| Но нашел в нем человека бедного и мудрого, и он спас город своею мудростью; и однако же никто не вспоминал об этом бедном человеке. Тогда как другие говорят, что все непрочно и праведный не имеет никакого преимущества пред неправедным, я нашел и в том величайшую мудрость, что часто случается, что город мал, жителей в нем немного, и облагается он войском безчисленных врагов, осаждается и народ погибает в нем от голода: но вдруг, сверх ожидания, отыскивается простой, бедный человек, который, превосходя мудростью всех богатых, великих, сильных и гордых, находящихся в этой опасности и упавших духом при виде осады, думает, разыскивает и находит средства избавить город от бедствий. Но, – о, неблагодарная забывчивость людей! как только они избавились, как только с города снята осада и возвращена отечеству свобода, никто не помнит об этом мудром бедняке, никто не благодарит его за спасение, но все честят богачей, не умевших во время несчастия оказать никакой помощи. Еврей иначе объяснял это место, именно так: Город небольшой – это человек, который у философов называется малым миром; и людей в нем немного, – членов, из которых составляется этот человек; когда же выступит против него царь великий – диавол и будет искать места, чрез которое мог бы вторгнуться в него, находит в нем простое, мудрое и спокойное размышление внутреннего человека и оно сохраняет город, обложенный осадою. Но когда человек избавится от опасности гонения ли, или бедствий, или какого-либо другого несчастия и греха, тогда тот внешний человек, который враждебен оному человеку бедному и мудрому, не вспоминает о внутреннем человеке и не подчиняется его внушениям, но снова живёт по своей свободе. Иначе: город небольшой и людей в нем немного, – это Церковь , по сравнению с целым миром; против неё часто восстаёт царь великий – диавол (не потому, чтобы он был велик, но потому что хвалится своим величием) и облагает ее осадою или гонения, или другого рода бедствий; но находит в ней человека бедного и мудрого – Господа Иисуса Христа, Который и обнищал ради нас ( 2Кор.8:9 ) и есть Сама Премудрость, и этот муж бедный освобождает город своею мудростью. |
| Познание Царства, открытого Спасителем Христом, несравненно важнее всех познаний. Только в свете этого познания все остальные знания обретают смысл и ценность. (2, с. 213) Рождество – Благой день и из-за явленной Христом жизни вечной. До этого дня лишь крошки падали в мир, чтобы напомнить людям о трапезе небесной жизни. Люди судорожно хватали их, не зная, ни откуда, ни от Кого они. Христос пришел в мир, чтобы открыть людям неиссякающую трапезу жизни и позвать их на вечный пир. И каждый, кто принял приглашение и поверил Непогрешимому, начинал чувствовать голод полноты жизни, голод Божественной обильной трапезы жизни. (2, с. 285–286) О человеке О человек, секунда во времени и миллиметр пространства! Чем гордишься? Сказано о тебе в Писании: Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем ( Притч. 16:5 ), и, если хочешь, еще: Бог гордым противится ( Иак. 4:6 ; 1Пет. 5:5 ), или: Погибели предшествует гордость ( Притч. 16:18 ). Своей гордостью ты объявил войну Всемогущему и Бессмертному. Атом восстал на Безграничного! Секунда взбунтовалась против Вечного! Даже муравью очевидно твое поражение. Внезапно придут к тебе позор и погибель. Потому обратись, покайся, отрезвись, опомнись, стань человеком. Будь человеком. Это почетнее, чем быть царем. Будь человеком. Это звание драгоценнее всех венцов и важнее всех престолов мира. (2, с. 43) Бог сотворил человека по Своему образу и подобию и вдохнул в него жизнь. Следовательно, убийством человека мы восстаем против Божьего подобия и против Божьей собственности. Мы не имеем права отнимать то, чего не можем дать. (3, с. 101) Человек – самая большая ценность на земле. Роскошь и внешний блеск не прибавляют достоинства человеку, так же как нищета не умаляет его. (2, с. 158–159) Что есть человек, чтобы его слову быть веским и значимым? Как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается, – говорится в Священном Писании ( Иов 14:1 ). Если сам по себе человек – такая ничтожность, то уж тем более – его слово. Если тростник не много значит, то что говорить о его шелесте. Если раб я Господень, то предлагаемое мною исходит не от меня, а от моего Владыки. И аще глаголю что – глаголю не от себя (ибо аз есмь раб), но от Господа моего. (8, с. 302) |
| «Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» ( 2Кор. 4, 16–18 ). «Будем опасаться, чтобы, когда еще остается обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим» ( Евр. 4, 1 ). ...Если мы не будем наслаждаться (Вечной Жизнью), то справедливо будет сказать: «Лучше бы мы и не родились». Для чего же мы живем? Святитель Иоанн Златоуст ( 42, 82 ). Вечную Жизнь и неизреченную радость на Небесах дает благодать Духа, а достоинство принять дар и вкусить благодать получает (в человеке) любовь по вере и трудам. Святитель Григорий Нисский ( 23, 265 ). Нет возможности, чтобы кто-нибудь приблизился к Святому и чистому Богу, если прежде он не освятится, не очистится, не сделается прекрасным благодатью Христовой и таким образом не станет богатым по благодати. Преподобный Симеон Новый Богослов ( 60, 149 ) . Имейте попечение о вере и надежде, от которых рождается любовь к Богу и людям, приводящая к Вечной Жизни. Преподобный Макарий Египетский ( 33, 257 ). Временной казни и смерти человек боится и избегает таких дел, за которые по гражданским законам предают смерти... Разве не ужасался бы человек вечной казни, муки, огня и прочего горчайшего адского страдания, в котором грешники без конца будут мучиться, если бы точно верил слову Божию, которое об этом возвещает? Разве не уклонялся бы он от всякого греха, который к мучению приводит, не плакал бы, не творил бы истинного покаяния, чтобы избежать этого мучения? Временной смерти боимся, вечной ли не будем бояться, если верим? Не может этого быть ( 104, 700–701 ). От забвения о вечности человек прилепляется к суете ( 104, 324 ). К Жизни Вечной нет другого пути, кроме крестного ( 104, 701 ). Любовь есть предвкушение Вечной Жизни. Святитель Тихон Задонский ( 104, 708 ). Земная жизнь – мгновенное, обманчивое сновидение. Вечность – неизбежна. Есть и бедственная вечность! Стяжите Вечность блаженную вниманием, повиновением всесвятому закону Всесвятого Бога... ( 108,190 ). |
| Цветы на дереве могут быть и красивые и благоухающие, и листья густые и нежные; но эта только – украшение. Хорош плод, значит, хорошо и дерево; худ плод, худо и дерево, и на хорошем дереве не растут плоды дурные, равно как и наоборот: не от, терния бо чешут смоквы, ни от купины емлют гроздия (не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника). Так точно и от лжеучителя или худого человека нельзя ожидать, истинно христианских, высоких добродетелей, особенно смирения, хотя бы дела его и имели внешний вид добродетели. У еванг. Матфея прибавлено: по плодам, т. е. по делам, по жизни их узнаете их, – поймете, отличите истинных от ложных, хороших от худых. Лк.6:45 . Благий человек от благáго сокрóвища сéрдца своегó изнóсит благóе: и злый человек от злáго сокрóвища сéрдца своегó изнóсит злóе: от избытка бо сéрдца глагóлют устá егó. (Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его.) Сердце человеческое представляется сокровищницею, в которой у доброго человека хранится доброе, а у злого – злое; и из этой сокровищницы они беруг или выносят, т. е. говорят, добрые – доброе, а злые – злое. От избытка сердца глаголют (говорят) уста его, т. е. уста говорят обыкновенно то, чем переполнено сердце, что находится в сердце. Зач. 28-е. Об истинной святости и заключение нагорной беседы – о, том, кому подобны люди, исполняющие и не исполняющие учение Христово . Читается в среду 20-й недели, по Пятидесятнице. Лк.6:46 . Чтó же Мя зоветé: Гóсподи, Гóсподи, и не творитé, яже глагóлю? (Чтó вы зовете Меня: Господи! Господи! – и не делаете того, чтó Я говорю?) У еванг. Матфея это выражено так: Не всякий, говорящий Мне Господи! Господи! войдет в царство небесное, по исполняющий волю Отца Моего небесного ( Мф.7:21 ). Здесь Господь прямо, без иносказания, продолжает речь о том, о чем говорил выше под образом дерева, т. е. об истинных и ложных учителях и вообще о хороших и худых людях. |
| Этим определяется отношение человеческой мысли к откровению. Прежде всего это отношение подчиняется общему закону всякого опыта. Нет опыта без конкретного явления, которое составляет его предмет; и без действия мысли, могущей проникнуть в смысл данного явления. Это верно и по отношению к опыту религиозному, т.е. по отношению к откровению. Откровение предполагает, во-первых, некоторое объективное явление божественного, а во-вторых – человеческую мысль, способную проникнуть в смысл этого явления: если бы не эта возможность проникнуть в смысл тайны, она бы не была открытою человеку. Поэтому уже самый факт откровения есть призыв не к пассивному подчинению ума, а к деятельному усилию распознавания и проникновения. В христианском откровении есть множество напоминаний об этой обязанности мысли. Есть даже прямое веление – подвергать мысленному испытанию всякое заявление, требующее религиозного признания, от кого бы оно ни исходило. «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они: потому что много лжепророков появилось в мире» ( 1Ин. 4:1 ). Требование, выраженное в этих словах, должно быть понимаемо в широком значении: человек обязан испытывать не только все те слова и суждения о божественных тайнах, какие он слышит, он должен подвергать испытанию и весь духовный облик говорящего, – все то явление духа, которое возвещает откровение или выдает себя за него, дабы отличить Духа Божия от духа заблуждения. Апостол указывает и тот критерий, которым при этом надлежит руководствоваться. «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» ( 1Ин. 4:2–3 ). Имеем ли мы здесь догмат, требующий от мысли внешнего, слепого подчинения? Ни в каком случае! Богочеловечество – не внешний, а имманентный, внутренний критерий религиозной мысли, ибо, как мы видели, оно представляет собою жизненное условие религиозного отношения и религиозного сознания вообще. Что религиозное отношение предполагает тесную жизненную связь между Богом и человеком, это мы знаем независимо от свидетельства апостола Павла; в этом выражается сущность той интуиции, которая составляет необходимое предположение всякого религиозного сознания. Если человек отделен от Бога пропастью, не допускающею соединения, то религиозное отношение вообще невозможно; так же невозможно оно и в том случае, если, вступая в соединение с Богом, человек тем самым растворяется в Нем, теряет свое от Него отличие: ибо в таком случае нет уже двух относящихся, а стало быть, нет и самого отношения. Религиозное отношение возможно лишь при том условии, если Бог вочеловечившийся тем не менее остается Богом и если человек обоженный тем не менее остается человеком. |
| 2.2. Часто также мы ошибаемся в своих суждениях о счастье или несчастье наших ближних. Счастливым, например, называем какого либо грешника потому только, что он богат, пользуется отличиями и почестями, предается удовольствиям. А того не знаем, что этот человек, может быть, терпит величайшие семейные бедствия, которые только прикрывает; что этот человек, может быть, несет крест от своих, раздирающих душу, страстей и пороков, изнуряющих его силы, подвергающих его различным болезням и преждевременно приближающих его к могиле; что он часто терзается мучениями совести, стыдом, страхом наказаний временных и вечных. Несчастным, напротив, называем какого либо праведника потому, что он беден, не удостаивается мирских почестей, не наслаждается удовольствиями, — тогда как душа истинного праведника вовсе и не жаждет земных благ, которые, следовательно, и не могли бы составить для него счастья; а истинное счастье для праведника заключается — в сознании своей правоты и невинности, в спокойствии совести, в духовной радости (Рим. 14:17) и в надежде удостоиться вечно-блаженной жизни за гробом. 2.3. Если Бог действительно попускает нередко людям благочестивым терпеть на земле бедствия, то это для их же пользы. И, во-первых, нет ни одного праведника, который бы был совершенно чист от всякого греха (Прит. 24:16; 1 Иоан. 1:8): посреди бедствий и скорбей душа праведника очищается, как золото в гор н иле (Прем. 3:6; 1 Петр. 1:6—7). Во-вторых, бедствия и искушения более и более укрепляют праведников в добре, возвышают их нравственное достоинство, соделывают любовь их к Богу и добродетели чище и бескорыстнее, и открывают в них новые добродетели: терпение, великодушие, мужество и другие: и не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает (Рим. 5:3—5); посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4:16). В-третьих, бедствия и искушения способствуют возвышению будущей славы праведников: ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия. И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы, потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его (Прем. 3:4—5); ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу (2 Кор. 4:17). |
| 2 . «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь» ( Быт.1:6–7 ). Хотя Бог прежде сотворил небо, теперь Он создает твердь. Сначала Он сотворил небо, о котором сказал: «Небо – престол Мой» ( Ис.66:1 ). Но теперь Он создает твердь, то есть вещественное небо. Любой материальный объект, несомненно, – твердый и прочный, и эта твердь отделила «воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью» ( Быт.1:7 ). И так как все, что Бог собирался сотворить, должно было состоять из духа и плоти, сказано, что небо, то есть все духовное, на чем покоится Бог , словно бы на троне, было сотворено «в начале» и прежде всего. Но это небо, то есть твердь – вещественная. И поэтому первое небо, которое, как мы сказали, духовное, есть наш ум; и он также есть сам дух, то есть наш внутренний, духовный человек, который видит и воспринимает Бога. А это вещественное небо, названное твердью, есть наш внешний человек, который на все взирает телесными очами. И как небо названо твердью, потому что отделяет верхние воды от нижних, так и человек, помещенный в тело, сам также будет назван небом, то есть небесным человеком (ср. 1Кор.15:47 ), по мнению апостола Павла, сказавшего: «Наше же жительство – на небесах» ( Фил.3:20 ), если он сможет разделить и различить, какие воды – сверху, «над твердью», а какие – снизу, «под твердью». В словах Писания это описано так: «И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй» ( Быт.1:7–8 ). Пусть же каждый из нас станет ревностно стараться отделять верхние воды от нижних, чтобы, обретя понимание и участие в духовных водах, находящихся поверх тверди, источить из себя реки воды живой, текущей в жизнь вечную (ср. Ин.4:14, 7:38 ), несомненно, удаленной и отделенной от нижних вод, то есть вод бездны, окутанных мраком, в которых пребывает «князь мира сего» и «противник», «дракон и ангелы его», как сказано выше. |
| —302— Сам человек и связанный с ним внешний мир отделились по вине человека от Бога, и ни тот ни другой не могут жить нормальной и истинной жизнью. А так как из всех видимых тварей один только человек может сознавать эту суету и ненормальность такой жизни, то его жизнь и является по преимуществу страдой и томлением духа. И если бы не было для человека указано какого-либо выхода и примирения с этой суетой, то всякому, конечно, осталось бы только сказать то же, что говорит Экклизиаст: «и возненавидел я жизнь, потому что противны мне стали дела, которые под солнцем, и возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен его оставить человеку, который будет после меня. И что будет человек иметь от всего труда своего, все дни его скорбь и труды его беспокойство, даже и ночью сердце его не знает покоя, ибо всё суета и томление». Христианство однако не допускает человека до такого мрачного вывода из наблюдений жизни, и тот же самый библейский мудрец, слова которого сейчас только приведены, указывает и объяснение этой суеты жизни и выход из неё. «Я нашел, – говорит этот мудрец, обозревая суету мира, – что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы», т. е. сами люди исказили свою жизнь, так как вместо мысли о едином Боге и вместо искания его, измыслили себе новые пожелания и заботы, и вот, если кто желает снова утвердиться в истине бытия и жизни, то выслушай что необходимо: «бойся Бога и заповеди Его соблюдай, ибо в этом всё для человека». Таким образом, Божественное откровение, объясняя тайну греха и страданий человеческих и страды всего мира, причину их указывает в самом человеке, в его грехопадении, которое положило как бы бездну разделения между ним и Богом и отдало человека во власть диавола. Объясняет ли достаточно эту тайну греха и страданий библейское повествование о грехопадении человека и ангелов и выражает ли оно истину – это дело совести каждого, а мы считаем нужным сказать, что в предании всех языческих народов потеря человеком блаженства или |
| Сам человек и связанный с ним внешний мир отделились по вине человека от Бога, и ни тот, ни другой не могут жить нормальной и истинной жизнью. А так как из всех видимых тварей один только человек может не только сознавать эту суету и ненормальность такой жизни, то его жизнь и является по преимуществу страдой и томлением духа. И если бы не было для человека указано какого-либо выхода и примирения с этой суетой, то всякому, конечно, осталось бы только сказать то же, что говорит Экклезиаст: «И возненавидел я жизнь, потому что противны мне стали дела, которые под солнцем..; и возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен его оставить человеку, который будет после меня... И что будет человек иметь от всего труда своего? все дни его скорбь и труды его беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя, ибо все суета и томление» (Еккл.2:17—26). Христианство, однако, не допускает человека до подобного мрачного вывода из наблюдений жизни, и тот же самый библейский мудрец, слова которого сейчас только приведены, указывает и объяснение этой суеты жизни, и выход из нее. Я нашел, говорит этот мудрец, обозревая суету мира, что Бог сотворил человека правым, а люди исказили свою жизнь, так как вместо мысли о едином Боге и вместо искания Его измыслили себе новые пожелания и заботы, и вот, если кто желает утвердиться снова в истине бытия и жизни, то выслушай сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, ибо в этом все для человека. Таким образом, Божественное откровение, объясняя тайну греха и страданий человеческих и страды всего мира, причину их указывает в самом человеке, его грехопадении, которое положило как бы бездну разделения между ним и Богом и отдало человека во власть диавола. Объясняет ли достаточно эту тайну греха и страданий библейское повествование о грехопадении человека и ангелов и выражает ли оно истину, это дело совести каждого, а мы считаем нужным в заключение сказать, что в предании всех языческих народов потеря человеком блаженства или так называемого «золотого века» представляется буквально в таких же чертах, как и в Библии. |
| «Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих. Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (1 Кор. 4:14–15). Такие слова апостола Павла мы встречаем в апостольском зачале нынешнего воскресного дня. Для человека, читавшего Евангелие, данные мысли могут составить противоречие с учением Господа Иисуса Христа. «Не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос» (Мф. 23:8–10), – говорил Спаситель. Однако, несмотря на ясное, как кажется, запрещение Христа называть кого-либо наставниками и отцами, апостол Павел употребляет эти слова и фактически признает духовное отцовство и наставничество в Церкви. Неужели святой нарушает заповедь Господню? Конечно же, нет. Необходимо правильно понять смысл апостольской речи. Дело в том, что всякий человек, условно говоря, состоит из человека внешнего и внутреннего. «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор. 4:16). Есть биологическое рождение внешнего человека и духовное рождение внутреннего человека. Каждый из нас должен пережить новое рождение в вере, которое, как правило, начинается от услышанного слова о Боге. «Вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17). Для того чтобы мы услышали слово Божие (или слово о Боге), кто-то должен нам его произнести. Человек, родивший в нас веру своей проповедью, вполне может быть назван нашим духовным отцом во Христе. Именно это духовное рождение имеет в виду апостол, когда говорит коринфянам: «Я родил вас во Христе Иисусе благовествованием». «Родить во Христе» означает проповедовать Господа и быть услышанным; бросить в сердце семя веры, которое начнет прорастать. Подобно тому, как у каждого человека есть земной отец, так у всякого христианина есть отец духовный – тот, кто участвовал в духовном рождении нашего внутреннего человека. |
|
|
