| В селе существует земская школа. Буткинское село находится в 180 в. от Екатеринбурга и в 70 в. от Шадринска. Своё название село Буткинское получило от реки Бутки, устье которой находится недалеко. Самое же село стоит на реке Беляковке, в которую впадает р. Бутка. Местность кругом обильно покрыта лесом, но для здоровья неблагоприятна. Болота и озёра дают вредные испарения. Почва здесь чернозёмная, но не очень хлебородная. Первоначально с. Буткинское, именовавшееся ещё в то время слободой, было заселено выходцами слободы Куяровской. В 1676 году крестьянами Куяровской слободы Ивашкой Сильванцем и Терёшкой Ивановым подана была челобитная на имя Тобольских воевод – бояр Петра Васильева Шереметьева и Ивана Стрешнёва. В своей челобитной означенные крестьяне просили дать им порожние земли вверх по Беляковке, на устье р. Бутки, с тем, чтобы им на тех землях построить слободу государеву. Бояре послали служилых людей осмотреть предварительно просимую местность. Когда было доложено, что местность свободна, и никем не занята, то 1-го ноября 1676 года указом разрешено было Сильванцу и Иванову строить острог, заводить слободу и призывать в слободу вольных-гулящих людей на денежный оброк. Каждому вновь селившемуся здесь давалась льгота не платить оброк от 3-х до 4-х лет, а в остроге предписывалось содержать для охраны 20 казаков, наделив их вместо жалованья землёю. Заведывание слободами поручено было самим устроителям Сильванцу и Иванову, которые должны были собирать оброк и вести записи заселявшим слободу людям. Буткинской слободе было отведено значительное количество земли по рекам Рамылю, Бутке, по озёрам Теренкуль и Большой-Беркут. Сильванцу и Иванову дано было право наделять селившихся в слободе людей землёй пахотной, покосной и усадебной, а по истечении льготных лет собирать с них оброк, и отсылать в Тобольск. Им же поручено было собирать торговые пошлины с привозимых в слободу товаров, и была выдана печать, на которой было вырезано: «печать таможенная Пышминской Буткинской слободы». |
| Епархии Русской Православной Церкви делятся на благочиннические округа, обнимающие от 10 до 30 приходских церквей с их причтами. Округ поручается наблюдению одного из приходских священников, носящего титул благочинного, причем, если в округе более 15 церквей, к благочинному может быть придан помощник 209 . Положение благочинного в округе, как епископского мандатра, определено синодальной инструкцией, которая, однако, как не получившая высочайшего утверждения и не внесенная в полное собрание законов российской империи, не есть церковный закон. Благочинный есть орган надзора, наблюдающий за церковным порядком в пределах округа. Он возводится в свою должность епархиальным архиереем, которому консистория представляет кандидатов на открывающееся место 210 . Наблюдение благочинного простирается как на благоустройство церквей, например, правильное устроение храмов, достаточное снабжение утварью и богослужебными книгами, поддержание чистоты на колокольнях, кладбищах 211 и проч., так на поведение духовенства и семейств духовных лиц 212 , на исправное исполнение должностных обязанностей 213 , правильное совершение треб, в особенности крещения, погребения, браковенчания, и правильное ведение церковного хозяйства и письмоводства 214 , ношение приличного духовному сану одеяния 215 . Свой надзор за духовенством округа и за состоянием приходских церквей благочинный осуществляет посредством личного обозрения; ему предписывается инструкцией посещать порученные его наблюдению церкви дважды в год и дважды же в год рапортовать епархиальному начальству о состоянии вверенных ему церквей 216 . Вместе с надзором, благочинному поручается духовное руководство приходского духовенства 217 и прихожан 218 , причем в отношении к духовенству ему предоставлена известная дисциплинарная власть, так как он может «штрафовать священника внушением при причте, а диакона и причетников и поклонами в церкви» 219 . Кроме того, благочинный принимает известные меры в случае смерти одного в подчиненных ему церковно-должностных лиц, доносит о смерти епархиальному архиерею, делает опись оставшемуся после умершего именно и представляет ее в попечительство о бедных духовного звания, вместе с назначением опекуна, если остались малолетняя сироты, а в случае смерти священника, в особенности, немедленно отправляется в тот приход, который лишался священника, и, поверив церковное имущество, суммы по документам и дела церковные, передает их новоопределенному священнику, или же до определения его – наличному причту с церковным старостой; и затем, когда явится новоопределенный священник, благочинный должен прочитать в приходской церкви его ставленую грамоту и таким образом ввести его в должность. Наконец, благочинный является для проверки церковного имущества и документов в случае удаления или смерти церковного старосты 220 , и руководит выбором нового старосты 221 . |
| В докладной записке на имя Архиепископа Волынского и Житомирского Антония (Храповицкого) 21 апреля 1909 года иеромонах Митрофан писал: «Прослужив на Волыни в должности епархиального миссионера пять лет, я пришёл к убеждению, что работать одному, если не считать одного помощника миссионера, который также не в состоянии часто посещать зараженные пункты при всём своем усердии к делу (помощник миссионера В. Михайлов ко времени написания докладной записки «подал в отставку» – сост. ), особенно в последнее время, когда сектантство существует в пяти уездах, из коих два – Староконстантиновский и Ковельский – весьма удалены от центра, заведуя в то же время делами по борьбе с католичеством и расколом, – весьма трудно, а иногда положительно не под силу. Положение дела требует, чтобы миссионер посещал зараженные пункты по возможности чаще; между тем исполнить последнее, являясь единственным миссионером на всю епархию, почти невозможно. Желая от всей души поставить в епархии дело миссии на должную высоту, я пришёл к мысли об образовании института так называемых окружных миссионеров. Именно, каждый благочиннический округ избирает из среды священников своего округа лицо, которое и ведает под руководством епархиального миссионера миссионерским делом в своём округе, как-то: 1) посещает зараженные пункты для миссионерских бесед и увещаний; 2) собирает сведения о числе колеблющихся и уклонившихся в сектантство; 3) имеет у себя необходимые миссионерские пособия, которыми снабжает приходских пастырей своего округа; 4) сообщает епархиальному миссионеру отчёт о состоянии сектантства в своём округе. Для приобретения необходимых миссионерских сведений все окружные миссионеры собираются каждый год на миссионерские курсы, которые одновременно являются и епархиальным миссионерским съездом. Местом курсов может быть св. Почаевская Лавра, время – между 14 сентября и 1 октября, руководителем является епархиальный миссионер. Окружные миссионеры не получают материального вознаграждения, будучи одновременно приходскими пастырями, но должность их считается почётной, потому что они пользуются преимуществом в представлении к наградам по представлению епархиального миссионера. Для разъездов желательно, чтобы окружные миссионеры пользовались открытыми листами. Желательно, чтобы деятельность окружных миссионеров была далека от всякой начальственности над своими собратьями, а являлась лишь братской помощью лица более опытного в миссионерском деле. Средства для поездки в Почаев и обратно окружные миссионеры получают из церквей своего округа по решению окружных собориков; содержание же окружных миссионеров на курсах изыскивается по усмотрению епархиального начальства» (Копия этой докладной записки была напечатана в ВЕВ за 1909 г., 20, оф. часть, стр. 225–226). При докладной записке была представлена программа миссионерского съезда. Владыка Антоний благословил это доброе дело. Духовенством были избраны окружные миссионеры и Архиепископом Антонием 8 июля 1909 года утверждены. |
| Социнианская секта, благодаря проискам польских клерикалов, особенно иезуитов, была уничтожена в 1658 году постановлением сеймовой конституции. Социнианская доктрина, представляя для своего времени очень смелое проявление критической мысли в области религии, пришлась не по плечу для большинства тогдашнего общества и потому находила своих последователей лишь в образованных слоях его. В этой истории происхождения социнианства кроется источник его силы и вместе его слабости, причина его успехов и неудач. Сила социнианства заключалась главным образом в его культурном влиянии; в нём же – и главная заслуга его для современных ему обществ в Польше и южной Руси. Социнианство выступало всегда с характером просветительного движения, в союзе с наукой и образованием, и лучшими средствами пропаганды считало устройство школ, заведение типографии и литературную деятельность; эта черта не осталась незамеченной со стороны лучших людей того времени, хотя и принадлежавших к другим исповеданиям, в роде, например, Константина Острожского, Романа Гойского и других, и справедливо вызывала их симпатии к социнианской секте. Далее, социнианство громко провозглашало принципы свободы мнений, веротерпимости и уважения к чужим убеждениям и всегда горячо протестовало против религиозной нетерпимости и исключительности католиков и отчасти самих протестантов. Наконец, оно являлось проповедником высших начал гуманности, когда внушало своим последователям отвращение к войне и отвергало безусловно право смертной казни. Но при всей симпатичности многих сторон своего учения и деятельности, социнианство имело и много важных недостатков, больше всего препятствовавших его успехам. Возникшее первоначально из критики римской системы вероучения, социнианство вынуждено было сосредоточиться преимущественно на разработке догматической стороны своего учения, вследствие чего в нём всегда преобладала некоторая теоретичность и отвлечённо-философский элемент; что же касается элемента нравственного, без которого всякая религия перестаёт быть религией, а становится философской теорией или системой, то он вообще был слабо разработан в социнианском вероучении, что лишало его надлежащей жизненности. |
| Учёный Никтет говорит, что санскритское goshtha или gosmhana, а зендское – gaosthana – первоначально означало стоянку коров (от go – корова, и stha – стоянка); отсюда sthana – помещение, заселённое место, дом. Наконец, gostha получило значение оборы – сарая, подобно тому, как acrasthanas – значит конюшня, помещение для коней. Впоследствии слово это получило более общий смысл, так что в женском роде goshtha стало означать – громаду, товарищество, собрание друзей, приятелей 198 . Gostha, как стоянка пастухов, находится и в персидском языке: ghosha, ghoshad, – пространство, огороженное для рогатого скота, загородка. У славян, как потомков арийцев, в том или другом значении слово «гоща» могло быть в употреблении, особенно когда они находились на первоначальной ступени кочевой пастушеской жизни… Следовательно, поселение «Гоща» могло быть очень древне. Некогда м. Гоща принадлежало фамилии Кирдеев, родоначальником коих был некий татарин. Рассказывают, что он, приняв р.-католическую веру, получил от короля пустую землю над р. Горынью – в нынешнем Острожском уезде, а также и в др. местах. Здесь он отчасти основал, отчасти благоустроил посёлки – Вильгор, Богурин, Гощу, Шпанов, Старый-Мыльск и др. Он имел нескольких сыновей и каждому из них дал по одному селу. Отсюда пошли – Вильгорские, Богуринские, Гайские, Чапличи-Шпановские и Мыльские – Кирдеи. М. Гоща было одним из центральных пунктов социнианства на Волыни. Владельцы его, Гавриил Гойский, каштелян Киевский, и его брат Роман, были лица православные, но, подобно князю Константину Острожскому, покровительственно относились к социнианам, особенно Роман – староста Владимирский, которого социнианские писатели включали, наравне с кн. Острожским, в число якобы тайных последователей их секты. В Гоще с самого начала 17, а, может быть, даже с конца 16 века, прочно утвердились социниане, иначе называемые – ариане и завели здесь свои школы, существовавшие до 1639 года. Из профессоров этих школ известны – Теофил Молитор, Даниил Durossius, Войтех Caperins и славный доктор медицины Соломон Палюдиус 199 . |
| Когда в Остроге узнали об этом решении трибунала, то плач и рыдание поднялись по всему городу. Богатые мещане предлагали по нескольку тысяч гривен за освобождение от этого наказания. Бунтовщиков, закованных, повели в замок для объявления им решения; но там они услышали милостивый декрет своей пани: она велела расковать их, и вместо того, чтобы вести на место казни, велела завести их в столовую, простила им их вину, и угостивши, отпустила их домой. Плач обратился в веселье; все восхваляли милосердие своей пани, и этою ласковостью её многие заохочивались к св. унии, но другие остались при своей пустой вере. Ясневельможная пани имела то утешение, что, после изгнания, на основании трибунальского декрета, 46 схизматических попов из Острожских имений, вера католическая начала расширяться, а схизматическое упрямство начало понемногу уступать, так что с течением времени и простой народ и даже самые попы присоединялись к унии; а для того, чтобы твёрдость их в унии была явна и всем видима, богобоязненная пани постановила, дабы все попы со всех её имений приезжали в ризах в Острог на праздник Божия Тела для участия в процессии и читали на славянском языке евангелие на нарочито устроенных алтарях. Обычай этот в главных городах её продолжается и доныне (говорится в 1698 г.)». Так повествуют об этом происшествии биографы Анны-Алоизы, – иезуиты Ярославские. Другие польские писатели, передавая этот эпизод в общих чертах сходно с иезуитами, прибавляют к нему некоторые любопытные подробности. Так, по сведениям, заключающимся в сочинениях: «Genealogia XX Ostrogskich» и «Korona Polska», похищение тела князя Александра из Богоявленской церкви было совершено ночью накануне праздника Пасхи. Парод, во множестве наполнявший внутренность храма, слушая пасхальную утреню, и ещё в большем числе окружавший наружные стены церкви, громко порицал кощунственный поступок своей дедички, но не предпринимал ещё никаких враждебных против неё действий и терпеливо ожидал освящения принесённых им пасок и других пасхальных яств. В это время возвращалась из иезуитского костёла сама Анна-Алоиза, в карете, с длинным цугом и окружённая своими гайдуками. Ей нужно было проехать чрез мост, ведущий в замок, почти у самой паперти Богоявленской церкви; но здесь стояли толпы народа с пасхами, и на приказание очистить княжне дорогу отвечали явным ослушанием. Раздражённая Анна-Алоиза приказала кучеру и слугам ехать прямо на толпу, по пасхальным хлебам. Этот легкомысленный поступок её и вызвал тот взрыв народного возмущения, о котором сказано выше. В страшном негодовании народ окружил поезд княжий, в одно мгновение закидал её крашенными яйцами и хотел сбросить её с моста в глубокий овраг. Бывшая наготове надворная милиция каким-то чудом успела спасти княжну от разъярённых мещан, которые вломились было за нею в самый палац, и только ружейные выстрелы заставили их податься назад. |
| Росписывая свой титул в заглавиях презент, паны ставили на первом плане не государственные свои должности и заслуги, а земельные владения, выражая этим сколько объём последних, столько же то абсолютное господство, коим они пользовались в своих владениях. Из идеи этого господства вытекает как самая презента, так и те не отделявшиеся от неё обстоятельства, которые заправляли первоначальным значением презенты так сильно, что, так сказать, поглощали его собой и из презенты рекомедационной делали её презентой дарственной (от франц. présent – дар). Словами презент – «zostawiam wszystkich prawach i wolnostiach, iako immediatus antecessor iego zaywal», или: «w niezym nie neguje» не отвергая прежних (т. е. прав), или: «prezentuje z nadanjem Erekcyi gruntow» и т. п., хотя и не исключалась мысль о том, что церквам принадлежали постоянные фундуши – «с городы и погосты, селы и винограды, земли и борты, озеры и реки, волости и дани со всеми прибытки» (по Уставу св. Владимира), но, очевидно, доказывалось, что подобные фундуши паны могли изменять, уменьшать, и – даже совершенно (вместе с храмами) уничтожать. В таком виде презента, конечно, есть дар. Мало того, словами «wolnym ezynie od wszystkich danin dworskich, od oplacenja, od podatków dworskich inwentraskiech… od dzisicin z pszzol, owiec, bydla» и т. п. ясно говорилось, что презента есть дар в буквальном смысле. Подобные презенты давались, конечно. униатским священникам. Что же касается православных священников, то, по словам Георгия Конисского (в его «Connotacia krszywd, f. 1)», каждый из них должен был дорогой ценой покупать у владельца презенту на церковные угодья. Но и тут владелец давал самую неопределённую запись на земли, исключив из подобной записи все другие обычные привилегии, как-то: неплатёж жиду за помол хлеба, необязательство брать у арендатора – жида пиво и вино, неплатёж за выпас, выгон «пасечиско» и т. п. За самомалейшее нарушение какого-либо из запрещённых угодий жид грабил священника, или же томил его в панской псарне до смерти. |
| В 1773 году иезуиты, захватившие в свои руки религиозную, воспитательную и административную часть в Остроге, должны были, вследствие буллы папы Климента XIII, совсем оставить Острог, забравши, конечно, заблаговременно все богатства своего коллегиума. Иезуитский костёл с коллегиумом отдан был Гощанским базилианам, которые заведовали, кроме того, и училищем, открытым здесь эдукационною мессиею и состоявшим из трёх классов. В конвикте же (общежитие) иезуитского коллегиума введены были кармелиты, которые и существовали здесь в Остроге до пожара 1809 года. В 1793 году Острог возвращён России, как древнее достояние её, и назначен уездным городом бывшего Изяславского (иначе – Заславского) наместничества, а потом – Волынской губернии, где в то же время большая часть униатов возвратилась в православие. Здания бывшего иезуитского коллегиума были переданы православному духовенству, а базилиан, помешавшихся в этих зданиях, разместили по другим монастырям. В этих зданиях помстились Волынский епископ, дух. консистория и открытая 14 мая 1796 года Волынская дух. семинария. Кроме того, в 1808 году Фаддеем Чацким с целью полонизации края, было открыто в Остроге двухклассное дворянское приходское училище, которое впоследствии было преобразовано в четырёхклассное уездное училище; а это последнее в свою очередь в 1868 году было преобразовано в шестиклассную классическую прогимназию, существующую и до настоящего времени. Таким образом г. Острог стал средоточием церковного епархиального управления и православного русского образования, но – ненадолго. В 1821 году 18 апреля страшный пожар, истребивши значительную часть г. Острога, совершенно повредил, здания Преображенского монастыря 165 , где помещались архиереи, консистория и семинария; для починки их требовались громадные деньги, которых в распоряжении епархиального начальства не было. Ввиду этого архиерейская резиденция, консистория и семинария были перенесены в 1825 году в м. Аннополь (Острож. уез., в 32 вер. от Острога), причём архиерей и консистория помстились в княжеском палаццо, а семинария – в конюшнях княжеских. Впоследствии архиерейская резиденция и консистория были переведены в 1832 году в Почаев, – в Лавру, оттуда в 1841 году – в Житомир, где и ныне находятся, а дух. семинария 6 апреля 1836 года перенесена в г. Кременец, где и ныне находится. |
| Многие нравственные положения, имевшие ближайшее отношение к практическим вопросам жизни и логически вытекавшие из целой системы социнианского вероучения, не были развиты до конца, как кажется, по недостатку необходимой доли смелости; для примера укажем на то, как социниане старательно обходили молчанием поднятый было в их среде вопрос о тогдашнем социальном неравенстве и праве иметь крестьян, логическое решение которого устрашило их богословов, тогда как, будь это решение громко провозглашено, секта несомненно привлекла бы к себе взоры и симпатии миллионов рабов, стенавших под тяжестью помещичьего и арендаторского произвола. Но в том именно и заключается главный и коренной недостаток социнианства, что оно почти совсем игнорировало народные массы и, за малыми исключениями, всегда и везде оставалось преимущественно дворянской религией. В особенности это должно сказать о южнорусских социнианах, контингент которых почти исключительно состоял из шляхтичей, по большей части не употреблявших даже языка своего народа. Южнорусское поколение, воспитанное в польско-латинских социнианских школах, вполне является носителем польской цивилизации и даже гнушается своего народа. В этой оторванности социнианства от народной массы, в этом пренебрежении к её интересам заключалась причина беспочвенности социнианской секты, при которой она всегда могла подвергнуться гибели. Можно ли после этого удивляться тому, что южнорусский народ, во время восстания при Хмельницком, не различал социниан от их врагов – католиков и наравне с последними предавал их истреблению? Протестантские общины в южной и западной Руси, по-видимому, были устроены прочнее социниаских, а между тем и они народным движением были сметены с лица земли, подобно социнианским, ибо не имели корней в народной почве. Нет сомнения, что катастрофа, постигшая польских социниан в 1658 году, была бы невозможна, сели бы они ближе стояли к народной жизни и не гнушались её интересами. А то, при своей беспочвенности, польское социнианство было подобно красивому зданию, построенному на песке. |
| Признавая за своим трудом известную степень несовершенства, вследствие трудности самого дела, он отдаёт свою «працу на розсудок инших, ученших од мене людей». Из этих слов можно заключать, что во время Негалевского на Волыни было уже много его единоверцев-социниан, не знавших другого языка, кроме южнорусского, по просьбам и настояниям которых был предпринят и самый перевод Нового Завета, а также что переводчик, как образованный социнианин, был здесь далеко не одинок: при нём должны были находиться способные и образованные помощники, на суд которых он отдавал свою «працу», ибо только в кружке таких лиц могла зародиться и быть приведена в исполнение смелая идея перевода на мало выработанный тогда в литературном отношении малорусский язык всего Нового Завета. А такую коллегию учёных-социниан трудно и представить в с. Хорошове иначе, как в роли учителей долженствовавшей находиться там или где-либо поблизости (напр., в м. Ляховцах) социнианской школы. Что переводчик имел в виду и православных читателей, видно из того, что кроме деления текста на главы, он удержал и церковное деление по зачалам. Из надписей же, сохранившихся в рукописи, видно, что она преимущественно ходила по рукам правславного духовенства. Так, в одном месте книги почерком 16 века собственноручно подписался какой-то «Леонтей, недостойный презветер»; в другом месте нетвёрдой рукой, может быть, малолетнего школьника 16 века, надписано: «попова книга: мовлю я то, що попова Гапонова». Есть также подпись конца 16 или начала 17 веков какого-то «раба Божия Леонтия Сидоровича», очевидно, грамотея-мещанина; и наконец в 1610 году в книге своеручно расписался «Гавриел Крутневич, козак запорозкий, мешкаючий в Каневе». Кстати заметим, что малорусский перевод Нового Завета, сделанный в 1581 г. Негалевским, представляет далеко не первый и не единственный опыт в этом роде. Со времени издания доктором Франциском Скориной в 1517–1519 гг. «Библии русской» – на Литовско-русском наречии, мысль о переводе священных книг на общенародный язык никогда не умирала в юго-западной Руси. |
|
|
