| Когда мы говорим о библейском понимании права, должно знать, что основополагающие для любого права категории здесь основаны не на этических понятиях того, что равенство абстрактно хорошо, а неравенство плохо, справедливость - это благо, а несправедливость - это зло. В Библии «благо» и «хорошо» - то, что соответствует воле Божией, выраженной в заповеди или конкретном повелении. Напротив, «зло» и «плохо» - то, что противно Его воле. Послушание и непослушание Творцу, а не хорошо или плохо - вот, что является оценочными критериями религиозной этики. Библейская этика всецело теократична, ее типичный образец - послушание Авраама, приносящего в жертву Яхве своего сына Исаака. Да, жизнь Исаака была спасена, но не потому, что Авраам решил, что убивать это плохо, или даже не потому, что его сын - это образ Божий, а лишь тем же послушанием Авраама Богу, который отменяет свое повеление. Данный принцип проходит в Священном Писании красной нитью от самого начала человеческой истории: «В печальной истории братоубийства Каином Авеля грех братоубийства в своем последнем основании так же, как и грех первых людей, возводится к нарушению Божественной воли» . Естественно, теократическая этика правового поведения основывается на положительной аксиоме, что Бог есть абсолютное Благо, поэтому все повеления Его воли также являются благом. Причем, заповеди Божии, в отличие от этических норм, направлены на стяжание человеком не только временного блага, но вечного. Весьма примечательно, что в системе заповедей Ветхого Завета центральной заповедью, или, лучше сказать, требованием Бога к людям, является справедливость во всем: в отношении царя к подчиненным, старших к младшим, богатых к бедным, общества израильского к рабам, вдовам и сиротам и т.п. Несправедливость же расценивается как величайший грех не только против ближнего, но и против Бога. Как известно, главными обличителями социальной неправды в древнем Израиле были пророки. Устами пророка Исайи призывается гнев Божий на несправедливых властителей: «Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?» (Исаия 10:1-3). |
| Не бойтесь, говорит, и не беспокойтесь; я человек Божий; я следую Господу моему и стараюсь вознаграждать благодеяниями тех, которые нестерпимое зло сделали мне: " я боюсь Бога " . Потом, показав, сколь великим благоволением от Бога он пользуется, говорит: вы поступили со мной со злым намерением, но Бог все это обратил мне во благо. Так и Павел говорил: " любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует к благу " (Рим.8:28). " Все " , говорит. Что же это – все? То есть, все неприятности, кажущиеся огорчения Он обращает во благо. Это самое сбылось и над дивным Иосифом. То самое, что сделали ему братья, то наиболее и доставило ему царство, при содействии благопромыслительной премудрости Божьей, пролагающей злое во благое. " Сохранить жизнь великому числу людей " . Не только для вас Бог обратил это во благо, но и для того, чтобы весь этот народ мог пропитаться. " Не бойтесь: я буду питать вас и детей ваших. И успокоил их и говорил по сердцу их " (Быт.50:21). Итак, чего вы боитесь? Я доставлю вам и всем, находящимся с вами, все, что нужно для пропитания. " И успокоил их и говорил по сердцу их " . Не просто утешал их, но имел такую о них заботливость, что всю скорбь их уничтожил. " И жил Иосиф в Египте сам и дом отца его " (Быт.50:22). " И видел Иосиф детей у Ефрема до третьего рода " (Быт.50:23). " И сказал Иосиф братьям своим: я умираю, но Бог посетит вас " (Быт.50:24). " И вынесите кости мои отсюда " (Быт.50:25). Вот как и он, подобно отцу своему, заботится о том, чтобы кости его перенесены были. И заметь, как он, желая укрепить дух братьев и обнадежить их касательно возвращения, сперва предвозвещает им, что они возвратятся, а потом говорит: " вынесите " , при исходе, " и мои кости " . Это делал он не без причины и не напрасно, но имел ввиду двоякую цель: первое, – чтобы египтяне, памятуя о стольких его благодеяниях и легко людей провозглашая богами, не имели в теле праведника предлога к такому нечестию; второе, – чтобы (израильтяне) вполне были уверены, что непременно возвратятся. |
| Один из них составляется из людей, желающих жить в мире только по плоти, другой — из желающих жить также и по духу. Когда каждый из них добивается своего, каждый в соответствующем мире и живет. Глава II. О жизни плотской, под которою нужно разуметь жизнь, слагающуюся из пороков не только телесных, но и душевных Но прежде всего нужно определить, что значит жить по плоти, и что — по духу. Кто или забывает способ выражения святого Писания, или мало обращает на него внимания, тот, услышав сказанное нами, может поначалу подумать, что по плоти живут прежде всего философы-эпикурейцы, потому что они решили, что высшее благо для человека состоит в телесном наслаждении; затем и другие философы, которые так или иначе высшее благо для человека искали в телесном; а далее — и все те люди, которые не в силу какой-либо теории или философии такого рода, а просто по склонности к сладострастию находят удовольствие единственно в наслаждениях, получаемых от телесных чувств. А стоики-де, которые высшее благо для человека ищут в душе, живут по духу; ибо что есть душа человеческая, как не дух? Но по смыслу, соединяемому с этими выражениями божественным Писанием, и те и другие живут по плоти. Ибо Писание не всегда называет плотью одно только тело земного и смертного одушевленного существа, как, например, когда говорит: «Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц» (1Кор. XV:39); но употребляет это слово и во многих других значениях. При таком различном употреблении слова оно часто называет плотью и самого человека, т. е. природу человека, в переносном смысле от части к целому, каково, например, выражение: «Делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть» (Рим. III:20). О ком, как не о человеке в целом говорит в этом случае Писание? Несколько далее оно высказывается яснее: «Законом никто не оправдается пред Богом» (Гал. III:11); и еще к Галатам: «Узнавши, что человек оправдывается не делами закона...» (Гал. II:16). Тот же смысл имеет и выражение: «И Слово стало плотию» (Иоан. I:14), т. е. стало человеком. Понимая последнее выражение неправильно, некоторые думали, что у Христа не было человеческой души. Но как под целым разумеется часть, когда приводятся в Евангелии слова Марии Магдалины, которая говорит: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» (Иоан. XX:13), хотя говорила она только о плоти Христовой, которую сочла унесенною из гроба; так и под частью, когда называется плоть, разумеется целое, т. е. весь человек, как в вышеприведенных словах. |
| Она может продолжаться только до тех пор, покуда продолжаются Его благодеяния, и с прекращением их неминуемо должна иссякнуть. Не доводи себя, душа христианская, до этой опасности и для сего поревнуй стяжать любовь к Господу чистую, возлюби его так, чтобы ни благоприятные, ни неблагоприятные обстоятельства жизни не могли отвлечь тебя от любви к Нему. Для кого Господь есть верховное благо, кто поэтому дорожит общением с Господом больше всего на свете, тот легко найдет в Нем себе утешение, когда лишится всех земных благ. С лишением их он еще не все теряет, он не теряет главного блага, заключающегося в общении с Богом. Это благо при нем остается, и никто отнять его у него не может. Земные блага по самой природе своей тленны и скоро преходящи, а Господь Бог, в общении с Которым полагается главное благо, вечен и неизменен. И вот почему любовь к Господу как единому истинному благу так наполняет сердце любящего, что в нем не остается места пристрастию к временным благам. Если же нет пристрастия к ним, то не жалко и расстаться с ними. Любишь ли ты, христианин, Господа так, чтобы любовь к Нему занимала в твоем сердце главное место, не была ослабляема и заглушаема любовью к миру и его благам? Не кланяешься ли ты идолам страстей — любостяжания, сластолюбия и гордости, и на служение им не теряешь ли столько времени, что тебе некогда служить Богу, упражняться в Богомыслии, в молитве, в чтении Слова Божия, вообще в делах благочестия и добродетели? Сердце твое вместо того, чтобы принадлежать Единому Богу, не отдано ли миру, не занято ли одними житейскими делами и интересами? Если так, то когда придут на тебя, христианин, напасти и ты лишишься всего, в чем полагал счастье жизни, к чему прилеплялся всем сердцем, тебе предстоит два исхода: или ты совсем растеряешься, впадешь в отчаяние, предашься пьянству и близок будешь к опасности самоубийства, потому что с утратой того, что привязывало тебя к жизни, жизнь для тебя потеряет всякое значение; или, напротив, может случиться, что в душе твоей произойдет спасительный переворот. |
| Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко ( Мф. 11:28–30 ). Словом «иго» переведено греческое ζυγς, означающее «ярмо» – деревянный хомут для упряжки волов. Метафорически этот термин указывает на обязанности и ответственность, с которыми сопряжено следование заповедям Иисуса 121 . Термин φορτον, переведенный как «бремя», может означать также «тяжесть», «ношу», «кладь». Тот же термин во множественном числе употребляется в отношении фарисеев, которые связывают бремена (φορτα) тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям ( Мф. 23:4 ). Слово «обремененные» (πεφορτισμνοι) происходит от того же корня, однако в данном случае указывает на бремя иного рода – бремя и тяжесть земных забот. Заповеди Иисуса могут казаться трудными для исполнения, но их исполнение приносит покой душе, потому что освобождает ее от бремени земных забот. Средствами для достижения этого внутреннего покоя являются кротость и смирение. Златоуст так перефразирует призыв Иисуса: Не тот или другой приходи, но «придите» все, находящиеся в заботах, скорбях и грехах; «придите» не для того, чтобы Я подверг вас истязанию, но чтобы Я разрешил грехи ваши; «придите» не потому, что Я нуждаюсь в славе от вас, но потому, что Мне нужно ваше спасение. Я, говорит, «успокою вас». Он не сказал: спасу только; но, что еще гораздо важнее, поставлю вас в совершенной безопасности... Не бойтесь, говорит Он, услышав об иге: оно благо. Не страшитесь, услышав о бремени: оно легко. Когда будешь предаваться беспечности, тогда будешь унывать. Если же исполнишь заповеданное, бремя будет легким; вот почему Он ныне таковым назвал его. И нам это можно исполнить? Если будешь смирен, кроток, скромен. Смирение есть мать всякого любомудрия. Вот почему как при первоначальном изложении Своих Божественных законов начал Он со смирения 122 , так и здесь то же делает, и притом обещает великое воздаяние. Чего ты боишься, говорит Он. Неужели ты, возлюбив смирение, будешь умален? Взирай на Меня и учись от Меня всему тому, что Я делаю, и тогда ясно узнаешь, какое великое благо смирение 123 . |
| Иисус Христос, на вопрос законника: какая наибольшая заповедь в законе? отвечал, повторяя заповедь о любви: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею ( Мф.22:37 ). Эту заповедь Спаситель называет первою и наибольшею заповедью: сия есть первая и большая заповедь ( Мф.22:28 ). Заповедь о любви к Богу есть первая и наибольшая заповедь потому, что все другие заповеди имеют целью сию любовь, как пишет апостолы конец завещания есть любы от чиста сердца, и совести благия, и веры нелицемерныя. «Цель увещания (то есть цель всех наставлений) есть любовь от чистого сердца и доброй совести, и нелицемерной веры» ( 1Тим.1:5 ). И в другом месте: исполнение закона любы есть ( Рим.13:10 ). б) Эта заповедь о любви к Богу положена в существе нашей бессмертной души. Нашей душе прирождено любить благо или добро; или совершенство. И чем более в ком усматриваем совершенств, тем более любим того. А Бог есть высочайшее, беспредельное Благо, Бог обладает всеми совершенствами, без ограничения; потому нашей душе естественно любить Бога более всего, любить Его всем сердцем и всеми силами, любить Его для Него Самого, как всесовершенное Благо. Если мы не имеем этой всецелой любви к Богу, то потому, что мало размышляем о Боге, не познаем совершенств Его или не помним о них; потому что взор свой устремляем к земле, к тому, что видим, а не к невидимому Богу; потому что предаемся греховным желаниям и страстям, и не внимаем высшим потребностям нашей бессмертной души, всегда жаждущей высочайшего Блага. Поэтому Иоанн Богослов говорит: не любяй не позна Бога, яко Бог любы есть ( 1Ин.4:8 ). То есть, кто не любит Бога, тот не познал Бога. А если бы познал, то не мог бы не любить Его: потому что Бог есть любовь, есть Существо достойнейшее любви и привлекающее к Себе Своею любовью, которая простирается на все твари по мере их приемлемости, или по их достоинству. в) Также прирождено нашей душе любить своих благодетелей, то есть делающих нам добро, оказывающих нам благодеяния. Дети, по внушению природы, любят своих родителей за то, что родители даровали им бытие и заботятся о их воспитании. Но на земле нет благодетеля, равного небесному Благодетелю Богу. Он даровал нам бытие. Он, когда люди погибали во грехе, даровал им спасение чрез единородного Сына Своего, Господа Иисуса Христа. Он хранит нас в бытии и печется о нас, подавая нам все необходимое для души и для тела. Он предопределил и призывает нас к вечной жизни. |
| Итак, если ангелы принадлежат к творениям Божиим, созданным в те дни, то они, несомненно, суть тот свет, который получил наименование дня, но дня, который, для обозначения единства его, не был назван «день первый», но — «день один», и не какой иной день.— второй ли, или третий, или прочие, — но повторяется тот же самый день, один для пополнения шестеричного и седьмеричного числа, ради шестеричного и семеричного познания: шестеричного — по отношению к творениям, созданным Богом, семеричного — относительно покоя Божия. Ибо когда Бог сказал: «Да будет свет, И стал свет», то если под этим светом справедливо подразумевается творение ангелов, они, несомненно, сотворены участниками вечного Света, Который есть сама неизменяемая Премудрость Божия, сотворившая все и называемая нами единородным Сыном Божиим; так что, просвещенные Светом, Которым сотворены, они сделались светом и названы днем по сопричастности к неизменяемому Свету и Дню, Который есть Слово Божие, Коим и сами они сотворены. Ибо Тот «Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Иоан. 1:9), просвещает и всякого чистого ангела; так что последний есть свет не сам в себе, но в Боге. Но если ангел отвращается от Него, то делается нечистым, каковы все, называющиеся нечистыми духами, которые уже не свет в Господе, но сами в себе тьма, как лишенные сопричастности вечному Свету. Ибо зло не есть какая-либо сущность; но потеря добра получила название зла. Глава Х. О простой и неизменяемой Троице единого Бога — Отца и Сына и Святаго Духа, у которого не иное — свойство и не иное — сущность Есть только одно простое и потому единственно неизменяемое Благо — Бог. Этим Благом сотворены все блага, но не простые, а потому и изменяемые. Я говорю сотворены, т. е. соделаны, а не рождены. Ибо рожденное от простого блага равно просто и есть то же, что и то, от которого оно рождено. Этих двух мы называем Отцом и Сыном, и эти два вместе с Духом Святым суть единый Бог. Сей Дух Отца и Сына в Священном писании называется Святым Духом в некотором особенном смысле этого слова. И Он есть иной, чем Отец и Сын, потому что Он ни Отец, ни Сын; но говорю — иной, а не иное, потому что и это Благо одинаково просто, неизменяемо и совечно. И эта Троица есть один Бог и не теряет своей простоты от того, что Троица. Ибо эту природу Блага мы называем простой не потому, что в ней или один Отец, или один Сын, или один Дух Святой; и не потому, чтобы эта Троица существовала только по имени без самостоятельности лиц, как думали еретики-савеллиане. Но Она называется простой по той причине, что то, что имеет, и есть Она сама, за исключением того, что говорится о каждом лице по отношению к другому. Ибо хотя Отец имеет Сына, однако же Он не есть Сын; и Сын имеет Отца, и тем не менее Он не Отец. Итак, насколько говорится о Ком-либо из них в отношении к Нему же, Он есть то, что имеет; так, например, сам Он по себе называется живым, как имеющий жизнь, и эта жизнь есть сам Он. |
| Тот же самый есть Жрец и Жертва, Тот же — Бог и Храм: Жрец, через Которого мы примирены; Жертва, Которой примирены; Храм, в Котором примирены; Бог, с Которым примирены. Но только Он — Жрец, Жертва и Храм, так как Бог есть все это по образу раба. Но не один только Он [Христос] — Бог, так как все это Он есть по образу Божию вместе со Отцом и Святым Духом. 25. Итак, особенно придерживайся того, что всякая природа, которая не есть Бог Троица, сотворена из ничего Самой Святой Троицей, Которая одна только есть истинный и вечный Бог. Таким образом, все на небесах и на земле, видимое и невидимое, Престолы, Господства, Начала и Силы — все это дело и творение Святой Троицы, Которая есть единый Бог, Творец и Господь всего, Вечный, Всемогущий, Справедливый и Благой, имеющий по природе то, что Он был всегда, и то, что Он никогда не может измениться. И Этот Бог, бытие Которого вечно и безначально (ибо Его бытие — высшее [summe est]), дал бытие вещам, сотворенным Им. Однако [дал бытие] не безначальное, поскольку никакая тварь не имеет той же самой природы, что и Троица — Единый, Истинный и Благой Бог, Которым все сотворено. И поскольку Он — в высшей степени благ [summe bonus], Он дал всем вещам, которые сотворил, [бытие так], чтобы им быть благими. Однако они не настолько благи, насколько Творец всего благого, Который не только в высшей степени благ, но Сам по Себе есть Высшее и неизменное Благо, поскольку Он есть вечное Благо. В Нем нет никакого изъяна, ибо Он не сотворен из ничего, и у Него нет никакого улучшения, ибо Он не имеет начала. Потому могут совершенствоваться вещи, сотворенные Богом, что они начали быть; и потому могут ухудшаться, что они сотворены из ничего. К ухудшению их ведет первоначальное состояние, к развитию же подвигает действие Творца. И безначальная природная вечность Троицы (Которая есть Истинный Бог) познается прежде всего в том, что Она сотворила все вещи таким образом, что хотя они и начали быть, но уже никогда не могут не быть. Всемогущество же Троицы постигается в том, что Она сотворила из ничего всякую тварь, видимую и невидимую, то есть телесную и духовную, в которой само различие вещей еще больше передает благость и всемогущество Творца. Ведь если бы Он не был Всемогущим, то не произвел бы одной и той же способностью высшее и низшее, и если бы Он не был в высшей степени благ, то не превосходил бы даже низших из управляемых Им вещей. |
| Христианская правда совмещает истину и античной, и индусской мудрости с другой, не менее существенной истиной – с истиной любви к бытию, как таковому, с радостным приятием и благословением всего конкретно-сущего как образа и воплощения абсолютно ценного, божественного бытия. Индусский аскетизм отвергает, как зло, весь мир вообще, античный аскетизм, ценя красоту мира, отвергает связь человека с миром, оба замыкаются от какой-то конкретной реальности, говорят ей «нет». Христианское сознание, напротив, радостно и любовно приемлет все сущее, говорит ему «да», отвергает только зло как искажение и умаление бытия. Для христианства истинное освобождение и блаженство человеческой души осуществимо только на пути ее солидарного соучастия в судьбе вселенского бытия, ее служения высшей и общей цели всего сущего. Эта цель есть преображение мира, достижение состояния, при котором «царство Божие» господствовало бы на земле, как оно есть «на небесах». Что цель христианской активности есть преображение мира, достижение им совершенства – это вытекает из того, что – в резкой противоположности индусской религиозной мудрости – мировое бытие есть, как только что указано, для христианского сознания не зло, а добро. «Мир» есть зло, которого мы должны избегать, только поскольку под миром мы разумеем именно искаженное, испорченное состояние бытия, итог его падения. Поскольку же он есть просто воплощение бытия, он, в качестве творения Божия, есть благо. Христос нигде не учит, что плотские нужды человека сами по себе суть зло и что надо избегать их удовлетворения; Он только учит, что не следует обременять душу заботами об их удовлетворении, «ищите прежде всего Царства Божия, и все остальное приложится вам». Он не говорит, что пища, питье, одежда сами по себе суть нечто дурное, Он только говорит, что «душа больше пищи» и что Отец Наш небесный знает, что мы имеем нужду во всем этом, и Сам озаботится ее удовлетворением, ссылаясь на пример «полевых лилий», которых Бог сам одевает так, как не одевался и Соломон во всей славе его, Христос не только учит нас не обременять души земными заботами, но одновременно признает, что прекрасное одеяние, будучи даром Божиим, само по себе есть благо – подобно всему земному бытию, как творению Божию. Он даже дает обетование, что всякий, кто оставит все земное ради Него, получит не только «вечную жизнь в веке грядущем», но «и ныне, во время сие», «в сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель». |
| Ответ. Того, что хочет Бог, много. Иного хочет по долготерпению и благости, и это есть благо и называется благим; иного же по гневу за грехи наши, и это называется злом. Ибо говорит: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия» ( Ис. 45, 7 ), не то злое, за что бываем наказаны, но то, чем бываем вразумляемы. А вразумляющее и чувством скорби приводящее к обращению служит во благо. Поэтому чего хочет Бог по долготерпению и благости, того и нам необходимо должно хотеть и тому подражать. Ибо говорит: «будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» ( Лк. 6, 36 ). И апостол говорит: «Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил нас» ( Еф.5, 1–2 ). Но что насылает по гневу за грехи наши и что, как сказал я, на том основании, что возбуждает чувство скорби, называется злом, того, без сомнения, не должно нам делать. И когда есть воля Божия, чтобы люди нередко гибли от голода, от язвы, от войны или от чего иного подобного, нам нет надобности служить сей воле. Ибо в подобных случаях Бог употребляет и служителей злых, по сказанному: «послал на них пламень гнева Своего, и негодование, и ярость и бедствие, посольство злых ангелов» ( Пс.77, 49 ). Поэтому сперва должно искать, что есть благая воля Божия, потом, когда узнаем благую волю, должно исследовать, угодна ли Богу сия благая воля. Ибо на иное, само по себе взятое, есть воля Божия, и воля благая, но когда это делается или не тем лицом, или не вовремя, то не бывает уже благоугодным Богу. Например, была воля Божия и воля благая, чтобы кадили Богу, но не благоугодно было Богу, чтобы делали сие Дафан и Авирон. И еще: есть воля Божия и воля благая, чтобы творили милостыню, но если делают сие ради прославления от людей, то это уже не благоугодно Богу. И еще: была воля Божия и воля благая, чтобы ученики «что на ухо» слышали, проповедали «на кровлях» ( Мф.10, 27 ), но чтобы говорили о чем-нибудь прежде времени, сие не благоугодно было Богу. Ибо говорит: «никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» ( Мф. 17, 9 ). И вообще всякая воля Божия благая тогда и благоугодна, когда исполняется в ней сказанное апостолом: «все делайте в славу Божию» ( 1Кор. 10, 31 ), и: «только все должно быть благопристойно и чинно» ( 1Кор.14, 40 ). Но опять, если на что есть воля Божия, и воля благая, и воля угодная, то и в сем случае должно не беспечности предаваться, но подвизаться и заботиться, чтобы сие было совершенно и без недостатков, в мере как самого дела, точно ли согласно оно с заповеданным, так и силы совершающего дело. Ибо сказано: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» ( Лк. 10, 27 ), как и Господь научил в Евангелии от Иоанна ( Ин. 23, 34 ). Да и всякую заповедь люби, как написано ( Втор. 6, 6 ). Ибо сказано: «Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так» ( Мф.24, 46 ). |
|
|
