| Благоговение наполняет вашу душу, как только вы вступили на священную землю монастыря. Осенив себя крестным знамением, входите во святые врата. Высокая лестница ведет вас вверх, к колокольне. Часы мелодично вызванивают четверти. Под сводами колокольни тихо и прохладно. Гулко отдаются шаги на каменном полу. По стенам – священные изображения: Введение во храм Пресвятыя Богородицы, преподобная Мария Египетская в рубище, едва прикрывающем опаленное зноем тело, приближается к старцу Зосиме, святой пророк Илия в пустыне и ворон, несущий ему в клюве хлеб. Вы идете дальше. Солнце ярко играет на позолоченных крестах. Еще более сверкают стены храмов, утонувших в зелени окружающих их деревьев. Среди развесистых яблонь, груш и других насаждений возвышаются скромные монастырские здания. Низенькая кирпичная сквозная ограда, обсаженная двумя рядами липок, окружает четыре главных храма обители и кладбище. Утрамбованная, покрытая золотистым песком дорожка ведет вас мимо Введенского собора к могилкам почивших старцев. Прямо против южных дверей собора – часовня над могилой старца схиархимандрита Варсонофия и иеросхимонаха Анатолия (Зерцалова) , его наставника и учителя. Налево, за южным пределом, – часовни, где покоятся старцы: Леонид, Макарий, Амвросий, Иосиф, Анатолий (Потапов). Беспрерывно входил народ в эти часовни, где горели пред образами неугасимые лампады. Молятся, просят святых молитв у старцев, благоговейно лобызают мраморные надгробия, берут песочек в специально сделанных углублениях под гробницами. Исполины духа почивают здесь. От их холодных надгробий веет теплом. И с верою притекающие к ним не отходят без утешения и благодатной помощи. Обогнув маленький Владимирский храм (бывшую больницу монастырскую), вы чрез восточные врата выходите на дорогу в Скит. Лес. Вековые сосны, дубы, ели и липы окружают вас высокой стеной. Сумрачно, тихо и таинственно. Но вот среди толстых стволов сосен мелькает при поворотах дорожки что-то розовое, светлое. Еще один поворот – и перед вами Скит. Какая простота и красота! Под сенью вековых деревьев такой маленькой выглядит розовая колоколенка Скита. По обеим сторонам ее – «хибарки» старцев. Невысокая бревенчатая стена на каменных столбах с круглыми каменными башенками по углам окружает Скит. А кругом – лес, лес без конца и края… Под колокольней тяжелая железная дверь всегда заперта. Со стен на вас глядит испытующе строго лица преподобных отцов, подвижников древних времен и наших, русских. Изможденные постом и подвигами лики. Суровые, проникновенные глаза. «Начало премудрости – страх Господень, глаголется же быти рождение веры»; «Боли болезнь болезненне да мимо течеши суетных болезней болезни 2 », – читаете вы на развернутых хартиях в руках подвижников. В нерешительности вы останавливаетесь. Ведь здесь, за этой дверью, живут люди, ушедшие от мира, по силе подражающие этим преподобным отцам. Чувство собственного ничтожества и греховности наполняет вашу душу. Вы медлите несколько мгновений. Наконец нерешительно стучите. |
| Семья в нашем обществе — первичная ячейка многогранных человеческих отношений — хозяйственных, нравственных, духовно-психологических, эстетических. Вот судьба одной семьи. Молодой агроном и работница животноводческой фермы совхоза начали свою семейную жизнь светло и радостно. Молодой семье помогли построить каменный дом. На приусадебном участке хозяин посадил виноград, завел пасеку. Достал редкие сорта яблонь и груш. Дом Николая Петровича с садом и виноградником стал тихим уголком. Но тяжелой и пасмурной была жизнь в этом доме. С каждым годом все больше и больше охватывала хозяина страсть обогащения. Он обнес усадьбу высоким забором. С ранней весны до поздней осени ночевал в саду — чтобы никто, чего доброго, не сорвал цветок, яблоко или гроздь винограда. Весь урожай сада шел на рынок. Мария, жена Николая Петровича, просила оставить хоть что-то дома, но хозяин был неумолим. Около дома построил каменный погреб, сарай, сделал электрическую установку для поливки сада и огорода. Достал невиданные сорта помидоров и начал выращивать их — тоже для продажи. В глубине сада появилась теплица — тут выращивались не только ранние помидоры, но и цветы — тоже на продажу. У Николая Петровича и Марии была единственная дочь. Отец запретил ей приглашать домой товарищей. Закончила Оксана школу, стала работать лаборанткой на маслозаводе. Полюбил девушку молодой механизатор. Один раз тайно от отца пришла девушка с юношей в заснеженный сад, открыла теплицу и подарила ему несколько цветков. Внезапно пришел отец, разозлился, увидев дочь и молодого человека в теплице, вырвал цветы… - Больше ноги моей не будет в этом проклятом доме, — сказала Оксана. — Вы, отец, старались убить во мне все человеческое. Вы отравили мне детство. Ваша душа жестока. Оксана ушла от родителей, а через несколько лет ушла к дочери и мать. Остался Николай Петрович один со «своими сокровищами». Вот так счастье становится призрачным и отравляющим, если оно основано на низменных страстях. Добро только тогда добро, когда оно для людей, — вот что нужно помнить нам, уважаемые родители, устраивая свое тихое семейное гнездо. Наивысший принцип нашего общества: все для человека, все во имя счастья человека — не какая-то абстрактная истина. Это также принцип глубоко личного, тайного — наших взаимоотношений с теми, кого свела с нами судьба, чтобы продолжать человеческий род, с родителями и родными. |
| Двунадесятый праздник Преображения Господня совершается летом, 19 августа . С этим днем связана очень добрая традиция, которая напоминает нам о том, что человек получил от Бога в дар землю, чтобы обрабатывать ее и питаться от ее плодов. Эта традиция также заставляет вспомнить о тех древних библейских временах, когда первые плоды урожая приносились Богу. После праздничной литургии в этот день совершается освящение плодов. Этот день был выбран для благодарения Богу за урожай, так как в наших краях именно в это время поспевала большая часть плодов. Сейчас многое изменилось: даже для северных регионов нашей страны выведены сорта яблонь, груш, слив и вишен, начинающих плодоносить в начале лета, не говоря уже о том, что фрукты из южных стран продаются в магазинах круглый год. По меньшей мере странным представляется мнение, что до Преображения нельзя вкушать яблок, так как они еще не освящались Церковью. Печально, что находятся люди, лишающие все лето не только себя, но даже и своих детей необходимых для здоровья витаминов. В сегодняшних реалиях освящение плодов выражает скорее общую благодарность Богу за Его милость, за то, что Он, несмотря на загрязняемый нами воздух и отравляемую нами воду, по-прежнему велит земле кормить нас, и она одаривает нас своими плодами. В августе Церковь празднует еще одно важное событие – Успение Пресвятой Богородицы . Праздник Успения также относится к двунадесятым. Успение – по-славянски «засыпание, сон». Именуя так человеческую смерть, христиане в очередной раз выразили особое отношение к Матери Своего Спасителя. Чистоте и святости Той, Которую возвеличил Бог, не подобает даже определение «благочестивая кончина». Ее жизнь и служение не имеют аналогов, и смерть Ее тоже выходит за рамки человеческого разумения. Об этом событии, как и о Рождестве Пресвятой Богородицы, нет упоминаний в Новом Завете. Но в Предании, уже начиная со второго века, содержатся рассказы о нем, а с пятого столетия празднование Успения совершается повсеместно в христианском мире. |
| Феодосий (Зацинский), епископ Кубанский и Краснодарский, б. Могилевский. Вследствие зачета рабочих дней, а в действительности прямым Божиим чудом батюшка был досрочно освобожден в 1937 году. Возвратившись из лагеря, он работал в Вышнем Волочке в качестве универсальной прислуги у очень авторитетного в городе знакомого врача-хирурга Михаила Львовича Сергиевского (1872–1955), с сыном которого учился в реальном училище и заступничество которого потом не раз спасало отца Никона от нового ареста. Но здесь ему пришлось пройти еще один суровый курс науки подвига и терпения. Жена врача Александра Ефимовна и ее сестра, также врач, Елена Ефимовна были убежденными атеистками и в открытой, часто саркастической форме выражали свое отношение и к христианству, и к своему монаху-служке. О том, как он реагировал на это, лучше всего говорят последующие факты из жизни этой семьи. Обе сестры в конечном счете оставили веру в атеизм и стали настоящими христианками. И привели их ко Христу не просто ум, энциклопедические познания батюшки и ясные ответы на самые, казалось бы, сокрушительные вопросы о христианстве, но в гораздо большей степени его истинно христианская жизнь, подвижничество и поразительное терпение. Отец Никон жил на втором этаже флигеля в небольшой комнатке. Этот флигель, основной дом и вся усадьба сохраняются до настоящего времени. Усадьба огромная, порядка полутора гектаров. На ней батюшка посадил своими руками фруктовый сад с самыми разными сортами яблонь, груш, слив, вишен, смородины, крыжовника, не говоря уже о различных огородных культурах, которые приходилось выращивать в большом количестве, поскольку у Михаила Львовича постоянно проживали приезжавшие и приходившие, друзья, знакомые и пациенты. Невольно поражает тот объем работ, который выполнял один иеромонах Никон. Но сейчас весь участок зарос, запущен – ухаживать некому. История обращения первой из сестер, Александры, очень интересна и необычна. Ее описала в своем дневнике Елена Ефимовна. 30 мая 1940 года. Еще после смерти сестры, Александры Ефимовны, явилось у меня желание описать ее болезнь и смерть и то, что она частично открывала нам о себе. Пусть то, что я расскажу, послужит во славу Божию. |
| О если бы восстановилась и Межигорская, и это очаровательное место, созданное для жилища иноков, возвратилось опять безмолвию пустынному! Тогда бы горы огласились вновь ликами иноческими, и старый Днепр, встрепенувшись при столь отрадном звуке после полувекового безмолвия, на быстрых волнах своих донес бы гул сей в обрадованную матерь городов Русских: тогда бы опять лавра, как средоточие молитвы, на десять поприщ вверх по реке до Межигорья и на десять вниз до Китаевой пустыни, ограждена была возникшими из нее обителями, которые, как передовая стража, охраняли сию древнейшую духовную твердыню всея Руси. – Может быть, и сбудется когда-нибудь благоговейное желание! Было время, когда незабвенный наш историограф грустил о запустении и древней обители Симоновской! – «Часто прихожу, писал он, на то место, на котором возвышаются мрачные готические башни Симонова монастыря, и почти всегда встречал там весну: туда же прихожу и в мрачные дни осенние горевать вместе с природою: страшно воют ветры в стенах опустевшего монастыря между гробов, заросших высокою травою, и в темных переходах келий. Там, опершись на развалины гробовых камней, внимаю глухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет; иногда вхожу в кельи и представляю себе тех, которые в них жили, – печальная картина!» – И вот обитель Симоновская опять во всем ее блеске! А в Межигорской нет такого запустения, как было некогда в Симоновой; все еще цело, и даже обновлены обе церкви, кельи и часть ограды; – недостает только иноков для богослужения. Но какая очаровательная Фиваида в лесистых удольях Межигория! как уединенно и отрадно звучит прозрачный горный ключ, прозванный Звонками, ибо во дни благосостояния обители чистые струи его, падая на металлические полосы, издавали гармонические звуки. Малая беседка его осеняет любимое отдохновение отшельников Межигорских; там любили они погружаться в созерцание, под тенью развесистых ракит и тополей, в живописной долине, по которой струится между дерев светлый ручей. Какое обилие виноградников, вишен, яблонь и груш на обеих горах, как бы нарочно раздвинувшихся, чтобы дать место обители! – Это были плодовитые сады ее, которыми издавна она славилась, и как хорош этот синий Днепр с своим диким Заднепровьем в каменистой раме утесов! На обрыве его стоит монастырь; вокруг него одни только горы, леса и воды, лишь изредка оживляемые белым ветрилом, но уже не Запорожским, и не причаливают более легкие челноки Сечи, ходившие добывать за море в дальний Требизонд сокровища Анатолии для украшения любимой своей обители. Читать далее Источник: Путешествие по святым местам русским/[А.Н. Муравьёв] : в 4-х Частях. - 5-е изд. - Санкт-Петербург : Синод. тип., 1863./Ч. 1. - VIII, II, 324 с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| 9 июля Станция Могзон… Население бурятское и названия станций бурятские — Сохоидо, Хушенго, Харагун и пр. Только что спустились с Байкальских гор, как снова подъем на Яблоновые. На спуске с хребта, через который прорыт туннель, стоит станция Яблоновая, очень красиво убранная цветниками, беседками, павильонами, фонтанами, но… плодового дерева — ни одного! В этой стране ни яблонь, ни груш, ни вишен нет — не вызревают. Природа прежняя, только интересен подъем на Яблоновый хребет и туннель, в котором мы были в полной тьме, так что я зажигал спичку. На одной стороне туннеля написано большими черными буквами: «К Великому океану», а с другой: «К Атлантическому океану». Перед самой Читой проезжали по берегу интересного озера Кинон, рыба которого, преимущественно караси, несъедобна, полна глистов, и люди, поевши ее, болеют. Озеро имеет в длину верст пять, в ширину — одну версту. В Читу приехали в 9.30 вечера, темно, города не видно. Начались земли забайкальских казаков. В 9 часов утра за станцией Мациевская переехали границу России и Маньчжурии. Замерло сердце, и я невольно перекрестился: благослови, Господи, пришествие наше в эту страну миром! Началась степь Гоби, в этой ее части она жизненна, то есть хорошая трава, и монголы пасут здесь массы скота. Сегодня встретили стадо двугорбых верблюдов, голов сто, пять из них лежали на самом полотне, едва не задавили. По степи масса сурков, по-местному «тарабанов»: желтые, большие, немного меньше зайца, сидят у своих нор, посвистывают, резвятся на траве недалеко от поезда и на нас — никакого внимания; их тысячи, усеяна вся степь. В 11 часов утра подъехали к станции Маньчжурия; хотели отслужить здесь обедницу, но на станции такое столпотворение, что сколько ни бегали, а места для богослужения не нашли, времени же дано было только час; так и остались без службы. Правда, здесь есть церковь-школа, но священник уехал в Харбин и без него не позволяли открыть храм. Назначена была дневка, однако отменили — получена депеша: «Спешить, каждая минута дорога», и мы сегодня же должны выехать отсюда в 9 часов вечера по харбинскому времени. |
| В крестьянах видно стремление к грамотности; пятая часть прихожан умеют читать и писать. Крестьяне прихода села Иудина преимущественно занимаются земледелием и скотоводством. Немногие из них весною и зимою отправляются на промысл. Единственным промыслом здесь служит занятие пилкою леса и здоровью ближайших рощах. Занятия земледелием и скотоводством не доставляют средств для богатой, роскошной жизни. Крестьяне живут в деревянных домиках, покрытых соломой, в непривлекательной обстановке. Архивные материалы из истории храма Рождества Христова села Иудино (орфография текстов в основном сохранена) Село Иудино находится в 150-ти верстах от губернского города, в 30-ти от уездного. Настоящий Иудинский приход, состоящий из села Иудина и деревень: Шубина, Козлова. Лискина и Мехова до 1764 г. составлял вотчину Троице-Сергиева монастыря. Об этой вотчине и доходах, с неё получаемых, в ведомости 1761 г. имеются следующие сведения: «В селе Юдине по ревизии 1744 г. - 81 душа муж. пола, земли 25 четвертей в поле, сена на 30 копен, лесу пашеннаго 10 десятин и непашенного 15 десятин; крестьяне пашут на Лавру земли при селе Копнино 10 десятин, сена вместе с другими деревнями косят 1119 копен; работников отправляют в Лавру 1 конного и 2 пеших; они же возили при Лавре навоз и сено, содержась на крестьянском коште. В 1761 г. с тех крестьян поступило: оброку за разныя звания 9 руб. 69 коп., за землю 1 руб. 60 коп., скани неводной , яиц 291. бревен и подвязей 45, лавок 19, моху 1 воз, лучины 16 полен; плот сошных и борон 3, подушек тележных 9, дров 11 сажен кубических; за отданные крестьянам пустоши и земли 38 руб. 57,5 коп., на покупку яблонь и груш 28 коп., черемуховых 23 прута, мягкаго лесу 6 возов, жердей 18 и из дальних лесов вывезено 11 саж. кубич. дров. Деревня Шубино – 60 душ, земли 35 четвертей в поле, окладного сбору в 1761 г.: оброку 15 руб. 45 коп., кожевенному делу корья 36 пучков, яиц 495. Деревня Козлова с Меховым и Лискиным – 158 душ, земли 641/8 четв. в поле, сена 20 копен; оброку в . 24 руб. 70 коп., за землю 2 руб. 55 коп., корья 78 пучков, работников для сушки овинов 3, для починки мельницы 46 человек, для отвоза из Лавры в Москву стряпческих запасов 17 подвод; неокладных сборов: черемуховых 66 прутьев мягкого лесу 173/4 воза, жердей 63 и вывезти дров 19 кубических сажен». |
| Две серебреных кадильницы и ковчег для теплоты, выменен на старое серебренное кадило и серебряная дарохранительница. Две новые хоругви употребляемые в церковной процессии. Евангелие напрестольное в лист Московской печати 1762 года обложено красным трипом с медными побеленными штучками и медными литыми клявзулями, новое, поданное г. Острогожска казаками 1767 года. Разных церковных книг 15 номеров, в том числе 4 пролога, пожалованных при смерти покойного Курского Знаменского монастыря архимандритом Гедеоном в 1770 году марта 6 дня. После игумена Исаии в течении 10 лет (до 1780 года) переменилось пять настоятелей: иеромонах Стефан (1770 – 1772), игумен (бывший настоятель упраздненного Коренного Николы Ратного монастыря) Афанасий (с 1772 – 1774), строитель иеромонах Лаврентий (1774 – 1778) и иеромонах Константин (1778 – 1780) из коих Стефан управлял монастырем лишь временно, а Лаврентий и Константин заочно заглазно, будучи в тоже время экономами Белгородского архиерейского дома. В прочем при Лаврентии в 1778 году возобновлен потемневший от времени иконостас соборного храма и перекрыта вновь крыша на церкви Живоносного Источника, а при Константине в 1779 году в следствие указа Государственной Коллегии Экономии от 1772 года Казначею Коллежскому Асессору Бавыкину, возвращена наконец Коренной пустыни часть прежних ея владений, а именно: 1) Из состоящей близ онаго монастыря казенной рощи по способности к монастырю 30 часть несколько годного строению, идучи от большой Московской дороги к передним Святым вратам, по правую сторону в длину 67 сажень, с обязательством лес беречь и употреблять на дрова один валежник. 2) Сад, который близ деревни Служни, в нем 225 яблонь, 56 груш, 30 дуль, слив 4, берёз 14, осина 1, дубов 2; вокруг онаго сада огорожа плетнёвая новая. 3.) При оном монастыре у Святых врат на каменном фундаменте гостиные кельи о 9 покоях и с боку келий кухня на каменных столбах с деревянным очагом. И так, чрез 14 лет после многих и неоднократных просьб бедная пустынь едва, едва успела возвратить малую часть своих исконных владений. |
| Несколько лет тому назад для ольшанской церкви мною был составлен акафист Иоанну Милостивому, а для отрадненского храма другой акафист, который одобрен богослужебной комиссией Санкт-Петербургской Епархии для богослужебного употребления. …Отвлекаясь от древних времен и направляясь к более близкому времени, считаю нужным сказать нечто о ближайших «предках». К сожалению, по отцовской линии сохранилось мало сведений. Мой отец осиротел в раннем детстве и находился на попечении своего двоюродного брата, Адама, который жил в деревне Добрая, и у которого было много своих детей. О родителях отец не рассказывал. Относительно предков по материнской линии дело обстоит несколько лучше. В детстве я встречался с дедушкой Саввой Григорьевичем Костюком и бабушкой Феодорой. А мама рассказывала об их жизни в деревне Корытня. Дедушка был трудолюбивым и опытным садоводом. Вместе с детьми он посадил и вырастил большой сад, который довелось мне видеть во время войны. Познакомившись с этим замечательным садом, я был восхищен множеством разнообразных сортов яблонь, груш, слив, абрикосов и других плодовых деревьев. Местоположение сада соответствовало названию деревни, так как было похоже на корыто, посреди которого протекал ручей. После «раскулачивания», неведомо за что, дедушке пришлось оставить и дом, и сад. Старик купил небольшую хату в Ольшанке напротив первого дома моих родителей. Некоторое время дедушка работал садовником в парке, расположенном в церковной ограде, но вскоре умер и был похоронен на старом кладбище. А бабушка переехала к младшей своей дочери, Вере, и через несколько лет перешла в иной мир. В начале 30-ых годов на старом кладбище еще росли деревья, возвышались надгробные памятники из местного гранита. На дедушкиной могиле сначала был деревянный крест, потом небольшая металлическая табличка. Но когда я приезжал последний раз в Ольшанку, от могилы дедушки, как и от многих других могил, не осталось и следа. И, может быть, сказанное здесь о нем явится единственным памятником. Конечно, имена Саввы и Феодоры я всегда поминаю об упокоении. |
| «Я всегда буду мамой двоих детей, несмотря на то, что Ромки нет с нами» В «Доме с маяком» посадили сад в память об ушедших детях 10 июня, 2018 В «Доме с маяком» посадили сад в память об ушедших детях «Нашему цветочку Маргоше», «Дашулькин, любимый борец и красотка» – писали родители на табличках имя ребенка или прозвище, самые дорогие слова, в которые вмещались и любовь, и тяжесть разлуки. Таблички покрывали лаком и вешали на только что посаженное дерево. За три часа появился сад в 100 деревьев, который каждый год будет расти еще на 100 яблонь и груш… В Москве прошел пятый День памяти Детского хосписа «Дом с маяком» : семьи ребят ежегодно встречаются, чтобы вместе вспомнить ушедших от неизлечимых заболеваний. В этом году собравшиеся сажали деревья – на территории парка «Лосиный Остров» теперь появился сад, где каждая яблоня или груша – это память о ребенке. Егорушке было очень больно, но он говорил: «Мамочка, у меня все отлично» Фото: Ефим Эрихман Александра Кулакова, мама Егора: — С Егорушкой мы попали в онкоцентр, когда нам было чуть больше года и сразу на четвертой стадии нам диагностировали нейробластому левого надпочечника. Если бы к врачи выявили болезнь раньше, то шанс на выздоровление был бы больше, но получилось так, как есть. Мы долго лечились, 4 года, и прошли, наверное, все — химию, пересадку, снова химию, были рецидивы. Обращались во многие клиники, в том числе Германии, США, но исход такой… Очень мучительно видеть, как твоему ребенку приходится терпеть боль, все побочные от химии, но в тоже время Егорушка излучал такой позитив. Какие-то шуточки, задорный смех, какая-то мудрость не по годам. Он всегда спрашивал, как у меня дела, не хочу ли я что-нибудь покушать, говорил, чтобы я сильно не переживала и повторял “Мамочка не волнуйся, у меня все отлично!”. Несмотря на то, что ему самому было очень больно, он, как настоящий мужичок, держал себя в руках и всех нас поддерживал, подбадривал. Когда мы выходили гулять, Егор со всеми хотел общаться — никто не мог бы подумать, что он чем-то болен, если бы не маска, закрывающая пол лица, и совершенно лысая голова. Однажды он сказал: «Я вас так всех люблю, ну просто бесконечно». И на его памятнике мы написали: «Любим бесконечно». И любовь – главное, что помогало все это время. |
|
|
