| Это дом нашего врача, доктора Гиббса. Вот декорации для тех, кто считает, что они необходимы. Это сад миссис Гиббс. Кукуруза… фасоль… розы… гелиотропы… и изобилие лопухов. Переходит на другую сторону сцены. А это дом редактора нашей газеты мистера Уэбба. В те времена наша газета – гроверс-корнерский «Сентинел» — выходила два раза в неделю. А это сад миссис Уэбб, точно такой же, как у миссис Гиббс, только здесь еще изобилие подсолнухов. Приятный городок, вы меня понимаете? Насколько мне известно, в Гроверс-Корнерсе не родился никто из выдающихся людей. Там, на горе, на самых ранних кладбищенских памятниках те же фамилии, которые носят здешние жители сейчас: Уэббы, Картрайты, Херси, Гиббсы… Да, как я уже сказал, скоро рассвет. Во всем городке окна светятся только в домишке за железной дорогой, где в одной польской семье только что родилась двойня. И у Джо Кроуэлла, где Джо-младший встает сейчас с постели, чтобы разнести газеты. Ну что ж, начался еще один день. По Главной улице идет доктор Гиббс, он принимал эту двойню. А вот его жена, она спускается на кухню, чтобы приготовить завтрак. МИССИС ГИББС, полная миловидная женщина лет 35, спускается справа. Она поднимает у себя на кухне воображаемые шторы и начинает разжигать огонь в плите. Ее фамилия была Херси до того, как она обвенчалась с доктором Гиббсом. У нас в городке знают обо всех событиях в каждой семье. Доктор Гиббс умрёт в 1930-м году. Его именем назовут нашу новую больницу. А вот и миссис Уэбб, она тоже спускается на кухню, чтобы приготовить завтрак. МИССИС УЭББ, худощавая женщина с серьезным лицом и быстрыми решительными движениями, выходит слева к себе на кухню, на ходу докуривая сигарету. А вот и доктор Гиббс, сегодня его вызвали к роженице в половине второго ночи. А вон идет Джо Кроуэлл-младший, он разносит «Сентинел» — газету мистера Уэбба. МИССИС УЭББ и МИСИС ГИББС хозяйничают у себя на кухне. Глядя на то, что они делают, зрители должны понимать, что они кладут дрова в печь, разжигают огонь и готовят завтрак. Появляются ДОКТОР ГИББС и ДЖО КРОУЭЛЛ, 11 лет. Он несет сумку с воображаемыми газетами. |
| В Беларуси зафиксирована деятельность следующих групп движения нового мышления: клуб «Новое мышление», организации последователей Хосе Сильвы и Луизы Хей. Среди исследований движения нового мышления можно упомянуть работы Андерсона 265 , Брадена 266 , Готшалк 267 , Мелтона 268 , Саттера 269 и др. Коммерческие культы Коммерческие культы представлены двумя основными типами организаций. К первому относятся группы многоуровневого маркетинга, получающие прибыль в первую очередь от вербовки новых членов и лишь затем от торговли товаром. В систему их продаж включаются религиозные и/или псевдорелигиозные обоснования необходимости покупки товара. В ряде случаев обещается, что приобретение предметов повседневного обихода и/или принятие решения о сотрудничестве с компанией может принести счастье, здоровье, удовлетворение, карьерный рост, станет судьбоносным и радикально изменит всю жизнь человека к лучшему. В некоторых группах товар может отсутствовать вообще. К организациям этого типа специалисты относят Гербалайф, Астран, АмУэй, ИПСУМ, Супер Банк Систем и др. Ко второму типу относятся группы лотерейного типа, использующие религиозно-символические системы аргументации для пробуждения у людей необоснованной надежды на получение выигрыша при очередном розыгрыше каких-то благ и приводящей к убыточным для них капиталовложениям или покупкам по завышенным ценам низкокачественных товаров. В качестве приманки для участия в такой лотерее могут использоваться искусственно сконструированные образы «великих людей», раскрывающих перед человеком уникальный в его жизни шанс (среди таких образов можно упомянуть Марию Дюваль, «Великую Госпожу», «француза Герен», Доминика Уэбба, «Мадам» и др.). К культам этого типа, действующим в Беларуси, относятся «Бума ЛЛЦ», «Бел Пост-Шоп». Среди исследований коммерческих культов можно упомянуть работы Гросс 270 , Баттерфильд 271 , Лонга 272 , Нордхаузена 273 и др. Неоязычники Неоязычники – группы, пытающиеся реконструировать древние дохристианские, политеистические религиозные верования, обычаи и обряды разных стран мира в их первоначальном виде. |
| Христиане не правы, но все остальные скучны. Нормальный человек мог бы задаться вопросом, в самом ли деле христиане так заблуждаются, по мне это не подходило: я счел, что сумею объяснить их превосходство, не склоняясь перед их правотой. Как многие поклонники Абсолюта, я придерживался абсурдной теории, будто «христианский миф» приоткрывает не склонным к философии умам ту часть истины, то есть идеализма и веры в Абсолют, какую они в состоянии постичь, и именно эта крупица истины возвышает их над неверующими. Те, кто не способен подняться до веры в Абсолют, скорее приблизятся к истине через «веру и Бога», нежели через неверие. Те, кто не способен постичь, каким образом мы, разумные существа, причастны свободному от времени, а тем самым — и от смерти миру, получают символический отсвет истины, уверовав в посмертное существование. Почему–то мне не казалось странным. что теория, в которой без особых усилий разбирался я сам и почти все первокурсники, не по зубам Платону, Данте, Хукеру и Паскалю. Надеюсь, дело не в высокомерии — просто этот вывод не приходил мне на ум. Повествование сгущается и торопится к завершению; я выпускаю все больше и больше сюжетов, необходимых для обычной автобиографии. К истории, которую я рассказываю, не имеет отношения смерть моего отца и та отвага (и даже шутливость), которую он обнаружил во время последней своей болезни. Брат был тогда в Шанхае. Не имеет особого смысла рассказывать и о том, как я целый год читал лекции в «Уни», а в 1925 году меня приняли в колледж Магдалины. Печальней всего, что я не смогу описать многих людей, которых я полюбил и перед которыми я в большом долгу: моих наставников Дж. Стивенсона и И. Каррита; Фарка (да кто бы вообще мог его описать?) и тех пятерых великих мужей из Магдалины, которые дали мне истинное представление о жизни ученого, — П. В. Бенеке, С. С. Уэбба, Дж. Э. Смита, Ф. И. Брайтмена и С.Т. Онионза. За исключением Старика, все мои учителя (официальные и неофициальные) были прекрасны. Там, в Магдалине, я очутился в мире, где мне почти не приходилось разыскивать то, что меня интересовало, полагаясь лишь на собственные слабые силы. |
| Тем более, настоящий аналитический талант неразрывен со способностью генерировать ценные идеи (трансформируя абстрактные идеи в конкретные или же сразу уя конкретные идеи), оперировать в своём сознании своими же конкурирующими идеями, выстраивать идеи на основе неполных, разноприродных и разрозненных данных. Как пишут Мэн Сун, Минхонг Ван и др., генерирование идей представляет собой когнитивный процесс высокого уровня – творческое познавательное мышление, которое можно охарактеризовать двумя ключевыми этапами: 1) дивергентное мышление (англ. – « divergent thinking»), которое представляет собой генерацию широкого спектра идей или решений, и 2) конвергентное мышление (англ. – « convergent thinking»), которое представляет собой отбор наиболее ценных идей или решений. Эти два этапа не полностью разделены, а тесно интегрированы. Исследования показывают, что генерировать идеи посредством дивергентного мышления сложнее, чем оценивать и отбирать идеи посредством конвергентного мышления; способность к дивергентному мышлению необходима для генерирования идеи и считается надёжным предвестником этого. Соответственно, при оценке способности к генерированию идеи основное внимание уделяется навыкам дивергентного мышления, которые часто измеряются в терминах аналитической беглости (генерирование большого количества идей; англ. – « analytical fluency»), аналитической гибкости (генерирование широкого спектра идей; англ. – « analytical flexibility») и аналитической оригинальности (генерирование необычных (но вменяемых) идей; англ. – « analytical originality»). Дивергентное мышление требует мыслить «нестандартно», чтобы исследовать новые альтернативы. Однако его процесс остаётся сложным и недоступным для большинства людей. Когнитивный процесс, лежащий в основе дивергентного мышления, включает в себя активацию знаний в долговременной памяти, а затем обработку этих знаний для генерирования идей По словам Джеймса Уэбба Янга, «идея – это не более и не менее, чем новая комбинация элементов» с. 36]. Но это явно такая комбинация, которая «тянет» на идею, ценное умозаключение особого порядка. |
| МИСТЕР УЭББ. Итак, мне незачем вам говорить, что нашим городом управляет выборный совет. Право голоса имеют все мужчины, достигшие двадцати одного года. Женщины участвуют в выборах косвенно. Большинство населения — мелкая буржуазия, небольшая прослойка интеллигенции, 10 % неграмотных чернорабочих. Политический состав: 86% республиканцев, 6% демократов, 4% социалистов, остальные не принадлежат ни к какой партии. ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Может быть, Вы хотите добавить что-нибудь от себя, мистер Уэбб? МИСТЕР УЭББ. Ничем не примечательный городок, если вас интересует мое мнение. Нравы несколько лучше, чем в других городах, жизнь, пожалуй, гораздо скучнее. Но нашу молодежь Гроверс-Корнерс, очевидно, устраивает. Почти все, окончившие среднюю школу, остаются здесь навсегда, притом, что некоторые из них учатся в других городах. ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Может быть, кто-то из присутствующих хочет спросить что-нибудь у редактора Уэбба? ДАМА. Скажите пожалуйста, а много ли пьют в Гроверс-Корнерсе? МИСТЕР УЭББ. Видите ли, я не знаю, что вы понимаете под словом «много». Например, по субботам сельскохозяйственные рабочие собираются в конюшне у Эллери Гринота и выпивают. У нас есть парочка пьяниц, но они горько раскаиваются каждый раз, когда в городе появляется странствующий проповедник. Нет, я бы не сказал, что спиртное — обычная вещь в наших домах. Ну, если не считать, конечно, спирта в аптечках. ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Спасибо, мистер Уэбб. ( Мистер Уэбб уходит). Давайте теперь вернемся в городок. Все две тысячи шестьсот сорок два человека пообедали, все тарелки уже вымыты. В городе царит послеполуденное спокойствие, из обеих школ доносится ровный гул голосов ( из-за сцены голоса)… Доктор Гиббс у себя в кабинете выстукивает пациентов и просит их сказать: «а-а». ( за сценой – «а-а-а») Мистер Уэбб… МИСТЕР УЭББ, сняв пиджак, выходит из дома с воображаемой ручной косилкой. Мистер Уэбб пытается подстричь газон. О, нет, простите, сейчас гораздо позже, чем я думал. Дети уже возвращаются из школы. По главной улице идет ЭМИЛИ, у нее в руках книги. По ее походке можно догадаться, что она воображает себя необычайно элегантной дамой. |
| Появление в 1984 году книги «Влюбленный Уэллс» стало сенсацией, но сенсация всегда все-таки не более, чем сенсация. И наш случай не исключение. В Англии, США, Франции, России об Уэллсе написаны на сегодняшний день около сотни литературоведческих и биографических книг. В них рассказано о знаменитом писателе достаточно много. Поэтому, надолго отложив публикацию своих последних признаний, Уэллс сделал рискованный шаг. Дело в том, что архив Уэллса был после его смерти продан Иллинойскому университету (США), причем хранитель этого архива, профессор Гордон Рэй, приобретший в свое время широкую известность своей книгой о Теккерее, тут же очень решительно закрыл к нему доступ всем посторонним лицам. Он объявил, что следующей его работой будет большая книга о Герберте Уэллсе, и не отвечал даже на письма, где его просили уточнить тот или иной частный вопрос. Однако гора обещаний родила литературную мышь. Гордон Рэй в 1959 году выпустил (взяв себе в соредакторы Леона Эдела) сборник материалов «Генри Джеймс и Герберт Уэллс» со своим предисловием. А много лет спустя, в 1974 году, воспользовавшись материалами, предоставленными в его распоряжение Ребеккой Уэст, написал фактографическую и очень отстраненную по авторской позиции книгу «Г.-Дж. Уэллс и Ребекка Уэст», содержащую множество иллюстраций. К этому времени он получил ответственный и хорошо оплачиваемый пост главы одного из крупнейших благотворительных культурных фондов, и его интерес к Уэллсу, а может быть, вера в то, что у него когда-нибудь достанет времени и сил написать обещанный труд, совершенно угасли. Во всяком случае, он открыл наконец доступ к материалам Уэллсовского фонда, в результате чего в 1960 году появились книги «Джордж Гиссинг и Уэллс» и «Арнольд Беннет и Уэллс». Это, впрочем, было только началом. По-настоящему пробиться к материалам Уэллсовского архива удалось лишь Норману и Джинн Маккензи, и ради своей книги «Путешественник по времени» они буквально опустошили его. В результате, если говорить о чисто фактической стороне дела, «Постскриптум к автобиографии» сделался не очень нужен, тем более что женщины, о репутации которых заботился Уэллс, за это время сами многое рассказали о своих отношениях с ним. Многое было известно из давно уже опубликованных дневников Беатрисы Уэбб. В отличие от своего мужа Сиднея Уэбба, Уэллса не выносившего, она относилась к нему строго, но с пониманием и интересом и оставила чуть ли не летопись той части его жизни, что протекала у нее на глазах. |
| Естественно, я постарался вернуть веру в себя, отвергнув точные науки и пестуя свои литературные амбиции. Амбиции эти были не столь велики. Но зато в социалистическом движении я сыскал самое широкое поле деятельности и приложения умственных сил, не нашедших применения в физике и геологии. Сдав экстерном экзамены в Лондонском университете, я не стал готовиться к дальнейшим курсовым экзаменам в области науки, а занялся социалистической пропагандой. Поначалу я не связывал в единое целое научные и социалистические идеи и не строил планов нового научно организованного общества. Социалистическое движение в Англии находилось под эстетическим влиянием Рёскина ; его участниками были поэты и художники, например Уильям Моррис , Уолтер Крейн, Эмери Уокер и Кобден-Сандерсон, блестящие интеллектуалы, такие как Бернард Шоу и миссис Анни Безант, преподаватели, прошедшие выучку в области классической философии вроде Грэма Уолласа, прогрессивные церковные иерархи, среди которых был Стюарт Хедлем, и небольшая группка чиновников, включавшая Сиднея Уэбба и Сиднея Оливиера. Эти вожди не разбирались в философской стороне науки и были сбиты с толку индивидуализмом Герберта Спенсера , полагавшего, что биология враждебна социализму. Не припомню, чтобы я как-то пытался в те годы развеять их заблуждение. Возможно, здесь сыграл роль подсознательный антагонизм по отношению к науке, во всяком случае к тем представителям науки, с которыми я столкнулся в последние два года в Южном Кенсингтоне. Мы с Уильямом Бертоном и Э.-Х. Смитом объявили себя самыми отчаянными социалистами, в знак чего повязали красные галстуки. Остальные члены нашей компании придерживались тех же взглядов, но вели себя поумереннее. Мы таскались на встречи Фабианского общества, которое немного напоминало мне лендфордский парламент, и ходили на воскресные вечера в Келмсот-хаус, на Мэлл, в Хаммерсмит, где Уильям Моррис собирал людей в некоем подобии домашней оранжереи. Выступая, он обычно стоял у стены, заложив руки за спину, наклоняясь вперед на каждой фразе и откидываясь назад, когда ставил точку. На этих собраниях очень выделялись Грэм Уоллас, красивый молодой человек с юмором эрудита, и Шоу, неотесанный, напористый дублинец, записной оратор. Мелькали там еще разные иностранцы, безостановочно, с большим чувством тараторившие на языке, который они принимали за английский. Выступать на этих сборищах члены нашей маленькой группы не осмеливались, но мы громко аплодировали, а на обратном пути к станции метро в Хаммерсмите, не стесняясь, комментировали услышанное. |
| Должно быть, ссора плоха тем, что она обрывает спор. Наши споры не прекращались, пока мы к чему–нибудь не приходили и не обретали убеждения. Я не хочу сказать, что мы признавали свои ошибки, но через долгие споры мы приходили к согласию. Брат начал с мятежного язычества. Он не терпел пуританства и восхвалял богемные услады, связанные с дружбой, но совершенно мирские. Я довольно туманно защищал викторианский идеализм и даже мог замолвить слово в защиту протестантства из подсознательной приязни к вере. Однако, отбрасывая то и это, мы пришли к выводу, что лучше всего какая–нибудь непротестантская религия; а позже, каждый — сам по себе, оказались в одной и той же Церкви. Я думаю, хорошо, что мы испробовали друг на друге любой логический довод. Привыкший спорить с моим братом мог больше не бояться споров. Это не похвальба, а благодарность. Редактор газеты «Нью–Стейтсмен», умный и острый человек, совсем другой школы, недавно сказал мне: «Ваш брат был самым лучшим débâteur , которого я слышал или знаю по слухам», а такие люди, конечно, слышали всех знаменитых политиков и ораторов. Логика и ясность сочетались у брата с поразительной смелостью. На его примере можно увидеть, как неверно толкуют логику. Человека логичного представляют каким–то сухим бледнолицым педантом, хотя на самом деле ясно и связно мыслят полнокровные, пылкие люди. Таким был Чарльз Фокс, таким был Дантон, таким уж точно был мой брат. Он был наделен семейной простотой и основательностью, о которых я рассказывал, привязанности его были спокойными и прочными, а вот сражался он яростно и нетерпимо. Он не хотел оставить неправду в покое. Его политические воззрения развивались поначалу не так, как мои. Когда я защищал буров и поддерживал либералов (правда, романтичней, чем многие из них), он продвигался к какой–то практичной и консервативной демократии, все более пропитанной социализмом от Уэбба и Шоу, и стал наконец активным членом фабианского комитета. Но главное, в нем были грозная нетерпимость, ненависть к лицемерию нынешней политики и редкостная склонность говорить правду. |
| «Пастырь» Левина Уэбба — типичный детективный триллер. Здесь мы его предлагаем как образчик «мейнстрима», но с христианской тематикой и не без «глубины». Ловкому и вполне «светскому» отцу Дэниэлу поручено загладить скандал: другого священника обвиняют в убийстве. Здесь начинается собственно «детектив» и «триллер». Детектив — прекрасная метафора поиска истины, триллер — стояния над бездной (Честертон и Достоевский с разных сторон показали, как все это можно использовать в христианском искусстве). «Пастырь» — неплохая попытка в этом духе: отец Дэниэл, все больше погружаясь в грязь и ужас в поисках истины, вспоминает, кто он: Божий служитель. «Крест и нож» Дональда Мюррея — христианский проповедник обращает членов подростковых банд Нью-Йорка к Богу. Фильм «Крест и нож» создан по мотивам книг пастора Дэвида Вилкерсона «Крест и нож» и его друга бандита Никки Круза «Беги, малыш, беги». Обе книги повествуют об обращении подростковых банд к Господу. Книги и соответственно фильм основаны на реальных событиях. «Город мальчиков» Нормана Таурога — классика кино. Пять номинаций на «Оскар» (два — приза). Своего рода христианская «Республика ШКИД» — католический священник создает приют для трудных детей. Эта идея пришла священнику после исповеди приговоренного к смертной казни. «Город мальчиков» в действительности существовал, как и его создатель отец Эдвард Дж. Флэнэгэн, и существует до сих пор. Воспитанники говорили о священнике: «он не суровый отец, а брат». Под конец — экранизации рассказов об отце Брауне — одном из самых обаятельных образов священника в мировой культуре; сами рассказы — классика детектива и прекрасная литература: — Британский телевизионный сериал в лучших традициях прекрасных английских ТВ-экранизаций классики. — Английский фильм 1954 г. Священник-детектив в исполнении Алека Гиннесса многими до сих пор считается лучшим. Экранизация рассказа «Сапфировый крест». — «Паршивая овца» и «Пагубная страсть» — две немецкие экранизации. — Советский (литовский) двухсерийный фильм «по мотивам новелл Г. К. Честертона». Источником послужил не только «отец Браун», но и «Хорн Фишер». |
| 243 По словам Весли, протестантство в Ирландии держалось только силою законов и парламентских определении. Southey II, 258; Lecky S. 97. 245 Это видно из отзывов Джона Весли, приведенных у Southey II, 261; Smevens’a I, 206 и Lecky S. 96. 247 Stevens I, 214; – Уайтфилд также пытался проповедать в Ирландии, но имел весьма мало успеха. Во второй раз появление его в Ирландии едва не стоило ему жизни. Southey II, 264–269. 250 Wesley’s Leben, В. I. SS. 291–294, указывает случаи, в которых сказывались эти прекрасные качества. 252 Факты, говорящие о том, что число членов в общинах весьма заметно колебалось, приведены у Smevens’a и Jacoby; но как первый, так и второй говорят о них весьма глухо и с большим неудовольствием. Из слов Smevens’a однако видно, что в 1757 году община в Бристоле уменьшилась почти наполовину; тоже самое произошло в Норунче (Norwich) вследствие скандального поведения одного из членов-проповедников, по имени Wheathly, о чем мы будем иметь случай поговорить еще раз. В Ланкашайре тоже произошло вследствие отделения проповедника Боннета (Stevens I, 278); со слов Jacoby видно, что в этот период отделился Максфилд от Лондонской общины, что причинило порядочные неприятности. См. I, 134–136. 255 Jacoby I, 137; сравн. с Baur’s Kirchengeschichte der Neueren Zeit von d. Reformation bis zum Ende d. achtzehnten Jahrhunderts. SS. 547, 548. 257 Насколько ценна эта жизнь, – это другой вопрос; но никто не станет отрицать того, что она была действительно многотрудна. 261 Southey II, 410 только к этому году относит полное основание и правильную организацию этой общины. 262 Jacoby ibid. 8; но кажется, еще раньше Уэбба Весли получал письма с подобного рода просьбами, как, это видно из слов Преосв. Иоанна вып. I, стр. 117 и 118; сравн. Stevens’ а I, 329 и Jacoby I, 138. 263 От последнего труда отказываются такие специалисты даже как Лабулэ автор «Истории Соединен. Штатов». 264 Подробности относительно проповеди их можно найти отчасти у Преосв. Иоанна I вып. стр. 119–121, а еще лучше у Jacoby II, 8–23. |
|
|
