимира как сына «царицы грекини». 714 ...присла по мя князь Давыдъ. – Эти слова указывают на рассказчика, а далее Давыд Игоревич обращается к нему по имени: «Да се, Василю, шлю тя...». 715 Всеволожь – город на реке Западный Буг к юго-западу от Владимира Волынского (См.: Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской Руси IX–XIII вв. Киев, 1985. С. 35–36), Шеполь – город северо-западнее Луцка, Перемиль – город южнее Луцка. Вероятно, предлагая города в центре собственных владений, Давыд рассчитывал тем самым поставить Василька в полную от себя зависимость. 716 Азъ бо ляхомъ много зла створихъ... – Возможно, Василько вспоминает свой поход в Польшу с половцами в 1092 г. 718 |
| То есть из Вереи, уездного города в Московской губернии. Московская коммерческая практическая академия — учебное заведение в Москве. основанное в 1772 г. П. А. Демидовым для получения коммерческого образования. Московская коммерческая практическая академия — учебное заведение в Москве. основанное в 1772 г. П. А. Демидовым для получения коммерческого образования. Стряпчий — помощник прокурора и защитник интересов казны на казенных судебных процессах. Стряпчий — помощник прокурора и защитник интересов казны на казенных судебных процессах. Ср. наблюдения И. С. Аксакова над промыслом села Великое: «…в сущности, голландское полотно и дешевле и лучше. Самос лучшее великосельское полотно на 112 голландских рубашек стоит не дешевле 100 р. серебром, но оно никогда не имеет прочности голландского» (Аксаков И. С. Указ. соч. С. 168). Ср. наблюдения И. С. Аксакова над промыслом села Великое: «…в сущности, голландское полотно и дешевле и лучше. Самос лучшее великосельское полотно на 112 голландских рубашек стоит не дешевле 100 р. серебром, но оно никогда не имеет прочности голландского» (Аксаков И. С. Указ. соч. С. 168). Первый публикатор этих воспоминаний Н. Щербань далее писал: «К сожалению, именно на этих строках подлинная рукопись обрывается: смерть, постигшая автобиографа в 1868 году, не дозволила ему дописать повесть о своей жизни. Дальнейшая судьба нашего героя известна по устным рассказам его, переданным мне близко знавшими его людьми: излагаю ее вкратце, сожалея об отсутствии подробностей, которые, вероятно, были бы в высшей степени интересны. Первый публикатор этих воспоминаний Н. Щербань далее писал: «К сожалению, именно на этих строках подлинная рукопись обрывается: смерть, постигшая автобиографа в 1868 году, не дозволила ему дописать повесть о своей жизни. Дальнейшая судьба нашего героя известна по устным рассказам его, переданным мне близко знавшими его людьми: излагаю ее вкратце, сожалея об отсутствии подробностей, которые, вероятно, были бы в высшей степени интересны. Рекомендуем |
| 577 ...а Всеволоду – Переяславль... – В некоторых летописях далее говорится: «А Игорю Володимерь». Действительно, во Владимире Волынском сел Игорь. Пропуск этих слов в Л, Р, И объясняется, по мнению А. А. Шахматова, тем, что на Владимир претендовал Святополк Изяславич, и в сводах, составлявшихся в годы его княжения, неугодное решение Ярослава опускалось. 579 Сокал. – В Л имя этого хана – Искал. Оба варианта имеют тюркские этимологии (см.: Баскаков Н. А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М., 1985. С. 88), поэтому сложно сказать, какой вариант первичен. 580 ...на 4-е лто погор весь городъ. – В Л событию дана совершенно иная трактовка: «на 4-е бо лто пожже Всеславъ градъ»: если в первом случае городской пожар соотносится со «знамением» – течением Волхова «вспять», то во втором пожару дано совершенно «земное» объяснение – набег Всеслава, о котором и будет рассказано в статье 6575 г. 581 ...выгна Глба изь Тмуторокана, а самъ сде в него мсто. – С этим Глебом связывают надпись 1068 г. на знаменитом Тмутороканском камне: «Глеб князь мерил море по леду от Тмуторокани до Кърчева 8054 сажен». 582 ...звзда превелика ...бысть за 7 дний. – В марте – апреле 1066 г. на Земле была видна комета Галлея. Д. С. Лихачев объясняет упоминание знаменья под 1065 г. желанием летописца соотнести его с тем, что «в то же лто Всеславъ ...рать почалъ» (Комментарии. С. 394). 584 Якоже древле, при Антиос ...на Ерусалимъ. – Выписки из Хроники Амартола здесь и далее попали в летопись через посредство «Хронографа по великому изложению» (См.: Творогов О. В. Повесть временных лет и Хронограф по великому изложению//ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28), но для удобства указываются страницы издания Хроники. В данном случае говорится о разграблении Иерусалима одним из Селевкидов – Антиохом IV Эпифаном в 168 г. до н. э. (Хроника Амартола. С. 200). 585 По сем же при Нерон ...рати от римлянъ. – Вторая выписка из Хронографа (ср.: Хроника Амартола. С. 262). Речь идет об Иудейской войне, начавшейся в конце правления Нерона (54–68 гг.), и продолжавшейся при его преемниках – Веспасиане и Тите. |
| Удивляясь таковому игуменскому распоряжению, говорит очевидец, я после, наедине спрашивал игумена, для чего он повелел устроить такое трогательное и ужасное зрелище? Премудрый игумен отвечал мне: ради двух причин нашел я нужным поступить так: во-первых, ради пользы самого кающегося, некто поведал мне после, что видел некоего страшного имевшего исписанную всю хартию, и тростью изглаждавшего написанное по мере того, как человек тот исповедал грехи свои; во-вторых ради пользы всей братии, дабы побудить всех к чистосердечному покаянию, без чего не едино согрешение не отпустит Бог , Ему слава всегда, ныне и присно и во веки веков. Сказание об одном пустыннике, принимавшем пищу от Господа Один черноризец (монах) много лет жил в глубине пустыни, сияя всеми добродетелями, и до старости не испытав нападений врага. Сподоблялся он и многих откровений, и во сне и наяву, все его внимание было устремлено на небеса, не заботился он ни о чем земном. Господь посылал ему невидимо пищу, чрез каждые два дня он обретал три хлеба, коими и питался. Достигши такой высокой степени совершенства духовного, живший на земле, можно сказать, небесною жизнью, подвижник сей, едва не упал с высоты духовной в бездну погибели. Диавол вселил ему мысль, что он достиг крайнего совершенства, и по заслугам своим превосходит всех человек. Вследствие согласия его с сею мыслью, явилась в нем леность, желание покоя телесного, а потом и злые, безнравственные хотения, невидимо подаваемые ему хлебы, являлись не так чисты и вкусны, как бывало прежде, чем Господь давал ему вразумление. Чем далее шло время, тем все более и более инок сей погружался в земное и худое. Наконец, пришел в себя, признав немощь плоти своей и хитрость диавола, начал он горько плакать и каяться, и опять достиг прежнего совершенства. Если бы не помог мне Бог , говорил подвижник сей, то вселилась бы в ад душа моя. Повесть из Патерика Брат один вопросил отца Силуала: что мне делать, дабы стяжать умиление, меня очень одолевает скука и сон по утрам, когда восстаю я, сильно одолевает меня немощь, и мне стоит больших усилий петь псалмы. |
| 437 Опись древних церквей города Мурома и древних предметов, в них находящихся. Рукопись XIXbeka. НА. МИХМ. 29. Л. 21–21об. 440 Реставрационный паспорт. КП. ВХНРЦ 3614/24. Живопись – Реставратор Бучило Е. И. Руководитель Дунаева Н. В. Оклад – Петров В. Е. 1993 г. 441 См. Постникова-Лосева М. М., Платонова Н. Г., Ульянова Б. Л. Золотое и серебряное дело XV–XXbb. М., 1983. С. 205. 2108–2110. С. 226. 2867. 442 Сухова О. А. Древности Муромского Троицкого монастыря//Уваровские чтения. – II. Муром, 21–23 апреля 1993 г. М., 1994. С. 141. 443 Руди Т. Р. Еще раз о датировке «Повести о чудесах Виленского креста»//ТОДРЛ. Т. 51 (в печати). Выражаю сердечную благодарность Т. Р. Руди за предоставленную мне возможность до публикации ознакомиться с данной работой и за консультации, оказанные мне в процессе работы над статьей. 444 Брун Т. А. Муромская «Повесть о чудесах Виленского креста»//ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 326; Брун Т. А. О датировке «Повести о чудесах Виленского креста»//Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 2. XVI – haчaлoXVIII веков. М., 1989. С. 210–211. 447 «Повесть о чудесах Виленского креста»//Рукописный сборник начала XIXb. МИХИ. Инв. М-2299. Л. 12. Здесь и далее цитаты из произведения приводятся по этому тексту с сохранением особенности орфографии подлинника. 452 См.: Читатели изданий Московской типографии в середине XVIIbeka//Публикации документов и исследование С. П. Лупова. Л., 1983. С. 19, 41, 51, 92, 93, 104. О том, что такая информация содержится в этом издании, я узнала из указанной статьи Т. Р. Руди. 453 Сухова О. А. Группа серебряных вкладных вещей из собрания Муромского историко-художественного музея//Сборник Калужского художественного музея. Калуга. 1993. Выпуск 1. С. 96. 455 Травчетов Н. П. Материалы для истории Муромского Троицкого монастыря. Владимир, 1902. С. 18–19. 457 «Главная церковная и ризничная опись Муромского Троицкого девича монастыря» 1861 г. (записи по 1891 г.). ГАВО. Ф. 570. О. 1. Д. 31. Л. 12об. 458 «Опись древних вещей Муромского Троицкого женского монастыря» 1878 г. ГАВО. Ф. 570. О. 2. Д. 218. Л. 4об. |
| Действие повести «Белая степь» ...в ранних редакциях: «Елизар и Дарима»... разворачивается в благоуханной земле - хангал дайда, в белой степи - сагаан хээрэ. Зачин повести таков: «...Голубоватой степной дымкой наплывали в память Елизара сухие забайкальские увалы, за коими синела тайга; широко отпахивались долины рек и озер; и зрело памятливое око аймачное село Сосново-Озерск, где в братчинных помочах и потешном, балагуристом ладу жили русские - рыбаки да таежники и буряты - чабаны да охотники, где вешним жаворонком отпела его юная степная страсть к раскосой и скуластой, что в долине целовалась с желтоликим солнцем». Про «целовалась» - переложение двух строчек из стихотворения известного бурятского поэта Намжила Нимбуева, отичи и дедичи которого жили в селе Устъ-Эгита, что неподалеку от села Сосново-Озерск. Далее в повести - толкование: «Стихи, похожие на короткий и счастливый летний сон, так потрясли Елизара ...потрясла и ранняя смерть Намжила... так согласно и счастливо легли в Елизарову душу, что порой казалось: стихи испелись из его грустного и ликующего духа, вызрев долгими и осветленными иркутскими ночами; и так стихи разбередили тоскующую суть, что Елизар не удержался и переписал их для Даримы». Повесть украшают два белых стиха Намжила Нимбуева. Начальное: «Будь у меня голос, -/Атласный, гортанный,/Словно гарцующая/На цыпочках сабля,/Пел бы о бурятках,/Коричневых, как земля,/Об алых саранках,/Сорванных на скаку,/О пылающем солнце,/Запутавшемся в ковылях.../Будь у меня голос». И созвучный начальному другой стих: «Здесь женщины смуглы -/ Они в долинах целовались с солнцем./В них молоко томится,/Мечтая жизнь вскормить./А брови гнутые над изумленьем глаз -/Как ласточек стремительные крылья...» В коротком сказе из повествования «Путевые вехи» я подробно описал историю рождения, издания сей повести, и ныне приведу отрывок: «Когда повесть узрела свет, Валентин Распутин, скупой на похвалы, вдруг похвалил: - Толя, ты пишешь, как Лев Толстой... У меня аж голова пошла кругом, от волнения в жар кинуло, но Распутин, лукаво улыбнувшись, добавил: |
| Нет, работать надо вслепую, надо больше доверять собственным инстинктам. Нешуточная любовь, которую я питаю к своим народам, разумеется же, не позволит мне нанести урон их вышним устремленьям или оскорбить их великие традиции. Пока он вслух размышлял в этом духе, двери растворились и глашатай возвестил о прибытии мистера Баркера и мистера Ламберта. Мистер Баркер и мистер Ламберт не слишком удивились, увидев короля на полу посреди кипы акварельных эскизов. Они не слишком удивились, потому что прошлый раз он тоже сидел на полу посреди груды кубиков, а в позапрошлый – среди вороха никуда не годных бумажных голубков. Однако бормотанье царственного инфанта, ползавшего средь инфантильного хаоса, на этот раз настораживало. Поначалу-то они пропускали его мимо ушей, понимая, что вздор этот ровным счетом ничего не значит. Но потом Джеймса Баркера исподволь обуяла ужасная мысль. Он подумал – а вдруг да его бормотанье на этот раз не пустяковое. – Ради Бога, Оберон,– внезапно выкрикнул он, нарушая тишину королевских покоев,– ты что же, взаправду хочешь завести городскую стражу, выстроить городские стены и тому подобное? – Конечно, взаправду,– отвечало более чем безмятежное дитя.– А почему бы мне этого и не сделать? Я в точности руководствовался твоими политическими принципами. Знаешь ли, что я совершил, Баркер? Я вел себя как подлинный баркерианец. Я… но, пожалуй, тебя едва ли заинтересует повесть о моем баркерианстве. – Да ну же, ну, говори! – воскликнул Баркер. – Ага, оказывается, повесть о моем баркерианстве,– спокойно повторил Оберон,– тебя не только заинтересовала, но растревожила. А тревожиться-то нечего, все очень просто. Дело в том, что лорд-мэров отныне будут избирать по тому же принципу, который вы утвердили для избрания самодержца. Согласно моей хартии, всякий лорд-мэр всякого града назначается алфавитно-лотерейным порядком. Так что спите и далее, о мой Баркер, все тем же младенческим сном. Взор Баркера вспыхнул негодованием. – Но Господи же, Квин, ты неужели не понимаешь, что это совершенно разные вещи? На самом верху это не так уж и существенно, потому что весь смысл самодержавия – просто-напросто некоторое единение! Но если везде и повсюду, черт побери, у власти окажутся, черт бы их взял… |
| Пришвину билет на этот корабль не предложили – но, по всей видимости, даже если бы и предложили, он бы все равно не уехал. «Я как писатель очень обогатился за революцию, я, свидетель такой жизни, теперь могу просто фактически писать о ней, и всем будет интересно, потому что все пережили подобное, я теперь богач, наследник богатый». «Россия и раньше была вся не исследована, а после величайшей революции и говорить об этом нечего, писать дневники, и все будет ценно». Он сделал другое – обратился с письмом к Троцкому, незадолго до этого написавшему знаменитую книгу «Литература и революция». «Уважаемый Лев Давыдович, обращаюсь к Вам с большой просьбой прочитать посылаемую Вам при этом письме мою повесть „Раб обезьяний“. Я хотел ее поместить в альманахе „Круг“, но из беседы с т. Воронским выяснилось, что едва ли цензура ее разрешит, т. к. повесть выходит за пределы данных им обычных инструкций. За границей я ее печатать не хочу, так как в той обстановке она будет неверно понята, и весь смысл моего упорного безвыездного тяжкого бытия среди русского народа пропадет. Словом, вещь художественно-правдивая попадет в политику и контрреволюцию. Откладывать и сидеть мышью в ожидании лучших настроений – не могу больше. Вот я и выдумал обратиться к Вашему мужеству, да, советская власть должна иметь мужество дать существование целомудренно-эстетической повести, хотя бы она и колола глаза». Далее следует зачеркнутый абзац, и то, что Пришвин его вычеркнул, делает ему честь – никакого компромисса с властью, никаких уговоров, торгов и посулов – достойная и умная независимая позиция – первый (правда, безрезультатный) опыт диалога с властью: «А я лично чувствовал бы свои руки развязанными и, освобожденный, может быть, написал бы и не такие горькие и тяжкие вещи. Впрочем, мне кажется, я ломлюсь в открытую дверь. Подумайте, сколько картин русской жизни, изображенных за границей, потеряют свой политический аромат, если здесь у нас, в госуд. издательстве скажут моей повести: „Да, так было в 19м году“». |
| реальнейшую, чем сама реальность, но фантастическую одновременно. «Я люблю, бродя по улицам, присматриваться к иным совсем незнакомым прохожим, изучать их лица и угадывать, кто они, как живут, чем занимаются и что особенно их в эту минуту интересует» (21, 111). Недаром же так и назвал писатель одно из подобных созданий, повесть «Кроткая», фантастическою повестью. Часто начинали ему вдруг мерещиться некие образы, события, стечения обстоятельств— как бы по собственной их воле даже. Достоевский признавался в таком фантазировании ещё в «Петербургских сновидениях», как помним,— воображение и теперь не оставляет его. Рождественский мороз вызывает представление о замёрзшем мальчике, лишённом праздничной радости Рождества, но попавшем на ёлку к Самому Христу: «...мне всё мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне Рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз. Мерещится мне, был в подвале мальчик, но ещё очень маленький, лет шести и даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был...» (22, 14)— и так далее... Воображение уже невозможно остановить, и оно рождает рассказ «Мальчик у Христа на ёлке», и рассказ помещается в январском выпуске «Дневника писателя» за 1876 год. Ну, это-то, положим, сложилась сказка. А вот другая фантазия: рассказ жены о случайной мимоходной встрече с безвестной старушкою столетней— заставляет писателя почему-то мигом дорисовать себе продолжение краткого эпизода, вообразить, как старушка «дошла к своим пообедать: вышла другая, может быть, очень правдоподобная маленькая картинка» (22, 77). «Картинка» вышла будто с натуры бесхитростно списанной— а в том-то и секрет: тут мастерство особое, само собою так не выйдет. Но о старушке («Столетняя» в мартовском выпуске) получилась лишь отдельная зарисовка, включённая в общий ход прочих рассуждений. А вот «Кроткая»— законченный шедевр; создание высочайшего уровня, целостное в своей полноте. Повесть эта вышла отдельным ноябрьским выпуском «Дневника» за 1876 год. Фантазия возникает из вообразившейся мысли о человеке, в смятении сознающем истину перед гробом несколько часов назад кончившей самоубийством жены. Подобное самоубийство, Достоевского поразившее, и впрямь случилось: некая женщина выбросилась из окна, прижавши к груди икону. «Этот образ в руках— странная и неслыханная ещё в самоубийстве черта,— рассуждал писатель по свежему впечатлению от газетного сообщения о самоубийстве том.— Это уж какое-то кроткое, смиренное самоубийство. Тут даже, видимо, не было никакого ропота или попрёка: просто— стало нельзя жить, «Бог не захотел» |
| Что же касается до литературных или научных занятий или приобретения трудовой копейки, то первое есть дело призвания и таланта, а последнее есть пустая затея, бред самолюбия и расстроенного воображения: жена и без того не чужой, а свой трудовой ест хлеб в доме, если она не злоупотребляет своими обязанностями... Ведь это только новейшие умники выдумали для женщины какой-то свой собственный беспопречный хлеб и трудовую копейку, и произвели разлад в семье и в обществе, а прежде она не знала этого хлеба и этой копейки, и все себе была счастлива, не слышала попрека куском насущного хлеба и пользовалась отцовскою или мужниною копейкою свободно, хотя и отдавала отцу или мужу отчет в этой копейке, для соблюдения порядка в хозяйстве… Не так ли, граф»? – обратился вдруг владыка к папе, возвысивши свой голос. – Что же граф сказал на это? Он ответил владыке, что совершенно с ним во всем согласен и что, если и соглашался прежде со мною, то единственно из желания сделать мне угодное, так как видел во мне искреннее желание обогатить себя познаниями, а сам по лености и небрежности не хотел заняться со мною. «Видите, – сказал мне владыка: – вот и граф согласен со мною. Останьтесь-ка здесь, и будете счастливее. Послушайтесь меня, вашего архипастыря, и своего отца, и Господь вас наградит за это так, что вы после будете вечно благодарить Его и молиться за нас». Владыка опять взглянул на меня так, что я готова была пасть ему в ноги за то, что он с такою отеческою заботливостью относился ко мне, и я от чистого сердца сказала ему: «Слушаюсь вас, владыка, и остаюсь». Владыка осенил себя крестным знамением и благословил меня, заплакавши от радости, что успел меня уговорить: – И вы успокоились? – Да. Я стала присматриваться к жизни и раскрашивать знакомых мне университантов о том, как у них идет дело, и увидела, что владыка был прав. Я заперлась в стенах своего дома, и три года провела за книгами, серьезно изучая историю вообще – и церковную, и гражданскую, и русскую, и всеобщую, и знакомясь с ее источниками. Недавно я с самим Костомаровым состязалась и обличила его в извращении фактов нашей отечественной истории. – Это все хорошо. Честь и слава вам. Я за вас радуюсь. Читать далее Источник: Владиславлев : Повесть из быта семинаристов и духовенства : Т./М. Малеонский=[Прот. Михаил Бурцев]. - Санкт-Петербург : тип. С. Добродеева, 1883-1894./Т. 4. - 1894. - IV, II с., 1 л. фронт. (портр.). (Перед заглавием псевдоним автора - М. Малеонский. Автор установлен по изд.: Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов... М., 1957. Т.2. С. 175.). Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
